когда увидел, как ты выходишь.
   - Чего ты хочешь?
   - Принять участие в игре.
   Я уставилась на него:
   - Вот именно так? Ты не знаешь, чем  я  занята,  но  хочешь  урвать  себе
долю?
   - Когда я иду за тобой, это позволяет мне перебить массу народу.
   Горько, но правда.
   - Нет у меня времени спорить. Залезай.
   Он сел на заднее сиденье.
   - И кого мы будем убивать этой ночью?
   Ричард завел мотор, я пристегнулась.
   - Увидим. Предатель-полисмен да еще  тот  или  те,  кто  похитил  семерых
оборотней.
   - Это работа не ведьм?
   - Не вся их.
   - Как ты думаешь, ликантропов сегодня будем убивать?
   Я думаю, это он хотел поддразнить Ричарда. Ричард не клюнул.
   - Я все думаю, кто мог похитить их  всех  без  борьбы.  Это  должен  быть
кто-то, кому они верили.
   - А кому бы они могли верить? - спросила я.
   - Одному из нас, - ответил он.
   - Вот это да! - сказал Эдуард. - Есть в сегодняшнем меню ликантропы.
   Ричард не стал спорить. Если он не обижается, то и мне не стоит.

39

   Уильямс лежал на боку, скорчившись. Он был  убит  выстрелом  в  сердце  с
близкого расстояния. Два выстрела. Вот тебе и докторская.
   Одна его рука охватывала  рукоять  ?магнума?  калибра  357.  Я  могла  бы
ручаться, что на коже руки есть следы пороха, будто стрелял он сам.
   Заместитель начальника полиции Холмс и ее напарник, имени которого  я  не
запомнила, лежали мертвыми в снегу. У нее почти вся грудь  была  разворочена
из  ?магнума?.  Эльфийские  черты  лица  обвисли  и  уже  не   были   такими
хорошенькими. Глаза ее смотрели прямо в небо, она не  казалась  спящей.  Она
казалась мертвой.
   У ее напарника почти не было  лица.  Он  рухнул  в  снег,  забрызгав  его
мозгами и кровью. В руке он все еще сжимал пистолет.
   Холмс тоже успела достать оружие, хотя  это  ей  мало  помогло.  Вряд  ли
кто-нибудь из них застрелил Уильямса, но я ставлю свое  месячное  жалованье,
что это было сделано из их оружия.
   Опустившись на колени в снег, я с чувством сказала:
   - Ч-черт!
   Ричард стоял возле Уильямса и глядел, будто запоминая.
   - У Сэмюэла не было оружия. Он даже охотиться терпеть не мог.
   - Ты его знал?
   - Я же в Одубоне работаю.
   Я кивнула. Все это казалось не  настоящим.  Инсценированным.  И  это  ему
сойдет с рук? Нет.
   - Он труп, - тихо сказала я.
   Эдуард подошел ко мне.
   - Кто труп?
   - Айкенсен. Он все еще ходит и говорит, но он уже мертв.  Он  еще  просто
этого не знает.
   - И где нам его найти? - спросил Эдуард.
   Хороший вопрос. На который у меня не было хорошего  ответа.  Тут  у  меня
запиликал пейджер, и я вскрикнула. Так, тихо пискнула  от  неожиданности.  С
замиранием сердца посмотрела на номер.
   Номер был незнакомый. Кто бы это мог быть,  и  настолько  ли  это  важно,
чтобы перезванивать сегодня? Свой номер пейджера я оставила в  больнице.  Их
телефона я не знаю. Надо ответить. Черт, мне еще предстоит звонить  Гарровею
и сообщать, что его люди нарвались на засаду. Ладно, обоим позвоню  из  дома
Уильямса.
   Я потащилась к дому, Эдуард за мной. Уже возле крыльца я сообразила,  что
Ричард с нами не пошел. Я обернулась  -  он  стоял  на  коленях  возле  тела
Уильямса. Сначала мне показалось, что он молится, но потом  поняла,  что  он
трогает окровавленный снег. Я действительно хочу узнать, так ли это? Да.
