ного  сделавший  для  изучения  массовых  внушений,  образно  говорил,  что
внушение в отличие от убеждения, уговоров как бы входит в наше сознание не с
парадного  хода,  а с заднего крыльца,  минуя  сторожа -  критику,  проверку
логикой. На этой  особенности внушения  основана,  в сущности, вся  реклама.
Хорошо,  что у  нас запрещены  хоть эти рекламные  щиты на дорогах, а  то мы
тратили  бы куда больше денег, чем сейчас, на совершенно ненужные нам  вещи.
Недавно в Америке психологи проделали такой любопытный опыт. В обычный фильм
с  интервалом в пять секунд вклеивали  кадрики  с рекламным призывом; "Ешьте
жареную  кукурузу!" Надпись эта  проскакивала за одну трехсотую секунды, так
что человеческий глаз не успевал ее воспринять, а мозг - осознать. Никто  из
сорока пяти с лишним тысяч зрителей, ставших участниками этого эксперимента,
ничего решительно и не подозревал. Но, расходясь после кино, они раскупили в
ближайших ларьках жареной кукурузы в полтора раза больше, чем обычно. Причем
никто  из них и  не  догадывался,  откуда  у  него  вдруг  возникло  желание
полакомиться кукурузой.
     -  Вы  так спокойно об этом рассказываете, и  даже с  удовольствием,  -
мрачно сказала я, - А ведь если вдуматься, это ужасно. Настоящее насилие над
личностью.
     -- Вы  правы,  - согласился  он. -  Внушение  становится весьма опасным
психологическим оружием, попадая в нечистые руки.
     -  Вы меня пугаете. Я и в самом  деле начинаю верить, будто вокруг моей
тети  плетут сети  какие-то  хитрые  злодеи. Если  вы хотели таким  способом
продемонстрировать мне силу внушения, то своего добились.
     -  Это  не  внушение,  - засмеялся  он.  -  Я  вас  убеждаю,  рассуждаю
логически, привожу примеры и доказательства. А вот когда я прикрикну на вас:
"Спать!"  -  и вы немедленно уснете, - вот  тогда  это  будет внушение.  Или
прикажу вам поцеловать себя.
     -  А вы в самом  деле  умеете гипнотизировать? -  с опаской спросила я,
невольно отодвигаясь от него, хотя это и выглядело смешно.
     - Умею. И довольно неплохо.
     - Но у вас карие глаза... И внешность совсем не демоническая.
     -  А  какими  они  должны  быть:  черными,  жгучими, пронзительными?  -
засмеялся доктор Жакоб. -  Боже мой, сколько всякой  чуши болтают о гипнозе!
Особенно  люди  культурные,  интеллигентные, образованные. Не  бойтесь,  без
вашего желания я вас гипнотизировать не стану. Это практически невозможно.
     - Нельзя усыпить человека против его желания?
     - Очень трудно. Известны лишь считанные случаи, когда это удавалось, да
и то достоверность их довольно сомнительна.
     -  Но  тогда рушится вся ваша  такая стройная гипотеза,  - с торжеством
сказала я.  -  Как же кто-то мог  загипнотизировать мою тетю  и  внушать  ей
всякие  глупые  поступки? Она  человек  с  характером, весьма скептическая и
здравомыслящая женщина, как вы сами могли убедиться. Не сходятся с концами у
вас концы, уважаемый Шерлок Холмс от психологии.
     - Ну, во-первых, загадочный "голос"  делает свои внушения  во сне.  Это
тоже улика. Только я не могу понять, каким же образом добирается до нее этот
таинственный "голос". Вы говорите, никакого радиоприемника в тетиной спальне
нет?  Откуда он доносится?  Пока  мы этого  не поймем,  мы  будем плутать  в
темноте, - задумчиво пробормотал он.
     - Может быть, вы и правы. Но я не понимаю одного. Зачем им понадобилось
внушать тете все эти глупые видения: цыган с медведем, волк в саду?
     -- Эти  галлюцинации  внушались  скорее  всего для отвода  глаз,  чтобы
заставить  окружающих  думать,  будто  ваша  тетя свихнулась  на религиозной
почве.  Таким  образом,  они  толкают нас  на  ложный след. Вы скоро в  этом
убедитесь, - уверенно заключил Жакоб,

7. "ГОЛОСА КОСМИЧЕСКОГО ПЛАМЕНИ"

     Добрались до Берна мы только к часу. Промчались  по старому мосту через
Ааре  и, сразу сбавив скорость, начали плутать  в паутине узеньких  улочек и
бесчисленных площадей, загроможденных аляповатыми фонтанами.
