[56]
  О Петре Ивановиче Годунове см.: Гольденберг Л. А. Семен Ульянович
  Ремезов-сибирский картограф и географ (1692 - после 1720). М.: Наука, 1965, с.
  17, 20-22 и след.; Лебедев Д. М., Есаков В. А. Русские географические открытия
  и исследования. М.: Наука, 1971, с. 136.
  [57]
  Замечательный русский картограф Семен Ульянович Ремезов, помимо "Чертежной
  книги Сибири" (1699-1701), был составителем атласов, введенных в научный
  оборот сравнительно недавно. Это "Хорографическая чертежная книга" (1697-1711)
  и "Служебная чертежная книга" (1702-1730), работу над которой завершили его
  сыновья. О С. У. Ремезове и его творчестве см.: Гольденберг Л. А. Семен
  Ульянович Ремезов - сибирский картограф и географ; Его же. Картографические
  материалы как исторический источник и их классификация (XVII-XVIII вв.) -
  Проблемы источниковедения. М., 1959, вып. VII, с. 296-347; Лебедев Д. М.
  Очерки по истории географии в России XV-XVII вв. М., 1956. 240 с.; Медушевская
  О. М Картографические источники XVII-XVIII вв. М., 1957. 28 с.
  [58]
  В 1940 г. академик М. М. Богословский воспроизвел хранящуюся в Библиотеке
  Академии наук рукописную карту, являющуюся, по его мнению, поздней копией
  необнаруженного подлинника карты Брюса-Менгдена. Я. В. Брюс руководил этой
  работой, а Ю. А. Менгден осуществлял съемку районов, прилегающих к Дону, там,
  где прошла русская армия, а также сбор материала для остальной территории
  (Богословский М. М. Петр I. Материалы для биографии. М., 1940, т. 1, прил. и
  примеч. на с. 369; 1941, т. 2, с. 241, 249).
  [59]
  В своем плавании 1715 г. А. Бекович-Черкасский обнаружил Кара-Богаз-Гол,
  провел опись (съемку) восточного берега Каспия до Астрабадского (Горганского)
  залива на юге, обнаружил у Балханского залива Актам-Узбой, подтвердил впадение
  Амударьи не в Каспийское море, а в Арал. Карта восточного побережья Каспия
  была составлена Черкасским и его спутниками еще в 1715 г. Копия этой карты
  была выявлена и опубликована Л. С. Бергом в 1940 г. В 1951 г. П. М. Лукьянов
  опубликовал подлинную карту части Каспия (восточный берег), которую А.
  Бекович-Черкасский представил Петру I в 1715 г. (Лукьянов П. М. История
  химических промыслов и химической промышленности России до конца XIX в. М.,
  1951, т. 3, с. 36). В 1717 г. Петр I показывал в Париже Гийому Делилю
  рукописную карту Каспийского моря. Эта карта до сих пор не обнаружена.
  Н. И. Кожин в 1716 г. провел рекогносцировочную съемку восточного побережья
  Каспия, а в 1718 г. они вместе с поручиком кн. В. А. Урусовым описали
  восточные берега и составили (каждый в отдельности) рукописные карты, на
  которых очертания восточного побережья Каспийского моря нанесены практически
  по Бековичу-Черкасскому, но астрономическое положение пунктов побережья дано
  значительно правильнее (об экспедициях А. Бековича-Черкасского см.: Лебедев Д.
  М., Есаков В. А. Русские географические открытия и исследования. М.; Наука,
  1971, с. 156-157; Берг Л. С. Первые русские карты Каспийского моря. - Известия
  АН СССР, серия география и геофизика, 1940, N 2, с. 160-165; Княжецкая Е. А.
  Судьба одной карты (о географе А. Бековиче-Черкасском). М., 1964, с. 29-32;
  Федчина В. Н. Как создавалась карта Средней Азии. М.: Наука, 1967, с. 48-52;
  Велинбахов В. Б. Александр Черкасский - сподвижник Петра I. Нальчик, 1966;
  Омаров О. Ю. Отважный исследователь Каспийского моря. Махачкала, 1965).
  [60]
  Еремей Мейер, "морского флота капитан", находившийся на русской службе,
  проводил съемку берегов Каспийского моря в 1699-1703 гг. и составил по
  результатам этой работы карту, которую Петр I приказал отпечатать. Ни
  рукописный, ни печатный экземпляры этой карты пока не найдены.
