уку.
   - Милая Уинни, - шепнул он девушке, -  я  отпросился  на  часок.  Капитан
Тревор вернулся, едва вы успели отойти от ворот. Когда я ему сказал  о  вас,
он велел мне позаботиться о вашем ночлеге. Славный он человек, не правда ли,
Уинни?
   - Хороший, Роб. Мало  таких  хороших,  -  ответила  Уинифреда,  про  себя
отмечая, чем именно вызывалась доброта мистера Юстеса Тревора  к  ней  и  ее
брату: конечно, любовью к их прекрасной землячке.
   Джек хмурился и неодобрительно качал головой.  Новая  задержка  на  мосту
была для него настоящей пыткой: благодаря этой задержке, могли разлететься в
пух и прах все его надежды на хорошее вознаграждение. Что  же  касается  его
сестры, то последняя мало об этом заботилась; она чувствовала себя полностью
вознагражденной за все трудности долгого пути, видя шагающего рядом любимого
человека.
   Между тем к Джону Бэрчу, глядевшему  вслед  тем,  с  кем  он  только  что
разговаривал, подошла  торопливыми  шагами  женщина,  закутанная  в  длинный
темный плащ с опущенным на лицо капюшоном.  Оглянувшись  кругом  и  не  видя
ничего подозрительного для  себя,  эта  женщина  откинула  капюшон,  и  свет
фонарей озарил прелестное женское личико с тонкими благородными чертами.
   - Марианна! - вполголоса вскричал капитан. - Зачем вы пришли сюда? В  чем
дело?
   - Ваша жизнь в опасности,  Джон,  -  в  страшном  волнении  ответила  та,
которую звали Марианной. - Я только что узнала об этом  и  поспешила,  чтобы
сообщить вам.
   - Откуда же угрожает мне опасность, Марианна?
   - От изменников. Они готовятся... вооружаются... хотят поднять  народ  на
защиту короля! - отрывисто проговорила молодая женщина, дрожа  с  головы  до
ног и задыхаясь.
   - Но кто они? И откуда вы узнали об этом?
   - Они собрались кто в доме у Иоменса, кто у Баучера. Ждут подкрепления  с
улицы... Среди них... мой отец и брат. О, Господи! Но ваша жизнь мне  дороже
всего  на  свете.  Берегите  ее,  дорогой  Джон!   Не   пренебрегайте   моим
предостережением!
   - Не беспокойтесь, милая Марианна, не пренебрегу. Не медля ни  минуты,  я
приму меры против заговорщиков. Не бойтесь за меня.
   Торопливое объятие, торопливый, но жаркий поцелуй -  и  молодая  женщина,
снова прикрывшись капюшоном и завернувшись  в  плащ,  поспешно  удалилась  с
моста. Взглядом, полным любви провожал ее изящную фигуру молодой капитан,  и
когда она,  наконец,  совсем  скрылась  в  ночной  темноте,  он  со  вздохом
отвернулся и прошел в караульную.
   Эта девушка считалась одной из бристольских красавиц. Отец ее  был  очень
богатый и гордый купец. Если бы он  слышал,  что  говорила  его  дочь  Джону
Бэрчу, то собственноручно сбросил бы ее с моста в воду.
   Некоторое время спустя капитан Бэрч несся во главе отряда добровольцев по
направлению к городской крепости, к так  называемому  "Замку".  Весь  отряд,
сидя на превосходных конях, был с головы до ног вооружен.
   В это самое время в Замке происходил военный совет под  председательством
самого губернатора Натаниэля Финса. Кстати, нужно сказать, что этот человек,
хотя  и  был  неизменно  предан  парламенту,   но   другими   достоинствами,
необходимыми для его ответственной должности, не обладал.  По  профессии  он
был  стряпчим  и  лучше  разбирался   в   юридических   тонкостях,   чем   в
административных и, тем более, военных делах.  Человек  безусловно  честный,
прямолинейный и внешне спокойный, в  действительности  же  он  был  чересчур
горяч и несдержан, так что часто отталкивал от себя своих  лучших  друзей  и
портил самые лучшие отношения, не умея обуздать свой резкий язык. К счастью,
он был окружен людьми с большим дипломатическим так-том  и  военным  опытом:
они контролировали его действия и удерживали от  многих  пагубных  ошибок  и
увлечений. К числу этих людей принадлежал сэр Ричард Уольвейн.
