,  уходя  в  океанские  глубины  на 400-500
метров.
     Под напором  внутреннего,  материкового льда этот огромный массив
все дальше сползает в море. С неутомимым ожесточением приливы и отливы
все  время  атакуют  его,  могучую  толщу  льда постепенно пронизывают
трещины,  от великого ледяного барьера откалываются гигантские ледяные
глыбы  и  плывут в океанскую даль по воле течений и ветра.  Морякам не
раз доводилось видеть эти плавучие ледяные горы высотою до 75 метров и
длиною до 25 километров.
     На самом антарктическом материке слой нетаявшего в течение многих
тысячелетий вечного льда достигает толщины в один километр!..
     Почти четырнадцать миллионов квадратных километров  занимает  эта
земля,  где нет ни лесов,  ни лугов,  ни рек,  ни озер, где никогда не
выпадают дожди,  а самые высокие растения в расселинах скал - мхи едва
превышают два-три сантиметра.
     Вершины могучих горных  кряжей,  протянувшихся  на  многие  сотни
километров, поднимаются здесь на 5000 метров и более. Во многих местах
возвышаются вершины вулканов.  Самый большой из них - Эребус,  в  4023
метра высотой, действует и сейчас.
     Весь материк охвачен ледяным  кольцом,  ширина  которого  местами
превышает  2000  километров.  Глубины океана вокруг материка достигают
6000 метров.
     На суровой  этой  земле  нет  никаких  наземных  животных.  Нет и
человеческих поселений.  Только тюлени, пингвины, буревестники, чайки,
бакланы  и  крачки  населяют  окраины  материка.  Будто  остановилась,
замерла жизнь на подступах к  грозным  ледяным  барьерам.  А  ближе  к
полюсу даже мхи не зеленеют на утесах, даже для них недостаточно здесь
тепла.
     Такова Антарктида.
     Здесь находится полюс холода,  где средняя годовая температура  -
30 градусов мороза,  и полюс ветров, над которым снежные вихри несутся
со скоростью до 130 километров в час.
     Только малые   участки   почвы   свободны  ото  льда,  но  и  они
представляют собой пустыню, покрытую щебнем и галькой.
     А в древние времена Антарктида была зеленой страной. Здесь найден
каменный уголь. Найдены окаменелые стволы елей. Значит, когда-то здесь
высились могучие леса.
     Не так давно в Антарктиде найдены золото,  медная руда,  серебро,
олово, свинцовая руда, нефть...
     Ледяной материк оказался огромнейшим складом нетронутых сокровищ.
Изыскатели  обнаружили  здесь урановую руду,  которая используется для
производства атомной энергии. Залежи ее на земле очень редки, а добыча
стоит  немалых  денег.  Исследователи утверждают,  что запасы урановой
руды в Антарктиде огромны.
     Эти сказочные    богатства    словно   приковывают   американских
империалистов к далекой Антарктиде. В 1946 году бывший государственный
секретарь   США   Ачесон   заявил   корреспондентам,  что  он  считает
антарктический материк собственностью США.
     Когда советская  китобойная  флотилия  "Слава"  впервые прибыла в
антарктические воды,  американские капиталистические газеты  наперебой
завопили:  кто,  мол,  дал русским право хозяйничать в Антарктиде, где
уже давно промышляют американцы?
     Любой советский моряк с китобойца может ответить на эти вопросы.
     Право русских - право первооткрывателей.
     Взгляните на  карту.  Вот острова у Антарктиды:  Бородино,  Малый
Ярославец,  Смоленск,  Трех братьев,  Мордвинова,  Михайлова, Шишкова,
Рожнова,  Полоцк,  Березине, Завадовского, Высокий, Лескова... Сколько
русских имен!
     У самого материка Антарктиды,  где и поныне не рискуют появляться
американские корабли,  обозначен остров Петра I.  А море,  что омывает
Антарктиду  со  стороны  Южной  Америки,  носит  имя Фаддея Фаддеевича
Беллинсгаузена, - знаменитого русского моряка!
     И, наконец,  сам  оледенелый материк Антарктида.  К нему вплотную
примыкает огромная Земля Александра I.  До сих пор еще в  точности  не
доказано: остров ли это или продолжение материка.
     Как появились на карте мира эти русские имена?  Их принесли  сюда
открыватели Антарктиды, отважные русские моряки.

