его дома и размышляли. На чердак  их  загнало
то обстоятельство, что Николина мать сегодня не пошла на работу, а  осталась
дома готовиться к докладу на какой-то конференции. Специальность у  нее,  по
мнению мальчишек, была довольно  скучная.  Варвара  Федоровна  Вервина  была
врачом. Только не  таким  врачом,  который  сам  лечит,  а  врачом-биологом.
Работала она с разными животными и  живыми  кусочками  тканей  и,  наверное,
оттого, что эта работа была не очень интересной, не любила, когда  мальчишки
начинали ее о ней расспрашивать. Так и сейчас: занимаясь, она была рада, что
ее никто не отвлекает. И Никола,  понимая  это,  полез  на  чердак  прямо  с
портфелем.
   У Витьки дома обстановка  тоже  была  довольно  острой.  Папа  неожиданно
собрался в командировку.  А  мама...  Мама,  как  всегда,  по  этому  поводу
"произносила". Чудачка мама. Папа никогда не  говорил,  куда  и  на  сколько
едет. Но Витька всегда знал. Он уже давно построил  в  своей  голове  весьма
правдоподобную версию, связав воедино учебу отца в Военно-воздушной академии
и довольно частые отлучки, после  которых  в  газетах  появлялись  очередные
сообщения... Но как ни  любил  Витька  прихвастнуть,  в  этом  отношении  он
"железно" выдерживал характер. Разве что Николе...
   Чердак  в  их  доме  был  поистине  великолепный:  большой,  светлый,   с
многочисленными слуховыми окнами и таким чистым воздухом, каким не больно-то
во дворе или на улице надышишься. И если взрослым казалось,  что  там  много
пыли, то ребятам это не мешало.  Во-первых,  всегда  можно  было  по  следам
определить, кто здесь был. А во-вторых, до полета  советских  автоматических
станций на Луну многие ученые, а вместе с ними и наши  герои,  считали,  что
поверхность ее тоже покрыта глубоким слоем пыли. Так что на  чердаке  вполне
можно было играть в Луну.
   - Мне многое непонятно. - Еще раз повторил  Никола.  -  Как  ты  думаешь,
Витьк, почему вся эта история называется: "Проект "Альфа К-два"?
   - Может, буква "ка" означает космос? Виктор ответил не задумываясь.  Этот
вопрос его не волновал. Сейчас  ему  важнее  было  изобрести  способ  добычи
документов со школьного двора.
   Никола покачал головой.
   - "Космос"? Н-нет, вряд ли. Почему же тогда "два"? Такой проект не  может
иметь  порядковый  номер.  Это  же  впервые  в  истории  Земли,  в   истории
человечества - сигналы от какой-то другой  цивилизации...  Если  только  они
были...
   Витька поморщился.
   - Вечно ты сомневаешься. И потом, не мешай: у меня рождается новая идея.
   Он достаточно хорошо  изучил  приятеля,  чтобы  понимать  -  сейчас,  как
никогда, следовало направить мысли Николы в другую сторону, чтобы отвлечь от
сомнений и самому придумать ход операции по добыче остальных  бумаг.  Виктор
коротко взглянул на товарища и спросил:
   - Интересно, а почему это звезды так называются:  "Эпсилон  Эридана"  или
"Тау Кита"? А потом снова "Эпсилон", только "Индейца"?..
   - Не "Индейца", а "Индуса". Это название созвездия. А вот "Эпсилоны"  или
"Тау" - этого я не знаю.
   - И почему именно эти три звезды выбрали? Ты же читал в примечании...
   Никола полез в портфель и вытащил клеенчатую тетрадку.
   - Вот, смотри; "...две близкие к нам звезды Эпсилон Эридана и  Тау  Кита.
По мнению ученых, эти светила, отстоящие  от  Солнца  не  далее  одиннадцати
световых лет и близкие к нашему Солнцу по классу, должны  иметь  собственные
планетные системы".
