раскинул постель и подвел к ней Арсу.
  - Ложись и спи спокойно! Утром сама разберешься, что к чему...
  - А ты, Рэстис, не бросишь меня тут? - спросила она робко.
  - Конечно, нет. Я буду тут, поблизости. Утром мы с тобой обязательно
увидимся и обо всем поговорим. Спи, цыпленок!
  Арса прониклась к нему таким доверием, что не стала ни о чем больше
расспрашивать. Она с удовольствием забралась под одеяло и быстро
погрузилась в сон...
  Устроив Арсу, профессор Нотгорн прошел к себе в кабинет, где при свете
настольной лампы еще раз осмотрел спящего на диване старика: послушал
сердце, пульс, измерил температуру. Состояние Шорднэма не внушало никаких
опасений. Удовлетворенный осмотром, профессор оставил в покое свое спящее
тело и подошел к сейфу. К бумагам он не прикоснулся. Лишь из верхнего
ящика вынул пачку денег и сунул себе в карман. После этого, прихватив с
собой дорожный мешок Рэстиса Шорднэма, профессор Нотгорн покинул свой дом
и ушел по направлению к железнодорожной станции. Незадолго до полуночи он
сел в ночной экспресс, который шел в Сардуну...


  29


  Очнувшись от сна, Рэстис не спешил открывать глаза. Во всем теле он
чувствовал страшную усталость, словно его избили накануне палками. Голова
разламывалась от боли, во рту пересохло, свинцом налитые веки не хотели
подниматься. "Неужели я заболел?" - с тревогой подумал он. Но эту мысль
тотчас же вытеснила другая, еще более тревожная.
  Вспомнилось все вчерашнее: купание, обед с коньяком, беседа о религии и
бессмертии, лаборатория, укол... "Сон это был или не сон?!" - охваченный
страхом, размышлял Рэстис. В памяти всплыли новые подробности: договор об
обмене телами, два миллиона суремов... Наверное, он так вчера набрался
коньяку, что ему черт знает что померещилось!..
  Успокоившись, он раскрыл глаза. Сквозь щели в жалюзи пробивались веселые
солнечные зайчики. Разгоралось чудесное весеннее утро. Рэ Шкипер сощурился
от света и невольно поднял к глазам руки. Из груди его тотчас же вырвался
хриплый вопль. Вместо огромных сильных рук он увидел две хилые старческие
кисти с синими прожилками. Как перебитые, упали эти страшные чужие руки
назад на диван, а все длинное худое тело Шорднэма забилось в судорожных
рыданиях.
  - Охмурил проклятый старик! Всучил договор! Отнял мое тело! - всхлипывал
он, охваченный безнадежной тоской.
  В коридоре послышались тяжелые шлепающие шаги. Раздался стук в дверь. Но
Шорднэм на него даже не обернулся. Он был целиком во власти своего
неслыханного горя. Стук повторился, потом раскрылась дверь, и в кабинет
вошла Нагда в переднике и с косынкой на голове. Лицо ее пылало гневом,
глаза метали молнии.
  - Ведеор профессор!
  Украдкой вытерев слезы, Рэ Шкипер обернулся и устремил на экономку
грустный взор.
  - Ведеор профессор! Я двадцать лет прослужила вам верой и правдой и
никогда не позволяла себе ничего такого! Извольте мне объяснить, что
происходит в нашем доме, или же я немедленно беру расчет и уезжаю!
  - Где происходит?.. Что? В чем дело?.. - растерянно пробормотал Рэстис.
  -И вы еще спрашиваете?! - все более распаляясь, вскричала Нагда. - У самих
в спальне на холостяцкой постели спит какая-то цыганка-потаскушка, а они
еще спрашивают, в чем дело! Стыдно, ведеор профессор, в вашем преклонном
возрасте!..
  -Цыганка? Где? Покажи! - взволнованно произнес Шорднэм и, кряхтя, поднялся
с дивана.
  - Извольте, коли вы не помните, кого ночью принимали!
  Нагда двинулась вперед, Рэ Шкипер, в измятом после сна белом халате,
зашагал на своих длинных ногах вслед за ней.
  Распахнув дверь в спальню, Нагда патетически воскликнула:
  - Вот она красавица! Полюбуйтесь!
  В постели профессора, еще не опомнившаяся после сна, непричесанная и
измятая, сидела Арса и с ужасом глядела на вошедших незнакомых людей.
  -Арса! Арцисса! Как ты сюда попала?! - радостно гаркнул Рэ Шкипер своим
резким металлическим голосом и бросился к своей подруге с распростертыми
объятиями.
