иногласно, тем более  что  все  понимали:  спешить  не  следует,  а
создать  условия  для  спокойной   и   обстоятельной   работы   совершенно
необходимо.
     31  декабря  состоялось  расширенное  совещание.  Присутствовало   18
человек и в том числе приглашенный Горбовским Председатель Мирового Совета
по  социальным  проблемам.  Все  согласились,  что  саркофаг  был   найден
совершенно случайно, а значит - преждевременно. Все согласились далее, что
прежде чем принимать какое бы  то  ни  было  решение,  надобно  попытаться
понять, а если  и  не  понять,  то,  по  крайней  мере,  представить  себе
изначальный замысел Странников. Было высказано несколько более  или  менее
экзотических гипотез.
     Кирилл Александров, известный своими  антропоморфистскими  взглядами,
высказал предположение, что саркофаг есть хранилище генофонда  Странников.
Все известные мне доказательства негуманоидности  Странников,  заявил  он,
являются по сути своей косвенными. На самом же деле Странники вполне могут
оказаться  генетическими  двойниками  человека.  Такое  предположение   не
противоречит ни одному из доступных фактов. Исходя из  этого,  Александров
предлагал все исследования прекратить, вернуть  находку  в  первоначальное
состояние и покинуть систему ЕН_9173.
     По мнению Августа-Иоганна Бадера саркофаг  есть  -  да!  -  хранилище
генофонда, но никаких не Странников, а именно землян. Сорок пять тысяч лет
тому назад  Странники,  допуская  теоретически  возможность  генетического
вырождения немногочисленных тогда  племен  хомо  сапиенс,  пытались  таким
образом принять меры к восстановлению земного человечества в будущем.
     Под тем же лозунгом "не будем плохо думать о Странниках"  выступил  и
престарелый Пак Хин. Он, как и Бадер, был убежден, что  мы  имеем  дело  с
генофондом землян, но полагал, будто Странники выступают  здесь  с  целями
скорее просветительскими.  Саркофаг  есть  своеобразная  "бомба  времени",
вскрыв   которую,   современные   земляне   получат   возможность   воочию
ознакомиться с особенностями облика, анатомии и физиологии  своих  далеких
предков.
     Геннадий Комов поставил вопрос значительно шире. По его мнению, любая
цивилизация,  достигшая  определенного  уровня  развития,  не   может   не
стремиться к контакту с иным разумом. Однако контакт между гуманоидными  и
негуманоидными цивилизациями чрезвычайно  затруднен,  если  только  вообще
возможен. Не имеем ли мы дела с  попыткой  применить  принципиально  новый
метод  контакта  -  создать  существо-посредника,  гуманоида,  в  генотипе
которого  закодированы  некие  существенные  характеристики  негуманоидной
психологии. В этом смысле  мы  должны  рассматривать  находку  как  начало
принципиально нового этапа и в истории землян, и в  истории  негуманоидных
Странников.  По  мнению  Комова,  яйцеклетки  должны  быть  несомненно   и
немедленно   инициированы.   Его,   Комова,   мало    смущает    заведомая
преждевременность   находки:   Странники,   рассчитывая   темпы   развития
человечества, легко могли ошибиться на несколько столетий.
     Гипотеза  Комова  вызвала  оживленную  дискуссию,  во  время  которой
впервые прозвучало сомнение в том,  что  современная  педагогика  способна
успешно применить свою методику к  воспитанию  людей,  психика  которых  в
значительной степени отличается от гуманоидной.
