жненько. 
Значительную  часть этой  процедуры  Рэндалл находился  в сознании  - хотя, 
конечно же, точно оценить  пропорцию было трудно. Раз или два он отключался 
-   но  только   затем,  чтобы   очнуться  от   еще  более   сильной  боли. 
Напоследок Фиппс приберег новый,  им же, вероятно, и придуманный способ без 
особого   членовредительства  доводить   человека  до   предела  страданий. 
Рэндалла окружали зеркала; зеркальными были и стены комнаты, куда он попал, 
и ее  пол, и ее потолок. Куда ни посмотри  - всюду бесконечные вереницы его 
изображений, и  каждое из этих изображений  - он сам, его  "я", и каждое из 
этих "я" ненавидело его и бежать от них было некуда. 
- Врежь ему еще, - орали они - орал он - и их-его крепко сжатые кулаки били 
его в зубы. А затем раздавался их-его довольный гогот. 
Они обступали его все  ближе и ближе, а он не мог бежать достаточно быстро. 
Какие отчаянные усилия он ни прилагал - мышцы его не слушались. Это потому, 
что его приковали, приковали к огромному колесу вроде беличьего. Заодно ему 
завязали глаза,  а скованные руки не давали  сдернуть повязку. Но надо было 
бежать  -  ведь  наверху  стояла Синтия,  и  надо  было  до нее  добраться. 
Только какой там верх, когда ты в беличьем колесе. 
Рэндалл  страшно устал, а  когда он  хоть чуть-чуть замедлял  движение, они 
снова его били. Кроме  того он должен был считать шаги, иначе не считается, 
иначе все  бесполезно. Десять тысяч девяносто  один, десять тысяч девяносто 
два, десять тысяч девяносто три, вверх-вниз, вверх-вниз... Хоть бы увидеть, 
куда я бегу. 
Рэндалл споткнулся,  его ударили сзади,  и он упал лицом  вниз. Мир куда-то 
исчез. 
Когда сознание  наконец-то вернулось,  он обнаружил, что  лежит, прижавшись 
лицом  к  чему-то  жесткому,   холодному  и  бугристому.  Отодвинувшись  от 
непонятного предмета,  он почувствовал,  что все его тело  онемело. Ноги не 
слушались:  с трудом разглядев  их в  неверном свете раннего  утра, Рэндалл 
понял причину  - наполовину  стянутая с кровати простыня  плотно обвила его 
лодыжки. 
Жесткий  холодный предмет  оказался  батареей парового  отопления, рядом  с 
которой он почему-то лежал.  Рэндалл начал ориентироваться в обстановке, он 
находился в своей собственной  спальне. По-видимому, он бродил во сне, надо 
же, ведь  последний раз такое было страшно  давно, в раннем детстве! Бродил 
во  сне, зацепился  за что-то и  врезался головой  в батарею. Ну  и отшибло 
мозга, конечно же, напрочь. Как еще жив остался. 
Собравшись  немного с  силами, болезненно  морщась при каждом  движении, он 
начал подниматься  на ноги  и заметил непривычный предмет  - новое зеркало. 
Мгновенно вспомнив свой сон, он бросился к кровати. 
- Синтия! 
Но Синтия была на месте, в целости и сохранности. Она даже не проснулась от 
этого вопля, чему Рэндалл очень обрадовался - зачем же людей зря пугать? На 
цыпочках отойдя от кровати,  он тихо пробрался в ванную, притворил за собой 
дверь и только тогда повернул выключатель. 
Хорош видок,  ничего не скажешь. Нос расквашен, и  давно - кровь в основном 
уже подсохла и не  течет. Вся грудь пижамной куртки в той же кровище. Кроме 
того, по всей видимости, он лежал правой щекой в луже крови, кровь засохла, 
и   картина  получилась   устрашающая   -  значительно   страшнее,  чем   в 
действительности,    как    он   с    облегчением   обнаружил,    умывшись. 