  Но Арса с воплем ужаса уклонилась от такой фамильярности. Она отпрянула от
жуткого старика, забилась в самый угол постели и на всякий случай
заслонилась подушками.
  - Рэстис! Рэстис! Рэ! Помоги! Где ты, Рэстис?! - кричала она в отчаянии на
весь дом.
  Рэстис вспомнил о своей новой внешности, и им овладела бешеная злоба. Он
вспомнил, как встретился с дородной экономкой вчера в переулке и как она
потом накрывала для него стол. Она все знала! Она сообщница Нотгорна! Она
могла предупредить, могла рассказать обо всем еще тогда, в переулке! Это
она во всем виновата!.. Глаза Шорднэма сузились от ярости. В его положении
ему просто необходимо было сорвать на ком-нибудь гнев, отвести сердце, и
ни в чем не повинная Нагда оказалась тут для этого весьма кстати.
  - Гадина! Бестия! Если ты хоть раз еще попадешься мне на глаза, я разорву
тебя в клочья! Марш в свою комнату, пока цела, или я за себя не ручаюсь!!!
- заклокотал Рэ Шкипер, брызгаясь слюной, и, воинственно подняв сухонькие
кулачки, длинный, белый, страшный, как привидение, двинулся на бедную
экономку.
  - Боже единый, опять припадок!.. - пятясь к двери, проговорила Нагда и,
повернувшись, со всех ног ударилась бежать на кухню.
  Разделавшись с ненавистной экономкой и удовлетворив этим свою жажду
мщения, Рэстис снова направился к своей подруге. Но Арса глядела на
старика с таким ужасом, словно это был по меньшей мере людоед. Стоило
Рэстису сделать к ней один шаг, как она принималась пронзительно визжать
на весь дом и биться в своем углу, как пойманная птица, призывая на помощь
своего друга.
  Шорднэма это быстро утомило. Он устало опустился в кресло. Арса из своего
угла зорко следила за каждым его движением. Убедившись, что жуткий старик
не собирается на нее нападать, она несколько успокоилась и, осмелев,
первой заговорила с ним:
  - Я уже знаю, кто вы такой. Вы профессор Нотгорн. Это к вам поступил
Рэстис Шорднэм на службу. Но не думайте, что вы можете обращаться со мной,
как с той полной женщиной, которую вы выгнали! Я вам не позволю этого! Я
не какая-нибудь девушка с улицы, чтобы вы сразу тыкали мне и бросались ко
мне со своими объятиями! Может быть, Рэстис Шорднэм вам сказал, что я
цыганка, но даже он не знает, кто я такая! Ему я не сказала, а вам скажу,
чтобы вы держали себя, как подобает воспитанному человеку! Я дочь
профессора Пигрофа Вар-Доспига, главного научного консультанта его
святости гросса сардунского!.. А теперь, ведеор профессор, извольте мне
сказать, где мой друг Рэстис Шорднэм, а потом соблаговолите удалиться,
чтобы я могла одеться!
  - Кто ты, кто?.. - вытаращив глаза, растерянно проговорил Рэстис.
  - Я дочь профессора Вар-Доспига, Арцисса Вар-Доспиг! А теперь скажите мне,
где Рэстис Шорднэм, который ночью привел меня в эту комнату и оставил
здесь одну?!
  - Я Рэстис Шорднэм!
  - Вы, ведеор профессор?!.
  - Да, я, я, я! Я Рэстис Шорднэм из Марабраны! Я Рэ Шкипер! Это я вчера
пришел вместе с тобой в этот проклятый городишко наниматься сторожем
обезьяны! Это я с тобой закусывал в трактире "У Старой Липы"! Это я
уговаривал тебя остаться со мной в Ланке и ждать меня вечером на площади у
храма бога единого! Это я...
  Заговорив о своем несчастье, Рэстис Шорднэм уже не мог остановиться.
Сбиваясь и путаясь, он принялся торопливо рассказывать Арсе о своем
вчерашнем приключении. И странное дело, по мере того как он вспоминал
отдельные подробности своего знакомства с профессором Нотгорном,
продолжительную беседу с ним, заключение договора и приготовления к
операции, к нему постепенно возвращалось душевное равновесие. Речь его
становилась все увереннее и спокойнее. В конце концов рассудок его
полностью одержал верх над инстинктом. Он понял, что никто его не обидел,
не обманул, что профессор Нотгорн предложил ему честную сделку, а он
добровольно принял ее. Свой рассказ Шорднэм закончил в совершенно ином
тоне, чем начал. Он стал прежним Рэ Шкипером - самоуверенным, слегка
насмешливым, полным настоящего чувства собственного достоинства и
философского спокойствия.