  [61]
  Капитан-лейтенант Карл Петрович Верден (Ван-Верден, фон Верден, фан Верден,
  фон Верд, голландец, штурман шведского флота, взятый в плен в 1703 г. и
  перешедший на русскую службу, был руководителем экспедиции 1719 г. См.:
  Гольденберг Л. А. Федор Иванович Соймонов (1692-1780). М., 1966, с. 20-21.
  [62]
  О картографировании Каспийского моря в этот период см. комментарий 28 - см.
  также: Лебедев Д. М. География в России петровского времени. М.; Л. 1950 с.
  208-229; Шафрановский К. И., Княжецкая Е. А. Карты Каспийского и Аральского
  морей, составленные в результате экспедиции Александра Бековича-Черкасского
  1715 г. - Известия ВГО, 1952, вып. 6; Они же. О картах залива Кара-Богаз-Гол
  первой половины XVIII столетия. - Известия АН СССР, сер. геогр., 1955, N 4;
  Княжецкая Е. А. О причинах избрания Петра I членом Парижской Академии наук. -
  Известия ВГО, 1960, т. 92, вып. 2; Комарова Н. Г. К истории развития
  картографических представлений о Каспийском море. - Вестн. МГУ. Сер. 5,
  География, .1965, N 1, с. 69-72; Гольденберг Л. А. Федор Иванович Соймонов
  (1692-1780). М., 1966, с. 20-38; Его же. Каторжанин - сибирский губернатор.
  Жизнь и труды Ф. И. Соймонова, Магадан, 1979, с. 19-57; Шафрановский К. И.
  Рукописные карты Каспийского моря Ф. И. Соймонова. - Географический сборник.
  М.; Л., 1954, т. 3; Федчина В. Н. Как создавалась карта Средней Азии. М.:
  Наука, 1967, с. 49-56, 62-65 и др.
  [63]
  По последним данным, Федор Иванович Соймонов, видный ученый и государственный
  деятель XVIII в., родился в 1692 г. Ф. И. Соймонов - автор многочисленных
  трудов по морской картографии и навигации, атласов, лоций и описаний
  Каспийского и Балтийского морей, экономико-географических и исторических
  сочинений. Он обладал обширными познаниями в астрономии, математике, физике и
  других науках, вел научную переписку с М. В. Ломоносовым, Г. Ф. Миллером, Л.
  Эйлером, С. Я. Румовским и другими учеными. Подробнее о нем см.: Гольденберг
  Л. А. Каторжанин - сибирский губернатор. Жизнь и труды Ф. И. Соймонова.
  Магадан, 1979. Обзор и часть материалов экспедиций Соймонова опубликованы в
  кн.: Материалы для истории экспедиций Академии наук в XVIII и XIX вв. Сост. В.
  Ф. Гнучева. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1940. (Труды Архива АН СССР; Вып. 4).
  [64]
  Поездка Соймонова по Дону и Волге до улусов калмыцкого хана, кочевавших на
  Кубани, а также между Царицыном и Астраханью, не была непосредственно связана
  с Оренбургской экспедицией и осуществлялась по специальному заданию Коллегии
  иностранных дел. Ему предписывалось привлечь на сторону России калмыцкого хана
  Дундук Омбе и усилить крымскую армию П. П. Ласси калмыцкими войсками.
  Переговоры завершились успешно: 10000 калмыков были посланы в русскую армию, а
  хан начал военные действия против потенциального союзника турок - кубанцев.
  [65]
  Речь идет о переводе со значительными дополнениями и исправлениями
  голландского навигационного атласа и лоции "Зей-факела". Соймонов был не
  только инициатором, вдохновителем и организатором всех работ, но и по существу
  составителем и редактором этого атласа. Полное название атласа и лоции:
  "Светильник морской, сочиненный повелением (титул) Анны Иоанновны... то есть
  описание Восточного или Варяжского моря от Санкт-Питербурга к западу, с южною
  и восточную стороны; Ингерманландии, Эстландии, Лифландии, Курландии, Пруссии,
  Померении, а по северную и западную стороны: Карелии, Финляндии, Лапландии,
  Швеции, Шхоны, через Зунд к Шхагер Раку до Северного моря положение берегов и
  островов, фарватера в заливах и в портах глубины и грунты и виды знатных мест,
  которое с голландского на российский язык переведено и что от российских
  мореплавателей чрез многие лета обсервовано и описано было к тому же
  присообщено и по определению государственной адмиралтейской коллегии напечатан
  в Морской академической типографии в Царствующем Санкт-Питербурге лета
  Христова MD CCXXXVIII" (Гольденберг Л. А. Ф. И. Соймонов, М.: Наука, 1966, с.
