тебя  или
грабли? За что ни возьмешься - все ломается! Может,  она  теперь  летать  не
будет без этой хреновины?
   - А там еще одна такая есть, - сказал Ромка.
   Василий открыл было рот - выложить все, что он думает о  своем  косоруком
спутнике, но тут по темному  залу  беззвучно  прозмеился  огромный  огненный
знак, причем один из его языков  вильнул  им  прямо  под  ноги.  Василий  от
неожиданности подскочил, а Ромку подбросило с пола.
   - Берегись! - рявкнул вдруг Василий. - Уйди на хрен!
   Он схватил за шиворот только что успевшего встать на четвереньки Ромку  и
отволок шагов на пять прочь.
   Летающая  тарелка  оживала.  По  выпуклой   броне   уже   вовсю   бежали,
потрескивая, фиолетовые электрические
   разряды.  Округлая  черная  глыба  неспешно  всплыла  над  полом,   потом
остановилась,  и  мрак  под  днищем  зашевелился  -  бронированная  черепаха
подбирала конечности и смыкала клюзы. Затем, приглушенно взвыв, крутнулась -
мощно, как турбина, - и, обдав лица волной озона, ушла  ввысь  стремительным
неуловимым  броском.  А  вот  куда  делась  потом  -  понять  трудно.  Такое
впечатление, что испарилась на полдороге.
   А по полу прозмеился еще один иероглиф - на этот раз изумрудный.  Правда,
теперь уже никто не подпрыгнул: хмуро переглянулись - и только.
   - Может, отремонтируется - прилетит? - жалобно предположил Ромка.
   Василий злобно молчал, поигрывая желваками.
   - Отремонтируется...  -  проговорил  он  сквозь  зубы.  -  Кто  бы  тебя,
придурка, отремонтировал! Ну и куда теперь?
   Оба одновременно повернулись к зияющей черными окнами пятиэтажке,  причем
Василий наступил на что-то и чертыхнулся.
   - Да ну ее на фиг! - торопливо проговорил Ромка. - Чего там делать? И так
видно, что нет никого... Василий, поигрывая желваками, изучал здание.
   - Трубку подбери, - негромко приказал он.
   - А?
   - Трубку свою подбери, - не повышая голоса,  повторил  Василий  и  указал
носком ботинка. - Чего валяется?..
   - А-а... - Не сводя широко раскрытых глаз с  пятиэтажки,  Ромка  послушно
поднял с пола размочаленную телефонную трубку, и тут в одном из окон второго
этажа включился свет.
   Ромка охнул и выпрямился Рубиновое сияние, пролившееся из  прямоугольного
проема, окрасило в кремовые  тона  серое  пористое  покрытие  под  ногами  и
положило легкий розовый мазок на ствол табельного оружия, возникшего вдруг в
правой руке Василия.
   - Так... - невыразительным голосом, от которого у Ромки кожа поползла  на
затылке, проговорил Василий. - Кого-то мы разбудили...

   Глава 3

   И доле мы пошли - и страх обнял меня.
   Александр Пушкин

   Окно погасло, провалилось черной ямой, но зато зажглось соседнее, правда,
уже не рубиновым, а мертвенно-голубоватым светом. Василий и Ромка увидели  в
прямоугольном проеме все то же, что и прежде,  голые  стены  и  потолок  без
каких-либо  признаков  люстры  или  плафона.  Такое  ощущение,  что  кто-то,
переходя из комнаты в комнату,  дотянулся  сразу  до  обоих  выключателей  и
одновременно нажал их, убрав свет в одном  помещении  и  включив  в  другом.
Выключатели, надо понимать,  работали  бесшумно  -  в  такой  тишине  и  при
отсутствии стекол щелчок просто не мог быть не услышан.
   - Да что за черт! - всматриваясь, тихо сказал Василий. -  Это  же  разные
квартиры! Он что, сквозь стены ходит?
   От  такого  предположения  обоих  слегка  зазнобило,  но  оставалась  еще
надежда,  что  строение  только  снаружи  представляет  собой  точную  копию
хрущевской пятиэтажки. Внутри оно могло быть устроено как угодно.
   Однако вскоре свет перепрыгнул в следующее окно, и версия об оригинальной
планировке отпала - окно это располагалось этажом выше.  Кто-то  шел  сквозь
дом, и похоже, что для него не существовало не только стен, но и перекрытий:
пронизав  третий  этаж,  снова  перескочил  на   второй,   двинулся   влево,
вернулся... Окна вспыхивали поочередно, каждый раз бросая на ствол пистолета
новый отсвет: голубоватый, рубиновый, но чаще всего прозрачно-желтый, как от
обыкновенной лампочки накаливания.
