верное, пушка взорвалась, подумал он. Однако новые и новые
взрывы внутри корабля и фонтаны земли от промахнувшихся снарядов яснее
ясного свидетельствовали о том, что это еще одно средство из дьявольского
арсенала аборигенов.

Тут что-то угодило капитану в шею. Мир завертелся и померк.

* * *

- Прекратить огонь!

Первыми получили этот приказ артиллеристы, потом и пехота на переднем крае.
Билли Кокс отвернул рукав посмотреть на часы и не поверил своим глазам. Вся
перестрелка длилась меньше двадцати минут.

Он огляделся. Лейтенант Шоттон вылезал из-за пышной пальмы. "Посмотрим, что
у нас тут", - сказал он. С автоматом наперевес он медленно пошел к
звездолету, вернее, к дымящимся останкам оного. Правда, соседние здания
выглядели ненамного лучше. Землетрясение нанесло их предшественникам
больший ущерб, но и эта картина была достаточно впечатляющей.

Лужайка была усеяна телами пришельцев. Кровь, вытекавшая на траву, была
такой же красной, как человеческая. Кокс наклонился и поднял пистолет.
Оружие было сделано с большим мастерством, серую деревянную рукоять
украшали разнообразные батальные сцены. Но это был однозарядный пистолет,
каких на Земле не производили по меньшей мере лет двести. Все это казалось
невероятным.

Сержант Аморос поднял странный конусообразный предмет, валявшийся рядом с
телом убитого пришельца.

- Что это такое, черт возьми?

Кокс снова ощутил нереальность происходящего.

- Это пороховница, - ответил он.

- Как в кино? Пионеры, индейцы и все такое?

- Вот именно.

- Черт! - с чувством произнес Аморос. Кокс согласно кивнул.

Подтянулись остатки роты. Они подошли ближе к кораблю. Большая часть
пришельцев лежала там, где их застала смерть, - двумя шеренгами, так же,
как они вели огонь.

За ними лежало еще одно тело - офицера в шляпе с алым плюмажем, отдавшего
приказ, что положил начало перестрелке. Неожиданно пришелец застонал,
напугав Кокса, и шевельнулся так же, как это делает человек, приходя в
сознание.

- Держите его, он жив! - завопил Кокс.

На пришельца навалилось сразу несколько человек; он был слишком слаб, чтобы
сопротивляться.

Солдаты осторожно заглядывали в отверстия, проделанные снарядами в обшивке
корабля, и даже заходили внутрь. Правда, делали они это с опаской:
звездолет был несравненно больше любого земного космического корабля, и в
нем вполне могли находиться уцелевшие пришельцы.

Как это обыкновенно бывает, удовольствие длилось недолго. Прошло всего
несколько минут с окончания боя, когда на вертолете прилетела первая
команда экспертов, увидела, что бесценный объект находится в руках
солдатни, и возмущенно зашумела. Кроме того, эксперты отобрали пленника.

Сержант Аморос, стиснув зубы, смотрел, как они уносят раненого пришельца.

- Уж ты-то должен бы знать, что этим все и кончится, Сэнди, - попытался
утешить его Кокс. - Мы делаем всю грязную работу, а когда все приходит в
норму, эти шишки снова всем заправляют.

- Конечно. Но разве не здорово было бы, если бы хоть раз все вышло
по-другому? - Аморос засмеялся. - Ладно, можешь не говорить. Шансы на это
не слишком велики.

* * *

Когда Тограм проснулся лежа на спине, он понял: что-то не так. Роксоланцы
всегда спят ничком. С минуту Тограм пытался вспомнить, как он сюда попал...
выпил вчера слишком много живой воды? Судя по отчаянной головной боли, это
было похоже на правду.

И тут по крупицам начала возвращаться память. Эти проклятые аборигены с их
могучим оружием! Может быть, его люди все же одолели врага? Он поклялся до
конца своей жизни возжигать жертвенные лампады Эдиве, покровительнице
сражений, если это так.

Тограм осмотрелся. Все было незнакомо ему - от кровати, на которой он
лежал, и до источника света на потолке. Источник светил ярко, как солнце,
но не коптил и не мигал. Нет, непохоже чтобы роксоланцы победили.

От страха его прошиб холодный пот. Тограм знал, как его соотечественники
обращаются с пленными, но ему приходилось слышать и куда более страшные
истории. При мысли о том, какие изощренные пытки могут придумать те, чьим
пленником он стал, Тограм затрясся.