  109-115, 236-237).
  [66]
  Имеется в виду Великая Северная (Вторая Камчатская) экспедиция. По вопросу об
  отношении Ф. И. Соймонова к этой экспедиции в современной научной литературе
  отсутствует единое мнение. Установлено лишь, что, поддерживая научную
  программу экспедиции, Соймонов вместе с А. П. Волынским резко критиковали
  финансовую деятельность Беринга и добились замены его как руководителя
  Шпанбергом; указ о назначении Шпанберга был утвержден Кабинетом в марте 1740
  г., и лишь арест Волынского и Соймонова помешал его осуществлению. См.:
  Гольденберг Л. А. Каторжанин-сибирский губернатор. Жизнь и труды Ф. И.
  Соймонова. Магадан, 1979, с. 87-93; Андреев А. И. Экспедиция Беринга. -
  Известия ВГО, 1943, т. 75, вып. 2, с. 22-23; Андреев А. И. Русские открытия в
  Тихом океане в XVIII в. (обзор источников и литературы). - В кн.: Русские
  открытия в Тихом океане и Северной Америке в XVIII веке. М.: Изд-во АН СССР,
  1948, с. 54-55.
  [67]
  Волынский Артемий Петрович (1689-1740), государственный деятель и дипломат, с
  1736 г. обер-егермейстер двора, а с 1738 г. кабинет-министр правительства имп.
  Анны Иоанновны; противник "бироновщины", защищал интересы крупного русского
  поместного дворянства. В 1740 г. по доносам своих политических противников Э.
  И. Бирона и А. И. Остермана был обвинен в измене и казнокрадстве, подвергнут
  пыткам и казнен. Ф. И. Соймонов принадлежал к кругу "конфидентов" Волынского и
  пользовался его поддержкой: по настоянию А. П. Волынского Соймонов был
  назначен обер-прокурором Сената и вице-президентом Адмиралтейств-коллегий.
  Арестованный в 1740 г. по делу Волынского, он был подвергнут пыткам и сослан в
  Сибирь (Гольденберг Л. А. Ф. И. Соймонов. М.: Наука, 1966; Его же. Каторжанин
  - сибирский губернатор. Жизнь и труды Ф. И. Соймонова. Магадан, 1979).
  [68]
  Съемки петровских геодезистов начались в соответствии с сенатским указом от 9
  декабря 1720 г. (Полное собрание законов Российской империи, I изд., т. VI
  (1720-1722, N 3682).
  [69]
  В 1701 г. в Москве была открыта "Школа математических и навигацких, то есть
  мореходных хитростно наук", которая готовила не только геодезистов, но и
  артиллеристов, инженеров-фортификаторов и моряков. В 1715 г., когда в
  Петербурге начала работать Морская академия, туда были переведены старшие
  классы Московской навигацкой школы, и вплоть до середины XVIII в. она
  оставалась на положении подготовительного училища. В 1752 г. школа была
  закрыта, а Петербургская Морская академия в том же году преобразована в
  Морской кадетский корпус, в котором сосредоточилось преподавание прикладной
  математики, геодезии, мореходного дела.
  [70]
  Подлинник рукописи И. К. Кирилова не найден, сохранилось лишь несколько ее
  списков. Один из них в конце XVIII в. был в руках собирателя материалов о
  Петре I И. И. Голикова, который сделал из него извлечения и использовал их в
  своем обширном труде, посвященном Петру I (Дополнения к деяниям Петра
  Великого, том XVIII и последний. М., 1797). Этот список, принадлежавший
  потомкам И. И. Голикова, в начале XIX в. нашел В. Н. Каразин, а в 1831 г. его
  впервые целиком опубликовал М. П. Погодин. Советские исследователи осуществили
  фундаментальное научное издание труда И. К. Кирилова: сверили сохранившиеся
  списки рукописи и по возможности полностью реконструировали ее, восполнили
  пробелы и устранили неточности погодинского издания. См.: Кирилов И. К.
  Цветущее состояние Всероссийского государства (под ред. академика Б. А.
  Рыбакова). М.: Изд-во АН СССР, 1977.
  [71]
  Серия восстаний башкир 1735-1739 гг. была вызвана строительством крепостей и
  заводов, сопровождавшимся изъятием земель у местного населения, стеснением их
  кочевок. Абсолютистская монархия ограничила также привилегии местных феодалов.