В действительности  повреждений не  так уж много,  только вот -  ой! - весь 
правый бок  онемел и  ноет - наверное  расшиб, падая, а  потом, для полного 
комплекта,  еще  и  застудил.  Интересно, думал  Рэндалл,  долго  ли я  так 
валялся? 
Сняв куртку, он решил, что стирать сейчас - слишком много хлопот, смял ее в 
комок и засунул за унитаз. Чтобы Синтия не наткнулась на такой ужас раньше, 
чем он объяснит ей происшедшее. 
- "Господи, Тедди, что это с тобой?" 
-   "Да   так,  маленькая,   ерунда.   Просто   поцеловался  с   батареей." 
Объяснение   звучало  даже   сомнительнее,   чем  классическое   "на  дверь 
наткнулся". 
Голова все еще кружилась,  кружилась сильнее, чем Рэндалл думал - засовывая 
куртку,  он чуть  не упал  и с  трудом сохранил равновесие,  ухватившись за 
бачок.  И стучало  в этой  голове так,  словно внутри  нее лупила  по своим 
барабанам  целая орава  доброхотов  из Армии  Спасения. Пошарив  в аптечке, 
Рэндалл  нашел аспирин,  проглотил  три таблетки  и задумчиво  воззрился на 
коробочку люминала,  приобретенную Синтией несколько  месяцев назад. Прежде 
такое было  ни к чему, спал  он всегда как убитый,  но тут - особый случай. 
Кошмары  две  ночи кряду,  а  для  полной радости  -  начал расхаживать  по 
квартире,  как  лунатик,  и   чуть  не  свернул  себе  дурацкую  свою  шею. 
А  ведь девочка в  чем-то права,  подумал Рэндалл, глотая  таблетку. Отпуск 
совсем не повредил бы - а то я совсем как выжатый лимон. 
Найти  чистую   пижаму,  не  зажигая  в   спальне  свет,  было  практически 
невозможно,  так  что Рэндалл  скользнул  под одеяло  без куртки,  подождал 
секунду  -  не  проснется  ли Синтия,  а  потом  закрыл  глаза и  попытался 
расслабиться.  Через   несколько  секунд   снотворное  начало  действовать, 
болезненные  толчки в  голове немного  стихли, и  вскоре он  крепко заснул. 
 
 
Проснувшись  от  бившего  в  лицо  солнца,  Рэндалл сощурил  один  глаз  на 
будильник,  увидел,  что  уже  десятый час,  и  торопливо  слез с  кровати. 
Поступок оказался  не из  самых остроумных -  дико заныл правый  бок. Затем 
коричневое  пятно   под  батареей  напомнило   ему  вчерашние  приключения. 
Осторожно повернув голову, он поглядел на жену. Та все еще безмятежно спала 
и, по  всей видимости, даже не  собиралась шевелиться. Такой расклад вполне 
устраивал Рэндалла - лучше сперва напоить ее апельсиновым соком, а уж потом 
описывать столь прискорбные  обстоятельства. Зачем сразу устраивать панику? 
Кое-как нащупав шлепанцы, он  накинул на себя купальный халат - голые плечи 
зябли,  а  все  мышцы  неприятно  ныли.  Чистка  зубов  несколько  улучшила 
положение  -  избавившись от  противного  вкуса во  рту, Рэндалл  настолько 
осмелел, что начал подумывать о завтраке. 
Мысли  его рассеянно скользили  по событиям  прошлой ночи, даже  не пытаясь 
проникнуть в них поглубже.  Неприятная все-таки вещь, думал он, выжимая сок 
из апельсинов,  эти ночные кошмары. Может, и не психоз,  но невроз - это уж 
точно, а  что в этом хорошего?  Кончать надо с этим.  Разве можно работать, 
если всю ночь прослонялся,  как дурак по квартире - даже если при этом и не 
сломал себе  шею, зацепившись за что-нибудь. Мужчине  нужен сон - какие тут 
сомнения. 
Управившись со  своей порцией сока, Рэндалл  понес второй стакан в спальню. 
- Ну-ка, красавица, - подъем! 