   Я вернулась, Эдуард остался возле крыльца даже без моей просьбы - очко  в
его пользу.
   - Ричард, что с тобой?
   Дурацкий вопрос, когда перед ним лежит труп  человека,  которого  мы  оба
знали. Но что еще можно было спросить?
   Его рука сжалась, сминая окровавленный снег. Он потряс головой. Я думала,
что он разозлен или поражен горем, но тут заметила испарину у него на лице.
   Он поднял лицо. Глаза его были закрыты. Полная и яркая, тяжелым  серебром
плыла над нами луна. В такой дали от города было светло почти как  днем.  По
небу плыли клочки облаков, сияющие в лунном свете.
   - Ричард?
   - Я знал его, Анита. Мы вместе ходили записывать птиц. Мы  обсуждали  его
докторскую. Я знал его, а сейчас все, о чем я  могу  думать,  -  как  пахнет
кровь и какая она еще теплая.
   Он открыл глаза. В них была и скорбь тоже, но в основном - тьма. Из  глаз
Ричарда выглядывал его зверь.
   Я отвернулась - не могла выдержать этого взгляда.
   - Мне надо позвонить в полицию. Не жри улик.
   И я пошла прочь по снегу. Трудная ожидается ночь.
   Позвонила я с телефона в кухне Уильямса. Сначала  Гарровею  -  рассказала
ему, что случилось. Когда он снова смог дышать, он выругался и  сказал,  что
приедет сам. Наверное, думал, не повернулось ли бы все  иначе,  если  бы  он
поехал с самого начала. Командовать всегда тяжелее, чем делать самому.
   Я повесила трубку и набрала номер, присланный мне на пейджер.
   - Да?
   - Это Анита Блейк. Ваш номер был оставлен у меня на пейджере.
   - Анита, это Каспар Гундерсон.
   Человек-лебедь.
   - Да, Каспар, в чем дело?
   - У вас ужасный голос. Что-нибудь случилось?
   - Много чего, но зачем вы меня искали?
   - Я нашел Джейсона.
   Я выпрямилась.
   - Вы шутите?
   - Нет, я его нашел. Он сейчас у  меня  в  доме,  я  пытаюсь  связаться  с
Ричардом. Вы не знаете, где он?
   - Со мной.
   - Отлично! - выдохнул Гундерсон. - Он может приехать заняться  Джейсоном,
пока тот не перекинулся?
   - Ну, наверное, да. А зачем?
   - Анита, я всего лишь птица, а не хищник. Мне  с  новичком-вервольфом  не
справиться.
   - Ладно, я ему скажу. Где ваш дом?
   - Ричард знает. Мне надо вернуться к Джейсону, заставить его успокоиться.
Если он не выдержит до прихода Ричарда, я побежал прятаться. Так что, если я
не открою вам дверь, вы будете знать, что случилось.
   - Вам грозит от него опасность?
   - Поторопитесь, ладно?
   Он повесил трубку.
   Ричард вошел в дом. Он стоял у  двери  с  заинтересованным  лицом,  будто
слушал музыку, доступную только ему.
   - Ричард?
   Он медленно повернулся на звук моего голоса, как на видеоленте,  пущенной
на малой скорости. Глаза у него были светло-желтыми, цвета янтаря.
   - О Господи! - ахнула я.
   Он не отвернулся, только моргнул и спросил:
   - В чем дело?
   - Звонил Каспар. Он нашел Джейсона и пытался связаться с тобой.  Говорит,
что он не управится с Джейсоном после перемены.
   - Значит, с Джейсоном все в порядке.
   - А с тобой?
   - Нет. Мне придется вскоре перекинуться, иначе луна сама выберет за  меня
время.
   Я не была уверена, что поняла, но пусть объяснит в машине по дороге.
   - Эдуард поведет машину на случай,  если  луна  выберет  время  на  сорок
четвертом шоссе.
