им корпусом и суетливо проскочил мимо зазевавшихся
постовых. А еще через десять минут, добежав до дворца гросса сардунского
он взвизгнул последний раз, остановился сам собой и как-то нелепо
завалился на сторону.
  - Прибыли, о владыка! Ашем табар... - с трудом проговорил аб Бернад и,
уронив голову на руки, бессильно лежавшие на баранке, тотчас же заснул...


  24


  В четыре часа утра в конференц-зале святейшего собрания сошелся весь цвет
гирляндской религиозной общины. Это было великолепное, красочное зрелище!
  Пять огромных люстр горели под высокими сводами потолка. Перед гигантскими
полотнами с символическими знаками и перед синими священными знаменами
пылали на сей раз не электрические, а настоящие жертвенные светильники -
закопченные, древние, выбитые тысячу лет назад безвестными мастерами из
пластин литого золота.
  Сиятельный сын божий восседал на своем высоком престоле, под балдахином, в
полном блеске и великолепии. Сколько важности, сколько сознания
собственного величия в его горделивой осанке!..
  Позади престола, скрытый от глаз собравшихся, томился под надзором двух
дюжих монахов незадачливый фабрикант чудес Куркис Браск. Перед ним был
треножник с резной столешницей, а в ней - раскрытый чемодан с малым
прибором ММ-222, приведенным в полную боевую готовность.
  Возле престола стоял протер Мельгерикс и дрожащим от волнения голосом
зачитывал окончательное заключение особой комиссии "по делу о марабранском
чуде". Сонм священнослужителей внимательно слушал заключение и согласно
кивал мудрыми головами.
  - ...И посему мы считаем, - читал Мельгерикс, - что явление, возникшее в
результате научного эксперимента в полях Марабранской провинции и
именующее себя повелителем вселенной, не выходит за рамки реального бытия,
а если упомянутое явление окажется, паче чаяния, наделенным
сверхъестественным могуществом и станет присваивать себе божеские
прерогативы...
  На этом месте читка заключения была неожиданно прервана. В конференц-зал
вбежал позеленевший от ужаса главный привратник и, забыв про уставный
этикет, завопил во все горло:
  - Ашем табар!! Ашем табар!! Грядет бог единый судить живых и мертвых!!!
  Прокричав эти страшные слова, привратник посинел и тут же свалился
замертво. Видно, сердце не выдержало.
  По залу пронеслась волна тихой паники. Бледные священнослужители жались
друг к другу, как перепуганные овцы. Протер Мельгерикс выронил из рук
листки с заключением особой комиссии. Гросс отбросил витой жезл, закрыл
лицо руками и затрясся в жесточайшем ознобе. Два дюжих монаха,
приставленных к Куркису Браску, как подкошенные упали на ковер и
превратились в неподвижные глыбы. А сам ведеор Браск, увидев вокруг такое
смятение, молниеносно развинтил свой прибор, захлопнул чемодан и глазами
загнанного зверя принялся шарить из-за престола по всем окнам, выбирая, в
которое из них, в случае чего, сподручнее будет выскочить.
  В наступившей нестерпимой тишине раздались медленные грузные шаги. Все
ближе и ближе гремели они под гулкими сводами дворцовых галерей и
коридоров, и с каждым их ударом возрастал невыносимый ужас, охвативший
блистательное сборище многоопытных служителей бога единого.
  Наконец тяжелая портьера, скрывавшая высокий дверной проем, резко отлетела
в сторону. В конференц-зал не спеша вошел величественный старец могучего
телосложения, с гордо поднятой головой. Вся его гигантская фигура была
закрыта просторной голубой мантией, густо унизанной крупными бриллиантами.
Его пышные, тщательно расчесанные белоснежные кудри лежали на широких
плечах. Серебристая веерообразная борода доставала до самого пояса. На
смуглом, запыленном с дороги лице полыхали два огненно-черных глаза.
  Не доходя шагов десять до престола гросса, старец повернулся к залу - и
словно гремящий вихрь пронесся под высокими сводами. Погасли жертвенные
светильники перед священными знаменами, испуганно зазвенели хрустальными
подвесками электрические люстры.
  - Так-то вы встречаете своего владыку небесного, рабы недостойные?! На
колени!! - львиным рыканьем взорвался старец, грозно тряхнув своей белой
гривой.
  Как колосья под напором урагана, безмолвные священнослужители пали ниц и
спрятали лица в ковровом ворсе.