   - А третья звезда?
   - Про третью я ничего не знаю.
   - А что такое "близкое к нашему Солнцу по классу"?  И  потом  как  это  -
"собственные планетные системы"? Разве не у всех звезд есть планеты?
   Никола закрыл тетрадку и спрятал ее в портфель.
   - Знаешь, Витька, надо бы нам поговорить с кем-нибудь, поспрашивать. А то
я один не разберусь.
   - Да, а с кем? Начнут: зачем да к чему. Спрашивать не захочешь.  В  школу
лучше с этим и не соваться. Там в библиотеке книжки нужной  не  допросишься.
"Вервин,  тебе  рано.  Молчанов,  тебе  рано".  Помнишь,  "Королеву   Марго"
выпрашивали? А потом еще про планеты...
   Никола нахмурился. Воспоминания эти жестоко уязвляли  его  самолюбие.  Он
после того случая  нарочно  читал  только  то,  что  до  седьмого  класса  в
библиотеке не выдавали. Не всегда  это  было  понятно  и  интересно.  Но  он
страдал за идею.
   - У кого же тогда спрашивать?
   - Можно в планетарий на лекцию сходить, а после свои вопросы в  записочке
послать. А можно... Слушай, Николка, а почему бы нам  не  поехать  просто  в
Пулково?
   - Куда?
   - В Пулково! В Главную астрономическую  обсерваторию  Академии  наук.  Мы
когда папу в аэропорту встречали, он мне рассказывал. Мы  даже  на  такси  к
самым воротам подъезжали.
   - К воротам... А кто нас вовнутрь пустит?
   - Так вот в том-то и дело, что пустят, запросто. Там каждый день,  как  в
музее, экскурсии бывают. Давай съездим. Я знаю, откуда автобус отходит.
   Никола оживился.
   - Ну что, это, пожалуй, мысль. Давай, только когда? Может, завтра?
   -  Не-ет,  завтра  линейка,  забыл?  Торжественное   подведение   итогов.
Завтра...  табеля  выдавать  будут.  Целый  день  в  школе  пробудешь.  Меня
спрашивать должны.
   - А может, мы... того... удерем?
   - Думаешь?..
   - А что, получим табеля и... будь здоров.
   Виктор с сомнением  покачал  головой.  Удрать  с  торжественной  линейки.
Во-первых, это было трудно. Во-вторых, в глубине души  он  считал,  что  это
непорядочно.  Воспитанное  отцом  уважение  ко  всякого  рода  торжественным
построениям  и  парадам  не  давало  ему  возможности  легко  согласиться  с
предложением приятеля.
   Может быть, в другое  время  рассудительный  Никола  и  сам  не  стал  бы
настаивать на таком поступке. Но сейчас его захватила идея запросто побывать
в настоящей обсерватории. В настоящей!..
   - Точно, Витьк... Решено! Да?
   Виктор сидел  на  трубе,  поставив  между  ногами  свой  портфель,  и  не
отрываясь следил за тем, как муравей старается проникнуть за пределы  рва  и
вала из пыли, построенного вокруг дохлой мухи.
   - Есть! Придумал! - Он повернулся к приятелю. Николе  даже  на  мгновение
показалось, что Витькины глаза светятся в чердачном сумраке,  как  у  кошки,
только красным огнем...
   - Слушай, так или иначе, а искать  и  доставать  нам  нужно  все  бумаги,
правильно?
   - Ну?
   - Так вот, те, что у Валерки, никуда не денутся. Даже если он  и  прочтет
их, все равно там начала нет. А вот те, что могли в общей  куче  остаться...
те  в  большей  опасности.  Сегодня  последний  день,  когда  их  еще  можно
раздобыть. Завтра отвезут на фабрику. Тогда конец, из чана  не  выловишь.  Я
предлагаю...