   - Хорошая мысль, только дом Каспара в горах.
   - Отлично, тогда поехали.
   - Тебе придется оставить там меня с Джейсоном.
   - Зачем?
   - Я прослежу, чтобы он никого не тронул, но ему надо будет охотиться. Там
в лесу есть олени.
   Я глядела на него. Это по-прежнему был Ричард, мой милый,  но...  Немного
пугали эти светло горящие глаза на темном лице.
   - Ты не будешь перекидываться в машине?
   - Нет, тебе от меня  опасность  не  грозит.  Я  держу  своего  зверя  под
контролем - это и значит быть вервольфом альфа.
   - Насчет быть съеденной я не волнуюсь, -  сказала  я.  -  Мне  только  не
хочется, чтобы ты залил мне сиденье этой светлой дрянью.
   Он просиял улыбкой. Она была бы более успокаивающей, если бы не зубы чуть
острее обычного.
   Господи Иисусе!

40

   Дом Каспара Гундерсона был  построен  из  камня,  а  может  быть,  только
облицован камнем. Стены сложены из  светлых  кусков  гранита.  Отделка  была
белой,  деревянная  крыша  -  светло-серой.  Чистый  и  аккуратный  дом,  но
умудрявшийся при этом выглядеть по-деревенски грубоватым.  Находился  он  на
поляне на вершине холма. Дорога заканчивалась около дома. Разворот там  был,
но дальше дороги не было.
   Ричард позвонил в дверь, Каспар открыл. На его лице читалось облегчение.
   - Ричард, слава Богу, это ты. Он пока еще держит человеческую  форму,  но
боюсь, он вряд ли долго продержится.
   Каспар придержал для нас дверь.
   Мы вошли и увидели у него в гостиной  двух  незнакомых  людей.  Тот,  что
слева, был низкорослым, черноволосым и в очках с проволочной оправой. Второй
-  повыше,  светлый,  с  рыжеватой  бородой.  Эти  двое  были   единственным
элементом, выделявшимся из интерьера - гостиная была  белой.  Ковер,  диван,
два кресла, стены - все белое. Как будто  стоишь  внутри  шарика  ванильного
мороженого. Диван точно такой же, как у меня,  -  надо  будет  купить  новую
мебель.
   - Кто это такие? - спросил Ричард. - Это ведь не наши.
   - Это - точно. - Голос Титуса. Шериф стоял в дверном  проеме,  ведущем  в
кухню, и в руке у него был пистолет. - Никому не двигаться.
   Южный акцент Титуса был тяжел, как кукурузная лепешка.
   Из внутренней двери дома вышел Айкенсен с еще одним ?магнумом? в руке.
   - Ты их ящиками покупаешь? - спросила я.
   - Мне понравилась твоя угроза по телефону, - сказал он. - Я  просто  весь
дрожу.
   Я шагнула вперед, хотя и не собиралась.
   - Не надо, - сказал Айкенсен, наводя пистолет мне в грудь.  Титус  держал
под прицелом Ричарда. Двое в креслах тоже достали оружие. Веселая вечеринка.
   Эдуард  за  моей  спиной  стоял  неподвижно.  Я  почти  ощущала,  как  он
взвешивает шансы. И тут у нас за спиной  щелкнул  затвор  винтовки.  Все  мы
вздрогнули, даже Эдуард. Позади стоял еще один человек, седой, с залысинами.
В руках у него была винтовка, направленная в голову Эдуарда. После  выстрела
с такого расстояния хоронить нечего.
   - А ну-ка руки вверх!
   Мы подняли руки. А что было делать?
   - Всем переплести пальцы на затылке, - велел Титус.
   Мы с  Эдуардом  сделали  это  так,  будто  раньше  тренировались.  Ричард
помедлил.
   - Быстро, волколак, а то тебя завалю, где стоишь, а  все  остальные  пули
получит твоя подружка.
   Ричард переплел пальцы.
   - Каспар, что происходит?