Он неуверенно поднялся на ноги. На кровати лежала его шляпа, немного
копченого мяса, наверняка из запасов "Неукротимого", и прозрачная банка,
сделанная не из стекла, не из кожи, не из глины и не из металла. Что бы это
ни было, оно казалось слишком мягким, чтобы послужить оружием.

В банке была вода, и вода не из корабельных запасов. Та уже начинала дурно
пахнуть. Эта же была холодной, свежей и такой чистой, что у нее вообще не
было вкуса. Такую воду Тограму доводилось пить только из горных родников.

Дверь отворилась совершенно бесшумно. В комнату вошли двое аборигенов. Один
был пониже ростом и облачен в белое. Судя по выпуклостям спереди, это была
женщина. Другой носил такие же одежды, как местные воины, хотя в комнате
это и не помогало ему маскироваться. В руках он держал предмет, не
оставляющий сомнений в том, что это оружие, и он, да проклянут его боги,
этот второй абориген, все время был начеку.

К изумлению Тограма, главной оказалась женщина. Второй абориген был скорее
охранником. Какая-нибудь капризная принцесса, интересующаяся пришельцами,
подумал капитан. Ну что ж, все лучше чем иметь дело с местным палачом.

Женщина села и жестом предложила сесть ему. Тограм присел на стул,
показавшийся ему неудобным - слишком узким для его широкого торса и высоким
для его коротких ног. Он предпочел сесть на пол.

Женщина поставила перед собой на стол маленькую коробочку. Тограм показал
на нее и спросил:

- Что это?

Он решил, что туземка не поняла вопроса - в самом деле, откуда ей знать его
язык? Она как будто поиграла с коробочкой, нажав на одну, потом на другую
кнопки. И тут уши Тограма навострились, а шерсть встала дыбом, поскольку
коробка произнесла по-роксолански: "Что это?" Тограм сообразил, что коробка
говорит его голосом. Он вздрогнул и начертал рукой знак от колдовства.

Женщина что-то произнесла и вновь поколдовала над коробкой. На этот раз
коробка заговорила ее голосом.

- Диктофон, - сказала она и выжидающе замолчала. Чего она ждала,
роксоланского названия для этой штуковины?

- Я никогда в жизни не видел такой штуковины и надеюсь, что больше не
увижу, - сказал он.

Женщина в замешательстве потерла лоб. Когда она заставила свою коробку
повторить всю фразу, только присутствие солдата с ружьем удержало Тограма
от того, чтобы разбить эту штуку о стену.

Несмотря на это недоразумение, они достигли неплохого прогресса в общении.
За свою полную приключений жизнь Тограму приходилось иметь дело с самыми
разными языками; возможно, благодаря этому он, несмотря на отсутствие
положения и связей, дослужился до капитана. И женщина - Тограм понял, что
ее зовут Хильдачеста - тоже имела талант по этой части.

- Почему ваши люди напали на нас? - спросила она как-то утром, когда они
уже достаточно продвинулись в роксоланском.

Тограм понимал, что его допрашивают, - каким бы вежливым ни казался их
разговор. Он и сам играл с пленными в такие игры. Уши Тограма напряженно
дрогнули. Он всегда предпочитал отвечать прямо; возможно поэтому он был
лишь капитаном.

- Чтобы забрать ваше добро и использовать его самим. Зачем еще воевать?

- Но почему? - прошептала она и замолчала. Его ответ, казалось, отрезал
возможность допроса в этом направлении. Помолчав, она попробовала еще раз:

- Как могут ваши люди ходить - я хотела сказать "путешествовать" - быстрее
света, когда ваше умение во всем остальном так ограниченно?

Его шерсть от обиды вздыбилась:

- Как это ограниченно? Мы делаем порох, мы выплавляем сталь, у наших
рулевых есть подзорные трубы. Мы не дикари, что живут в пещерах и стреляют
из луков!

Разумеется, речь Тограма не была такой примитивной. Ему пришлось подбирать
самые простые слова, чтобы Хильдачеста поняла его. Она потерла лоб уже
знакомым ему движением, означающим озадаченность, и сказала:

- Мы знаем все те вещи, о которых вы говорите, уже сотни лет, но до сих пор
не догадывались, что кто-то способен ходить - черт, путешествовать -
быстрее света. Как ваши люди научились этому?