   И, наклонившись к уху приятеля, Витька жарко зашептал,  оглядывая  пустой
чердак.
   - М-м-м-м, - заколебался более трезво мыслящий Никола. - Ночью?
   - Чудак, ведь сейчас белые ночи, все видно будет. А потом, я  фонарик  на
всякий случай захвачу. Ну, идет?..
   Вы,  конечно,   догадались,   что   Никола   не   сумел   устоять   перед
соблазнительным предложением. Да и кто бы сумел? Теперь главное  заключалось
в том, чтобы не  проспать  и  благополучно  выбраться  из  дому.  Экспедиция
назначалась на четыре часа утра.
   - Утренний сон - крепче! - авторитетно заявил Виктор. Он имел в виду свою
маму.


   Глава IV

   НОЧНАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ
   "Та-та-та-тата", - не умолкая, строчил автомат. Можно было подумать,  что
у преступника бесконечная лента. Великий сыщик Викпетмол лежал в укрытии  не
в силах высунуть голову. Да, он сделал все, что его  просили,  все,  на  что
надеялись его коллеги из Комитета госбезопасности. Шпион выслежен. Все нити,
связывающие его с внешним миром, находятся в руках Викпетмола. Еще несколько
минут - ив его руках будет находиться и сам преступник  -  ловкий  вражеский
разведчик, беспощадный и удачливый хищник капиталистического мира.
   Гений розыска  повернулся  на  другой  бок,  чтобы  освободить  карман  с
неизменным  пистолетом.  Сейчас...  Треск  автомата  звоном  ударил  в  уши.
Казалось, что здание, под стеной  которого  нашел  себе  укрытие  Викпетмол,
обрушилось  и  стекла  повалились   ему   наголову,   непрерывно   звеня   и
разбиваясь...

   Виктор вскочил. Выехавший из-под подушки будильник гремел на всю комнату.
Мальчик судорожно прижал молоточек. Не хватало  только,  чтобы  вошла  мама.
Стрелки показывали три! С  трудом  удалось  восстановить  последовательность
событий и вспомнить планы на сегодняшнюю ночь.
   Он быстро оделся.  Теперь  надо  незаметно  выскользнуть  из  квартиры  и
разбудить Николу.
   Первая часть операции прошла как нельзя лучше. Из  комнаты  родителей  не
доносилось ни звука, и, ступая босыми ногами по линолеуму, Витька  вышел  на
площадку, обулся. Теперь - вниз.
   Широкий двор закрыт синими  утренними  тенями.  Небо  светло-голубое,  но
солнце еще не взошло. Виктор специально  посмотрел  в  календарь:  восход  -
4.05. Он передернул плечами. Зря не надел куртку. Прохладно.
   Хорошо в городе ранним утром.  Тишина  даже  неправдоподобная!  А  воздух
какой... Но пора за дело.
   Из Николиного окна висит, спускаясь почти до земли, тоненькая проволочка.
Это они вчера договорились, что Никола привяжет веревку к большому пальцу на
ноге, а конец  спустит  во  двор.  Витька  подергает  за  конец  и  разбудит
приятеля. Дело в том, что Варвара Федоровна не закрывала дверь в спальню - и
поставить будильник без риска разбудить маму Никола не мог.
   Правда, уговор был насчет веревочки... Виктор дернул проволочный  кончик.
Подождал. Снова дернул, уже покрепче и два раза. Что-то подалось. Но  Никола
все равно не показывался. Подождав еще немного, Виктор  принялся  дергать  и
тащить, как полагается. И вдруг форточка на четвертом этаже  распахнулась  и
мужской бас загремел во весь двор...
   - Это что за хулиганство? Ты что...  хочешь,  чтобы  тебе  уши  оборвали?
Безобразие, покою от вас нет ни днем, ни  ночью.  Теперь  антенны  стали  из
приемников по ночам выдергивать...