Синтия  не пошевелилась,  так  что он  решил прибегнуть  к  средствам более 
радикальным и запел: 
- Вставай, вставай, штанишки надевай, маечку натягивай, песенку подтягивай! 
И снова никакого результата. Аккуратно поставив стакан на тумбочку, Рэндалл 
сел  на  край  кровати,  взял  Синтию  за  плечо и  слегка  ее  потормошил. 
- Вставай, засоня! Всю молодость проспишь! 
Синтия не шелохнулась. Плечо было холодным, как лед. 
- Син! -  закричал он в голос. - Син! Син! Теперь  Рэндалл тряс ее изо всех 
сил.  Безжизненно,  как ватная,  Синтия  перевернулась на  спину. Он  снова 
встряхнул ее. 
- Син, милая... ой, Господи! 
Через некоторое  время испытанное Рэндаллом потрясение  само успокоило его, 
фигурально  говоря, он  сорвал тормоза  и был  готов с  мертвенным, ледяным 
спокойствием  сделать  все,  что  угодно, все,  что  окажется  необходимым. 
Неизвестно почему, Рэндалл считал Синтию мертвой. Однако он решил убедиться 
наверняка  - при помощи  известных ему  средств. Пульс не  прощупывался. "А 
может, я  просто не  умею его искать, -  говорил он себе. -  А может, пульс 
есть, но  очень слабый". И все это время  какой-то дьявольский хор кричал в 
его голове: "Она умерла... умерла... умерла... Это ты позволил ей умереть!" 
Рэндалл приложил ухо к  груда жены. Теперь ему показалось, что сердцебиение 
прослушивается, но  уверенности не было, возможно  - это просто отзвуки его 
собственного  пульса.  Так  ничего  и  не  поняв, он  оглянулся  в  поисках 
какого-нибудь небольшого зеркала. 
Вполне  подходящее  круглое зеркальце  нашлось  в  сумочке Синтии;  Рзндалл 
старательно   вытер  его   рукавом  халата   и  приблизил  к   губам  жены. 
Зеркало слегка запотело. 
В  полном ошеломлении, все  еще не  позволяя себе надеяться,  Рэндалл снова 
протер зеркальце и сделал  еще одну попытку. Оно снова запотело, чуть-чуть, 
не вполне определенно. 
Она жива - она жива. 
Удивившись секунду спустя, почему лицо Синтии плывет у него перед, глазами, 
Рэндалл понял  вдруг, что  собственное его лицо залито  слезами. Вытерев на 
ходу  глаза,  он,  как   заведенный  автомат,  продолжил  ненужную  теперь, 
собственно, проверку. 
Иголка,  иголка... где  в этом  доме иголки?  Вытащив иголку  из подушечки, 
лежавшей на  туалетном столике,  Рэндалл подошел к  кровати, двумя пальцами 
оттянул кожу на руке Синтии, прошептал: "Прости, маленькая", - зажмурился и 
уколол. 
Показалась  алая капелька,  затем  укол быстро  затянулся. Жива!  Хорошо бы 
измерить  температуру, но термометра  не было  - они с  Синтией практически 
никогда не  болели. Что еще... Когда-то и  где-то Рэндалл читал что-то .про 
то,   как   изобретали    стетоскоп.   Если   свернуть   листок   бумаги... 
Найдя подходящий листок, он свернул его в трубку, приставил один конец этой 
трубки к  груди Синтии, где-то в  районе сердца, а к  другому приложил ухо. 
Тук-тук... тук-тук... тук-тук... Негромко, но ритмично и отчетливо. На этот 
раз  сомнений   не  оставалось,  раз  бьется   сердце,  значит,  она  жива. 
Чтобы   справиться   с   собой,    ему   пришлось   на   минуту   присесть. 
Только большим усилием Рэндалл заставил себя думать - что же делать дальше. 
Ну конечно  же - вызвать врача. Он не  догадался сделать это раньше потому, 
что они с Синтией никогда не болели - а значит никогда не вызывали врача. И 
правда, ведь  за все время после  свадьбы им ни разу  не потребовался врач. 
