али большой шкаф и серые стеллажи с папками. Вторая дверь, со 
стеклянным глазком, вела к двум камерам.
	Кип раздернул шторы - в комнату хлынул солнечный свет, - 
приоткрыл окна, впуская в душную контору ветер с моря, и отправился в 
дальний угол, к маленькой раковине. Над раковиной висела полка с 
чашками и тарелками. Рядом с посудой примостились электроплитка 
(Кип снял ее с полки и включил в розетку) и портативный холодильник. 
Порывшись в холодильнике, констебль достал пару яиц и отрезал 
несколько полосок от куска бекона.
	Мур уселся на стул перед столом констебля и закрыл лицо руками. 
Потом он устало вздохнул.
	- Да что с тобой? - спросил Кип. - Не выспался? - Он бросил бекон 
на сковородку и улыбнулся. - Ясно-понятно, дружочек. Слишком бурно 
провел прошлую ночь...
	- А ты откуда знаешь?
	- Мне положено знать обо всем, что происходит в округе, - Кип 
взял с полки две чашки и сполоснул их под краном, хотя те были 
абсолютно чистыми. Залив воду в чайник, он стал ждать, чтобы 
подрумянился бекон. - Хватит уже травить себя консервами, Дэвид. 
Думаю, Майра что-нибудь для тебя придумает...
	- Да она задушила бы тебя, если б это услышала...
	- Возможно. - Кусочки бекона на сковороде начали скручиваться, 
комнату наполнил аромат жареного мяса. Кипу как констеблю помимо 
прочего вменялось в обязанность следить за тем, чтобы арестованные 
пребывали в добром здравии, то есть обеспечивать им трехразовое 
питание, но бюджет участка не позволял брать готовые обеды в кафе. 
Некоторое время Кип молчал, занятый приготовлением завтрака, потом 
наконец сказал: - Вчера вечером я звонил брату в Кингстон.
	- И?..
	- Без толку; сперва Сирил подумал, что я его разыгрываю, и мне 
пришлось долго убеждать его в обратном. Но, как бы ни развивались 
события, Сирил обещал проследить, чтобы газетчики ничего не 
разнюхали. - Кип вилкой снял бекон со сковороды и разложил на 
тарелки, потом вылил на сковороду яйца и дал им немного поджариться.
	- Не нравится мне все это, - тихо буркнул Мур.
	- Что именно?
	- Подводная лодка. Что заставило ее поплыть? Что случилось с 
командой?
	Приподняв сковороду с яичницей, Кип через плечо оглянулся на 
Мура:
	- Что случилось с командой?..
	- Интересно, что за люди там служили и почему они оказались так 
далеко от дома?..
	- В самом начале войны карибские воды просто кишели немецкими 
подводными лодками, - напомнил Кип. - А насчет команды не 
тревожься. Почти все они, вероятно, благополучно состарились и 
спокойненько сидят себе у камина, вытянув ноги в мягких шлепанцах, 
попыхивают трубкой, прихлебывают пивко и плетут небылицы о 
прошедшей войне. На вот, держи, а я поставлю чайник.
	Мур взял у него тарелку.
	- Но люки были задраены. Как же они выбирались из лодки?
	Кип пожал плечами:
	- На этих старых посудинах есть аварийные выходы - боюсь 
соврать, специалист по подлодкам из меня не ахти, но, кажется, что-то 
вроде аварийных люков. А ты так и будешь любоваться яичницей или 
все-таки поешь?
	Мур ковырнул вилкой глазунью:
	- Знаешь, мне кажется, куда безопасней будет просто смотреть на 
нее...
	Засвистел чайник; Кип заварил чай, передал одну чашку Муру, 
уселся за свой стол и приступил к еде.
	- Знаешь, что самое неприятное? - мрачно проговорил он с 
набитым ртом. - Мне надо сходить к жене Кепхаса, но будь я проклят, 
если знаю, что ей сказать! Черт побери! Один шанс на миллион, что этот 
несчастный случай повторится, - Кип скрипнул зубами. - Меня 
беспокоит Бонифаций. Сам-то он абсолютно безвреден, но на Кокине 
очень многие прислушиваются к его словам. Ни к чему, чтобы он поднял 
тревогу из-за этой лодки. Ты, наверное, не раз слышал в джунглях 
барабаны. Одному Богу известно, чем там занимается Бонифаций во 
время своих чертовых церемоний. Разумеется, все это противозаконно, 
стоит мне захотеть, и я раз навсегда положу этому конец... но я не хочу. 