     Одновременно  осторожнейший  Махиро  Синода,  крупный  специалист  по
Странникам, задал вполне резонный вопрос:  почему,  собственно,  уважаемый
Геннадий,   да   и   некоторые   другие   товарищи,    так    уверены    в
благорасположенности  Странников  к  землянам?   Мы   не   имеем   никаких
свидетельств того, что Странники вообще способны на благорасположенность к
кому бы  то  ни  было,  в  том  числе  и  к  гуманоидам.  Напротив,  факты
(немногочисленные, правда) свидетельствуют скорее  о  том,  что  Странники
абсолютно равнодушны к чужому разуму и склонны относиться  к  нему  как  к
средству для достижения  своих  целей,  а  вовсе  не  как  к  партнеру  по
контакту. Не кажется ли уважаемому Геннадию, что высказанную  им  гипотезу
можно в равной степени развить  в  прямо  противоположном  направлении,  а
именно - предположить, что гипотетические  существа-посредники  должны  по
замыслу  Странников  выполнять  задачи,  с  нашей  точки   зрения   скорее
негативные. Почему бы, следуя логике уважаемого Геннадия, не предположить,
что  саркофаг  есть,  так  сказать,  идеологическая   бомба   замедленного
действия, а существа-посредники - своего рода диверсанты,  предназначенные
для  внедрения  в  нашу  цивилизацию.  Диверсанты,  -  разумеется,   слово
одиозное. Но вот у нас сейчас  появилось  новое  понятие  -  Прогрессор  -
человек Земли, деятельность которого направлена на сохранение  мира  среди
других гуманоидных цивилизаций. Почему не  допустить,  что  гипотетические
существа-посредники - это своего рода Прогрессоры Странников.  Что  мы,  в
конце концов, знаем о точке зрения Странников на  темпы  и  формы  нашего,
человеческого прогресса?..
     Совещание немедленно  раскололось  на  две  фракции  -  оптимистов  и
пессимистов. Точка зрения оптимистов представлялась,  разумеется,  гораздо
более правдоподобной. Действительно, трудно и  даже,  пожалуй,  невозможно
было представить себе сверхцивилизацию, способную не то  чтобы  на  грубую
агрессию, но хотя бы даже на сколько-нибудь бестактное экспериментирование
с младшими братьями по разуму. В рамках всех существующих представлений  о
закономерностях развития Разума точка зрения пессимистов выглядела,  мягко
выражаясь, надуманной и архаичной. Но, с другой стороны, всегда  оставался
шанс, пусть даже  ничтожный,  на  какой-то  просчет.  Могли  ошибаться  ее
интерпретаторы. И главное, могли  ошибиться  сами  Странники.  Последствия
такого рода ошибок для судеб земного человечества не поддавались ни учету,
ни контролю.
     Именно  тогда  воображению  Рудольфа  Сикорски  впервые  представился
апокалиптический   образ   существа,   которое   ни    анатомически,    ни
физиологически не отличается от человека, более того, ничем не  отличается
от человека психически - ни логикой, ни  чувствами,  ни  мироощущением,  -
живет и работает в  самой  толще  человечества,  несет  в  себе  неведомую
грозную программу, и страшнее всего то, что оно само ничего  не  знает  об
этой программе и ничего не узнает о ней даже в тот  неопределимый  момент,
когда программа эта включится наконец, взорвет в нем землянина  и  поведет
его... куда? К какой цели? И уже тогда Рудольфу Сикорски стало  безнадежно
ясно, что никто - и в первую очередь он,  Рудольф  Сикорски,  -  не  имеет
права успокаивать себя ссылкой на ничтожную вероятность  и  фантастичность
такого предположения.
     В самый разгар совещания Геннадию Комову передали очередную  шифровку
от Фокина. Он  прочитал  ее,  изменился  в  лице  и  надтреснутым  голосом
объявил: "Плохо дело - Фокин и Ван Блерком сообщают,  что  все  тринадцать
яйцеклеток совершили первое деление".
     Это был скверный новый год для всех посвященных.  С  раннего  утра  1
января и до вечера 3 января нового, 38-го года шло практически непрерывное
заседание спонтанно образовавшейся Комиссии по инкубатору. Саркофаг теперь
называли инкубатором, и обсуждался по сути дела всего  один  вопрос:  как,
учитывая все обстоятельства, организовать судьбу тринадцати будущих  новых
граждан планеты Земля.
     Вопрос об уничтожении инкубатора больше не поднимался, хотя все члены
Комиссии,  в  том  числе  и  те,  кто  изначально  ратовал  за   инициацию
яйцеклеток, чувствовали себя не в своей тарелке. Их  не  покидала  смутная
тревога, им казалось, что  31  декабря  они  в  каком-то  смысле  утратили
самостоятельность и  теперь  вынуждены  следовать  плану,  навязанному  им
извне. Впрочем, обсуждение носило вполне конструктивный характер.