   "Да нет там никого! - внезапно озарило Ромку.  -  Сидит  себе  где-нибудь
перед распределительным щитом и балуется с выключателями, а  мы  тут  с  ума
сходим!" Но обрадоваться своей остроумной в общем-то догадке  он  так  и  не
успел: из прозрачно-желтого окна пришел звук - кто-то обо что-то  споткнулся
и вроде бы даже сказал: "Ух!" Далее,  судя  по  всему,  замер  и,  выждав  с
минуту, двинулся обратно, откуда пришел...
   - Чего-то ищет... - обмирая, сообразил Ромка, и в  этот  миг  свет  погас
вообще. Дом снова стоял пустой и темный.
   - Орать-то зачем? - злым придушенным шепотом осведомился Василий.
   - А я орал? - огрызнулся Ромка тоже шепотом.
   Подождали, не вспыхнет ли где еще окошко. Не вспыхнуло. Пятиэтажка тонула
в вечных  сумерках  огромного  зала  серой  издырявленной  черными  проемами
глыбой. Василий хотел вернуть пистолет в кобуру, но раздумал.
   - А ну-ка давай еще с той стороны посмотрим, - сказал он. - Может, он как
раз там сейчас и шарит... Да спрячь ты, на хрен, свою  трубку!  Стрелять  из
нее, что ли, собрался?
   Ромка взглянул на свою правую  руку,  смутился  и,  запихнув  изувеченную
трубку микрофоном в карман джинсов, подобрал с пола отломанный  от  летающей
тарелки металлический стержень с зеркальным бруском на конце.
   Угол миновали благополучно, но, когда проходили мимо второго окна, кто-то
из черного провала внятно произнес: "Бу!" - и обоих отбросило от дома  шагов
на пять.
   Луч фонарика канул в окно, как в колодец.
   - Вроде никого... - пробормотал Василий.
   - Может, показалось? - с надеждой спросил Ромка.
   - Обоим, что ли?.. - Василий ощупал лучом торец дома,  ругнулся  и  убрал
свет.
   Одолеваемые самыми нехорошими предчувствиями, двинулись дальше. Василий с
пистолетом - чуть впереди, а чуть поотстав  -  Ромка  со  стержнем.  Вылитый
индеец на тропе войны. Шли боком, как бы ожидая все время нападения с тыла.
   - Стоп! - тихо скомандовал Василий, вглядываясь во что-то под  ногами.  -
Это еще что за чертовщина?..
   Впереди, в трех шагах, на сером покрытии лежал овальный отсвет.  Из  окна
он никак падать не мог - иначе он был бы вытянут в другую  сторону.  Присев,
Василий провел над светлым пятном рукой, но  тени  растопыренной  пятерни  в
пятне не обозначилось.
   Поглядели  с  тревогой  друг  на  друга.  Ромка  высвободил  из   кармана
исковерканную трубку  и  движением,  каким  обычно  подбрасывают  хворост  в
костер, кинул ее в центр овала. Обрывок телефонного провода больно  хлестнул
по лодыжкам - трубка исчезла, даже не долетев до покрытия. Оба отпрянули.
   - Так... - сипло проговорил Василий. - Будем знать...
   Внимательно глядя под ноги, они добрались до угла и вышли за  дом.  Ни  в
одной из квартир, обращенных окнами в эту сторону, света не  было.  Зато  по
серому покрытию здесь и там беспорядочно разбросаны были все те же  овальные
светлые пятна, как  будто  штук  пятнадцать  невидимых  карманных  фонариков
освещали пористый, похожий на пемзу пол.
   - Капканы... - еле выговорил Ромка. Василий мрачно кивнул.
   С прежними предосторожностями они вернулись к подъезду.
   - Одно из двух, - угрюмо подытожил  Василий.  -  Или  он,  зараза  такая,
сейчас за нами следит, или я не знаю  что...  Ну  не  спать  же  он  лег,  в
конце-то концов!
   Они огляделись еще раз. До мерцающего  леса  колонн  было  очень  далеко.
Пятиэтажка была рядом.
   - Может, до утра подождать? - жалобно сказал Ромка.
   - Мы ж под крышей, - напомнил Василий. - Какое тут может быть утро?
   Он помолчал, явно на что-то решаясь.
   - Значит, так... - заговорил он наконец. - Возвращаемся  на  угол,  будто
идем обратно, потом резко влево - и вдоль стены к парадному...