- Мы сами это открыли, - гордо ответил Тограм. - Нам не пришлось учиться у
других рас, в отличие от некоторых.

- Но КАК вы это открыли?

- Откуда мне знать? Я солдат, меня это не интересует. Кто знает имена тех,
кто изобрел порох или научился выплавлять сталь? Эти вещи изобретены, вот и
все.

В этот день допрос закончился рано.

* * *

- С ума сойти можно, - сказала Хильда Честер. - Прилети эти тупицы всего
несколько лет спустя, мы могли бы взорвать друг друга к чертовой матери,
так и не узнав, что нам доступны другие миры. Боже мой, если верить этим
роксоланцам, расы, только-только научившиеся выплавлять железо, преспокойно
летают от звезды к звезде и не видят в этом ничего удивительного.

- Если не считать случаев, когда звездолеты не возвращаются, - ответил
Чарли Эббетс. Его галстук давно уже лежал в кармане, а воротник был
расстегнут. Несмотря на то, что актовый зал Калифорнийского
технологического был кондиционирован, бешеный жар пасаденского лета
проникал и сюда. Как множество других инженеров и ученых, связываться с
пришельцами Чарли мог только с помощью лингвистов вроде Хильды Честер.

- Я сама это не очень хорошо понимаю, - сказала она. - Если не считать
использования гипердрайва и антигравитации, роксоланцы - отсталые, почти
примитивные. И другие расы в космосе должны быть такими же, иначе кто-то
давно бы их всех покорил.

- Достаточно один раз понять принцип, и гипердрайв покажется поразительно
простым делом, - сказал Эббетс. - Специалисты говорят, что на протяжении
нашей истории мы много раз могли натолкнуться на него. Судя по всему,
большинство рас открывают гипердрайв, после чего вся их творческая энергия
уходит на совершенствование его и только его.

- Но мы прошли мимо, - задумчиво произнесла Хильда, - и наша технология
развивалась по-иному.

- Верно. Вот почему роксоланцы ничего не знают об электричестве, не говоря
уже об атомной энергии. И насколько можно утверждать, гипердрайв и
антигравитация не имеют такого широкого спектра применения, как
электромагнитные явления. Все, что они могут, - это перемещать предметы из
одного места в другое, только очень быстро.

- На сегодня нам это не помешает, - сказала Хильда. Эббетс кивнул. На Земле
теснилось почти девять миллиардов людей, половина из которых голодала. И
тут неожиданно выясняется, что им есть куда деться, и есть на чем.

- Мне кажется, - произнес Эббетс, - что мы будем для тех, в космосе,
страшным сюрпризом.

Хильде не понадобилось много времени, чтобы понять, к чему он клонит.

- Если это шутка, то не смешная. Со времен последних завоеваний минула
сотня лет.

- Конечно, ведь они были слишком дороги и опасны. Но что могут
противопоставить нам роксоланцы или им подобные? Ацтеки и инки были
отважными воинами. И что, помогло это им устоять против испанцев?

- Надеюсь, за последние пятьсот лет мы поумнели, - сказала Хильда. Она не
стала доедать сэндвич. Почему-то пропал аппетит.

* * *

- Рансиск! - воскликнул Тограм, когда в его комнату ввалился старый
рулевой. Рансиск сильно похудел с тех пор, как они виделись в последний раз
на борту несчастного "Неукротимого". На месте нескольких новых шрамов,
которых Тограм не помнил, выросла белая шерсть.

Впрочем, выглядел он так же по-деловому отрешенно.

- Ты что, оказался тверже пуль, или земляне просто не стали тратить сил на
то, чтобы убить тебя?

- Я склоняюсь к последнему, - горестно ответил Тог-рам. - С их огневой
мощью что им один солдат? Я не знал, что ты тоже жив.

- Не по моей вине, клянусь. А вот Ольгрен... - его голос прервался. Нельзя
хранить маску отрешенности вечно.

- Что ты здесь делаешь? - спросил капитан. - Не подумай, что я тебе не рад.
Напротив, ты - первый роксоланец, которого я вижу с тех пор, как... -
теперь настала его очередь замолчать.

- С тех пор, как мы приземлились. - Тограм благодарно кивнул. Рансиск
продолжал: - Я видел нескольких наших. Мне кажется, они разрешают нам
встречаться, чтобы подслушивать наши разговоры.

