и  помогало
справиться с накатывающим страхом. Когда он закончил свое сражение,  перед
ними  на  холме   уже   возникло   восьмиугольное   здание   штаб-квартиры
"Старфлайта". Показался  периметр  ограды,  вдоль  которого  прохаживались
часовые. С севера к Октагону подходила еще одна дорога, и по ней, оставляя
за собой хвост  шафрановой  пыли,  мчался  автомобиль  с  черно-серебряным
гербом на  дверце.  Гарамонд  не  мог  его  видеть,  но  ему  этого  и  не
требовалось.  Ему  снова  сдавило  тисками  грудь.  Он   затаил   дыхание,
подобрался и молча поглядел  на  массивные  створки  ворот.  Фургон  начал
притормаживать. Из караульной будки показался охранник.
     - Не сбрасывай скорость, - сказал капитан. - Тарань!
     Мейсон покачал головой.
     -  Для  таких  ворот  нужен  танк.  Мы  разобьемся   всмятку.   Будем
договариваться, чтобы нас пустили.
     - Договариваться?.. - Гарамонд бросил взгляд на север. Вторая  машина
летела вперед. - Мое время истекло.


     Капитан выпрыгнул на  ходу  и  бросился  к  будке,  у  которой  стоял
охранник в  солнцезащитных  очках  и  с  лучевым  автоматом  через  плечо.
Бдительный страж ворот молча смерил взглядом грязные обноски  капитанского
мундира.
     - По какому делу? - спросил он, подавая знак двум своим, товарищам.
     - Я  капитан  Разведфлота  Гарамонд.  Немедленно  откройте  ворота  и
пропустите нас.
     Челюсть у охранника отвалилась.
     - Не знаю, смогу ли сделать это даже для  вас,  капитан,  -  придя  в
себя, ответил он.
     - Вам известно, кто я?
     - Конечно, капитан. По-моему, вы... величайший из смертных! Но это, к
сожалению, не меняет дела. Я могу впускать только при наличии пропуска или
с разрешения моего начальства.
     - Пропуск? - Он с улыбкой показал на клубы пыли уже  в  километре  от
северных ворот. - Вот мой пропуск. В той машине едет президент  Линдстром.
Специально, чтобы встретиться со мной.
     - Откуда мне знать? То есть, я хотел сказать...
     - Узнаете, когда вас вышвырнут со службы. Пожалуй, я подожду в машине
и посмотрю, как это произойдет. - Он повернулся кругом и шагнул к фургону.
     - Одну минуту, капитан! -  Охранник  беспомощно  озирался  вокруг.  -
Ладно, входите. Но ваш спутник останется на месте.
     Гарамонд пожал плечами и двинулся прямо  на  ворота,  которые  успели
откатиться в сторону. Путь был свободен.
     Оказавшись за оградой, он заторопился к западному подъезду  Октагона.
До него было не больше ста шагов. Капитан  мельком  взглянул  на  северные
ворота.  Серебристо-черный  автомобиль  подкатил  совсем  близко,   сквозь
дымчатые окна белело платье. "Опоздал!" - екнуло сердце. Ни о  чем  больше
не думая, Гарамонд перешел на бег. Вдруг его  внимание  привлек  солнечный
зайчик, вспыхнувший в верхнем окне. Оно открылось. За  ним  стояла  другая
женщина - его жена.
     - Эйлин! Эйлин! - закричал капитан, сложив руки рупором.  -  Ты  меня
слышишь?
     - Вэнс! - Слабый, дрожащий голосок унесло потоком горячего воздуха.
     - Бери скорее Криса и спускайся! - Он показал на ближайшую  дверь.  -
Понятно?
     - Да, сейчас иду.
     Эйлин исчезла. Гарамонд поспешил к подъезду и, открыв дверь, оказался
в длинном пустом коридоре. Озираясь в поисках лестницы или лифта, он решил
ждать Эйлин на месте, чтобы не разминуться с ней. Элизабет, наверное,  уже
поднимается в свои покоил а Эйлин с Крисом спускаются к нему. Вдруг  здесь
только одна лестница, и они столкнутся нос к носу? Время остановилось...
     Вдруг одна из дверей распахнулась, мелькнули  разноцветные  шелка,  и
Эйлин упала в его объятия.
     "Спасены! - стучало в голове капитана. - Мы будем жить!"
     - Ты... Это действительно ты. - Эйлин прижалась к нему мокрой  щекой.
- Неужели это ты?
     - Конечно, конечно. Только, милая, у нас нет ни  минуты.  Сейчас  нам
как можно скорее... А Крис? Где Крис? - прохрипел Гарамонд.