     Трудно сказать,  когда именно родилась легенда о том,  что далеко
на юге, в океанских просторах, лежит таинственная Южная Земля...
     Еще в  глубокой  древности  географы были уверены в существовании
этой земли. В первой половине II столетия нашей эры греческий геометр,
астроном,  физик  и  географ Клавдий Птолемей обозначил Южную Землю на
своей карте мира,  изобразив ее в виде полосы суши,  которая соединяет
Азию и Африку и уходит на юг.
     В начале средневековья карта Птолемея была забыта, но позднее она
снова появилась и получила признание многих географов.
     Во второй половине  XVI  века  известный  фламандский  картограф,
прозванный  "отцом исторической картографии",  Авраам Ортелий,  словно
признав утверждение древних географов,  обозначил Южную Землю на своей
карте.  В то же время знаменитый голландский картограф Герард Меркатор
не только дал предположительные очертания неведомого  материка,  но  и
заявил,  что  такой  материк безусловно существует,  так как он,  мол,
должен уравновешивать массивы суши Северного  полушария.  Эти  доводы,
правда,  не  получили  всеобщего  признания,  - факты доказывали,  что
земная поверхность выглядит вовсе не симметрично, - но все же они были
толчком к возрождению древней теории о неизвестной Южной Земле.
     Когда Магеллан прошел проливом,  носящим теперь его имя, у многих
географов  возник  вопрос:  не  открыл ли он,  сам того не подозревая,
Южную Землю?  Никто не знал, как далеко простирается суша, оставленная
Магелланом  на  юге.  Но уже в 1525 году корабль испанской экспедиции,
посланной по пути Магеллана,  был отогнан бурей от Магелланова пролива
на юг, и капитан корабля Осес увидел "конец земли", то есть мыс Горн.
     В 1578 году корабль английского капитана Фрэнсиса Дрейка тоже был
отогнан  бурей  за  мыс  Горн,  где  Дрейк  остановился  среди  группы
неизвестных малых островов.
     Хвастливый англичанин  сразу  же  объявил  себя первооткрывателем
Южного континента,  хотя на карте,  представленной им, было обозначено
лишь  несколько  крошечных  прибрежных островов.  Тем не менее в честь
мнимого  первооткрывателя  в  Голландии  была  выбита  медаль,   а   в
Британском  музее  и  до сих пор хранится рукописная карта Дрейка,  на
которой  изображены  эти  островки,  с  крупной  витиеватой  надписью:
"Хорошо известная Южная Земля".
     В течение двадцати лет о Южной Земле не поступало  никаких  новых
сведений.  Но  вот  в 1606 году голландский моряк Янсзон увидел берега
северной Австралии и объявил,  что это и есть Южная  земля.  Вслед  за
этим  португалец на испанской службе Педро Фернандес де Кирос дошел до
острова Новые Гебриды,  принял их за Южную Землю  и  немедля  отбыл  в
Испанию  просить короля организовать экспедицию для исследования новых
богатейших испанских владений...  В 1614 году  такая  экспедиция  была
организована.  В  пути  Кирос  покинул  своих  спутников,  на одном из
кораблей отправился обратно  в  Испанию,  чтобы  добиться  патента  на
управление Южной Землей, и где-то в неведомых просторах океана погиб.
     Интерес к Антарктиде на время ослабел.  Многие считали, что слухи
о богатом зеленом материке были одной из морских легенд.
     Только энтузиасты ученые попрежнему создавали проекты  экспедиций
на крайний юг, на поиски таинственного материка. Однако все эти смелые
проекты умирали в архивах,  потому что  среди  богачей  и  властителей
Европы  не  находилось  человека,  который  рискнул  бы  частью  своих
капиталов ради науки.
     Но когда в 1772 году французский морской офицер Керглен открыл на
юге Индийского океана большой остров,  названный его именем, правители
Англии насторожились:  а вдруг легенда о неизвестных богатых землях на
крайнем юге окажется правдой?  Англия решила захватить эти земли,  как
уже успела она присвоить бесчисленные острова в Тихом,  Атлантическом,
Индийском океанах.  И в  следующем,  1773  году  корабли  Джемса  Кука
пересекли  Южный  полярный  круг...  Перед Куком стояла четкая задача:
водрузить флаг Британии над Южно-полярным материком. Три года скитался
знаменитый  английский  мореход в поисках Антарктиды.  Он открыл много
еще неизвестных островов в Тихом и Атлантическом океанах,  но, в конце
концов, пришел к выводу, что Южно-полярного материка не существует.