   Оказавшись под бетонным козырьком, который, впрочем, кажется, бетонным не
был, Василий включил фонарик. Неровное  волокнистое  кольцо  света  медленно
скользнуло по стенам короткого коридорчика, выхватило в  глубине  его  пяток
ступеней, площадку, затем вернулось и, облизав косяки, снова  провалилось  в
глубину подъезда.
   - Это не мы строили, - глухо проговорил Василий.
   - Ага... - сдавленным эхом отозвался из-за плеча Ромка.
   Дверей  в  парадном  не  было  и,   судя   по   отсутствию   петель,   не
предполагалось. Но главное, конечно, не в  этом...  Вблизи  здание  поражало
небывалой чистотой  отделки  и  какой-то...  наготой,  что  ли...  Нигде  ни
карниза, ни выступа, порожка вот даже нет...  Вдобавок  возникало  ощущение,
что пятиэтажка эта вся выточена из единой глыбы. Да, наверное,  Василий  был
прав: здание строили не люди.
   - За улицей последи, - негромко приказал он, видимо, подразумевая  другие
подъезды, и осторожно перенес ногу через несуществующий  порог.  Стоило  ему
это сделать, как в  глаза  ударил  свет  и  что-то  с  нечеловеческой  силой
ухватило левую руку Василия повыше локтя.
   Он шарахнулся назад и вправо. Подъезд вновь провалился во тьму.
   - Вот как звездану промеж фар! - прошипел Василий, в  самом  деле  занося
рукоять пистолета. - Чуть не застрелил тебя, дурак!
   Ромка отпустил локоть и, кажется, хихикнул. Василий, не поверив, посветил
спутнику в лицо и увидел, что оно и впрямь перекошено диковатой улыбкой.
   - Так страшно ведь... - с нервным смешком объяснил Ромка.
   Василий двинулся на него, выпятив челюсть.
   - А трубку? - севшим от бешенства голосом  проговорил  он.  -  Трубку  из
автомата выдирать - не страшно было?
   Ромка убито молчал, и Василий снова повернулся к  подъезду.  Шагнул  -  и
помещение исправно озарилось ровным и довольно ярким светом.
   - Ну ясно... - проворчал Василий. - Хоть с этим разобрались.
   Он внимательно изучил  голые  стены,  потолок  и  остался  в  недоумении:
лампочки  нигде  видно  не  было,  и  откуда  изливался  свет  -  непонятно.
Посмотрел,  куда  падает  тень,  и  убедился,  что  не  падает   никуда,   а
расплывается из-под ног смутным пятном сразу во все стороны.
   - Все спокойно? - спросил он оставшегося снаружи Ромку.
   Тот, спохватившись,  огляделся  и  ответил,  что  все  спокойно.  Василий
продолжал осмотр помещения. Лестница ему, судя по выражению лица, решительно
не понравилась: во-первых,  без  перил,  во-вторых,  ступеньки...  Они  были
строго прямоугольные, без скруглений - тоже, короче, подделка.
   - Слушай, -  сказал  Василий,  и  голос  его  гулко  прозвучал  в  пустом
подъезде, - а ведь, похоже, до нас здесь людей вообще не было...
   - Почему?
   Вместо ответа он обернулся и указал глазами на девственно  чистые  стены:
нигде ни рисунка, ни надписи, ни даже  копоти  от  прилепленной  к  потолку,
спички...
   - А из окна тогда кто пугал?
   - А хрен его знает... - Василий поставил ногу на первую ступеньку - и тут
же осветился следующий пролет, но зато погас свет  в  коридорчике.  Погас  и
вспыхнул снова - это в подъезд вошел Ромка.
   - Я там один не останусь! - решительно предупредил он.
   - А я тебя одного и не оставлю! - буркнул Василий. - Тебя  только  одного
оставь!
   На площадку смотрели три дверных проема.  Свет  вымывал  из  них  черноту
где-то на метр, не больше. Те же идеально  прямые  углы,  то  же  отсутствие
петель, равно как и деревянных косяков с притолокой...
   - Может, по первому этажу сначала? - затосковав, предложил Ромка. Василий
подумал.
   - Нет, - решил он наконец. - Свет был на втором  -  значит  и  пойдем  на
второй.
   Они поднялись на второй этаж, где их ждали точно такие же проемы в  точно
таком же количестве.
   - Это налево, - определил Василий и посветил фонариком в левую дверь. - А
ты пока за остальными приглядывай...
   В квартирах шевелился мрак, и Ромка безрадостно взглянул на  свой  жалкий
томагавк.
   - Вва! Вва! - замогильным голосом пугнули из левого проема, и Василий, не
раздумывая, бросился на звук. Оцепеневший Ромка  видел,  как  в  озарившейся
комнате его спутник чуть присел и сделал круговое движение, беря  на  прицел
что ни попадя, после чего  выпрямился  в  растерянности  и  опустил  руку  с
пистолетом.