А может,  позвонить в  полицию и попросить прислать  медицинскую машину? Ну 
пришлют  какого-нибудь ихнего  живодера, который привык  полосовать ножиком 
несчастных, пострадавших а автомобильных  авариях и перестрелках. Нет, врач 
нужен самый лучший. 
А  кто из  них самый  лучший? Семейного  врача семейство Рэндалл  не имело. 
Смайлз...  да ну  его,  алкоголика. Еще  Хартвик -  но  у него  очень узкая 
специализация  -  весьма интимные  операции  для  сливок общества.  Рэндалл 
взялся за книгу. 
Потберм. Кто  его, конечно, знает,  этого старого шарлатана, но  вид у него 
вполне компетентный.  Рэндалл нашел нужную страницу,  три раза набрал номер 
неправильно, отчаялся и попросил помощи у телефонистки. 
- Да, это Потбери. Что вам нужно? Говорите же. 
- С вами говорит Рэндалл. Рэндалл. Р-Э-Н-Д-А-двойное Л. Мы с женой заходили 
к вам вчера, помните? Это насчет... 
- Да, я помню, в чем дело? 
- Моя жена заболела. 
- Что с ней такое? Снова обморок? 
- Нет... ну да.  То есть я хотел сказать - она без сознания, она совсем как 
мертвая. 
- Она мертвая? 
- Не  думаю - но она в очень тяжелом состоянии.  Я боюсь, доктор. Вы можете 
приехать прямо сейчас? 
Последовало недолгое молчание. 
- Я приеду. 
-  Ой,  как  хорошо!  Послушайте,  а  что  мне делать  до  вашего  приезда? 
- Не  делать ничего. Не трогайте ее. Я  скоро буду. Потбери повесил трубку. 
Рэндалл  торопливо вернулся в  спальню. Вид  Синтии не изменился.  Он хотел 
было ее потрогать, вспомнил указание доктора и резко отдернул руку. Однако, 
заметив   свой  импровизированный   стетоскоп,  Рэндалл  не   устоял  перед 
искушением. 
Услышав  успокоительное  "тук-тук",  он  виновато  убрал  бумажную  трубку. 
Теперь Рэндаллу  оказалось нечего делать -  только стоять рядом с кроватью, 
смотреть на  Синтию и  обкусывать ногти. Десять  минут такого плодотворного 
занятия  привели его  на  грань истерики.  Тогда Рэндалл  прошел  на кухню, 
достал  с верхней  полки бутылку,  налил полстакана виски,  несколько минут 
смотрел на  щедрую дозу народного успокоительного  средства, выплеснул ее в 
раковину и побрел в спальню. 
Никаких изменений. 
Неожиданно Рэндалл вспомнил, что  не дал врачу своего адреса. Бросившись на 
кухню, он схватил телефонную  трубку, с трудом держа себя в руках, каким-то 
образом   сумел   правильно   набрать   номер.   Ответил   женский   голос. 
- Нет, доктор на выезде. Вы хотите что-нибудь передать? 
- Моя фамилия Рэндалл. Я... 
- О, мистер Рэндалл. Доктор выехал к вам минут пятнадцать назад. Он будет у 
вас с минуты на минуту. 
- Но у него нет адреса. 
- Как?  Да нет,  я уверена, что  он знает адрес,  иначе он  уже позвонил бы 
сюда. 
Рэндалл в  недоумении положил трубку. Все  это до крайности странно. Ладно, 
дадим  Потбери  три  минуты,  а  потом попробуем  поискать  другого  врача. 
На сигнал  домофона Рэндалл  поднялся со стула,  покачиваясь, словно боксер 
после нокдауна. 
- Да? 
- Потбери. Это вы, Рэндалл? 
- Да, да, поднимайтесь. 
Прижимая  ухом трубку, он  нажал кнопку  замка. Рэндалл встретил  Потбери у 
настежь распахнутой двери. 