     -  Кажется,  здесь,  - сказал,  наконец,  Жакоб, останавливая машину на
площадке у какого-то тесного переулочка.
     Мы  вышли  из  машины и направились  в переулок.  В нем  было  довольно
многолюдно, и все прохожие спешили в одну сторону. Мы присоединились к ним и
вскоре  оказались перед старым двухэтажным домом с  облупившимися стенами, у
дверей его толпились  люди, прислушиваясь  к  доносившимся  из открытых окон
каким-то трубным звукам. Потом раздался размеренный мужской голос. Но что он
вещал, нельзя было разобрать.
     -  Мы  от "Братства  Весенних Лунотипистов", - внушительно провозгласил
Жакоб, вперяя в очкастого юнца с рыжей бородкой, стоящего у калитки, мрачный
взгляд. - Вторая дверь направо?
     - Нет, третья, - ответил тот, отступая.
     Мы вошли во двор, поднялись по каменной  лестнице с истертыми ступенями
и оказались в чем-то вроде ложи на невысоких  антресолях,  откуда был хорошо
виден полукруглый зал, забитый людьми. Он  был весь затянут чем-то черным, и
на этом фоне повсюду светились мерцающие точки, словно звезды. От этого  зал
казался  беспредельным, как вселенная.  В  глубине  стоял высокий человек  в
серебристом одеянии, плотно облегающем все его  худощавое, стройное тело, на
манер  костюма  астролетчика,  какими  их  обычно  изображают  на рисунках к
научно-фантастическим романам.  Лица  человека почти не было  видно, оно все
время  пряталось в тени.  Но громкий, размеренный голос  его  разносился  по
всему залу.
     И самым  поразительным  было  то,  что  вещал этот хорошо  поставленный
баритон:
     -  Наука каждый  день демонстрирует нам свое  могущество, раскрывая все
новые и  новые сокровенные  тайны природы  и  посрамляя неверующих. То,  что
вчера еще многим казалось нелепостью, становится неопровержимой истиной. Нет
в мире ничего сверхъестественного. Есть только вещи, уже познанные наукой, и
явления,  пока еще  доступные  лишь откровению  избранных. Но  завтра и  они
станут истиной для миллионов. Кто может сомневаться в этом?
     Я не верила своим ушам: настоящий панегирик науке!
     Он приводил примеры, выглядевшие весьма убедительно. Скептики не верили
Эйнштейну, когда он доказывал относительность времени, массы и пространства,
долго  не  признавали квантовую механику, кибернетику.  Всегда шли  впереди,
подвергаясь насмешкам неверующих, пророки и провидцы, интуитивно постигавшие
новые истины. А отсюда делался вывод:
     -  Магия  - не  религия,  а наука. Магия -  знание, а не  слепая  вера.
Печально,  когда   некоторые   представители  науки   забывают,  ослепленные
гордыней, что именно с магии началось познание тайн природы.
     И дальше  лукавый "космический проповедник" все время ловко жонглировал
словами "магия" и "наука", то и дело приравнивая одно  к  другому,  подменяя
одно другим.
     Это была  какая-то  ужасающая  мешанина из лжи и правды, из  суеверий и
вполне  современных научных  терминов, но все  внимали ему в такой  глубокой
тишине, что моментами начинало казаться, будто я одна в зале.
     - Только оккультизм  позволяет нам, опережая научное  знание, постигать
душой гармонию мира, которой управляют Голоса Космического Пламени! - гремел
в этой  напряженной тишине голос проповедника. - Поклонимся же ему, братья и
сестры!  Будем внимать Голосам Космического Пламени,  голосам наших  Старших
Братьев.
     Он  сделал небольшую паузу,  словно  прислушиваясь к чему-то, и  громко
провозгласил:
     -  Слушайте внимательно звучащие в душе  вашей Голоса Старших  Братьев,
Голоса  Космического Пламени! Слушайте их не  ушами, но  сердцем, ибо именно
сердце  наше  -  орган высшего  познания,  орган божественной  мысли,  орган
общения человека со вселенной, с неугасимым Космическим Пламенем!
     И тут  весь  полутемный зал  наполнился  звоном, стенаниями,  звенящими
детскими  голосами. Казалось, в  самом  деле к нам доносятся голоса "с  того
света" и мольбы  каких-то еще  не родившихся  младенцев. Эти стоны и хоровые
песнопения сопровождались и  музыкой -  тоже странной,  необычной, словно бы
неземной. Наверное, играли какие-то электронные инструменты.