  В первые минуты Арсу охватило отчаяние, и, обливаясь слезами, она тоже
поведала Рэстису историю своего побега из отцовского дома, рассказала о
кибернетическом Материоне и о работе отца над раскрытием секрета
бессмертия. Но, излив душу и вытерев слезы, она вновь обрела прежнюю
решимость и заявила своему безмерно удивленному другу, что готова бороться
за него не на жизнь, а на смерть.
  Шорднэм, однако, чувствовал себя еще слишком слабым для того, чтобы
немедленно пускаться в какие-то новые предприятия. Предоставив Арсе право
распоряжаться в доме по ее усмотрению, он удалился в столовую, чтобы
обдумать создавшееся положение.



  30


  Аб Бернад метался по своему темному чулану, скуля, как от зубной боли.
  Он слышал, как Шорднэм выгнал Нагду из спальни, слышал отчаянные вопли
Арсы и понял, что бывший марабранский токарь не может быть доволен своей
новой физической оболочкой. Да могло ли быть иначе? Ведь потерянную
молодость не возместят никакие миллионы!.. Почуяв, что в Шорднэме он
приобрел сильного союзника для борьбы с Нотгорном, аб решил ему открыться.
Но тут-то на него и напали всяческие сомнения.
  Открыться нетрудно. Но вдруг Нотгорн неожиданно вернется?! Вдруг он только
для отвода глаз покинул свой дом, а сам где-нибудь затаился и наблюдает за
поведением аба?! Впрочем, нет, не может быть! Нотгорн ушел. Нотгорну нужно
ведь скрыться, бежать подальше! Он не будет околачиваться вокруг дома. Он
уже далеко. Может быть, он уехал в Марабрану, а там сядет на пароход и
уплывет за границу?! Нужно действовать! Нужно действовать! Нужно открыться
Шорднэму! Прочь все страхи и колебания! О повелитель вселенной, помоги
своему верному служителю, благочестивому абу Бернаду! Ашем табар!..
  Аб Бернад вышел из чулана и, бесшумно ступая своими кривыми лапами,
направился в столовую. Нагда все еще отсиживалась на кухне, а энергичная
Арса хлопотала в спальне. Как аб и ожидал, в столовой был один Рэстис
Шорднэм. Он сидел за неубранным со вчерашнего дня столом и пил пиво.
  Когда аб вошел, Рэ Шкипер посмотрел на него с откровенным любопытством, но
не сказал ни слова. По-видимому, он решил, что не стоит затрагивать этого
хотя и дрессированного, но все же весьма опасного лесного гиганта.
Ухватившись лапой за один из стульев, аб осторожно отодвинул его и присел
к столу. Шорднэм улыбнулся и погладил свой череп характерным жестом
Нотгорна. У аба от этого жеста мороз побежал по коже и вздыбилась шерсть
на загривке. Но он тотчас же овладел собой и сказал хриплым гортанным
голосом:
  - Будьте столь добры, ведеор Шорднэм, налейте и мне стакан пива!
  Рэ Шкипер вздрогнул от неожиданности и уставился на орангутанга с
безмерным удивлением. Ему не верилось, что именно зверь обратился к нему с
человеческой речью. На всякий случай он даже осмотрелся по сторонам, чтобы
убедиться, нет ли в комнате еще кого-нибудь. Пришлось абу повторить свою
просьбу, глядя старику прямо в глаза.
  - Черт меня побери, эта обезьяна умеет говорить! - пробормотал Рэ Шкипер в
превеликом изумлении, но все же откупорил бутылку и наполнил еще один
стакан пенистым напитком.
  - Пей, Кнаппи! - сказал он ласково. - Хоть ты и животина, но, видно,
любишь пиво и умеешь вежливо попросить его!..
  Аб Бернад с удовольствием осушил бокал и проскрежетал:
  - Благодарю вас, ведеор Шорднэм...
  - Ого! Ты не только умеешь говорить, но даже знаешь мой секрет! Как ты
узнал, что я не профессор Нотгорн, а твой наставник Рэстис Шорднэм? У тебя
что, инстинкт настолько развит или что?..
  - Я все знаю, ведеор Шорднэм... Помните вчера, когда вы пришли, я пытался
заманить вас в сад?
  - Помню, Кнаппи, как же! Ты был просто уморителен в тот момент!
  - Согласен, что я был смешон, но не в этом теперь дело!.. Ведеор Шорднэм,
я должен вам открыться! Я в такой же мере орангутанг, в какой вы
девяностолетний старик. Я одна из жертв проклятого Нотгорна. Разрешите
представиться, аб Бернад, настоятель местного храма бога единого!..