     Уже в эти дни были в  общих  чертах  сформулированы  принципы  режима
воспитания будущих новорожденных, намечены  их  няни,  наблюдающие  врачи,
Учителя,   возможные   Наставники,   а    также    основные    направления
антропологических, физиологических и  психологических  исследований.  Были
назначены  и  немедленно  направлены  в  группу  Фокина   специалисты   по
ксенотехнологии вообще и по  ксенотехнике  Странников  в  частности  -  на
предмет   самого   тщательного    изучения    саркофага-инкубатора,    для
предупреждения "неловких действий", а главным образом  -  в  надежде,  что
удастся обнаружить  какие-то  детали  этой  машины,  которые  впоследствии
помогут  уточнить  и  конкретизировать  программу  предстоящей  работы   с
"подкидышами".  Были  даже  разработаны  различные  варианты   организации
общественного мнения на случай реализации каждой из высказанных гипотез  о
целях Странников.
     Рудольф Сикорски в дискуссии участия не принимал. Слушал он  вполуха,
а все внимание свое сосредоточил на том, чтобы учесть каждого, кто хоть  в
малейшей степени оказывался причастным к  развивающимся  событиям.  Список
рос с угнетающей быстротой, но он понимал, что с этим пока ничего  сделать
нельзя, что так или иначе в этой странной и  опасной  истории  обязательно
окажется замешано много людей.
     Вечером 3 января на заключительном заседании,  когда  были  подведены
итоги и стихийно образовавшиеся подкомиссии были оформлены организационно,
он потребовал слова и объявил примерно следующее.
     Мы проделали здесь неплохую работу и подготовились более или менее  к
возможному развитию событий - насколько это возможно  при  нашем  нынешнем
уровне информированности и в той,  прямо  скажем,  бездарной  ситуации,  в
которой  мы  оказались  помимо  своей  воли  и  по  воле  Странников.   Мы
договорились не совершать необратимых поступков - в этом, собственно, суть
всех  наших  решений!  Но!  Как   руководитель   КОМКОНа-2,   организации,
ответственной за безопасность земной цивилизации в целом, я предлагаю  вам
ряд требований, которые вам  надлежит  неукоснительно  выполнять  в  нашей
деятельности впредь.
     Первое. Все работы, хотя бы мало-мальски связанные с  этой  историей,
должны быть объявлены закрытыми. Сведения о них не подлежат разглашению ни
при каких обстоятельствах. Основание: всем хорошо известный Закон о  тайне
личности.
     Второе.  Ни  один  из  "подкидышей"  не  должен   быть   посвящен   в
обстоятельства своего появления на свет. Основание: тот же Закон.
     Третье. "Подкидыши" немедленно  по  появлению  на  свет  должны  быть
разделены, а в дальнейшем надлежит принять  меры  к  тому,  чтобы  они  не
только ничего не знали друг о друге, но и не встречались бы друг с другом.
Основание: достаточно элементарные соображения, которые я не намерен здесь
приводить.
     Четвертое.  Все  они   должны   получить   в   дальнейшем   внеземные
специальности,  с  тем  чтобы  сами  обстоятельства  их  жизни  и   работы
естественным образом  затрудняли  бы  им  возвращение  на  Землю  даже  на
короткие сроки. Основание: та же элементарная логика.  Мы  вынуждены  пока
идти на поводу у Странников, но  должны  делать  все  возможное,  чтобы  в
дальнейшем (и  чем  скорее,  тем  лучше)  с  проторенной  для  нас  дороги
свернуть.
     Как и следовало ожидать, "Четыре требования Сикорски"  вызвали  взрыв
недоброжелательства. Участники  совещания,  как  и  все  нормальные  люди,
терпеть не могли каких бы то ни было тайн, закрытых тем, умалчиваний, да и
вообще  КОМКОНа-2.  Но  Сикорски  правильно  предвидел,  что  психологи  и
социологи, отдавши дань понятным эмоциям, возьмутся  за  ум  и  решительно
встанут на его сторону. С Законом о тайне личности шутки плохи. Можно было
легко и без  всяких  натяжек  представить  себе  целый  ряд  неприятнейших
ситуаций, которые могли бы возникнуть в будущем при нарушении первых  двух
"Требований". Попытайтесь-ка представить себе  психику  человека,  который
узнает о себе, что появился он на свет из  инкубатора,  запущенного  сорок
пять тысяч лет тому назад неведомыми чудовищами с неведомой целью, да  еще
при этом знает, что и всем  вокруг  это  известно.  А  если  у  него  хоть
мало-мальски  развито   воображение,   он   с   неизбежностью   придет   к
представлению о том, что он, землянин до мозга костей, никогда  ничего  не
знавший и не любивший кроме Земли, несет  в  себе,  может  быть,  какую-то
страшную угрозу  для  человечества.  Представление  это  способно  нанести
человеку такую психическую травму, с которой не справятся и  самые  лучшие
специалисты...