- Как им это удается? - удивился Тограм и тут же сам себе ответил:
"Конечно, с помощью диктофонов, - ему пришлось использовать земное слово. -
Ну ничего, с этим мы справимся".

Он перешел на ойяг, наиболее распространенный язык планеты, которую
роксоланцы покорили пятьдесят лет назад.

- Что с нами будет, Рансиск?

- Там, на Роксолане, они должны бы уже сообразить, что у нас что-то не так,
- отвечал на том же языке рулевой.

Это мало обнадежило Тограма.

- Так много возможностей потерять корабли, - грустно сказал он. - И если
Верховный Главнокомандующий даже пошлет за нами флот, им повезет не больше,
чем нам. У этих богами проклятых землян слишком много оружия, - он сделал
паузу и как следует приложился к бутылке водки. От ароматизированных
ликеров местного производства Тограма мутило, но водка пришлась ему по
вкусу. - Как это так вышло, что у них есть все эти машины, а у нас или у
других известных нам рас нет? Они, должно быть, чародеи, продавшие души
демонам в обмен на знания.

Рансиск подергал носом.

- Я задавал одному из них такой вопрос. Он прочитал мне стихотворение
какого-то землянина, не помню, как там его. О ком-то, стоявшем на распутье.
В конце концов он выбрал менее наезженную дорогу. Это и есть ответ.
Большинство рас открывает гипердрайв и начинает странствовать. Земляне не
открыли гипердрайв, и их поиски пошли в другом направлении.

- Неужели? - Тограма передернуло при одном воспоминании о той короткой, но
кошмарной схватке. - Ружья, стреляющие дюжиной пуль без перезарядки. Пушки,
установленные на самодвижущихся бронированных телегах. Ракеты, которые сами
находят цель... А ведь есть штуки и пострашнее, которых мы не видели,
только слышали о них от землян: бомбы, каждая из которых может взорвать
целый город.

- Не знаю, насколько этому можно верить, - сказал Рансиск.

- Я верю. Они сами пугаются, когда говорят об этом.

- Что ж, может быть. Но у них ведь есть не только оружие. Есть машины,
позволяющие видеть и слышать на расстоянии, машины, которые за них считают,
диктофоны и прочие штуки. И то, что они рассказывают о своей медицине: они
знают, от чего начинаются болезни, и могут лечить и даже предотвращать их.
И их сельское хозяйство - эта планета самая перенаселенная из всех, о
которых я только слышал, но они сами себя прокармливают.

Тограм печально пошевелил ушами.

- Это несправедливо. И все из-за того, что у них не было гипердрайва.

- Теперь он у них есть, - напомнил Рансиск. - Скажи спасибо нам.

Роксоланцы с ужасом посмотрели друг на друга и разом произнесли одно и то
же:

- ЧТО МЫ НАДЕЛАЛИ?

От автора

Вот уже второй раз я использую идеи, появляющиеся на заднем плане в других
моих рассказах. Рассказ "Невмешательство" (Дель Рей, 1983) вырос из кусочка
антуража так и ненапечатанного рассказа. Вот и в "Хербиг-Харо" - первом
рассказе, проданном мною Стену Шмидту в "Аналог", - маленькая деталь
показалась мне достойной того, чтобы разрастись в отдельную историю.
Результатом стали "Дороги, которые мы НЕ выбираем" - классический сюжет о
первом контакте, хоть и в не совсем обычном ракурсе.



    Гарри Тертлдав.
    Хорошая погода.


OCR: Sergius - s_sergius@pisem.net

Harry Turtledove. The WeatherТs Fine, в сб.: Harry Turtledove. Kaleidoscope
- A Del Rey Book, Ballantine Books, New York, 1990

Перевод с английского Н. К. Кудряшова

    Тертлдав Г.
    Земная хватка: Роман; Рассказы / Пер. с англ. В. В. Бреховских и
    Н. К. Кудряшова. - М.: ТКО ACT, 1995. - 512 с. - (Координаты
    чудес)
    ISBN 5-88196-471-3
    Увлекательный роман о похождениях космических торговцев, попадающих
    в силу своей профессии в самые невероятные переделки, а также лучшие
    рассказы писателя.
    ББК 84(7 США)
    (c) Harry Turtledove, 1984-1988, 1990, 1991
    (c) ACT, 1995
Том Крауэлл заходит на кухоньку своей квартиры и вынимает из холодильника
банку "Будвайзера". В целях экономии кондиционер в квартире настроен на
середину семидесятых. Том выдергивает кольцо на крышке и выбрасывает его в
помойное ведро. Табуретка недовольно кряхкает, когда он плюхается на нее -
даже для середины семидесятых она не слишком новая.