  Не дав Рэ Шкиперу опомниться, аб торопливо рассказав ему всю историю
своего столкновения с Нотгорном. Под конец он даже всхлипнул и пустил
слезу. Но реакция Шорднэма на его страшный рассказ была совершенно для
него неожиданной. Старик принялся хохотать, как сумасшедший, и лупить себя
при этом по тощим ляжкам.
  - Ой, не могу! Ой, убил! Ой, совсем зарезал!!! - орал он сквозь смех. -
Ведь это же!.. Ведь такое надо придумать! Почтенного аба загнать в
обезьяну!.. Ай да Нотгорн! Ай да ученый! За такой отличный анекдот ему все
можно простить!.. Арса! Арса! Поди сюда, крошка моя!
  - Что вы! - испугался аб. - Зачем вы ее зовете?! Ведь я же видите в каком
виде!..
  - Берите мой халат!
  Рэстис великодушно снял с себя измятую белую хламидину и набросил ее на
лохматые плечи орангутанга, сам оставшись в одной рубашке и брюках.
  Прибежала Арса. Увидев в столовой обезьяну, она ахнула и округлила свои
выразительные черные глаза.
  - Рэ, кто это?!
  - Это тот самый орангутанг, сторожить которого я нанялся!.. Впрочем, вру!
Теперь это не орангутанг, а благочестивый аб ланкского прихода! Прошу
любить и жаловать!
  - Не говори глупости, Рэ! Обезьяна не может служить в храме бога единого!
  - Может, ведрис Арцисса! - проговорил аб в сильнейшем волнении. - Впрочем,
что я говорю! Конечно, не может! Но ваш друг сказал правду. Я
действительно настоятель местного прихода аб Бернад!.. Выслушайте меня,
ведрис Арцисса!
  Вид говорящей обезьяны, едва прикрытой белым халатом, привел Арсу в
великое смущение. Она скорее упала, чем присела на нотгорновское кресло,
лишившись на время дара речи. Аб Бернад воспользовался этим и пересказал
еще раз свою удивительную историю. Он рассчитывал снискать расположение
девушки и довольно-таки преуспел в этом намерении. Арса, уверенная в том,
что профессор Нотгорн великий, но злой гений, нисколько не удивилась
перевоплощению аба и от всей души ему посочувствовала. Рэ Шкипер тоже
теперь не смеялся. Но он ошеломил свою подругу и аба Бернада по-другому.
Отпив из стакана несколько глотков пива, он сказал:
  - Вы настаиваете, друзья мои, на том, что профессор обманул меня. Я не
могу этому поверить. Но допустим на минуту, что вы правы. Что от этого
меняется? Я слышал по радио Гионеля Маска. Это просто здорово! Правильно
сделал Нотгорн, что спас от смерти такой талант. Да и со мной он, пожалуй,
поступил правильно. Профессор Нотгорн двигает вперед большую науку. Я
верю, что он всерьез решил уничтожить по всей земле эту заразу, именуемую
религией. Не пыхтите, аб, это правда! Поэтому Нотгорн имеет право продлить
свою жизнь любой ценой. Он делает это не для себя лично, а для всех!..
  - Ты просто сумасшедший человек, Рэстис Шорднэм! - вскричала Арса. - Разве
можно отказываться от молодости, от жизни ради чьих-то научных
достижений?! Ты обо мне хотя бы подумай! Или ты и от меня решил отказаться
для того, чтобы Нотгорн осуществил свои бредни?! Нет, если ты человек,
если ты дорожишь мной хоть немного, ты поедешь в Сардуну, разыщещь негодяя
Нотгорна и отберешь у него свое тело! Пусть он достает себе второго
идиота, вроде бедного Фернола Бондонайка!.. Собирайся, Рэ! Чемоданы у меня
уже уложены, а денег у нас вообще больше чем нужно!
  - Ну что ж, ехать так ехать. Раз ты так хочешь. Устрою пока перевод
нотгорновских миллионов в Марабрану, а дальше будет видно... - сразу
согласился Рэстис и пошел переодеваться.
  Воспользовавшись отсутствием Шорднэма, аб Бернад наскоро дал Арсе
необходимые инструкции. Он убедил ее, что в Сардуне они с Шорднэмом должны
остановиться в гостинице "Кристалл". Там Арса разыщет доктора Канира и
Гионеля Маска. Им она расскажет о новых преступлениях Нотгорна и передаст
категорический приказ аба: немедленно связаться с Гроссерией и просить
управы на зарвавшегося безбожника...