Мне плевать, каким богам молятся островитяне - лишь бы все было 
спокойно. Но запугивать людей всякой чушью не дам. - Кип яростно 
накинулся на яичницу и вдруг оттолкнул тарелку. - И что Бонифацию с 
его боженькой было не остаться на Гаити...
	- Кстати, а почему он там не остался?
	Кип допил чай.
	- Какая-то местная свара. - Он начал скатывать себе сигарету из 
местного табака. - Думаю, не поделил территорию с другим 
проповедником-вудуистом. Вот слушай, что мне удалось собрать 
буквально по крохам: дом Бонифация сожгли, а его семья бежала в 
джунгли. Вскоре второго колдуна-"хунгэна" нашли в бухте Порт-о-
Пренса с полным брюхом гвоздей. Полиция вышла на след, но ничего не 
сумела доказать - знаешь, как бывает. Однако у покойного хунгэна 
отыскались очень влиятельные друзья. Началась охота за головой 
Бонифация. Как бы то ни было, ему пришлось покинуть Гаити и 
некоторое время скитаться по всем Карибам. Здесь он обосновался перед 
самой войной. Иногда меня так и подмывает выяснить, сколько 
страшных тайн хранит его прошлое. Что опять-таки приводит нас к 
проклятому корыту. Мне бы очень хотелось подарить эту посудину 
Лэнгстри - уж он-то превратил бы ее в первоклассный металлолом - да 
боюсь, какой-нибудь музейщик перережет мне за это глотку. Но что-то с 
этой штукенцией делать надо. - Кип закурил, поднялся и понес тарелки в 
раковину.
	Мур тоже встал и пошел к двери.
	- Пора и мне. Дел невпроворот. Ставни и канализационные трубы 
так до сих пор и не починили...
	Кип вышел вместе с ним на улицу. Они перебросились 
несколькими незначащими фразами о пронесшемся недавно над 
островом урагане, но в голове у Кипа вертелась только одна мысль: он 
боялся увидеть глаза жены Кепхаса после того, как скажет ей, что не мог 
предотвратить несчастье. Не мог?
	Мур забрался в кабину своего грузовичка, завел мотор и, помахав 
на прощание приятелю, поехал в сторону "Индиго инн". Когда пикап 
Мура скрылся из вида, Кип повернулся к плоскому изумрудно-зеленому 
пространству гавани и стал смотреть на лодку, раковой опухолью 
выступавшую из песчаных отмелей. Он затянулся и выдохнул дым. По 
проливу между рифами медленно шел рыбачий баркас, на правом борту 
толпился народ: следили, чтобы баркас не зацепил подводную лодку. 
Далеко в море плыл громадный теплоход, вероятно, с обычным грузом 
рыбы, кокосов и местного табака.
	Кип подумал, что понадобилось бы по меньшей мере три таких 
гиганта, чтобы снять лодку с мели и отбуксировать в нужное место. 
Лэнгстри наверняка развопится как резаный, но Кипу это было не 
впервой. Он закрыл и запер дверь своей конторы и через несколько 
мгновений уже сидел в джипе, выезжавшем с площади на улочку, 
которая вела к нижней части гавани.



6

	В синем полуденном небе висели клубы черного дыма, валившего 
от перегретых дизелей. Люди на палубах траулеров перекрикивались, 
затягивая буксирные тросы и канаты вокруг сверхпрочных кнехтов. 
Тросы, туго натягиваясь, с чмоканьем выскакивали из воды, разбрасывая 
брызги. Кто-то крикнул: "Тяните! Оторвем ей задницу!"
	Заскрипело дерево; натужно взревели дизели, немилосердно 
сотрясая палубы, вытрясая душу из черных рабочих. Мокрые от пота 
темные спины блестели на жарком солнце.
	- А ну поддай! - закричал капитан "Хелли", не выпуская из зубов 
сигарету. - Давай!
	Вода за кормой вскипела. Капитан посмотрел на соседнее судно, 
"Люси Дж. Лин", в туго натянутой паутине буксирных канатов. Из 
машины "Люси" валил дым. Похоже, скоро ее капитану придется 
отцепить главные тросы.
	Хозяин "Хелли" прищурился и выдохнул густое облако сизого 
дыма. Пресвятая Дева, гнусное корыто зарылось носом в песок по самую 
рубку и не собиралось трогаться с места, сколько бы оборотов они ни 
выжимали из своих машин. Один из тросов с правого борта быстро 
перетирался; капитан заметил это и крикнул:
	- Эй, болваны, берегите головы - тут один малыш надумал 
лопнуть, слышите?