     Эйлин растерянно посмотрела на него.
     - Наверху, в своей комнате. Он спал, и я...
     - Я же сказал: спускайтесь вместе!!!
     - Разве? Я не поняла... Что стряслось? - Глаза Эйлин  округлились  от
страха.
     Снаружи послышались голоса. Два  охранника  стояли  перед  входом  и,
задрав головы, смотрели вверх. Эйлин пошла к лифту, но Гарамонд удержал ее
и потянул за собой. Он выскочил на улицу, подбежал  к  охранникам  и  тоже
посмотрел вверх. Высоко, там, где  недавно  была  Эйлин,  стояла  Элизабет
Линдстром и, прижав свое жемчужное чрево к прозрачному пластику,  смотрела
на Гарамонда. Она подняла руки  и  злорадно  потрясла  кулаками.  Ее  лицо
напоминало маску призрака.
     Гарамонд метнулся к ближайшему охраннику, сдернул с его плеча лучемет
и перевел оружие на максимальную мощность. Элизабет исчезла  за  укрытием.
Гарамонд с отчаянием взглянул на пепельно-бледное лицо жены.
     - Где его комната?
     - Где? Покажи!
     Эйлин показала пальцем на секцию  стены  в  двух  метрах  левее  того
места, где только что стояла Лиз Линдстром. Охранник поднялся с  земли  и,
вытянув руки, двинулся  на  Гарамонда.  Второй  нерешительно  топтался  на
месте. Капитан показал на  регулятор  мощности,  стоявший  на  смертельном
максимуме.  Охранник  отшатнулся.  Гарамонд   поднял   оружие,   тщательно
прицелился. Лазерная игла  раскроила  прозрачный  пластик.  Капитан  повел
лучеметом, замыкая кривую. Из стены вывалился большой кусок с оплавленными
краями и со свистом полетел вниз.
     Почти  сразу,  словно  в  ответ  на  жаркую  молитву   Гарамонда,   в
образовавшейся  дыре  появился  его  сын.  Капитан  отшвырнул  лучемет  и,
размахивая руками, бросился вперед.
     - Прыгай, Крис! Прыгай! - кричал он, а в мозгу стучала  мысль:  "Нет,
он не прыгнет; никто бы не прыгнул". - Ну же, сынок! Я тебя поймаю!
     Мальчик втянул голову в плечи. Но тут за его  спиной  возникла  белая
фигура. И он вдруг бросился через дыру в стене прямо в солнечный полдень.
     Время опять застыло, как тогда  на  зеленой  террасе  Земли.  Ребенок
перевернулся в воздухе и полетел вниз. Он падал все  быстрее,  а  Гарамонд
опять бежал,  словно  в  замедленном  кошмаре.  Зарыдав  на  бегу,  он  из
последних сил рванулся вперед...
     Что-то тяжелое и очень твердое больно ударило его в  грудь,  сбило  с
ног. Он покатился по пыльной траве, исступленно прижимая к себе  маленькое
тельце. Чуть в стороне мелькнула вспышка, потом  луч  иссяк,  не  причинив
вреда. Лиз промахнулась.
     Гарамонд встал, чувствуя на  шее  маленькие  руки.  Он  задыхался  от
счастья.
     - Все хорошо, сынок? - прошептал он. - Все в порядке?
     Кристофер кивнул и прижался к его плечу.
     Взглянув вверх, Гарамонд решил, что  на  таком  расстоянии  рубиновый
лазер Элизабет не опасен. Он спокойно  повернулся  и,  не  оглядываясь  на
Линдстром-Центр, побежал к ограде. Эйлин, все еще прижимавшая руки ко рту,
кинулась следом. Стражи ворот ошарашенно застыли возле  своей  караулки  и
ничего не предпринимали.  Колберт  Мейсон  встретил  капитана  восхищенным
восклицанием.
     - Вэнс, ты обернулся всего за две минуты! Без пятнадцати секунд! - Он
чмокнул свою камеру. - А ролик-то будет - пальчики оближешь!
     - Лучшие кадры всегда впереди, - изрек Гарамонд, втискиваясь вслед за
женой и сыном в репортерский фургон.


     С тех пор Гарамонд, казня себя за благодушие, едва не стоившее  жизни
его семье, стал крайне подозрительным, на  каждом  шагу  видел  ловушки  и
опасности. Он больше никогда не летал вглубь Орбитсвиля.