     Я всегда считала, что у меня  крепкие нервы, но тут мурашки побежали по
коже. А в  зале  повсюду слышались истерические  всхлипывания  и кликушеские
выкрики.
     - Неплохо поставлено,  -  с одобрением  сказал у меня над  ухом  доктор
Жакоб. - Мишель Горан, в прошлом талантливый эстрадный "чтец мыслей".
     Эта деловитая реплика как-то сразу меня успокоила и вернула на твердую,
надежную землю. Я с интересом, но уже без всякого трепета стала ожидать, что
же будет дальше.
     А дальше  начались не менее занимательные вещи. Космический проповедник
протянул руку - и вдруг из тьмы, из  ничего метрах в  пяти от него  возникла
белокурая девушка в белом платье, вылитая Гретхен.
     - Ага, и Луиза здесь, - пробормотал Жакоб. - Все старые знакомые.
     Появилась она  так внезапно, что я бы, наверное, вздрогнула, если бы не
видела  прежде,  как  проделывает подобные  фокусы  доктор  Жакоб  на  сцене
"Лолиты".  Его трюки  в самом деле  успешно выполняли роль  психологического
противоядия: вспоминая  их, я теперь смотрела на  все трезвыми, ироническими
глазами.
     Уж больно  все это, несмотря на  зловещую  торжественность  обстановки,
напоминало выступление эстрадных иллюзионистов  и  "чтецов мыслей", особенно
то, что началось дальше.
     Откуда-то  из  пустоты рядом  с  белокурой девицей неожиданно появилось
кресло, и она села в него. Проповедник простер к  ней руки и несколько минут
в напряженной тишине  притаившего дыхание  зала смотрел молча на девушку. Он
ничего не  говорил,  губы  его,  насколько  мне было видно  в  полутьме,  не
шевелились, но "Гретхен" вдруг заснула. Или она лишь притворялась?
     -  Готова  ли ты внимать Голосам  Космического Пламени? -  торжественно
спросил ее проповедник.
     - Да, я  готова  внимать Голосам  Космического Пламени, Голосам Старших
Братьев, - певуче ответила девушка.
     Тогда проповедник  повернулся  к залу  и предложил  подойти к нему двум
желающим задать любые вопросы.
     -  Только двое! - поспешно повторил он, когда в зале началось движение,
и  даже для  убедительности показал  на пальцах. -  Как  всегда, мы публично
ответим лишь двоим,  дабы  рассеять  последние сомнения неверящих. Остальные
могут приходить для личной беседы в часы, указанные в наших объявлениях,
     Видно, у  этих космических  чудотворцев строго  разработанный ритуал  и
даже твердый график. Мне стало смешно.
     Но  дальше  начались занятные вещи. Первой к проповеднику  стремительно
пробилась, растолкав всех, сухонькая старушка в черной шляпке и с зонтиком в
руках и начала что-то  быстро говорить ему на ухо. Они пошептались несколько
минут, потом проповедник кивнул, отстранил от себя старушку и громко спросил
у девушки,  неподвижно застывшей  в кресле,  освещенной  теперь ярким  лучом
света, падавшего откуда-то из-под потолка:
     -  Слышит  ли  твоя душа, о чем спрашивает эта женщина?  После короткой
паузы девушка ответила:
     - Да. Она хочет  знать,  стоит ли  ей  вложить свои  сбережения в акции
интересующей ее фирмы или подождать. Стечение планет благоприятно, хотя есть
угроза повышения налогов и роста цен...
     Вторым  к  проповеднику  протолкался рослый парень  лет двадцати пяти с
обветренным, загорелым лицом, наверное, крестьянин. Его интересовали виды на
урожай  винограда.  "Гретхен"  ответила  ему  обстоятельно,  хотя  несколько
туманно. В этом не было ничего чудесного: прогнозы на урожай у  нас печатают
многие газеты.
     Удивительным было то, что девушка опять каким-то образом угадала и этот
вопрос, хотя парень задавал его на ухо проповеднику, как и старушка.
     Никаких знаков девушке проповедник не подавал.
     Может, все  это  было ловко подстроено заранее? Вряд  ли:  и старушка и
парень явно не походили на подставных лиц,
     Вести себя так естественно могли бы только гениальные актеры. К тому же
старушку в зале многие знали, вокруг нее сразу собрались кумушки,  оживленно
обсуждавшие чудо.