     "Я льщу себя надеждой,  - писал в донесении  Кук,  -  что  задачи
моего  путешествия  во  всех  отношениях  выполнены  полностью;  Южное
полушарие достаточно обследовано;  положен  конец  дальнейшим  поискам
Южного   материка,  который  на  протяжении  двух  столетий  неизменно
привлекал  внимание  некоторых  морских  держав  и   был   излюбленным
предметом рассуждений для географов всех времен".
     В то  время   никто   не   осмелился   бы   опровергнуть   выводы
прославленного моряка. Дальше Кука никто еще не побывал на юге. К тому
же он заявил,  что дальше побывать и невозможно.  И хотя это заявление
звучало и вызывающе, многие мореходы молча с ним согласились, а ученые
стерли с карт неведомый материк...
     И все  же  с  капитаном  Куком  согласились далеко не все.  Жарко
обсуждали русские моряки результаты его исследований.  Они видели, что
английский  мореплаватель  обследовал лишь незначительный район океана
южнее полярного круга. И неужели дальше его никто не сможет пройти?
     Пристальный интерес русских моряков к Южному Заполярью объяснялся
глубокими  причинами.  В  первой   половине   XIX   столетия   русские
организовали   целый   ряд   кругосветных  путешествий  и,  избороздив
необозримые просторы океанов, открыли множество островов.
     Вклад русских  исследователей  в мировую географическую науку был
огромен. Не только в научных обществах, но и в широких слоях населения
России подолгу обсуждались географические открытия русских, шли жаркие
споры о существовании Южного материка.  В этом интересе к  отдаленному
району планеты выражался пытливый характер русского человека.
     Слух об организации русской  экспедиции  на  поиски  таинственной
Южной  Земли  с  удивительной  быстротой  облетел Петербург,  Москву и
многие города России.  Тысячи людей в письмах и  прошениях  предложили
Морскому министерству свои услуги. Они были готовы идти на край света,
чтобы разгадать великую загадку юга и приумножить славу родины.
     Откликнулась на  эту  идею  и  купеческая  знать.  Открытие новых
земель сулило для нее новые торговые связи, новые барыши.
     На этот раз Морское министерство действовало довольно быстро. Уже
в начале 1819 года оно приняло решение о посылке в Южно-полярные  воды
двух  кораблей,  командирам  которых  надлежало  пройти по возможности
дальше на юг,  в широты,  которых не достиг  Джемс  Кук,  и  разгадать
вековую загадку о Южно-полярном материке.
     План этого  смелого  похода  был  разработан  так,  что   корабли
обязательно  должны  были  обогнуть  всю ледяную громадину Антарктиды.
Командиры кораблей в зависимости от  обстоятельств  могли  действовать
целиком по собственному усмотрению, не придерживаясь слепо инструкции.
Им  только  напоминалось,  что  в   случае   первых   неудач   следует
предпринимать  все  новые  и  новые попытки к открытию предполагаемого
материка.
     Эти наставления, записанные в инструкции, были, пожалуй, излишни.
Два испытанных русских капитана -  Фаддей  Фаддеевич  Беллинсгаузен  и
Михаил   Петрович   Лазарев   -   отлично   знали,  какая  почетная  и
ответственная задача поручена им.
     В начале  июля  1819 года шлюпы "Восток" и "Мирный",  вооруженные
мелкокалиберными пушками,  снабженные всем  необходимым  для  дальнего
сурового  пути,  снялись с якорей на Кронштадтском рейде и,  окутанные
дымом  пушечного  салюта,  медленно  скрылись  за   сизым   балтийским
горизонтом...

     Оба капитана хорошо знали Балтику и путь к британским островам.
     Начальник экспедиции,   воспитанник   Морского   корпуса   Фаддей
Беллинсгаузен  принимал  участие  в  кругосветном  плавании знаменитых
русских мореходов Ивана Крузенштерна и  Юрия  Лисянского  в  1803-1806
годах. Перед своим назначением в Южно-полярный поход капитан-лейтенант
Беллинсгаузен командовал одним из кораблей Черноморской эскадры.