   Человек еще долго  разорялся,  глядя  в  пустой  сумрачный  двор.  Виктор
слушал,  стоя  за  углом,  прижавшись  к  воротам   старого   каретника,   и
периодически стукал себя в лоб, награждая  лестными  прозвищами.  Теперь  он
проснулся окончательно и увидел, что ошибся, дергая за проволочку,  висевшую
вовсе  не  из  Николиного  окна,  а  из  соседнего.  Теперь-то  он  видел  и
веревочку...
   Да, сказать, что начало экспедиции  сулило  большой  успех,  означало  бы
сильно погрешить против истины. Зато потом все пошло как  по  маслу.  Никола
проснулся без промедлений. Удачно удрал из дому.  И  через  двадцать  минут,
открыв замок чердака собственным ключом, мальчишки были на крыше.
   Вы были когда-нибудь на крыше утром, часа в четыре,  когда  только-только
из-за городских окраин поднимается  солнце  и  тени  от  печных  труб  такие
длинные, что соперничают со  стрелами  башенных  кранов,  вытянутых  во  всю
длину? Ах, какая красота на крыше!  На  крыше  чувствуешь  себя  верхолазом,
альпинистом. Чувствуешь себя человеком бесстрашной профессии. На  крыше  сам
себе кажешься значительнее и  лучше.  Хорошо  бы  стать  трубочистом,  чтобы
большую  часть  своей  жизни  проводить  на  крышах.  Жаль,   что   развитие
цивилизации и парового отопления убивает эту романтическую специальность.
   Ноги мальчишек, обутые в резиновые кеды, крепко ступают по самому коньку.
Вот и знакомый брандмауэр. Остается всего два дома.  Один,  правда,  пониже,
приходится прыгать. Школа!
   - Стой! - Никола схватил приятеля за рукав ковбойки и показал вниз.
   С площадки пожарной  лестницы  хорошо  видны  ворота  школьного  двора  с
"инвентарем". Мальчишки осторожно оглядели асфальтированный прямоугольник...
Одному из них он был, по-видимому, давно знаком. Из той уверенности, с какой
Витька ставит ноги на перекладины железной лестницы, можно сделать кое-какие
выводы. И вдруг на высоте двух метров над землей он замер.
   - Тихо! - прижавшись животом к холодному  железу,  Витька  пролез  сквозь
ступеньки и повис на руках с обратной стороны. Теперь его  стало  совсем  не
видно. - Давай сюда...
   Николе эта конспирация вовсе не  улыбалась.  Он  просто  спустился  ниже,
стараясь не шлепать и не стучать по перекладинам. Несколько осторожных шагов
- и вот они уже возле большой груды бумажного хлама. Оглядываясь на  ворота,
осторожно потыкали палкой бумагу, присели на корточки и стали одну за другой
развязывать упакованные кипы.
   Если вы думаете, что разыскать в груде  бумаги,  собранной  всей  школой,
макулатуру,  принадлежащую  одному  классу,  -  дело  простое,  вы   глубоко
ошибаетесь. Ребята успели десять раз вспотеть. Перемазались, как  черти.  Но
зато...
   - Есть! - закричал Витька. - Есть! Смотри! Вот еще страницы.
   В пачке, между старыми газетами и журналами, вместе с обоями и  картонкой
от телевизора, лежали сложенные вместе страницы,  написанные  на  машинке  и
исправленные знакомым почерком и чернилами.
   - Никола, ур-ра! Я тебе что говорил? - Виктор захлебывался  от  восторга.
Еще бы, едва ли не впервые операция, проведенная  полностью  по  его  плану,
увенчалась успехом. - Может, Валерка и не взял ничего. Бежим домой...
   Но Никола не слушал. Он молча взял бумаги и с новой яростью набросился на
залежи  мусора.  Виктор  присоединился  к  нему.  Некоторое   время   тишина
нарушалась только шелестом взлетавших в воздух растрепанных  книг  и  старых
журналов. Но вот, как раз в тот момент, когда Виктору  повезло  еще  раз,  у
ворот двора послышался крик:
   - Это что здесь происходит?