     Элизабет Линдстром сместили с поста  президента,  лишили  влияния,  а
потом и "Старфлайт Инкорпорейтед" был вытеснен общественными транспортными
компаниями. Но капитан с женой и сыном предпочитали жить поближе к космосу
и звездам.
     Отсюда легче  было  наблюдать,  а  может,  забыть,  что  человечество
достигло гавани и уже больше некуда стремиться.
     Переселение на Орбитсвиль приобрело характер  естественной  миграции:
люди снимались с насиженных мест и, словно  перелетные  птицы,  улетали  в
более гостеприимные края. Время человечества подошло к концу.
     Время - мера перемен. Эволюция - результат соревнования, но в  О  эти
понятия ничего не значили. Людям, избавленным  от  необходимости  нападать
или спасаться бегством, испытывать голод или страх, мечтать  и  надеяться,
вскоре предстояло утратить те черты, благодаря которым они стали людьми.
     На век  Гарамонда  пришелся  последний  всплеск  специфического  вида
совместной деятельности, которая позволяла людям бродить  по  беду  свету.
Они еще не успели привязаться к какому-то  определенному  месту.  То  были
легендарные времена. Вокруг сотен звездных озер  зарождались  сотни  новых
народов. Обладая полной свободой выбора, они  имели  возможность  добиться
процветания на своем собственном, неповторимом пути развития.  Но  сбыться
этому было не суждено.  Неотличимые  друг  от  друга,  неизменные  саванны
Орбитсвиля выхолостили все особенности и различия.
     Со временем прекратилась  даже  торговля,  которая  осуществлялась  с
помощью стареньких фликервингов, курсировавших по  трассам  между  Окнами.
Бессмысленно возить товары в порт назначения,  ничем  не  отличающийся  от
пункта отправления.
     Дремотный  покой  вечного  полдня  снизошел   на   самые   отдаленные
окрестности звезды Пенгелли.
     Орбитсвиль исполнил свое предназначение.
                                 Боб ШОУ

                           ОТБЫТИЕ ОРБИТСВИЛЯ




                                    1

     Оставшееся время они решили провести в Гарамонд-парке.
     Даллен уже бывал здесь, но сегодня все  выглядело  иначе  и  казалось
неестественно ярким. Сквозь листву  ослепительно  сверкали  медные  кровли
домов;  цветы  и  кусты,  превращенные  яростным  солнцем  в  экзотическую
растительность   джунглей,    пламенели    под    вертикальными    лучами.
Ядовито-зеленый газон сбегал  к  единственному  объекту,  на  котором  мог
отдохнуть  взгляд:  внизу  чернело  круглое  озеро.  На  берегу  горбились
невысокие холмики из остатков камней и металлических  конструкций,  бывших
когда-то  фортификационными  сооружениями.  Небольшие   группы   туристов,
покачивая сверкающими эллипсами шляп, бродили среди древних  развалин  или
прогуливались по дорожке, огибавшей озеро.
     - Давай спустимся и заглянем вниз. - Даллен порывисто взял  жену  под
руку.
     Кона удивленно отстранилась.
     - Что за спешка?
     - Ну вот, опять все  сначала?  -  Даллен  отпустил  ее  руку.  -  Мне
казалось, мы обо всем договорились.
     - Хорошо тебе...
     Кона замолчала, хмуро посмотрела на него, но через мгновение ее  лицо
снова озарила улыбка. Обняв друг друга, они стали  спускаться  по  склону.
Даллен ощущал бедром ее тело и вспоминал, как они долго  занимались  утром
любовью. Ему вдруг пришло в голову, что своей  ненасытностью  Кона  словно
давала ему понять, чего он лишается. В душе  снова  шевельнулись  обида  и
разочарование, уже  несколько  месяцев  омрачавшие  их  отношения.  Даллен
решительно отогнал мрачные мысли.
     Они  пересекли  дорожку  и  остановились  возле  каменного  парапета,
опоясывавшего черное озеро. Даллен прикрыл глаза рукой, вгляделся в темную
глубину и через несколько секунд увидел звезды.
     Хотя из-за солнца он различал лишь  наиболее  яркие  светила,  сердце
вдруг пронзил первобытный ужас. Всю  жизнь  Даллен  провел  на  внутренней
поверхности Орбитсвиля, а остальной  мир  видел  только  во  время  редких
визитов к Окну. "Вот окажусь на Земле, - сказал он себе, любуясь  звездным
небом, - и смогу каждую ночь познавать новые миры..."
     - Мне как-то не по себе, - прошептала  у  его  плеча  Кона.  -  Такое
чувство, будто я вот-вот провалюсь туда.