     Лейтенант Михаил  Лазарев  был моложе Беллинсгаузена.  Он окончил
Морской корпус на шесть лет позже своего соратника,  но  сразу  же  по
окончании курса, с 1803 года, непрерывно находился в дальних плаваниях
на разных кораблях в течение нескольких лет.  За это время Лазарев  не
раз обошел побережье Европы,  Африки и ряда азиатских стран, вплоть до
Индии,  а в  1813  году,  командуя  кораблем  "Суворов",  он  совершил
самостоятельный рейс в Америку.
     Еще в  годы  русско-шведской  войны   за   Лазаревым   укрепилась
репутация отважного и опытного моряка,  и теперь, когда, возвратясь из
Америки,  он  окончательно   поселился   в   Кронштадте,   в   Морском
министерстве о нем вспомнили не случайно.
     И Лазарев,  и  Беллинсгаузен  знали,  как  важно   отобрать   для
экспедиции закаленных в северных морских походах, дружных, выносливых,
бесстрашных моряков.  Тщательно проверяли  они  каждого  матроса,  его
опыт, отвагу, здоровье, умение жить и трудиться в коллективе.
     Участник этой славной экспедиции,  профессор Иван  Симонов  позже
неспроста отметил:
     "...Успехи сих экспедиций тем более должны быть для вас  приятны,
соотечественники,  что все офицеры и чиновники,  их составляющие, были
русские.  Некоторые носили немецкие имена,  но, будучи дети российских
подданных,  родившись  и  воспитавшись  в  России,  не могут назваться
иностранцами..."
     Капитаны были  довольны  экипажами кораблей.  Уже первые штормы в
Балтийском и Северном  морях  показали,  как  выдержаны  и  искусны  в
опасных работах на реях мачт бывалые русские моряки.
     Единственное, что с первых дней похода смущало  обоих  капитанов,
это ненадежность и невысокие мореходные качества кораблей.
     На эти качества  еще  в  Кронштадте  и  Лазарев  и  Беллинсгаузен
обращали  внимание чиновников из Морского министерства.  Шлюп "Мирный"
по скорости хода значительно уступал "Востоку",  был мало поворотлив и
недостаточно прочен. Корабли должны были следовать все время вместе, и
это заставляло один из них идти под всеми парусами, а другой постоянно
останавливаться и ждать.  Если учесть условия плавания на крайнем юге,
за тысячи километров от земли,  в неизведанных просторах  океана,  меж
льдов,  то  экспедиция на этих малых деревянных кораблях выглядела как
предприятие весьма рискованное.
     И все  же  особенно  настаивать  на  замене  кораблей капитаны не
могли: это привело бы к отсрочке похода, а может быть и к отмене его.
     После первых  штормовых  экзаменов на Балтике и краткой стоянки в
Копенгагене, а затем в Портсмуте перед моряками открылась Атлантика.
     Размеренно и  слаженно  шла  жизнь на кораблях.  Высококультурные
офицеры Лазарев и Беллинсгаузен категорически исключили на своих судах
старую  морскую  "традицию"  всех  флотов  -  телесные  наказания  для
матросов.  Обширная  библиотека   и   многочисленные   игры   были   в
распоряжении не только офицерского, но и рядового состава шлюпов.
     Вечерами свободные от вахт матросы  собирались  у  фок-мачты,  на
выступе   трюма,  и  дружная  русская  песня  летела  над  океаном,  и
задумчивый перебор гармоники словно был голосом родины, ее приветом...
     В начале  ноября  "Восток" и "Мирный" прибыли в Бразилию,  в порт
Рио-де-Жанейро.  Веселым и радостным сначала  показался  морякам  этот
город, весь в цветущих бульварах и садах. В ноябре в Петербурге сеется
мелкий дождь,  а здесь роскошно цветут колларио  и  розы,  обласканные
теплым ветром южной весны.
     Но город только внешне выглядел радостным и веселым.  Его богатые
магазины, дворцы помещиков и торговцев, фонтаны, памятники и сады были
вывеской,  за которой скрывались  ужас  работорговли,  слезы  и  кровь
невольников,  обреченных на мученичество и смерть в малярийных болотах
Бразилии.