  И. К. Кирилов проявил себя сторонником крутых мер борьбы с участниками
  башкирского восстания и жестоко подавлял их выступления. О деятельности
  Кирилова в Оренбургской экспедиции см.: Новлянская М. Г. Иван Кирилович
  Кирилов. М.; Л.: Наука, 1964; Устюгов Н. В. Башкирское восстание 1737-1739 гг.
  М.; Л., 1950; Материалы по истории Башкирской АССР. М. Л., 1949, т. 3;
  Аполлова Н. Г. Экономические и политические связи Казахстана с Россией в XVIII
  - начале XIX в. М., 1960, с. 95-110; Кареева-Канафиева К. Дореволюционная
  русская печать о Казахстане. Алма-Ата, 1963, с. 44-47.
  [72]
  Как показали современные исследования, И. К. Кирилов в совершенстве владел
  современными ему геодезическими методами, о чем свидетельствуют многочисленные
  инструктивные материалы и заметки по картографии, созданные во время
  руководства им государственной сухопутной съемкой России. Хорошо сознавая
  преимущества триангуляции как метода создания плановой основы карт, он в своих
  дискуссиях с Ж. Н. Делилем и на практике доказывал необходимость использования
  в условиях необъятных просторов России для получения исходной картографической
  информации в исторически обозримые сроки астрономических определений
  координат, которые давали достаточную точность при составлении обзорных
  (мелкомасштабных) географических карт. Первый и необходимый этап
  картографирования России в тех условиях Кирилов, в противоположность Делилю,
  видел в создании генеральных, а не партикулярных (крупномасштабных) карт.
  Время показало, что путь, избранный Кириловым, был в условиях России
  единственно верным, так как опыт небольших западноевропейских государств,
  начинавших картографирование с создания сплошной триангуляционной сети, был
  совершенно неприменим к нашей стране. Вся история дореволюционной русской
  картографии - это развитие рекогносцировочных методов съемок и
  картографирования в сочетании со сплошными съемками на отдельных участках
  (населенные пункты, пограничные районы и т. п.) или трассах (дороги, реки).
  Представляется нелишним заметить, что только в советское время стало возможным
  проводить топографические съемки исключительно на основании триангуляции.
  [73]
  Л. Эйлер (1707-1783) прибыл в Петербург в 1727 г. В 1741 г. уехал в Берлин, а
  с 1766 г. до самой кончины снова жил в России. Протоколами Географического
  бюро, начиная с 1735 г. отмечается интенсивная деятельность Эйлера по
  составлению карт, их редактированию и вычерчиванию. С 1739 г. он консультант
  Географического департамента по Академическому атласу. Им были выполнены
  большие вычисления для создания математической основы карт Атласа. В 1740-1741
  и в 1769-1783 гг. Эйлер возглавлял Географический департамент. Составление
  карт Академического атласа значительно ускорилось после утверждения методики
  Эйлера-Гейнзиуса, по которой в отличие от процедуры, предлагаемой Делилем,
  вначале составлялась из разномасштабных уездных карт геодезистов не
  генеральная карта, а карты провинций и губерний, служившие, в свою очередь,
  основой для обзорной карты. Из сотни научных работ, опубликованных к 1777 г.
  Л. Эйлером, три относятся к математической картографии и рассматривают вопросы
  искажений проекции Делиля, общей теории конформного (равноугольного)
  изображения шара на плоскости. Его ученики С. Я. Румовский и А. Н. Гришов
  проводили определение величины сжатия земного сфероида у полюсов.
  О роли Леонарда Эйлера в развитии картографии в России см.: Фель С. Е.
  Картография России. М.: Геодезиздат, 1960, с. 177; Гольденберг Л. А.
  Географический департамент Академии наук и создание первого академического
  атласа (1739-1799 гг.). - В кн.: Очерки истории географической науки в СССР.
  М., 1976, с. 49-60; Багратуни Г. В. Леонард Эйлер. - В кн.: Л. Эйлер.
  Избранные картографические статьи. М., 1959, с. 5-16.
  [74]
  И. К. Кирилов сыграл важную роль в организации и снаряжении экспедиции
  казачьего головы А. Ф. Шестакова в Северо-Восточную Азию для расширения
  российских владений и пополнения государственных доходов (Белов М. И.