     Опять   зазвучала  "космическая  музыка",  запели  ангельские   голоса.
Разговоры и  шум в  зале стихли.  Возбужденной толпой  все сильнее овладевал
мистический, суеверный экстаз. Я сама невольно ощущала это по себе...
     - Введите ее! - громко и властно приказал проповедник.
     Двое молодых мужчин  в строгих черных  одеждах,  похожих на  монашеские
рясы и в  то  же время опять-таки на какие-то костюмы  космонавтов, медленно
ввели  под  руки  женщину с рано постаревшим лицом.  Это бледное  лицо  было
искажено страстным,  мучительным ожиданием чуда. Глаза у женщины были широко
открыты, но ничего не видели. Она была слепая.
     Замерший  в  ожидании  зал  следил,  как   ее   вели   к  проповеднику,
отступившему еще дальше в темноту и почти невидимому.
     Спящая девушка  вдруг встала и походкой сомнамбулы отошла в сторону  от
кресла. Теперь ее тоже почти  не стало  видно,  лишь смутно  белело платье в
темноте.
     Слепую женщину усадили в кресло под слепящий свет прожектора. Но она не
видела света, глаза ее не моргали.
     - Готова ли ты, бедная сестра моя? - торжественно спросил проповедник.
     - Да,  я готова, - срывающимся голосом ответила  женщина, вцепившись  в
подлокотник кресла.
     - Тверда ли твоя вера?
     - Да,  тверда. Я верю, верю! - исступленно, как  заклинание,  несколько
раз повторила женщина. Пауза. Звенящая тишина...
     - Спи! - вдруг властно приказал проповедник. И женщина окаменела
     Луч  света,  падавший  на нее, начал медленно меркнуть.  Вот  уже  лицо
женщины едва различимо...
     -  Сейчас ты прозреешь, сестра  моя, - негромко и певуче начал говорить
проповедник. - Я  буду считать  до пяти, и когда я скажу "пять",  всемогущие
космические силы  Старших Братьев вернут  тебе зрение.  Ты снова  все будешь
видеть. Я считаю. Раз... Два...
     Он считал  медленно, размеренно,  монотонно, и  напряжение в  зале  все
нарастало...
     - Три... Четыре. . Какая длинная пауза!
     - Пять! Проснись! Ты видишь!
     Женщина вскочила,  закрыла ладонями  глаза, тут  же снова  отняла их от
лица и неистово закричала на весь зал:
     - Я вижу! Вижу! Господи, я вижу!
     Ее подхватили под руки и увели, почти потерявшую сознание.
     Трудно  передать,  что  творилось  в  зале.  Перекрывая всхлипывания  и
возгласы  зычным  голосом,  проповедник  выкрикнул,  простирая  перед  собой
длинные руки:
     - Поклонимся Космическому Пламени!
     И вдруг у его ног словно разверзлась огненная бездна!
     В  полу  открылась  яма,   доверху   наполненная  раскаленными  углями.
Проповедник взмахнул руками, словно готовящаяся взлететь серебристо-багровая
птица:
     - Поклонимся Космическому Пламени, братья и сестры!
     С этим возгласом  он быстро подошел к самому огню, склонился над ним  в
низком поклоне и вдруг, набрав полные пригоршни пылающих углей,  погрузил  в
них свое лицо, будто совершая некое "огненное  омовение", а затем  подбросил
угли высоко кверху. Огненные полосы прочертили воздух.
     Не успела  я  опомниться, как  проповедник,  будто  ни в чем не бывало,
вернулся на свое место. А к огненной яме  неторопливо и торжественно подошла
"Гретхен" в белом платье. Теперь стало видно, что она босая.
     Под  ликующее  пение  "космических голосов"  девушка  спокойно  ступила
босыми ногами на раскаленные угли  и так  же неторопливо, величаво прошла по
ним.
     Я вскрикнула,  ожидая,  что  вот  сейчас вспыхнет  ее легкое  платье  и
девушка на наших глазах превратится в живой пылающий факел,..
     Крики ужаса раздавались и в других концах зала.
     Но ничего не произошло. Платье почему-то не вспыхнуло.
     Девушка  с  отрешенным  видом  лунатички  прошла  по  всей  дорожке  из
раскаленных углей, и ноги ее были, видимо, целы и невредимы.
     - Эх! Не могу,  - проговорил вдруг рядом  со мной доктор Жакоб и  начал
быстро раздеваться.