	Еще одно суденышко - маленькое, утлое, с крохотной осадкой - 
подцепив тросами переднюю часть корпуса лодки, пыталось тащить ее 
вбок. Лодка была очень тяжелая, тяжелее, чем казалась. Капитану 
"Хелли" не хотелось запороть дизель, и он бы не задумываясь 
скомандовал "Стоп машина!", если бы не данное Стиву Кипу обещание 
сделать все возможное. Что ж, давши слово держись!
	- Пошел перегрев! - крикнул кто-то.
	- Черт с ним! - завопил в ответ капитан.
	За кормой гребные винты отчаянно пенили воду, мутную от песка: 
старались не за страх, а за совесть.
	- Ах, сволочь! - проворчал капитан и стал жевать окурок. - Никак 
ее не стронешь!
	Неожиданно послышался странный шорох, и "Хелли" легонько 
качнулась вперед.
	- Легче! Легче! - рявкнул капитан. - Малый ход!
	Грохот двигателей немедленно притих. Человек на корме баркаса, 
проверявший носовые крепления, махнул рукой.
	- О'кей, - крикнул капитан в сторону приземистой рулевой рубки. - 
Полный ход.
	- Полный ход! - передали по цепочке два или три матроса.
	"Хелли" начала отрабатывать задний ход, то же сделала по-
прежнему окутанная густым дымом "Люси Дж. Лин", и шорох стал 
громче. Потом неожиданно прекратился. Нос лодки медленно качнулся, 
и потрепанный траулер натянул буксиры, чтобы не дать лодке 
вырваться. Удерживая лодку в кольце, флотилия осторожно двинулась 
мимо пристани. Зрелище было захватывающее - настолько, что команда 
сухогруза, пришедшего с Багамских островов, в полном составе 
высыпала на носовую палубу. К пристаням катились волны, они 
подхватывали рыбачьи лодчонки и били их о причалы, уходили под сваи 
и оседали маслянистой пеной на берегу.
	Корабли медленно двигались по полукругу гавани мимо деревни, к 
верфям впереди. Остались позади торчащие из синей воды мачты и 
трубы двух давно затонувших пароходов, стоящий на якоре траулер и 
потянулась верфь. Слева по борту показались сухие доки. Самый 
большой, построенный на толстом бетонном фундаменте, - во время 
войны в него иногда ставили на ремонт большие патрульные суда - 
выходил прямо в море. В доке была подъемная дверь и система насосов, 
позволяющая затопить или осушить помещение. Док окружал сложный 
лабиринт заброшенных гниющих пирсов, когда-то построенных военно-
морским флотом. Провести в док длинный громоздкий корабль было 
чертовски мудрено. Чертовски!
	Капитан "Хелли" следил за тем, как волны накатывают на рифы 
Кисс-Боттома. Море разыгралось, и это сулило пропасть новых 
проблем. Капитан "Хелли" когда-то плавал первым помощником на 
британском морском спасательном буксире - потому-то Кип и попросил 
его возглавить столь сложную операцию; он прослужил на британском 
буксире до конца войны и не раз и не два приводил сюда, на военно-
морскую базу в кокинскую бухту, подбитые и мертвые суда. Он выкрутил 
шею, проверяя, как там тросы. Номер четвертый почти перетерся, то же 
относилось ко второму номеру. Черт подери! - выругался про себя 
капитан. Ну и времена настали, на всем острове приличной веревки не 
сыскать! "Люси Дж. Лин" приотстала, теряя ход, - дизели не справлялись 
с нагрузкой. Ох, и достанется кому-то за то, что довели машину до 
такого состояния...
	В заброшенном доке плескалась темно-зеленая вода. Рабочие с 
крепкими швартовами в руках ждали, чтобы закрепить неповоротливую 
громадину в доке. Траулеры прошли мимо. Самый маленький, тот, что 
тянул нос подлодки, развернулся и взял курс на открытую дверь. 
Пронзительно взвыли двигатели, но в следующий миг железная громада 
подчинилась кораблику и следом за ним двинулась в док. После этого 
большие суда одновременно остановили машины: дальше дело было за 
малышом. Ему предстояло подвести подводную лодку к доку и дальше, 
внутрь. Суденышко медленно и плавно встало носом к темному проему; 
остальные траулеры развернулись, объединенной мощью подталкивая 
железного монстра вперед. В последний миг маленький траулер бросил 
буксирные тросы и резко отвернул вправо. Подводная лодка чересчур 
быстро резала носом воду, и траулерам пришлось включить двигатели, 
чтобы придержать ее.
	Немецкая подводная лодка вошла в док, сбавив ход, но тем не 
менее с грохотом обрушив на бетонные стенки бассейна потоки воды. 