   Каспар сидел на диване - нет, не сидел, развалился. И был он доволен, как
сытый кот... Ладно, сытый лебедь.
   - Эти джентльмены заплатили целое состояние за охоту на ликантропов. Я им
даю дичь и место для охоты.
   - А Титус и Айкенсен гарантируют, что никто ничего не найдет?
   - Я ж говорил вам, мисс Блейк, что мы немножко охотимся, - сказал Титус.
   - А тот мертвец - один из ваших охотников?
   Глаза его дернулись - не то чтобы отвернулись, но шевельнулись.
   - Да, мисс Блейк, это был один из них.
   Я глядела на двоих  в  креслах  с  пистолетами.  На  седого  в  дверях  я
оглядываться не стала.
   - Вы трое считаете, что охота на  оборотней  стоит  того,  чтобы  за  нее
умереть?
   Темноволосый глядел на меня из-за очков, и глаза его были отстраненными и
спокойными. Если ему и  было  не  ловко  направлять  оружие  на  собрата  по
человечеству, он этого не показывал.
   Взгляд бородатого обегал всю комнату, нигде не останавливаясь. Он явно не
получал от всего этого удовольствия.
   - А почему вы с Айкенсеном не прибрали место убийства до того, как  Холмс
и ее напарник увидели тело?
   - Мы охотились на вервольфов, - ответил Айкенсен.
   - Каспар, мы же твой народ, - сказал Ричард.
   - Нет уж, - ответил Каспар, вставая. - Вы не мой народ. Я не ликантроп. У
меня это даже не наследственное. Меня прокляла  колдунья,  и  было  это  так
давно, что я уже даже забыл.
   - Ты ждешь от нас сочувствия? - спросила я.
   - Нет. Я даже не думаю, что мне полагается объясняться. Вы двое вели себя
со мной достойно, и мне полагалось бы чувствовать вину. - Он пожал  плечами.
- Это будет наша последняя охота. Большое гала-представление.
   - Если бы ты убил Райну и Габриэля, я бы почти что тебя поняла, - сказала
я. - Но что тебе сделали те ликантропы, которых ты помогал убивать?
   - Помню, когда колдунья сказала мне, что она сделала, я себе представлял,
как стану огромной кровожадной тварью, и мне это нравилось. Я все еще мог бы
охотиться. Убивать своих врагов.  А  вместо  этого...  -  Он  широко  развел
руками.
   - Ты их убил, потому что они были такими, каким ты хотел быть, -  сказала
я.
   Он чуть улыбнулся.
   - Зависть, Анита. Ревность. Это очень горькие чувства.
   Я думала обозвать его подонком, но это было бы без пользы. Семеро погибли
только потому, что этому сукину сыну не нравилось быть птицей.
   - Этой колдунье надо было тебя убить, и очень медленно.
   - Она хотела, чтобы я понял урок и покаялся.
   - Я не очень ценю покаяние, - сказала я. - Мне больше нравится месть.
   - Если бы я не был уверен, что ты сегодня умрешь, я бы обеспокоился.
   - Можешь беспокоиться, - сказала я.
   - Где Джейсои? - спросил Ричард.
   - А мы вас к нему проведем. Правда, ребята? - сказал Титус.
   Эдуард не сказал ни слова. Я не знала, о чем он думал, только  надеялась,
что он не полезет за  пистолетом.  Если  он  это  сделает,  в  этой  комнате
погибнут многие, и трое из погибших будем мы.
   - Айкенсен, обыщи их.
   Айкенсен ухмыльнулся и сунул свой ?магнум?  в  кобуру.  На  нас  смотрели
только один револьвер, два автоматических пистолета и одна  крупнокалиберная
винтовка. Какой бы идеальной командой ни были мы с Эдуардом, у нас тоже есть
свой предел.
   Айкенсен охлопал Ричарда. Ему это  нравилось  до  тех  пор,  пока  он  не
заглянул Ричарду в глаза. Тут он слегка побледнел. Нервничает - хорошо.
   Пинком он заставил меня расставить ноги. Я сердито  на  него  посмотрела.