   Брать на прицел и впрямь  было  нечего.  В  совершенно  голом  квадратном
помещении (прихожая почему-то отсутствовала)  одиноко  раскинулось  огромное
двух-, чтобы не сказать трехспальное ложе. Пустое. Предмет роскоши вызывающе
сиял полировкой и выложен был  нежно-упругими  на  вид  квадратами,  обитыми
чем-то дорогим и ласкающим глаз.
   - Справа, - отрывисто предупредил Василий, не оборачиваясь. -  Смотри  не
вляпайся...
   Но Ромка уже и сам увидел: в метре от входа на полу лежало овальное пятно
черт ее знает откуда падающей тени. Точно такое же, один  к  одному,  только
масть другая.
   Василий тем временем приблизился к ложу и, убедившись, что спрятаться под
ним невозможно, потыкал стволом в одну из квадратных подушек. Звук получился
как от соприкосновения двух булыжников.
   Подошел Ромка. В недоумении  тронул  кончиками  пальцев  другую  подушку,
потом, изумившись, провел по ней ладонью.
   - Во идиоты! - выговорил он, уставив на Василия совершенно круглые глаза.
Подушка была холодная и твердая, как мраморная плита.
   - Ладно, - сердито сказал  Василии.  -  Бог  с  ней,  с  кроватью.  Давай
логически... Деться он отсюда никуда не мог...  -  Василий  не  договорил  и
прислушался.
   - Ля-ля-ля-ля! - завопил в отдалении истошный альт  и  оборвался,  словно
певцу заткнули рот. Пистолет в руке Василия качнулся от проема к проему.
   - В голову... - шепотом подсказал Ромка.
   - Чего?
   - Если стрелять, то в голову... - пояснил Ромка.
   - Придурок! - Василий смерил лопоухого спутника уничтожающим взглядом.  -
Видиков, что ли, насмотрелся?
   Прислушались. На этаже было пусто и тихо.
   - Ну что, пойдем дальше... - вздохнул Василий. - Не возвращаться же...
   Следующая комната, наполнившаяся при первом их шаге холодным  голубоватым
свечением, оказалась совершенно пустой, если, конечно, не брать во  внимание
груды желтоватой трухи в углу да рассыпанных по полу  разноцветных,  похожих
на выкройки лоскутов. То же окно, те же три черных дверных проема.
   Кажется, этаж и впрямь был сквозным и состоял из одних только комнат:  ни
коридоров, ни кухонь, ни даже санузлов...
   - Ну, понятно... - тихонько сказал Ромка.
   -  Что  понятно?  -  машинально  переспросил  Василий,  пробуя  на  ощупь
ярко-алый лоскут. Лоскут был холодный и скользкий, как лягушачья кожа.
   - Понятно, как это он сквозь стены ходил... Эта  невинная  фраза  привела
Василия в бешенство.
   - Да? - побагровев, гаркнул он. - Понятно? Ас этажа на  этаж  ты  прыгать
умеешь? Без лестницы, а?
   Отшвырнул с отвращением скользкий лоскут  и,  сопя,  направился  в  угол.
Ухватил щепотку желтоватой трухи, растер в  пальцах,  понюхал...  Труха  как
труха. Похоже, древесная.
   Ромка  растерянно  поскреб  стриженый  затылок.  С  этажа  на  этаж   без
лестницы... Так, может, тут и лестницы в комнатах  есть?..  Осененный  такой
мыслью,  он  немедленно  сунулся  в  один  из  проемов.   Далее   последовал
приглушенный вскрик, и отшатнувшийся Ромка повернул к Василию смятое страхом
лицо.
   - Там... - выдохнул он, тыча во что-то стержнем. - Там...
   Во мгновение ока Василий очутился рядом и чугунным плечом отпихнул  Ромку
назад, за спину.
   Посреди залитой рубиновым светом комнаты, уткнувшись лицом в пол,  лежало
белое раздутое тело.

   Глава 4

   Хороша была Танюша, краше не было в селе...
   Сергей Есенин

   Ни к чему не прикасаться! - отрывисто предупредил  Василий.  -  Встань  в
дверях.
   Ромка испуганно шевельнулся и замер. Большего он все равно сделать бы  не
смог, поскольку и так стоял в дверях.
   Василий потянул воздух круглыми ноздрями. Запаха вроде нет...  А  раздуло
прилично... Или это у него бедра такие? А труп-то, получается, женский...