     С гневом  и  ненавистью  смотрели  русские  моряки  на  ожиревших
торговцев "живым товаром",  на дикий  бесчеловечный  аукцион,  где  из
материнских  рук вырывали несчастных детей,  чтобы продать их в вечное
рабство,  где  хлыст  то  и  дело  свистел   над   головами   невинных
пленников...
     Около трех недель простояли шлюпы в порту  Рио-де-Жанейро,  но  в
последние дни никто из моряков не выезжал в город.
     В Рио-де-Жанейро находился отправной пункт, с которого экспедиции
предстояло  совершить  прыжок  в  неизведанные  просторы высоких южных
широт. В декабре корабли снова вышли в океан и взяли курс на юг.
     С каждым   днем  все  плотней  становились  туманы  над  океаном.
Свирепые шквалы рвали паруса.  Иногда шел снег,  и тонкий лед сковывал
снасти.
     Пустынные острова Южная Георгия уже были известны  -  их  не  раз
посещали  китобои,  -  поэтому экспедиция задержалась здесь ненадолго.
Впереди лежали неисследованные пространства Южного Заполярья,  которые
неудержимо влекли моряков.
     Уже в первые дни дальнейшего плавания на юг экипаж шлюпа "Мирный"
ждало  открытие:  вахтенный  офицер  Анненков заметил неизвестный,  не
указанный ни на одной географической карте  остров.  Этот  остров  был
назван его именем.
     Офицеры на "Мирном" шутили:
     - Итак,  начинаем по алфавиту - с буквы "А"... Если так переберем
всю азбуку - сколько новых островов появится на карте!..
     Но было  похоже,  что  шутка становится правдой.  Через несколько
дней лейтенант "Востока" Лесков обнаружил еще один  остров.  Ему  дали
имя Лескова...
     Прошло лишь несколько часов, и лейтенант Торсон заметил третий по
счету  остров.  Невдалеке от него клубился едкий вулканический дым еще
одного неизвестного острова, получившего имя Завадовского.
     Следуя к  Южным Сандвичевым островам,  которые ранее посетил Кук,
экспедиция открыла острова Восточный,  Западный и  Средний;  это  были
хмурые скалы,  лишь местами покрытые зеленью мхов, населенные тысячами
пингвинов...
     На Земле Сандвича ни до Кука, ни после него никто из мореходов не
был.  Заброшенная на  крайний  юг  Атлантического  океана,  эта  земля
изображалась  на картах лишь приблизительно.  Первыми после Кука здесь
высадились русские моряки.  И сразу  обнаружились  ошибки  знаменитого
морехода. Мыс Сандерса и мыс Монтегю оказались островами. Там, где Кук
увидел сплошную землю,  была рассеяна группа мелких островов.  Три  из
них открыли Лазарев и Беллинсгаузен.  Из уважения к памяти Кука они не
изменили названия этого архипелага,  но с того времени на всех  картах
мира Земля Сандвича стала называться Южными Сандвичевыми островами.
     Все эти дни  полярные  штормы  и  шквалы  нещадно  трепали  малые
деревянные   шлюпы.   Почти   ежечасно   на  жестоком  ветру  матросам
приходилось  взбираться  на  высокие  мачты  и  реи,  скалывать   лед.
Неспроста  вспоминали  теперь  офицеры,  как  строги  были  Лазарев  и
Беллинсгаузен  при  отборе  команд  в   Кронштадте.   Непоколебимо   и
бесстрашно  работали  моряки-балтийцы  в  самые опасные и суровые часы
ледовых вахт. И этот неутомимый и отважный труд моряков не раз отводил
корабли от неизбежных гибельных крушений.
     Упрямо преодолевая штормовую волну,  шлюпы  продолжали  следовать
все  дальше  на  юг.  Вскоре  тяжелые  туманы  встали  перед кораблями
сплошной завесой.  Как-то утром в начале января,  когда северный ветер
рассеял  туман,  моряки  увидели  вокруг огромные ледяные горы,  будто
целый город величественных хрустальных дворцов,  радужно светившихся и
сверкавших  на  солнце...  Корабли  проходили  у  самых  ледяных стен.
Бессильно  падали  паруса,  -  верхушки  мачт  были  значительно  ниже
исполинских ледниковых глыб и нагромождений.
     Груды камня,  земли,  иногда целые утесы громоздились на выступах
ледяных гор,  и это было доказательством, что где-то здесь, может быть
очень близко,  лежит он,  никем еще н