Руки Айкенсена потянулись к моей груди - отсюда обыск не начинают.
   - Если он попробует что-нибудь, кроме поисков оружия, я рискну  выхватить
пистолет.
   - Айкенсен, обращайся с мисс Блейк как с леди. Без глупостей.
   Айкенсен встал передо мной на колени, провел ладонью по груди  чуть  выше
сосков. Я ему двинула в нос правым локтем, брызнула кровь. Он  покатился  по
земле, зажимая разбитый нос руками.
   Темноволосый уже стоял, твердо направив ствол на меня. Отблеск  света  на
очках скрывал выражение его глаз.
   - Всем успокоиться! - скомандовал Титус. - Думаю, Айкенсен это заслужил.
   Айкенсен встал  с  пола  с  покрытым  кровью  лицом  и  начал  нашаривать
пистолет.
   - Если у тебя ствол покажется из кобуры, я тебя сам  застрелю,  -  сказал
Титус.
   Айкэнсен быстро и тяжело задышал ртом. При попытке  дышать  носом  оттуда
вылетали кровавые пузырики. Нос определенно был сломан. Не так приятно,  как
выпустить ему кишки, но для начала неплохо.
   Айкепсен долго стоял на коленях, и в  его  глазах  отражалась  внутренняя
борьба. Руки он держал на кобуре, но пистолет не вытаскивал.  Ему  настолько
хотелось меня застрелить, что он почти готов был попытаться.  Отлично.  Наши
чувства взаимны.
   - Айкенсен, - тихо и  очень  серьезно  сказал  Титус,  будто  понял,  что
Айкенсен готов вытащить оружие. - Я говорю всерьез, мой мальчик. Не шути  со
мной.
   Айкенсен поднялся, сплевывая кровь, пытаясь очистить рот.
   - Ты сегодня подохнешь.
   - Может быть, но не от твоей руки.
   - Мисс Блейк, если вы сможете сдержаться и не дразнить  Айкенсена,  чтобы
он не пытался вас убить, я буду вам очень признателен.
   - Всегда готова оказать содействие полиции.
   Титус рассмеялся. Сукин сын.
   - В наши дни преступники платят больше, мисс Блейк.
   - Чтоб ты сдох!
   - А вот ругаться не надо. - Он сунул пистолет в кобуру. - Сейчас я  обыщу
вас, и ничего другого делать не  буду.  Выкиньте  еще  что-нибудь  -  и  нам
придется застрелить одного из вас, чтобы показать, что мы не шутим. Вы же не
хотите потерять любимого. Или друга.
   Он улыбнулся. Добрый старый шериф Титус. Дружелюбный. Расположенный.
   Он  нашел  оба  пистолета,  потом  охлопал  меня  еще  раз.  Наверное,  я
вздрогнула, потому что он спросил:
   - Где вы повредили руку, мисс Блейк?
   - Помогала полиции раскрыть одно дело.
   - Они допустили, чтобы ранили гражданского?
   - Сержант Сторр и детектив Зебровски попали в госпиталь. Они были  ранены
при исполнении.
   Что-то промелькнуло на этом толстом лице. Может быть, сожаление.
   - Герои получают в награду только смерть, мисс Блейк. Вам бы  лучше  было
это запомнить.
   - Злодеи тоже погибают, Титус.
   Он приподнял рукав моего пальто и забрал нож. Прикинул на руке.
   - Сделано на заказ?
   Я кивнула.
   - Люблю хорошее оружие.
   - Не потеряйте, я потом его у вас возьму.
   Он хихикнул.
   - А у вас есть присутствие духа, девушка, надо отдать вам должное.
   - Зато ты гребаный трус.
   Улыбка исчезла.
   - Всегда оставлять за собой  последнее  слово  -  плохое  качество,  мисс
Блейк. Это людей злит.
   - Для того и говорилось.