  Арктическое мореплавание с древнейших времен до середины XIX в. М., 1956, т I,
  с. 258). Активно поддерживая идею организации Второй Камчатской экспедиции,
  Кирилов в 1731 г. написал записку "О тамошних местах и пользах", намечавшую [
  по заселению Охотска и Камчатки, развитию там земледелия, промыслов и
  торговли. В ней он учел и некоторые замечания Беринга по освоению Дальнего
  Востока (Андреев А. И. Русские открытия в Тихом океане в первой половине XVIII
  в. - Известия ВГО, М., 1943, т. 75, вып. 2, с. 35). Проект Кирилова был
  одобрен правительством, а его предложения вошли в инструкцию главному
  командиру Охотского порта Г. Г. Скорнякову-Писареву (I ПСЗР, т. VIII, N 5813).
  Кирилов принял самое деятельное участие в организации Второй Камчатской
  экспедиции. Особенно много он сделал для отправки академической группы
  экспедиции во главе с профессорами Г. Ф. Миллером и И. Г. Гмелином. В 1733 г.,
  вскоре после отъезда экспедиции, Кирилов подал в Сенат второй проект, в первой
  части которого подробно намечал задачи экспедиции. По его мнению, Камчатская
  экспедиция не только должна была "подлинно проведать", могут ли корабли
  "Северным морем проходить до Камчатского или Полуденного океана" (в чем он не
  сомневался), но и провести всестороннее исследование морского пути из
  Архангельска на Камчатку, а также отыскать пути в Америку и Японию, открыть в
  Тихом океане не принадлежащие другим государствам земли. Участники экспедиции
  должны были подробно изучить природу и обычаи, быт и нравы населения новых
  земель, составить карты, разведать полезные ископаемые, приискать места,
  удобные для торговли с соседними странами. Подробнее об этом см.: Проект
  обер-секретаря Ивана Кирилова о Камчатских экспедициях и об удержании в
  русском подданстве киргиз и способах управления ими - В кн.: Материалы по
  истории России, Оренбург, 1900, т. I, с. 1-7; Андреев А. И. Очерки по
  источниковедению Сибири, XVIII в. М.; Л.; Изд-во АН СССР, 1965, вып. 2, с.
  28-30, 63, 74-75, 314; Ефимов А. В. Из истории великих русских географических
  открытий в Северном Ледовитом и Тихом океанах - первой половины XVIII в. М.;
  Географгиз, 1950, с. 286-292.
  [75]
  См. комментарий 22.
  [76]
  Беринг был дезориентирован картой Ж. Н. Делиля, изображавшей к востоку
  Камчатки и к северу от Японии земли Иедзо и де Гамы, якобы преграждавшие путь
  к берегам Америки. А Делиль де ля Кройер вопреки мнению Чирикова и других
  офицеров, требовавших идти прямо на восток, настоял на том, чтобы от Камчатки
  идти сначала до 46o с. ш. и только после того на "остен-норден непременно,
  докамест получим землю". В результате на поиски несуществующих земель Иедзо и
  де Гамы было потеряно драгоценное время (Каманин Л. Г. Великая Северная
  экспедиция (Вторая Камчатская экспедиция Беринга). - В кн.: Очерки по истории
  географической науки в СССР, М., 1976, с. 37). Изучение документальных
  материалов Делиля де ля Кройера ничего не прибавило к весьма нелестной оценке
  деятельности. По всеобщему признанию современных ему ученых, а также
  позднейших исследователей, обращавшихся к изучению Камчатской экспедиции, иль
  де ля Кройер не проявил не только достаточных знаний, но даже просто
  добросовестного отношения к своим обязанностям. Все астрономические
  определения, сделанные во время его путешествия, были выполнены трудами его
  спутника и помощника геодезиста А. Д. Красильникова. Обзор документальных
  материалов Делиля де ля Кройера, хранящихся в Архиве Академии наук СССР в г.
  Ленинградe, см. в кн.: Материалы для истории экспедиций Академии наук в XVIII
  и XIX веках. Хронологические обзоры и описание архивных материалов. Сост. В.
  Ф. Гнучева, М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1940, с. 55-56.
  [77]
  Данные, полученные во время Второй Камчатской экспедиции, долгое время жили
  основным источником сведений об азиатских землях и о севере Тихого Еда.
  Исключительную ценность имели карты (свыше шестидесяти), составленные
  участниками экспедиции. Они использовались при создании сводных карт сибирских
  и дальневосточных берегов и морских плаваний, например карты Морской академ