  31


  Для ланкского священника наступили томительно однообразные дни в
опустевшем доме Нотгорна, Правда, Нагда окружила его всесторонней заботой:
кормила, купала, расчесывала его длинную рыжую шерсть, позволяла вволю
резвиться в саду. Если бы не напряженное ожидание вестей из Сардуны, аб
должен был бы признать, что жизнь обезьяны при хорошей хозяйке нисколько
не хуже жизни служителя бога единого. Но, находясь постоянно во власти
неизбывной тревоги, аб Бернад не мог ни насладиться как следует своим
приятнейшим положением, ни по достоинству оценить его.
  По ночам аба все чаще мучили кошмарные сновидения. То он бежал по
джунглям, преследуемый охотниками, то прятался от кровожадных хищников на
самой верхушке дерева, то пытался проповедовать веру в бога единого своим
лохматым сородичам, и те изгоняли его из орды, забрасывая грязью и
палками. А днем, когда он слонялся по тихому саду, ему за каждым кустом
мерещился мстительный Нотгорн с пистолетом в руке. Лишь в чулане на
подстилке он чувствовал себя в относительной безопасности.
  Так прошло четыре дня. На пятый день в сознании аба произошел перелом.
Впервые он спал ночью спокойно, без кошмаров, а утром проснулся в
отличнейшем расположении духа. Плотно позавтракав, он тотчас же убежал в
сад, ни разу не вспомнив ни о Нотгорне, ни о своих сардунских делах.
Раскачиваясь на ветвях платана, он наслаждался своей силой, ловкостью,
свободой движений, и думалось ему почему-то не о храме бога единого, а о
родных джунглях...
  В этот день почтальон принес письмо из Сардуны, адресованное
"домоуправительнице профессора Нотгорна ведрис Нагде". Распечатав его,
добрая женщина несказанно удивилась. Из конверта со своим именем она
вынула другой запечатанный конверт, на котором было написано: "Именем
профессора Нотгорна, не вскрывать! Передать немедленно в руки (в лапы)
орангутангу Кнаппи!"
Нагда повертела конверт в руках, но так как аб Бернад присутствовал при
этом и с нетерпением заглядывал через ее плечо, ей не оставалось ничего
иного, кроме как вручить конверт по назначению, что она и сделала,
вздохнув не без сожаления:
  - Ну и дела пошли, боже ты мой единый! В жизни своей не слыхала, чтобы
обезьяны письма получали!..
  Схватив конверт, аб стремительно помчался в сад и забрался на самую
верхушку платана. Здесь он с удобством расположился на развилке сучьев,
вскрыл письмо и прочел в нем следующее:
  "Ваше благочестие, многоуважаемый аб Бернад!
  Простите, что я так долго не подавала о себе вестей. Получилось так не
потому, что я забыла о вас, а потому, что на деле все оказалось иным, чем
вы предполагали. Доехали мы с дядюшкой благополучно и остановились в
гостинице "Кристалл". Старик мой в дороге расклеился, так что его сразу
пришлось уложить в постель. Лишь после этого я пошла искать ваших друзей.
Привратник, к которому я обратилась, рассказал мне следующее:
  Вчера, ранним утром, в гостиницу "Кристалл" пришли два ведеора с легким
ручным багажом. Они сняли одну комнату на двоих и записались в книгу под
именем доктор Канир и Фернол Бондонайк. Потом они заперлись у себя в
номере и долго из него не показывались. Незадолго до полудня из номера
вышел доктор Канир, расстроенный и бледный. Спустившись в вестибюль, он
приказал привратнику срочно вызвать такси. Привратник выполнил приказ и
умышленно проводил сердитого ведеора до самой машины. Ему удалось
услышать, как ведеор Канир приказал шоферу ехать в Гроссерию.
  Доктор Канир вернулся под вечер, но не в такси, а в шикарном лоршесе с
номерным знаком Гроссерии. С ним вместе приехал важный толстый ведеор, в
котором, несмотря на его гражданский костюм, привратник без труда узнал
духовное лицо очень высокого ранга. Доктор Канир и этот толстый поднялись
наверх и пробыли в номере не менее часа. Вниз они сошли уже втроем, причем
доктор Канир и Фернол Бондонайк прихватили с собой свои вещи. Молодой
человек выглядел совершенно растерянным и подавленным. Я вернулась к себе
в комнату и сказала дядюшке, что Канир и Бондонайк в "Кристалле" не живут.
Он ответил, что это его не касается, и сделал мне строгий выговор за то,
что я суюсь не в свои дела. Ему тогда было еще очень пл