   Этот рыцарь, как и Юстес Тревор, очутился в  Бристоле  потому,  что  весь
Дин-Форест с соседними областями  был  временно  захвачен  роялистами.  Сэра
Джона Уинтора, действующего в западной части этой  провинции,  поддержали  в
других местах лорд Герберт и Гарри Линджен. Особенно трудно было бороться  с
дисциплинированными и хорошо вооруженными наемными и партизанскими  отрядами
лорда Герберта, и сторонники парламента отовсюду были вытеснены из  Фореста.
Не теряя, однако, бодрости духа, сэр Ричард соединил свои отряды с  главными
парламентскими силами, выступившими против регулярных королевских  войск.  В
описываемое время обе армии действовали в Вурстершире, Варвике и Салопе. Они
уже вступали в битву при Эджхилле, - битву, не выявившую  победителя,  но  в
которой с обеих сторон проявлялось столько же стойкости и храбрости, сколько
и жалкой трусости.
   Не были повинны в трусости лишь отряды сэра Ричарда;  напротив,  все  они
проявили чудеса стойкости, и не при одном Эджхилле, но  и  на  других  полях
сражения. Особенно отличился отряд, находившийся под командой сержанта  Роба
Уайльда, одно имя которого внушало  панический  ужас  королевским  солдатам.
Даже блестящая конница принца  Руперта  старалась  по  возможности  избегать
стычки с этим отрядом, хотя превосходила его вдвое только по численности.  В
силу обстоятельств  Роб  со  своим  отрядом  вынужден  был  войти  в  состав
бристольского  гарнизона;   это   было   крайне   неприятно   свободолюбивым
форестерцам,  всегда  стремившимся  к  свободе,  но  горькая   необходимость
заставила их покориться.
   Вместе с сэром Ричардом и "большим сержантом", как называли в народе Роба
Уайльда, оказался и Юстес Тревор, весь, душой и телом преданный парламенту с
того дня, когда он в Холлимиде собственными глазами убедился  в  не  правоте
той партии, к которой принадлежал раньше.
   Вернемся, однако, к новому бристольскому губернатору.
   В описываемый нами вечер 7-го марта, т. е. всего  несколько  дней  спустя
после ареста Эссекса, он собрал в одной  из  своих  приемных  в  Замке  всех
старших офицеров, командовавших отдельными частями местного  гарнизона.  Его
предшественник непременно провел бы этот вечер,  как  и  все  предыдущие,  в
веселой компании легкомысленных кавалеров  и  дам,  но  Натаниэль  Финс  был
человек серьезный, положительный и всему  на  свете  предпочитал  исполнение
своих обязанностей, хотя иногда и не совсем верно понимал их.
   Но в эту минуту и он не меньше своих офицеров понимал, что дело,  которое
они  защищают,  находится  в  критическом  положении.   Взятие   Сиренстера,
сопровождавшееся кровопролитнейшей  резней,  сдача  Малмсбери,  Тьюксбери  и
Дивайзеса, оставление седлейской и берклейской крепостей, - все эти  тяжелые
удары, беспрерывно сыпавшиеся градом, могли всполошить хоть кого.
   По всей видимости, победоносные  роялисты  намеревались  испытать  теперь
свои силы под Бристолем. Роялисты особенно зарились на  Глостер  и  Бристоль
как на города-склады,  сулившие  наибольшую  добычу.  Кроме  того,  Бристоль
являлся ключом к богатой  севернской  равнине  с  ее  цветущими  городами  и
селами, вплоть  до  Шрьюсбери,  влияющим  на  оживленную  торговлю  с  южным
Уэльсом.
   Вся ближайшая территория находилась во власти принца Руперта, который  во
главе сильного корпуса беспрепятственно совершал набеги и грабил без всякого
стеснения. В последнее время  прошел  слух,  что  он  готовится  овладеть  и
Бристолем путем штурма или осады. Слух этот и  вынудил  губернатора  созвать
военный совет для решения насущных вопросов обороны города.
   Но для Бристоля были страшны не только внешние  враги,  -  страшнее  были
враги внутренние. Очаг измены, образовавшийся при Эссексе, не был  таким  уж
безобидным. В нем скрывалась немалая сила, которая ждала только руки помощи,
чтобы показать свои острые когти.
   В этот  вечер  Натаниэль  Финс  был  необыкновенно  возбужден  из-за  той
малоприятной задачи, которую оставил ему в  наследство  его  предшественник.