   Василий стоял неподвижно, работали одни  глаза:  оценивали,  прикидывали,
измеряли. Значит, так... Сначала место происшествия... Справа  от  двери  на
расстоянии двух метров от левой ноги трупа обнаружено... Василий нахмурился,
но так  и  не  понял,  что  же,  собственно,  обнаружено  справа  от  двери.
Поколебавшись, он определил  находку  как  "предмет  неправильной  формы"  и
двинулся дальше. Глаза его довольно быстро обежали  комнату  против  часовой
стрелки и,  кроме  теневого  "капкана"  под  окном,  ни  за  что  больше  не
зацепились. Что ж, тем проще...
   Итак... Женский труп, совершенно голый,  лежит  приблизительно  в  центре
комнаты по диагонали. Голова трупа направлена в ближний правый от окна угол.
   Зафиксировав таким образом положение объектов, Василий двинулся  к  телу.
Чудовищный бледный зад покойницы  вздымался  чуть  ли  не  на  полметра  над
уровнем пола. Ниже колен ноги вдруг истончались самым неожиданным образом, а
заканчивались и вовсе условно: на левой ноге было четыре пальца, на правой -
три. Кроме того,  Василий  сразу  обратил  внимание  на  другую  странность:
несоразмерно маленькая голова трупа не имела волосяного покрова и лоснилась,
как бильярдный шар.
   Все эти несообразности он  поначалу  хотел  списать  на  далеко  зашедшее
разложение, но теперь уже было ясно, что никакого разложения  тут  нет  и  в
помине, что труп свеженький. Если это вообще труп.
   Василий присел на  корточки  и  принялся  осматривать  тонкую  вывернутую
ладошкой  вверх  руку.  Весьма  любопытная  была  рука.  То,  что   на   ней
насчитывалось всего четыре пальца, как и на левой ноге, - полбеды, а вот то,
что ни один из них не являлся большим...  Такое  ощущение,  что  потерпевшая
сплошь состояла из особых примет.
   - Может, тут радиоактивный фон повышенный? - негромко спросил  Василий  и
сам затосковал от такого
   предположения. В свое время чудом избежав отправки в Чернобыль, он с  тех
пор панически боялся радиации. - Ну чего стал столбом! -  прикрикнул  он  на
оцепеневшего в дверях Ромку. - Иди - поможешь...
   С отвращением на лице Ромка сделал шаг, и темнота немедленно оккупировала
дверной проем.
   - Давай перевернем, - сказал Василий. - Чего косоротишься? Зимой вон один
мужик дома помер, полмесяца у теплой батареи пролежал  -  и  то  ничего:  по
частям выносили... в противогазах... - Он протянул руку к чудовищному  бедру
и тут же отдернул пальцы. Гладкая, без единой поры  и  без  единого  волоска
кожа оказалась прохладной, но не более того. Мертвому телу  полагалось  быть
куда холоднее.
   Где-то вдали по темным комнатам явственно прошлепали босые ноги.
   - Так, - сказал Василий. - Значит, между  делом...  Ты  приглядываешь  за
дверью слева, я - за дверью справа. Давай-ка...
   Он убрал пистолет в кобуру,  оставив  ее,  однако,  расстегнутой.  Ромка,
преодолев приступ дурноты, нагнулся, и вдвоем они потянули бледную  тушу  на
себя, взявшись за плечо и за бедро.  Тело  перевернулось  неожиданно  легко,
махнув гибкой, как шланг, четырехпалой рукой.
   Оба  поспешно  встали  и  отступили  на  шаг.  Перед  ними  лежало  нечто
невообразимое. Единственное, что можно было с уверенностью о нем сказать,  -
так это то, что оно женского пола.
   Еще когда перевертывали, у Ромки  екнуло  сердце  -  он  заметил,  что  у
существа отсутствуют уши. Теперь выявилось отсутствие и  всех  прочих  черт,
как-то: носа, рта, глаз... Лицо и затылок лежащей, по  сути,  не  отличались
друг от друга ничем.
   Пережив первую оторопь, они  пригляделись  повнимательней,  в  результате
чего пережили поочередно вторую, третью и четвертую. Плечи у чудовищной дамы
были слегка кривоваты, руки - разной длины, но  зато  бюст...  Такого  бюста
Василий отродясь не видывал. Ромка - тем более.
   Талия довольно тонкая, бедра... Ну, о бедрах речь уже велась... А в целом
фигура производила  такое  впечатление,  будто  какой-то  скульптор-дилетант
довольно  тщательно,  хотя  и   препохабно,   изваял   бедра   и   бюст,   а
руки-ноги-голову заканчивал уже наспех и как попало.
   - Слушай, да это кукла! - ошарашенно проговорил Василий.