     Доводы  психологов  были  подкреплены  внезапным  и  необычно  резким
выступлением Махиро Синоды, который прямо заявил,  что  мы  здесь  слишком
много думаем о тринадцати еще не родившихся сопляках и слишком мало думаем
о потенциальной опасности, которую  они  могут  представлять  для  древней
Земли. В результате все  "Четыре  требования"  были  приняты  большинством
голосов, и Рудольфу Сикорски было тут же поручено разработать и провести в
жизнь соответствующие мероприятия. И вовремя.
     5 января  Рудольфу  Сикорски  позвонил  слегка  встревоженный  Леонид
Андреевич Горбовский. Оказывается, он имел беседу со своим старым другом -
тагорским ксенологом, аккредитированным последние два года при  Московском
университете.  В  ходе  беседы  тагорянин  как  бы  вскользь  осведомился,
подтвердилось ли промелькнувшее несколько дней назад сообщение о необычной
находке в системе ЕН_9173. Застигнутый этим  невинным  вопросом  врасплох,
Горбовский принялся мямлить нечто невразумительное  насчет  того,  что  он
давно уже не Следопыт, что это вне его сферы интересов, что он в  общем-то
не в курсе, и в конце концов с облегчением и совершенно искренне  объявил,
что сообщения этого не читал. Тагорянин  немедленно  перевел  разговор  на
другую тему, но у Горбовского тем не менее остался от  этой  части  беседы
самый неприятный осадок.
     Рудольф  Сикорски  понял,  что  этот   разговор   еще   будет   иметь
продолжение. И не ошибся.
     7 января  его  неожиданно  посетил  только  что  прибывший  с  Тагоры
коллега, так сказать, по роду деятельности высокопочтенный  доктор  Ас-Су.
Целью этого визита было уточнение ряда действительно существенных деталей,
касающихся   намечаемого   расширения   сферы   деятельности   официальных
наблюдателей Тагоры на нашей планете. Когда деловая часть  разговора  была
закончена и маленький доктор Ас-Су принялся за свой любимый земной напиток
(холодный ячменный кофе с синтетическим медом), высокие стороны  принялись
обмениваться забавными  и  страшными  историческими  анекдотами,  излагать
которые друг другу они были издавна большими мастерами и любителями.
     В частности, доктор Ас-Су рассказал, как полтораста земных лет  назад
при  закладке  фундамента  Третьей  Большой  Машины  тагорские   строители
обнаружили  в  базальтовой  толще  Приполярного  Континента  поразительное
устройство, которое в терминах землян  можно  было  бы  назвать  хитроумно
сконструированным  садком,  содержащим  двести  три  личинки   тагорян   в
латентном состоянии. Возраст находки сколько-нибудь  точно  установить  не
удалось, однако ясно было, что этот садок был заложен задолго  до  Великой
Генетической Революции, то есть еще в те времена, когда каждый тагорянин в
своем развитии проходил стадию личинки...
     - Поразительно, - пробормотал Сикорски. - Неужели в  те  времена  ваш
народ обладал настолько развитой технологией?
     - Разумеется, нет! - ответил доктор Ас-Су.  -  Безусловно,  это  была
затея Странников.
     - Но зачем?
     - Слишком трудно ответить на этот вопрос. Мы даже и  не  пытались  на
него ответить.
     - И что же дальше случилось с этими двумя сотнями маленьких тагорян?
     -  Хм...  Вы  задаете  странный  вопрос.  Личинки  начали   спонтанно
развиваться, и мы, разумеется, немедленно  уничтожили  это  устройство  со
всем его содержимым... Неужели вы можете представить себе  народ,  который
поступил бы в этой ситуации иначе?
     - Могу, - сказал Сикорски.