   Он перешел к Эдуарду. Надо отдать Титусу справедливость: он  был  человек
тщательный. У Эдуарда он отобрал оба пистолета, короткоствольник и нож такой
длины, что для Эдуарда он сошел бы за короткий меч. Я и  понятия  не  имела,
что он прячет нож.
   - Слушай, кем ты себя считаешь? Той самой кавалерией, которая приходит на
помощь?
   Эдуард не сказал ни слова. Что ж, если он может сохранять спокойствие,  я
тоже могу. Слишком здесь много  стрелков,  чтобы  злить  одного  и  пытаться
завалить других. У противника превосходство в численности и в вооружении. Не
очень удачное начало недели.
   - Теперь мы отведем вас вниз, - сказал Титус. - Что бы вы вместе  с  нами
приняли участие в охоте. Вас выпустят в лес. Если сумеете уйти, вы свободны.
Можете  найти  ближайшего  полисмена  и  сдать  нас.  Попробуете  что-нибудь
выкинуть раньше, чем мы вас отпустим, - и вас просто убьют. Все это поняли?
   Мы молча на него смотрели.
   - Я не слышу ответа.
   - Мы слышали, что ты говорил, - сказала я.
   - А ты, блондинчик?
   - Я тоже слышал, - ответил Эдуард.
   - А ты, волколак?
   - Не смей меня так называть, - сказал Ричард, и в его голосе тоже не было
особого испуга. Это хорошо. Если  приходится  умирать,  умирай  храбро.  Это
выводит врагов из себя.
   - Можно нам теперь опустить руки? - спросила я.
   - Нет, - ответил Титус.
   У меня в левой руке начиналась пульсирующая  боль.  Если  ничего  больнее
меня сегодня не ждет, это будет победа.
   Первым пошел Айкенсен, за  ним  Ричард,  сопровождаемый  темноволосым  со
спокойными глазами. Потом бородатый. Потом я. Титус. Эдуард. За ним седой  с
винтовкой. Последним Каспар - замыкал торжественное шествие.
   Лестница вела в естественную пещеру под домом. Она  была  размером  футов
шестьдесят на тридцать, а свод - вряд ли выше двенадцати  футов.  В  дальней
стене был ведущий наружу туннель.  В  электрическом  свете  пещера  отливала
желтым. В гранитных стенах  были  сделаны  две  клетки.  В  дальней  в  позе
зародыша свернулся Джейсон. При нашем появлении он не шевельнулся.
   - Что вы с ним сделали? - спросил Ричард.
   - Попытались заставить его для нас перекинуться, - ответил Титус.  -  Вот
этот птичкин сказал, что это будет просто.
   У Каспара был такой вид, будто ему неприятно. Было тут  дело  в  названии
?птичкин? или в упрямстве Джейсона, трудно сказать.
   - Он перекинется.
   - Ты это уже говорил, - заметил седой.
   Каспар нахмурился.
   Айкенсен открыл пустую клетку. У него все еще текла кровь, и  он  зажимал
нос пачкой салфеток, но это мало помогало. Пачка стала алой.
   - Залезай, волколак, - сказал Титус.
   Ричард не шевельнулся.
   - Мистер Кармайкл, мальчика, будьте добры.
   Темноволосый спрятал свой  девятимиллиметровый  автоматический  пистолет,
достал из-за  пояса  другой,  двадцать  второго  калибра,  и  навел  его  на
сжавшегося в комок Джейсона.
   - Мы и без того думали уже всадить в него пулю - посмотреть, не убедит ли
это его перекинуться. Лезь в клетку.
   Ричард остался стоять.
   Кармайкл сунул пистолет сквозь решетку, опуская руку.
   - Не надо, - сказал Ричард. - Я пойду. - Он шагнул в клетку.
   - Теперь ты, блондинчик.
   Эдуард не стал спорить, а просто вошел. Он переносил все это куда  лучше,
чем я думала.
   Айкенсен закрыл дверь, запер ее на замок  и  подошел  ко  второй  клетке.
Отпирать ее он не стал и остался стоять, прижимая к носу мокрые салфетки.