- Заходите, доктор, заходите, заходите! 
Коротко кивнув, врач прошел мимо него. 
- Где пациентка? 
- Здесь, она здесь. 
Суетливо  проводив  Потбери  в  спальню,  Рэндалл  напряженно  замер  около 
кровати,  с надеждой  наблюдая, как  врач осматривает лежащую  без сознания 
Синтию. 
- Ну как она? Она поправится? Скажите доктор... 
Слегка  распрямившись, Потбери  недовольно хмыкнул  и повернул голову  к не 
находящему себе места Рэндаллу. 
- Будьте  любезны, отойдите от кровати и  перестаньте дышать мне в затылок. 
Тогда, возможно, мне и удастся что-нибудь выяснить. 
- Ой, извините. - Рэндалл испуганно ретировался к двери. 
Достав из  саквояжа стетоскоп, Потбери некоторое  время прослушивал Синтию, 
затем передвинул прибор и вслушался снова. В конце концов он вытащил черные 
резиновые  трубки из ушей,  и Рэндалл,  все это время  тщательно пытавшийся 
прочесть что-нибудь  на его  непроницаемом лице, с  надеждой шагнул вперед. 
Однако  Потбери не  обратил на  него никакого  внимания. Теперь  врач двумя 
пальцами оттянул  веко Синтии  и всмотрелся в ее  зрачок, передвинув тонкую 
безжизненную руку так, что она свесилась с кровати и постучал молоточком по 
локтю, после чего выпрямился и несколько минут просто смотрел на пациентку. 
Рэндаллу хотелось кричать и ломать мебель. 
Потбери  проделал еще  несколько  странных, почти  ритуальных телодвижений, 
входящих в репертуар каждого  терапевта. Некоторые из этих действий Рэндалл 
-  так ему  по  крайней мере  казалось -  понимал,  некоторые -  точно нет. 
- А  что она  делала вчера, после  того как вы  ушли от  меня? - неожиданно 
спросил врач, закончивший, по всей видимости, осмотр. 
-  Так  я  и  думал, -  умудренно  кивнул  он,  выслушав сбивчивый  рассказ 
Рэндалла. -  Все это связано с утренним ее шоком. И  ведь виноваты вы, а не 
кто другой. 
- Я виноват? 
- Вы  были предупреждены. Вам  не следовало и близко  подходить к подобному 
человеку. 
-  Но... но...  ведь вы предупредили  меня после  того, как он  ее напугал. 
Было   похоже,  что   замечание   Рэндалла  несколько   обеспокоило  врача. 
- Пожалуй  да, пожалуй да. Мне показалось,  что кто-то предупреждал вас еще 
до меня.  В любом случае нужно  было понимать, с какой  тварью имеете дело. 
Однако сейчас эта тема мало интересовала Рэндалла. 
-  А  как  она,  доктор?  Она  поправится?  Ведь  она  поправится,  правда? 
-  На вашем  попечении,  мистер Рэндалл,  оказалась очень  больная женщина. 
- Да, я понимаю, что она... но чем она больна? 
- Lethargica gravis на почве психической травмы. 
- А это опасно? 
-  Достаточно   опасно.  Однако   при  соответствующем  уходе   она  должна 
поправиться. 
-  Все, что  угодно, доктор, все,  что угодно.  Деньги не проблема.  Что мы 
теперь сделаем? Отправим ее в больницу? 
-  Ничего хуже  и  не придумаешь,  -  отмахнулся Потбери.  - Проснувшись  в 
незнакомой обстановке, она может снова потерять сознание. Держите ее здесь. 
Вы можете так организовать  свои дела, чтобы находиться при ней непрерывно? 
- Конечно, могу. 
- Вот  так и сделайте. Не  отходите от нее ни  днем, ни ночью. Лучше всего, 
если,  проснувшись,  она  увидит  свою  комнату,  а  также вас  -  рядом  и 
бодрствующего. 
- Но ей наверняка нужна сиделка? 