     Даллен покачал головой.
     - Здесь совершенно безопасно. Полевая диафрагма выдержит любой вес.
     - То есть? - Она игриво подтолкнула его бедром. - Уж не хочешь ли  ты
сказать, что я слишком толстая?!
     - Ни в коем случае!
     Он с нежностью взглянул  на  жену,  ценя  ее  добродушную  иронию,  с
которой  она  всегда  относилась  к  собственной  внешности.  Раньше  Кона
соблюдала строжайшую диету, но после рождения сына борьба  с  килограммами
стала даваться ей куда труднее.
     Мысль о скорой разлуке с  Мики  омрачала  редкие  в  последнее  время
минуты взаимопонимания. Даллен почти год потратил на  то,  чтобы  добиться
перевода на Землю, поскольку это сулило ему чин офицера четвертой  ступени
в Гражданской службе Метаправительства. Кона знала о его планах, но только
после  родов  объявила  мужу,  что  не  собирается  покидать   Орбитсвиль.
Космический полет и резкая перемена климата могут неблагоприятно сказаться
на здоровье Мики, оправдывалась она, но Даллен  не  слишком  верил  такому
объяснению, поэтому чувствовал себя обиженным.  Кона  не  хотела  покидать
больного отца, а  помимо  этого  она  как  профессиональный  историк  была
увлечена работой над книгой о еврейских поселениях на Орбитсвиле.  И  если
первая причина не вызывала возражений, то вторая порождала  многочисленные
ссоры, разрушительное действие которых не могли сгладить  ни  убедительные
аргументы, ни добродушное подшучивание друг  над  другом.  "Для  некоторых
быть евреем - своего рода религия..."
     В темной глубине под ногами проплыла огромная тень, и Кона  в  испуге
отпрянула от парапета. Даллен узнал  каботажный  грузовоз,  скользивший  в
каких-нибудь пятидесяти метрах от  Окна,  направляясь  к  противоположному
берегу  черного  озера.  На  другом  берегу  Окна  находился   космический
терминал, откуда Гарри Даллен вскоре  отправится  на  Землю.  Пассажирский
вокзал и складские корпуса высились над поверхностью озера, но  гигантские
причальные опоры уходили  сквозь  силовое  поле  вниз,  теряясь  во  мраке
открытого космоса.
     - Мне здесь не нравится, - сказала Кона. - Все такое чужое.
     Даллен понял ее намек. Их родной городок  Бангор  был  в  шестнадцати
тысячах километров отсюда, в глубине Орбитсвиля, среди уютных холмов,  так
похожих на земные. Высшая точка находилась на отметке тысячи  метров.  Это
означало,  что  в  окрестностях  Бангора  имеется  значительное  скопление
осадочных горных пород, хотя геологическая  структура  не  имела  никакого
значения. Без тонкого  слоя  илема,  загадочного  материала,  из  которого
состояла огромная сфера, ничто не могло бы существовать. От подобной мысли
становилось неуютно и  тревожно,  но  такие  размышления  беспокоили  лишь
гостей Орбитсвиля да недавних переселенцев. Однако  тот,  кто  родился  на
Большом О, с детства  проникался  абсолютной  верой  в  его  незыблемость,
просто зная: этот мир куда более долговечен, чем обычные планеты.
     - Нам вовсе не обязательно  оставаться  здесь,  -  сказал  Даллен.  -
Хочешь, пойдем посмотрим на розы.
     - Позже. - Кона нажала кнопку записывающего устройства в виде  броши,
прикрепленного к ее шафрановой блузке. - Я хочу снять памятник  Гарамонду.
Может, пригодится для книги.
     "Подразумевалось, что ты провожаешь меня, а не собираешь материал для
своей книги", - с грустью подумал Даллен, гадая, намеренно ли Кона  задела
его, упомянув о книге. Среди привлекательных  качеств  жены  не  последнее
место  занимала  ее  независимость,  которой   она   никогда   не   желала
поступаться.  Даллен  понимал,  что  сейчас  уже  не   изменить   правила,
установившиеся в их отношениях, хотя  никак  не  мог  отогнать  назойливую
мысль, насколько было бы лучше, если бы они отправились на Землю вместе  и
разделили все радости и тяготы поездки.
     Разумеется, оставалась и другая возможность: отложить отъезд на  пару
лет. Мики подрастет и окрепнет. Кона к тому времени закончит свою книгу  и
подготовится к новой полосе в своей жизни.