8. СКАНДАЛ В "СВЯТОМ ДОМЕ"

     Оставшись в одной рубашке и плавках, похожих на ту набедренную повязку,
в какой он  выступал  на  сцене,  доктор Жакоб легко  вскочил  на  низенькие
перила, ограждающие нашу ложу, и крикнул:
     - Уважаемые зрители, минуточку внимания! Все лица повернулись к нему,
     -  Я атеист и не верю ни в бога, ни в какие-то там загробные голоса. Но
я  тоже  могу  творить подобные чудеса,  они  доступны  каждому  нормальному
человеку.
     С этими словами  он спрыгнул в зал, прошел сквозь спешно расступающуюся
толпу к огненной дорожке и вступил  на  нее. Стоя в огне,  он  набрал полные
горсти раскаленных углей, покачал головой и, сказав громко:
     - Жалко, уже остыли, - старательно сдул с них серый пепел.
     Угли запылали ярче, и Жакоб начал  растирать  ими ноги, словно это была
обыкновенная массажная губка.
     - Как видите, для этого не обязательно быть святым! - весело воскликнул
он, показывая всем пылающие на его ладонях угли.
     Потом он вдруг начал приплясывать на углях.
     - Маэстро, где же музыка? - крикнул Жакоб. - Твист  без музыки - это не
то. Дайте музыку! Хотя бы марсианскую.
     Проповедник и девушка уже куда-то исчезли.
     Жакоб  выскочил из  костра и, шутливо  отбиваясь от каких-то истеричных
старух,  пытавшихся  ударить  его  кто  зонтиком,  а  кто  просто  сухоньким
кулачком, вскочил  на  перильца  и, тяжело переводя дыхание,  оказался опять
рядом со мной.
     - Бежим! - по-мальчишески выпалил он, поспешно натягивая брюки.
     Ботинки он взял в одну руку, меня подхватил другой, и мы, скатившись по
истертой каменной лестнице, выскочили во двор и очутились на улице.
     Из   дверей  "космического  храма"  выбегали  ошеломленные  "братья"  и
"сестры". Помахав им рукой, Жакоб со смехом потащил меня за собой.
     - Ну что вы сделали! Боже мой, я чуть не умерла от страха.
     Как  ваши  ноги?  Надо  немедленно  ехать  в  больницу.  Они  наверняка
обожжены.
     - Ни капельки, можете  убедиться. Надо, кстати, обуться.  Я  не впервой
проделываю этот номер. И мои ноги уже несколько раз осматривали после такого
хождения специально приглашенные медики.
     Мой страх  постепенно  переходил в восхищение. Мы сели в машину,  никто
нас не преследовал.
     - И вы  вправду  не пользуетесь  никакими  таинственными  снадобьями? -
недоверчиво спросила я.
     - Нет. Ловкость рук - вернее, ног, и никакого обмана.
     -  Но  как  же  это вам  удается?  Еще пепел  стал  сдувать, фу... Нет,
все-таки вы невозможны!
     - Пепел  я сдувал нарочно.  Так сказать,  из технических побуждений. По
очищенным  углям ходить  проще,  меньше опасности ожога. Это  научный  факт.
Такие фокусы широко распространены в Азии и Африке. Да и не только в дальних
экзотических странах: на юге Болгарии есть целые села, где устраивают пляски
босиком  на  раскаленных  углях  во время так называемых "нестинарских игр",
имеющих   древнюю  традицию,  еще  со   времен   язычества.  Я  этим   давно
заинтересовался и решил непременно  ввести такой номер в свой  репертуар.  И
эффектно...
     - Да уж!
     - ...И позволяет неплохо разоблачать так называемые  "чудеса  факиров".
Однажды попробовал - и получилось.
     -  Очень просто у  вас  выходит: взял - и попробовал. И получилось. Все
равно, что через веревочку прыгать. Никогда не поверю, будто тут нет никаких
секретов. Вы же сами говорите, что это фокус.
     - Ну, фокус в том смысле,  что с ним можно успешно выступать и удивлять
зрителей.  А  секретов  в  самом  деле нет  никаких.  Просто  это  позволяют
проделывать физиологические  особенности  человеческого организма да  законы
физики, хотя, честно говоря, мне и самому тут еще не все ясно.
     Он вдруг так резко затормозил, что я ткнулась носом в стекло и тревожно
спросила:
     - В чем дело? - озираясь по сторонам.
     -  Не бойтесь, за нами  никто не гонится, - засмеялся Жакоб,-  Просто я
увидел  этот уютный ресторанчик и сразу вспомнил, что  мы еще