   Мальчишки замерли. Сквозь створки ворот протискивался толстый живот  дяди
Васи. Бежать? Но куда? До лестницы далеко. Да  и  пока  станешь  взбираться,
бдительное завхозово око непременно не только узнает друзей, но и откроет их
путь... А за это... Решение в голове Виктора созрело мгновенно.
   - Никола, ложись! Меня он и так уже заметил...  -  рассуждать  и  спорить
было некогда... Двоим все равно  не  выкрутиться.  А  один,  да  еще  Витька
Молчанов... Никола с размаху ныряет в бумажное море,  и  Витька  старательно
забрасывает его, загораживая от дяди Васи. В следующий момент он  запихивает
остаток найденных бумаг себе за пазуху.
   - Ты что здесь делаешь? А? Постой, да это опять ты, Молчанов?  А  где  же
второй? - завхоз недоуменно оглядывается.
   - Какой второй? - Голос Витьки чист и невинен, как архангельская труба.
   И дядю Васю охватывают сомнения.
   - Но ты же здесь был не один! Я ясно слышал два голоса из-за ворот.
   - Ну что вы, дядя Вася. Ведь не улетел же он.
   - Да, действительно, улететь трудновато. - На всякий  случай  завхоз  еще
раз подозрительно оглядывает двор с таким видом, будто потерял  иголку.  При
этом он топчется на месте, тащит за собой Виктора, и тот замечает, как вслед
за движением дяди Васи куча расползается, обнажая ногу погребенного  Николы.
Что есть мочи Виктор лягает ногу. Нога прячется.
   - Ты чего дергаешься? Сам  с  собой  разговариваешь,  по  ночам  бродишь,
теперь дергаешься... Придется тебе до прихода завуча в учительской посидеть.
- Дядя Вася, в общем-то, был добрым стариканом.  Все  ребята  это  знали,  и
обманывать его считалось неприличным. Но такова жизнь.  И  Виктор  решается.
Незаметно поправив за пазухой шуршащие страницы, он говорит:
   - А я, дядя Вася, червей хотел нарыть.
   - Червей? - глаза завхоза широко раскрываются. - Ты что, за  дурака  меня
считаешь? - Широким жестом обводит он асфальтированный школьный  двор.  -  У
тебя что, черви прямо на гудроне водятся?
   - Нет, не на гудроне. - Витька знает  про  маленькую  слабость  школьного
завхоза и постепенно начинает чувствовать себя хозяином положения. -  Хотите
покажу?
   Дядя Вася колеблется. Черт бы побрал этих мальчишек.  И  откуда  они  обо
всем пронюхают? В углу заднего двора у голой кирпичной  стены  у  дяди  Васи
заложена небольшая плантация. Любовно поливает ее по утрам  завхоз  кефиром.
Иногда ему удается достать у строгой  супруги  остатки  супа  или  каши.  На
плантации живут и множатся червяки. Отличные красные червяки, на которых так
хорошо ранним утром у Литейного моста клюет на  Неве  плотва.  А  однажды...
Говорят, именно этот случай и совратил  завхоза  тридцатой  школы.  У  моста
поймали леща... Вот почему колеблется дядя Вася.  Вот  почему  тащит  он  не
упирающегося Витьку к тяжелым воротам.
   - А черви разве твои? Ведь это воровство.
   - Разве они кому-нибудь принадлежат? - Витька делает наивный вид. И  дядя
Вася попадается.
   - Ну... школе. Это ведь в школьном помещении,  во  дворе.  В  инвентарном
дворе... - Он замыкает ворота на большой висячий замок. - Да скажи  ты  мне,
разве я не дам? Но потихоньку, как тать в нощи... - Дядя Вася скорбно качает
головой. Покончив с замком, он вдруг спрашивает:  -  Ты  куда  хотишь  пойти
удить-то?