Как всегда, главной новостью по ТВ остается погода. Особенно в других
районах страны: "Фронт старины, надвигающийся со стороны Канады, продолжает
захватывать северные штаты, результатом чего стали многочисленные перебои в
связи. Власти делают все, что в их силах, чтобы противостоять этому, но
проблема слишком сложна, чтобы справиться с ней при помощи портативных
генераторов. Этот киносюжет, один из немногих имеющихся в нашем
распоряжении, получен из Милуоки".

Лицо диктора исчезает с экрана, и на его месте появляется нерезкое,
зернистое черно-белое изображение. Улицы обсажены деревьями, конные экипажи
и угловатые драндулеты теснят друг друга. Все мужчины в шляпах, а женщины
почти метут мостовую подолами юбок.

Ну что ж, не первый раз такое случается. Том рад, что живет в Южной
Калифорнии, где погода редко опускается ниже пятидесятых. Неудивительно,
что так много народа переезжает в наши края, думает он.

На экране вновь появляется диктор с местным прогнозом. Погода почти
стандартная для апрельского Лос-Анджелеса: преимущественно конец
шестидесятых. Том принимает решение не связываться завтра утром в машине с
кондиционером. Загар ему к лицу.

По окончании выпуска новостей он остается сидеть у ТВ. Как бы он ни
регулировал свой кондиционер, думает он, все равно тянет к этому чертову
телеку. В конце концов он сдается и идет спать.

По дороге на работу он опускает боковые стекла. "Дорз", "Стоунз" (тогда
"Роллинги" еще были настоящими, не то что в восьмидесятые), "Эрплейн",
"Криденс" - вся эта музыка из автомобильного приемника кажется даже лучше,
чем она была на самом деле. Правда, динамик мог бы дребезжать поменьше.

Ближе к офису настроение его становится более деловым. Кондиционеры у босса
работают на всю катушку. "Компьютерная технология восьмидесятых окупает
подобные затраты", - утверждает босс. Том не спорит, но имеет на этот счет
сомнения. Кой черт нужны компьютеры, когда единственным средством связи с
восточными штатами остаются телеграф и телефон с барышнями на коммутаторе?

Он вздыхает и усаживается за свой терминал. В конце концов, это не его
проблема. И потом, бывает и хуже. Он вспоминает жуткую зиму, когда вся
Европа на несколько недель была охвачена началом сороковых. Он надеется,
что такое повторится не скоро.

Брюки хлопают по лодыжкам, когда он после работы трогает машину домой. Он
ухмыляется. Ему нравятся клеши. Он вспоминает, что у кузины скоро день
рождения, и заезжает по дороге в универмаг.

Такое впечатление, что буквально у каждого на носу день рождения кузины.
Тому приходится десять минут кружить, прежде чем он находит место для
парковки. Он решительно шагает к ближайшему входу ("Который, черт возьми,
не слишком-то близко", - произносит он вслух. Эта привычка - говорить с
собой вслух - результат жизни в одиночестве.

Идущие перед ним люди, дойдя до дверей, поворачивают и идут обратно на
стоянку. Том не понимает, в чем дело, пока не видит прилепленное на
стеклянную дверь объявление: "ИЗВИНИТЕ, НО У НАС НЕИСПРАВЕН КОНДИЦИОНЕР.
ЗАХОДИТЕ ЕЩЕ". Черт, наверное, у тех, что повернулись и ушли, нет кузин с
днями рождения. Том вздыхает. У него-то есть. Он распахивает дверь и
заходит.

В ноздри ему ударяет запах ароматизированных свечей. Ему уже бог знает
сколько не приходилось бывать в торговых центрах этого времени. Интересно,
что теперь можно найти в подарок кузине? Том слегка улыбается, проходя мимо
секции "Джинсовый Запад" с ее полосатыми трусами и водолазками. Он не
заходит. Его кузина предпочитает джинсовым шортам и футболкам спортивные
костюмы.

Он поднимается на второй этаж. Первая стойка -