Уныния, однако, в нем не было заметно. Напротив, трудная ситуация  заставила
его только собрать всю силу своего духа, и, когда совещание уже подходило  к
концу, он со свойственной ему горячностью воскликнул:
   - Прежде, чем врагу войти в Бристоль, ему придется перешагнуть через  мой
труп!
   - И через мой! И через мой! - единодушно вторили ему патриоты.
   Голоса их звучали страстной убежденностью, но не все были искренни.  Так,
например, громче всех кричал о  своей  преданности  отечеству  и  парламенту
полковник  Ленгриш,  втайне  готовивший  измену,  которую   впоследствии   и
совершил.
   Самым спокойным и сдержанным оказался сэр Ричард  Уольвейн.  Как  человек
больше дела, нежели слов, он не любил пышных и  витиеватых  фраз.  Слова  же
хотя бы того же Финса вскоре, действительно, оказались именно только фразой,
потому что впоследствии враг, вступив в  город,  не  перешагнул  через  тело
губернатора, а вошел самым удобным путем - через открытые перед ним  настежь
городские ворота. Сдача Бристоля  произошла  так  легко,  что  не  могла  не
показаться преступной, причем сам бывший стряпчий угодил в тюрьму, куда  его
посадили не враги, а прежние друзья. Он ходатайствовал о помиловании, и  оно
было ему оказано, но он должен был  навсегда  оставить  всякую  общественную
деятельность.
   Совещание в замке уже окончилось, и все собирались разойтись, как вдруг в
дверях появился дежурный адъютант  и  доложил,  что  пришли  какие-то  люди,
добивающиеся  немедленного  приема  губернатором  по  важному  делу.  Никому
другому об этом они говорить не желают.
   - Что это за люди? - спросил губернатор.
   - Не могу знать, ваше  превосходительство,  -  ответил  адъютант.  -  Они
ожидают за воротами. Известие  о  них  принес  мне  капрал  стражи,  который
находится здесь у дверей.
   - Позовите его сюда.
   Через минуту перед губернатором уже стоял навытяжку капрал.
   - Что за люди, желающие меня видеть в такой поздний час? -  повторил  ему
свой вопрос Финс.
   - Ваше превосходительство, - отвечал капрал, - я знаю  только  одного  из
них. Это сержант  Уайльд  из  дин-форестского  отряда.  С  ним  пришли  двое
неизвестных мне: маленький мужчина и очень высокая женщина. У  мужчины  одна
нога деревянная.
   - Позвольте мне сказать, полковник,  -  начал  сэр  Ричард,  привстав  со
своего места, - что мне знакома эта  компания,  судя  по  описанию  капрала.
Сержант Уайльд мой подчиненный. Могу ручаться за него, как за самого себя, а
также и за тех, с кем он пришел сюда. Эти люди могли прийти только с  добрым
намерением.
   - Ну, в  таком  случае  пусть  они  войдут  сюда  все  трое,  -  приказал
губернатор.
   Адъютант и капрал исчезли. Когда двери за  ними  затворились,  Финс  стал
расспрашивать сэра Ричарда о тех, за которых тот  так  ручался.  Едва  успел
капитан Уольвейн сообщить губернатору  нужные  сведения,  как  адъютант  уже
привел Роба Уайльда с его спутниками.

Глава XVII
ОТКРЫТЫЙ ЗАГОВОР

   Присутствовавшие на совете офицеры стали по обе  стороны  губернатора,  и
все с любопытством смотрели на входившую группу, состоявшую из трех человек,
которые, переступив порог  комнаты,  выстроились  в  ряд,  причем  низенький
мужчина оказался между рослым сержантом и почти такой же высокой женщиной.
   - Добрый вечер, сержант, - сказал сэр Ричард, подходя к  новоприбывшим  и
ответив приветливым кивком головы  на  поклоны  разносчиков  и  на  отданную
Уайльдом честь. - Вероятно, вы привели ваших друзей с  какой-нибудь  жалобой
на причиненную вам обиду? Быть может, они потерпели от наших солдат  или  от
здешнего населения?
   - Нет, полковник, -  возразил  Роб,  -  они  не  из  тех,  которые  любят
беспокоить начальство жалобами. Но дело в том, что они принесли из  Глостера
весть от полковника Массея, которую должны передать  господину  губернатору.
Они только что вошли в город и попросили меня немедленно привести их сюда  с
этой вестью.
   Глаза присутствующих с  еще  большим  вниманием  обратились  к  спутникам
сержанта. Весть от полковника Массея, командовавшего в Глостере,  да  еще  в
такой критический момент, - это должно быть что-нибудь особенно важное.