Стальные тросы приковали лодку к железным скобам, но и тогда 
огромный нос со скрипом продолжал тереться о бетон. Участники 
операции бросили буксирные канаты и начали разворот, и поднятая ими 
волна хлынула в док, мешая рабочим. Но как только вода успокоилась, 
немецкая лодка оказалась от носа до кормы накрепко притянута тросами 
к железобетонным стенкам бассейна.
	Кип неподвижно стоял в доке и смотрел на нее. Вот это посудина! 
Он в последний раз затянулся и выбросил сигарету в солоноватую воду; 
окурок зашипел и пошел на дно прямо под корпусом лодки. Констебль 
стоял на широкой бетонной стапельной площадке вровень с лодкой. 
Отсюда был виден весь док. Спускавшиеся в яму ступени были сейчас 
наполовину затоплены. За спиной Кипа, в бывшей рабочей зоне, 
громоздились бесконечные старые ящики, бочки, канистры, ненужные 
механизмы. В плотницком цехе лежала гора досок и бревен, отсек 
электрика был завален листами и обрезками железа и мотками толстой 
проволоки. Бетонный пол покрывала пленка старого масла. В доке 
пахло потом, соляркой, маслом. К этим запахам примешивался еще 
один, сложный и неприятный, какой-то гнилостный - он шел от лодки. 
Запах тлена, подумал Кип. Лодка разлагается буквально на глазах.
	- Все, закрепили, теперь никуда не денется, - доложил высокий 
широкогрудый негр, и во рту у него сверкнул золотой зуб. - Надеюсь, 
ребята, вы знаете, что с ней делать.
	- Да, Ленни, знаем, - ответил Кип.
	- Завтра-послезавтра вернется из Стил-Ки мистер Лэнгстри, и 
когда он узнает, что у него тут... ну... короче, вряд ли он шибко 
обрадуется, ясно? - Ленни Кокран работал мастером на верфи мистера 
Лэнгстри, на участие в операции "Лодка" согласился только потому, что 
уважал Кипа и как представителя власти, и как человека, и ему вовсе не 
улыбалось получить от начальства нагоняй за самоуправство.
	- Он этим доком отродясь не пользовался, - напомнил Кип, 
заметив беспокойство Ленни. - Как получил от английских морячков в 
наследство свалку, так она свалкой и остается. Да ты погляди, это же не 
док, это склад какой-то! Так что если Лэнгстри напустится на вас - зачем, 
мол, да кто разрешил, - скажешь ему, что действовал по моему приказу и 
пошлешь старого козла ко мне.
	Ленни улыбнулся:
	- Не надо бы так говорить о мистере Лэнгстри...
	Загремели цепи, заработала лебедка, и дальняя переборка - от 
палубы и погруженных в воду винтов подводной лодки ее отделяло лишь 
несколько футов - ушла вниз. Свет проникал в док только сверху, с 
тридцатифутовой высоты, сквозь проеденные ржавчиной огромные 
дыры в крыше. Вода у бортов немецкой субмарины забурлила, боевая 
рубка и трубы перископов вдруг словно выросли. В глубине дока 
зашевелились какие-то тени - там, изучая подводную лодку с 
почтительного расстояния, прохаживались несколько человек.
	- А она еще вполне, надо же, - негромко проговорил Ленни. Он 
смерил взглядом длину корпуса и присвистнул. - То-то, небось, давала 
жару союзникам, а, Кип?
	- Наверняка. - Вода спадала; она потоками лилась с обнажившейся 
палубы лодки и ручьями растекалась среди хлама, журча, заселяя 
огромную гулкую пустоту дока странными звуками. Кип скользнул 
взглядом по мостику, рубке, оглядел палубу - и, потрясенный, беззвучно 
вскрикнул: Боже правый, что это?!
	Ему примерещилась на мостике темная костлявая фигура. Держась 
за железный поручень, она смотрела вниз, на них. Кип присмотрелся 
повнимательнее и с облегчением понял, что это лишь игра света: 
проникавшие сквозь дырявую крышу солнечные лучи превращали 
темный корпус лодки в мозаику зайчиков и теней. Господи, как он 
испугался! Призраки, усмехнулся он про себя. Не спеши записаться в 
вудуисты, Кип, на свете нет никаких духов и привидений.
	- Что там, Кип? - спросил Ленни - уже во второй раз, потому что в 
первый раз Кип, казалось, не услышал вопроса.
	- Ничего, - Кип моргнул и снова посмотрел на капитанский 
мостик. - Тень, вот и все.