-  Не думаю.  С ней, собственно,  ничего не  надо делать -  только следить, 
чтобы была тепло укрыта.  Ну разве еще - чтобы ее ноги находились чуть выше 
головы. Подложите по паре  книг под ножки кровати с нужной стороны - и все. 
- Сейчас же сделаю. 
-  Если  такое  состояние  продлится  неделю  или около  того,  подумаем  о 
глюкозных вливаниях или еще о чем-нибудь в этом роде. 
Потбери  наклонился,   застегнул  свой   саквояж  и  поднял   его  с  пола. 
- Если ее состояние изменится - звоните. 
- Обязательно. Я... 
Рэидалл осекся на полуслове,  последние слова врача напомнили ему о забытом 
обстоятельстве. 
- Доктор, а как вы нас нашли? 
На лице Потбери появилось изумление. 
- Что вы имеете в виду? Ваш дом совсем легко найти. 
- Но я не говорил вам адрес. 
- Что? Чепуха. 
- Но я действительно  не говорил. Потом я быстро это сообразил и позвонил в 
вашу приемную, но вас уже не было. 
- А кто говорит, что вы дали свой адрес сегодня? 
Вид у Потбери был уже не удивленный, а раздраженный. 
- Вы дали мне его вчера. 
Рэндалл немного задумался. Вчера  он показал Потбери свои документы, но там 
ведь только адрес конторы.  Конечно, их домашний телефон есть в справочнике 
и  в лицензии,  но и  там и там  - просто  как ночной деловой  телефон, без 
адреса. Разве что Синтия... 
Но Синтию сейчас не  спросишь, и мысль о ней заставила его позабыть все эти 
мелочи. 
- Доктор, так вы  уверены, что ничего больше не нужно? - озабоченно спросил 
он. 
-- Ничего. Сидите дома и наблюдайте за ней. 
- Обязательно. Только лучше бы я был парой близнецов, - с сожалением сказал 
Рэндалл. 
- Это  еще почему? - повернул  голову Потбери, уже взявший  свои перчатки н 
направлявшийся к двери. 
- А  из-за этого дурацкого Хога.  У меня теперь к  нему счет, и большой. Ну 
ладно, я пошлю кого-нибудь следить за этой гадиной, а как только освобожусь 
- разберусь с ним по-свойски. 
Вздрогнув, словно ужаленный, Потбери резко повернулся. 
- Ничего  подобного вы  не сделаете, -  зловеще посмотрел он  на Рэндалла - 
Ваше место здесь. 
- Да,  да, понимаю, - но  мне хотелось бы иметь  его под колпаком. А потом, 
когда все  придет в  порядок, я разберусь  - кто он  такой и  что он такое. 
-  Молодой человек,  - медленно, с  угрозой в  голосе сказал Потбери.  - Вы 
должны обещать  мне, что никогда  и никоим образом не  вступите в отношения 
с... с упомянутым вами человеком. 
Рэндалл посмотрел на кровать. 
- Я не могу допустить, чтобы все это сошло ему с рук, - почти выкрикнул он. 
- Неужели вы не понимаете? 
-  Во  имя... Послушайте.  Я  старше вас  и  должен бы  вроде привыкнуть  к 
глупостям и неразумности. И все же - ну как еще можно убедить вас, что есть 
вещи слишком  опасные, с которыми лучше  не шутить? Ну как  я могу взять на 
себя ответственность  за ее,  - Потбери указал на  Синтию, - выздоровление, 
если  вы  намерены  совершать  поступки, неминуемо  ведущие  к  катастрофе? 
- Но... Послушайте, доктор Потбери, я ведь сказал, что буду точно следовать 
всем  вашим  указаниям, касающимся  ее.  Но  я не  намерен  просто так  вот 
простить ему то, что он сделал. Если она умрет... если она умрет, то прости 
меня   Господи,   но   я   разберу   его   на   кусочки   ржавым   топором. 
На этот раз Потбери немного помедлил, а когда наконец заговорил, то спросил 
только: 
- А если не умрет? 
- Если  не умрет, моим  глав