     На другой день, 8 января 38-го  года,  Высокий  Посол  Единой  Тагоры
отбыл на родину в связи с состоянием здоровья. Еще через несколько дней на
Земле и на всех других планетах,  где  селились  и  работали  земляне,  не
осталось ни одного тагорца. А еще через месяц все без исключения  земляне,
работавшие на Тагоре, были поставлены перед  необходимостью  вернуться  на
Землю. Связь с Тагорой прекратилась на двадцать пять лет.



                  ТАЙНА ЛИЧНОСТИ ЛЬВА АБАЛКИНА (ПРОДОЛЖЕНИЕ)

     Они все родились в один день - 6 октября 38 года, -  пять  девочек  и
восемь мальчиков,  крепкие,  горластые,  абсолютно  здоровые  человеческие
младенцы. К моменту их появления на свет все уже было готово. Их приняли и
осмотрели  медицинские  светила,  члены  Мирового  Совета  и  консультанты
Комиссии по Тринадцати, обмыли и спеленали их и в тот же день в специально
оборудованном корабле доставили на Землю. К  вечеру  в  тринадцати  яслях,
разбросанных по всем шести материкам, заботливые няни  уже  хлопотали  над
тринадцатью сиротами и посмертными детьми, которые никогда не увидят своих
родителей и единой матерью которых отныне становилось все огромное  доброе
человечество. Легенды об их  происхождении  уже  были  подготовлены  самим
Рудольфом Сикорски и по специальному разрешению Мирового Совета введены  в
БВИ.
     Судьба Льва Вячеславовича Абалкина, как и судьбы остальных двенадцати
его "единоутробных" сестер и братьев,  была  отныне  запрограммирована  на
много лет вперед, и много лет она абсолютно ничем не отличалась  от  судеб
сотен миллионов его обычных, земных сверстников.
     В яслях он, как и полагается всякому младенцу, сначала  лежал,  потом
ползал, потом ковылял, потом забегал. Его окружали такие  же  младенцы,  и
над ним хлопотали заботливые взрослые, такие же,  как  и  в  сотнях  тысяч
других яслей планеты.
     Правда, ему повезло, как  немногим.  В  тот  самый  день,  когда  его
принесли в ясли, туда же поступила на работу  простым  наблюдающим  врачом
Ядвига Михайловна Леканова - один из крупнейших  в  мире  специалистов  по
детской психологии. Почему-то захотелось  ей  спуститься  с  горных  высот
чистой науки и вернуться к тому, с чего она начинала несколько десятилетий
назад. А когда шестилетний  Лева  Абалкин  был  переведен  со  всей  своей
группой в Сыктывкарскую школу-интернат  N_241,  та  же  Ядвига  Михайловна
сочла, что пора ей теперь поработать с  детишками  школьного  возраста,  и
перевелась наблюдающим врачом в эту же школу.
     Лева Абалкин рос и развивался как вполне обычный  мальчик,  склонный,
может быть, к легкой меланхолии и замкнутости, но никакие  отклонения  его
психотипа от нормы не превышали средних значений  и  значительно  уступали
крайним возможным отклонениям. Так же благополучно обстояло у него дело  и
с  физическим  развитием.  Он  не  отличался  от  прочих   ни   повышенной
хрупкостью, ни какой-нибудь  выдающейся  силой.  Короче  говоря,  это  был
крепкий, здоровый, вполне обыкновенный мальчик, выделявшийся  среди  своих
однокашников, по преимуществу - славян, разве что  иссиня-черными  прямыми
волосами, которыми он очень гордился и все норовил отращивать до плеч. Так
было до ноября сорок седьмого года.
     16 ноября, проводя регулярный осмотр, Ядвига Михайловна обнаружила  у
Левы на сгибе правого  локтя  небольшой  синяк  с  припухлостью.  Синяк  у
мальчишки - невелика редкость, и Ядвига Михайловна  не  обратила  на  него
никакого внимания, а потом, разумеется, забыла бы о  нем,  если  бы  через
неделю, 23 ноября, не оказалось, что синяк не только не исчез, но  странно
трансформировался. Его уже, собственно, нельзя было назвать  синяком,  это
было уже нечто вроде татуировки - желто-коричневый маленький значок в виде
стилизованной буквы "Ж". Осторожные расспросы показали, что  Лева  Абалкин
понятия не имеет, откуда у него это  взялось  и  почему.  Было  совершенно
ясно, что до