   - На Кировские...
   - А-а-а... - дядя  Вася  разочарован.  Во-первых,  далеко,  а  во-вторых,
знакомое место. Но Витька уже задет.
   - Что "а-а", что - "а-а-а", а вы знаете, да? Вы были?
   - Был, был. Ничего путного там, одна уклейка.
   - Да, а под мостом сейчас знаете окунь как идет? -  Витька  ясно  слышит,
как гудит под ногами Николы пожарная лестница, и стремится во что бы  то  ни
стало   заинтересовать   собеседника,   потому   что   тот   тоже   начинает
прислушиваться.
   - Окунь? - недоверчиво переспрашивает дядя Вася. Такой поворот  дела  его
заинтересовывает снова. - Так куда, говоришь, под мост?
   - Ага. - С радостью соглашается Виктор. Теперь Николе путь открыт.
   - А как насчет... того, - завхоз делает неопределенный  жест,  но  Витька
понимает.
   - Не, никто не гоняет. Там и милиционер-то тоже рыбак. И лодка у  него...
- добавляет он, чтобы уж окончательно соблазнить завхоза.
   - Гм, лодка? А ты не врешь, Молчанов?
   - Ну, дядя Вася...
   - Ну ладно, ладно. Так ты... тово... ты дуй-ка домой. А ежели приспичит с
червями, прямо ко мне приходи. Дам. Только один приходи. Понял?.. Так-то.
   Получив легкий шлепок по затылку, Виктор со всех ног несется домой.
   ДОНЕСЕНИЯ АГЕНТОВ СЕКРЕТНОЙ СЛУЖБЫ
   Итак... Никола оглянулся по сторонам. Все спокойно. Он не сомневался, что
не пройдет и получаса, как его изворотливый приятель  позвонит  у  входа.  А
пока... Он заглянул в  комнату  мамы.  Варвара  Федоровна  мирно  спала,  не
подозревая о событиях. Никола сбросил  рубашку,  брюки  и  тоже  нырнул  под
одеяло. Из вороха сброшенных одежек он  извлек  стопку  исписанных  листков,
разложил их на полу так, чтобы, с появлением мамы, можно было бы все  быстро
сунуть под кровать, и погрузился в чтение.  Сначала  ничего  не  получалось.
Страницы были перепутаны, и между ними никак  не  находилась  связь.  Затем,
восстановив в памяти прочитанный текст и смирившись с  тем,  что,  очевидно,
какой-то кусок рукописи оказался потерянным, он сложил листы по порядку.
   Сначала шло примечание. Хорошо. Примечание как раз отвечало его мыслям. А
потом...

   ПРИМЕЧАНИЕ: Трудно предположить, что  в  наше  время  какое-либо  крупное
научное достижение может долгое время оставаться  в  тайне.  Слишком  далеко
вперед шагнула мировая наука. Слишком хорошо известны основные  направления,
по которым движется прогресс. Идеи носятся в воздухе, не  признавая  границ.
Сотни ученых, целые коллективы в разных странах бьются часто  над  одними  и
теми же  проблемами,  подгоняемые  успехами  соперников.  Быстрее,  быстрее.
Открыть, разработать, запатентовать. Внедрить или спрятать под сукно. Любыми
средствами извлечь максимальную прибыль - вот  закон  капитализма.  Отогнать
соперника-конкурента, перехватить инициативу, заграбастать рынок и диктовать
свои условия.
   Никогда  еще,  по  свидетельству  историков,  в  странах   со   свободной
конкуренцией не был так развит научный  шпионаж,  как  сегодня.  Но  никогда
раньше наука и не  играла  такой  роли  в  мировом  хозяйстве.  Наука  стала
оружием.  Существует  целая  отрасль  п