     Внезапно у Даллена возникла крамольная мысль,  ужаснувшая  его  своей
неожиданностью. Ведь все можно переиграть! Можно уклониться от  полета  на
Землю, попросту не явившись на борт звездолета.
     Сколь ни бездушным был бюрократический аппарат метаправительства, там
все же считались с одним свойством человеческой натуры: некоторые люди  не
способны вынести психологического напряжения межзвездного перелета.  Отказ
в последний момент был столь распространенным, что для  обозначения  этого
явления возник своеобразный термин "слинять  мимо  окна".  Даже  багаж  не
грузили до тех пор, пока пассажир не поднимался на борт корабля.
     Нет ничего постыдного, говорил себе Даллен, в умении приспособиться к
обстоятельствам, так поступают очень многие. Если он сейчас позволит  себе
романтический жест самоотречения, ему не  нужно  будет  никому  объяснять,
даже своей собственной жене, что жест этот  крайне  эгоистичен,  поскольку
позволяет сохранить самое дорогое.
     - Памятник. Фотографии. - Кона помахала рукой перед его лицом.  -  Ты
что, забыл?
     - Извини, задумался, - смущенно  пробормотал  Даллен.  Они  дошли  по
тропинке до  места,  где  дорожка  превращалась  в  небольшую  полукруглую
площадку, на краю  которой  у  самой  бездны  высилась  бронзовая  статуя.
Человек в космическом костюме двухсотлетней  давности,  прикрыв  глаза  от
слепящего солнца, вглядывался в даль. В опущенной  руке  он  держал  шлем.
Скульптор сумел запечатлеть выражение лица  путешественника,  вынырнувшего
из черной бездны космоса  на  зеленые  равнины  Орбитсвиля.  Благоговейный
страх  и  удивительное  спокойствие  от  сознания  исполненного  долга   -
выражение, хорошо знакомое каждому,  кто  в  первый  раз  проникал  сквозь
диафрагму из стерильной космической черноты и ступал  на  залитые  солнцем
бескрайние просторы.
     На бронзовой табличке стояло всего три слова:

                          ВЭНС ГАРАМОНД, разведчик

     - Я просто обязана снять его, - заявила Кона, впервые увидевшая  этот
памятник.
     Она обогнала мужа и присоединилась  к  туристам,  загипнотизированным
информационными лучами, исходящими из постамента  статуи.  Вдруг  один  из
блуждающих  лучей  сфокусировался  на   лице   Даллена,   погруженного   в
собственные мысли, и в его голове разлетелся  сноп  цветных  брызг.  После
мгновенной паузы, во время которой информационное устройство  изучало  его
реакцию на сигналы и определяло, на каком языке  следует  вести  передачу,
Даллен  погрузился  в   мир   сконструированных   миражей.   Трехкорпусные
звездолеты,  видимые  как  будто  из  космоса,  приближались  к   оболочке
Орбитсвиля, к круглому светящемуся Окну. Зажурчал бесполый голос:
     - Около трех столетий назад, в 2096 году, первый космический  корабль
с Земли достиг Оптима Туле. Корабль назывался "Биссендорф"  и  принадлежал
флотилии  исследовательских  судов  компании  "Старфлайт   Инкорпорейтед".
Компания вошла в историю как монопольный организатор космических перевозок
в эпоху расселения Земли. Командовал "Биссендорфом" капитан Вэнс Гарамонд.
Сейчас вы находитесь на том месте, где капитан  Гарамонд,  преодолев  поле
диафрагмы, удерживающее нашу атмосферу, впервые  ступил  на  землю  Оптима
Туле...
     Картина  изменилась.  Даллен  увидел  Гарамонда  стоящего  со  своими
спутниками на девственной равнине, где теперь находился расползающийся  во
все стороны Бичхэд-Сити. Голос продолжал звучать, но слова уже не доходили
до сознания Даллена, разбиваясь о барьер его собственных мыслей.
     Что мешает ему так поступить? Что изменится во Вселенной, если он  не
полетит сегодня на Землю? Он вернется, его, конечно же, осмеют коллеги  из
Комиссии по границам, но какое это имеет значение? Какой вес имеет  чье-то
мнение по сравнению с чувствами и желаниями Коны? А ведь  есть  еще  Мики,
трехмесячный Мики...
     - Справа вы видите разрушенные фортификационные сооружения, это  один
из немногих следов, оставшихся от цивилизации праймеров,  процветавшей  на
Орбитсвиле около двадцати  тысяч  лет  назад.  О  праймерах  нам  известно
немного. Несомненно одно, это было очень энергичное и честолюбивое  племя.
Обнаружив Оптима Туле, они,