   - Может быть, вашему превосходительству угодно выслушать этих вестников с
глазу на глаз? - сказал сэр Ричард, намереваясь  покинуть  зал  совещания  и
подавая этим пример остальным офицерам.
   - О, нет, зачем же! - воскликнул губернатор. - Я не вижу в  этом  никакой
надобности. Прошу вас всех остаться, господа. В сообщениях полковника Массея
мы все одинаково заинтересованы... Так что же  поручил  вам,  добрые  друзья
мои, передать нам полковник Массей? - обратился он к  Джеку  и  его  сестре,
пытливо оглядывая их обоих. - Говорите прямо, без стеснения и не таясь.
   Слова ободрения были  излишни  для  Джека  и  Уинифреды;  брат  и  сестра
привыкли иметь дело с разными людьми и никого не боялись.
   - То, что мне велено передать вашей чести, написано на бумажке, - сказала
Уинифреда. - Бумажка у моего брата, и он спрятал ее  в  надежное  место,  на
случай, если бы на нас напали кавалеры, которые рыскают по стране.
   - Ну, здесь их нечего опасаться,  и  брат  твой  спокойно  может  достать
спрятанную бумагу и передать мне, - заметил губернатор.
   Джек прислонился к стене и с помощью сестры отвязал свою деревянную ногу,
отвинтил  ее  верхнюю  часть,  причем  в   деревяшке   открылось   небольшое
углубление, из которого и был извлечен свернутый в трубочку листок бумаги.
   Развернув врученный ему листок, Финс вслух прочитал следующее:
   "Глостер, 7 марта. - Руперт с восьмитысячным отрядом  идет  на  Бристоль.
Рассчитывает вскоре быть у  ваших  ворот.  Советую  держать  их  на  запоре.
Сожалею, что не могу поспешить к вам на  помощь:  я  сам  окружен  в  районе
Монмаутсшира. Бретт и  лорд  Джон  Соммерсет  со  своим  папистским  сбродом
пересекли Форест и теперь теснят нас со стороны  Хайнема.  Но  я  во  всяком
случае удержу Глостер, как, надеюсь, и вы удержите Бристоль. Массей".
   - Удержу, чего бы мне это не стоило! -  вскричал  Финс.  -  До  последней
капли крови будем защищать этот город, не так ли, джентльмены?
   Вопрос этот буквально потонул в хоре пылких заявлений  офицеров  о  своей
готовности умереть за Бристоль.
   Не успел еще замолкнуть гул голосов, как дверь с шумом  отворилась,  и  в
зал без всякого доклада поспешно вошел новый офицер, по встревоженному  лицу
которого было видно, что ему не до церемоний.
   - Ваше превосходительство... джентльмены, под нашими ногами мина, готовая
взорваться! - с трудом проговорил он, еле  переводя  дух  и  дрожащей  рукой
поправляя на себе сбившуюся при быстрой верховой езде перевязь сабли.
   - Стоим на мине?  -  повторил  изумленный  губернатор.  -  Что  вы  такое
говорите, капитан Бэрч? Я вас не понимаю.
   - Среди нас  измена...  сбор  заговорщиков...  -  почти  хрипел  Бэрч.  -
Вооружены... собираются произвести смуту в городе...
   - А вам известно, где они собрались? - раздались сразу несколько голосов.
   - Частично в доме Роберта Иоменса, частично у Джорджа  Баучера.  Почти  у
ваших дверей я получил предупреждение, что и у Эдуарда Сэкра нечисто.
   Если сопоставить это известие с сообщением полковника Массея, то нетрудно
догадаться, что принц Руперт и его тайные сторонники в Бристоле  сговорились
овладеть городом в эту же ночь. Руперт со своим  корпусом  наемников  должен
был наступать извне, между тем как его друзья в городе намеревались устроить
побоище в самих стенах и под шумок отворить ему ворота.
   Лэнгриш,  Уитель  и  двое  других  из  присутствующих  на   совещании   у
губернатора офицеров, также принадлежавших к сторонникам Руперта, попытались
было дискредитировать донесение Бэрча, но, к  счастью,  голоса  их  не  были
услышаны.
   - Арестовать заговорщиков! - решило большинство офицеров  с  губернатором
во главе.