	И исполнился твердой уверенности, что за ним кто-то 
внимательно наблюдает.
	Кип повернул голову. В углу, неподалеку от досок, сваленных на 
месте бывшей плотницкой мастерской, сверкала красная точка. Точка 
вспыхнула ярче, в пятне света заструился дымок, похожий на бесплотное 
призрачное существо, и из полумрака, попыхивая сигаретой, появился 
темнокожий человек в потертых джинсах и линялой футболке. Его 
суровое лицо ничего не выражало, но в рисунке губ чувствовалось что-то 
дерзкое и хитрое. Двигался он с удивительной звериной грацией.
	- Эта штука убила Кифаса? - спросил он у Кипа. Смотрел он сквозь 
констебля, на лодку. Его звали Турок, он совсем недавно приехал на 
остров, но у Кипа с ним уже возникли проблемы. Две недели назад он 
даже посадил Турка в камеру - за скандал. Лэнгстри взял парня на 
поруки; молодой человек был отличным сварщиком, и Лэнгстри платил 
ему повышенное жалованье. Но Кип на своем веку навидался такой 
публики и понимал: Турок, что называется, перекати-поле, из тех 
летунов без роду-племени, которым не знакомы понятия долга, 
дисциплины и порядочности.
	- С Кифасом произошел несчастный случай, - сказал Кип.
	У молодого человека было жесткое выражение лица, густые брови 
и козлиная бородка.
	- Сегодня утром я видел тело старика. Страшная смерть, - Турок 
выпустил дым через раздутые ноздри. - На кой вы притащили эту 
штуковину сюда - спрятать?
	- Не суйся в чужие дела, парень, - предостерег Ленни.
	Турок не обратил на него никакого внимания.
	- Я кое-что слышал об этой хреновине. Я слышал, это нацистская 
подводная лодка...
	Кип кивнул.
	- Ну и что скажете? Эта сука всплыла со дна, как пробка, верно? 
Никогда про такое не слыхал! А что внутри?
	- Несколько тонн ржавого железа, погнутые переборки и, может 
быть, парочка торпед, - ответил Кип. "А что еще? - внезапно задумался 
он. - Что там Мур говорил о задраенных люках?"
	- Почему бы вам не вскрыть эту штуковину и не осмотреть ее 
внутри? - Турок вопросительно поднял бровь.
	- Слишком опасно. И потом, я не настолько любопытен...
	Турок едва заметно улыбнулся и кивнул. Он отвернулся и 
несколько секунд смотрел на лодку, потом запустил в нее недокуренной 
сигаретой. Окурок ударился о железо, брызнул искрами и упал в 
спокойную воду.
	- Пару лет назад у Каймановых островов, - начал Турок, - один 
мужик нашел на глубине сто футов затопленную немецкую канонерку. 
Знаете, есть такая штука - подводная сварка. Вот они прорезали себе 
проход, залезли внутрь. И знаете, что нашли? - Он обвел глазами 
слушателей. - Золотые слитки! Ну, ясное дело, разбогатели ребята. Ох и 
разбогатели...
	- Золотые слитки? - переспросил Ленни.
	- Враки, - поспешно прервал разговор Кип. - Если ты думаешь, что 
внутри этой раздолбанной посудины - горы золотых слитков, то ты 
просто спятил...
	Турок пожал плечами:
	- Может, там и нет никакого золота. А может, что-то есть. 
Проклятые нацисты возили с собой много всякого барахла. Но чтобы 
узнать, есть там что или нет, надо посмотреть.
	- Единственное, что там может быть, это уйма старых механизмов, 
- сказал Кип.
	- Как знать, - Турок снова улыбнулся, но его глаза по-прежнему 
оставались пустыми.
	Кип узнал этот хищный взгляд.
	- Ну так послушай, что я тебе скажу. Если ты воображаешь, будто 
сможешь запросто вскрыть эту посудину автогеном, выбрось это из 
головы. Стоит хоть одной искре залететь внутрь, и ты будешь собирать 
золотые слитки в раю...
	Турок примирительно поднял руки:
	- Да я просто так сказал, к слову пришлось. - Он улыбнулся, 
прошел мимо констебля к обшарпанной двери в стене и, на мгновение 
впустив в полутемный док ослепительное солнце, вышел.
	- Не уважает старших, - заметил Ленни. - Хлопот с ним не 
оберешься, но работник он - дай Бог всякому.
	- Да, я слышал. - Кип на несколько мгновений задержал взгляд на 
лодке, и по спине у него пробежал холодок. Сквозь шум воды, 
плескавшейся у ее бортов, он расслышал иные звуки, доносившиеся 
изнутри