   - Капитан Бэрч! - обратился Финс к  офицеру-добровольцу.  -  Заговорщиков
нужно немедленно арестовать. Поручаю это дело вам как наиболее  знакомому  с
местами сборищ. Возьмите сколько нужно своих  людей  и  сделайте  все,  чего
потребуют обстоятельства. В качестве моего представителя посылаю с вами  вот
этого джентльмена, - заключил он, указывая рукой на своего адъютанта.
   Получив еще несколько инструкций, адъютант с  капитаном  Бэрчем  поспешно
удалились. Но вслед за ними явился, также без доклада и с видом необычайного
возбуждения, новый  офицер-доброволец,  капитан  Джереми  Бек,  известный  у
писателей Реставрации под презрительной кличкой "хлопотливого торгаша".  Был
ли он "хлопотливым торгашом" - мы не  знаем,  но  что  он  был  "хлопотливым
борцом" за правду - это им было вполне доказано в  описываемую  ночь.  Между
прочим, он доставил много новых  важных  сведений  о  роялистском  заговоре,
которыми подтверждались и пополнялись предыдущие сообщения.
   Ввиду того, что в Бристоле  очагов  измены  оказалось  больше,  чем  было
известно Бэрчу, губернатор уполномочил и капитана Бека произвести  "изъятие"
заговорщиков в тех местах, которые стали известными ему помимо Бэрча.
   Лишь только Бек вышел из губернаторской приемной, как на смену ему явился
капитан Юстес  Тревор,  не  менее  своих  предшественников  встревоженный  и
взволнованный.
   - Что случилось, Тревор? - встретил сэр Ричард своего подчиненного. - Как
могли вы  оставить  свой  пост  у  ворот,  не  испросив  на  то  надлежащего
разрешения, капитан?
   - Простите, полковник, - торопливо  проговорил  Тревор.  -  Но  время  не
терпит, и я нашел нужным лично прискакать сюда,  чем  посылать  кого-нибудь.
Особенно важно то, что здесь присутствует сам господин губернатор...
   - Что же случилось, капитан? - спросил губернатор, вместе со своим штабом
внимательно прислушивавшийся к каждому слову нового вестника.
   - Стоя на своем  посту,  я  увидел  на  некотором  расстоянии  от  города
подозрительное зарево, происходящее как бы от лагерных костров. Я счел своей
обязанностью лично донести об этом своему начальству и очень рад, что  нашел
здесь и высшее начальство в лице вашего превосходительства.
   Да, полковник Массей не  ошибся.  Губернатор  со  своей  свитой  поспешил
подняться на сторожевую башню Замка. Действительно, со стороны  Дергем-Доуна
и вплоть до Кингс-Уэстона весь горизонт освещался желтоватым заревом.
   - Разумеется, это бивуачные огни!  -  вскричал  один  из  старых  бывалых
офицеров. - В этом нет никакого сомнения. Полковник Массей прав. Перед  нами
лагерь Руперта.
   - Очевидно так, - подтвердил губернатор. - В свое время  мы  поблагодарим
за предупреждение полковника Массея и остальных  верных  и  преданных  сынов
родины, не скрывших от нас грозящей нам опасности. Пока капитаны Бэрч и  Бек
исполняют данные им поручения об аресте заговорщиков, не будем медлить и  мы
с исполнением наших дальнейших обязанностей.
   С этими словами Финс спустился с дозорной башни и  вместе  с  несколькими
офицерами отправился осматривать городские укрепления.
   Между тем капитан Бэрч уже стучался в двери дома Роберта Иоменса,  требуя
чтобы  его  впустили.  Весь  дом  был  окружен  пешими  и  частично  конными
солдатами-добровольцами. В случае надобности были бы взломаны и двери. Кроме
того, Бэрч принял все необходимые меры против возможных вылазок неприятеля и
в других местах.
   Дом был очень велик, так как принадлежал одному из  местных  богачей.  По
сведениям Бэрча, в этом доме в настоящую минуту присутствовали более  сорока
вооруженных роялистов. Услышав зловещий стук в наружную дверь  и  еще  более
зловещие слова: "Отоприте  и  сдайтесь  без  сопротивления!"  -  заговорщики
схватились было за оружие и хотели  попытаться  пробиться  силой  на  улицу.
Однако, когда они выглянули из окон и увидели настоящую осаду, сердца у  них
дрогнули. Если они не намеревались тут же погибнуть, не принеся ни  малейшей
пользы своему делу, то им, действительно, не оставалось  ничего  иного,  как
сдаться без сопротивления. И они  покорно  сдались.  Ждать  пощады  им  было
бесполезно. Они знали,  что  среди  добровольцев  есть  лю