  Старец окинул их разноцветные спины пылающим взором и затем медленно
обернулся к престолу. Но прежде чем он успел сделать полный поворот, из-за
престола стрелой выскочил Куркис Браск с чемоданом в руке и, в несколько
прыжков достигнув выхода, исчез за широкой портьерой. Его стремительного
бегства не заметил никто - ни гросс, ни бог, ни служители божьи.
  Повернувшись к престолу, старец вонзил в первосвященника свой
пронизывающий взгляд. Некоторое время он молчал, как будто чего-то ожидая.
Глаза его все больше и больше разгорались неукротимым гневом. А гросс
сидел ни жив ни мертв, не смея даже взглянуть на повелителя вселенной.
  И тогда, тряхнув нетерпеливо белоснежной гривой, могучий старец вновь
разразился громом:
  - Ты, червь земной, подло присвоивший себе звание моего сына на Земле!
Тебе говорю: встань и сойди с престола!!
  Но гросс не спешил подчиняться приказу бога. Лишь отняв от лица руки, он с
бесконечной покорностью и кротостью заговорил тихим голосом:
  - Прости, о повелитель вселенной, дряхлого немощного старика. Ты, великий,
всемогущий и всеведущий, знаешь, сколь предано тебе мое сердце,
истомленное постом и молитвами. Яви же милость ко мне, о всеблагий и
всемилостивый, не ввергай меня на старости лет в пучину позора и
унижения... Да, я мерзок и грешен. Но кто из смертных не грешен, о
владыка? Ты един без греха и скверны, ибо в тебе начало и конец всего
сущего. Ашем табар! Ашем табар! Ашем табар!..
  Произнося эти ни к чему в общем-то не обязывающие слова, гросс
приободряется, почти ликует: "Жив еще и на престоле сижу! Не испепелил, не
пронзил меня молнией, а стоит и слушает! Стоя слушает своего лукавого
раба! Значит, не все еще потеряно! Значит, еще поборемся! "
Но бог, словно прочитав мысли гросса, сверкающей громадой надвинулся на
престол и обрушил на него потрясающие раскаты своего страшного голоса:
  - Тля ничтожная!! Ты еще смеешь разглагольствовать?! Где знаки твоей
покорности и смирения?! Почему на голове твоей не пепел покаяния, а
золотой колпак бесовской гордыни?! Почему на тебе не грязное рубище, а
богатое одеяние?! Слезай с престола, не то я предам тебя такой казни, что
от нее в ужасе взвоет проклятый мною прародитель зла!!
  На сей раз Брискаль Неповторимый не посмел пропустить мимо ушей столь
категорический приказ. Он сполз с престола и отвесил богу глубокий поясной
поклон.
  Бог бесцеремонно оттолкнул его и сам взгромоздился на освободившийся
престол. Теперь его внушительная фигура стала еще величественнее и
грознее. Окинув взором ряды распростертых на полу священнослужителей, он
вновь разразился оглушительным громом:
  - Ну, порождения ехидны, что вы теперь скажете?! Признаете меня
повелителем, вселенной или все еще упорствуете в своих подлых сомнениях?
  По спинам священнослужителей пробежало нервное волнение. И вот один из них
- престарелый митрарх из далекой восточной провинции - возгласил
срывающимся голосом:
  - Боже наш великий и справедливый! Ты един направляешь движение светил и
держишь всякое дыхание в могучей деснице своей! Ты - упование и надежда
всех человеков! Ашем табар!..
  - Ашем табар!.. - глухо пронеслось по рядам уткнувшихся в ковер
священнослужителей.
  - Ашем табар!!!  оглушительно рявкнул бог и несколько спокойнее и тише
добавил: - То-то же! Един!..
  Но тут у него под ногами раздался тихий, смиренный голос Брискаля
Неповторимого:
  - Припадая к стопам твоим, о владыка, молю тебя! Сними последнюю пелену
тумана с глаз наших. Яви нам свое величие. Ашем табар!..
  - Наглец! Ты не насытился марабранским чудом?! Тебе новых чудес
захотелось?!
  - Не чудес, о повелитель вселенной! - продолжал стонать гросс. - Не чудес,
а свидетельства непреоборимого... Прости меня, ничтожного, за эту
дерзость, но я не для себя, не для себя... Я верую, что ты есть истинный
отец мой небесный. Но что вера убогого старика? Я молю тебя ради
маловерного и в безбожии погрязшего человечества... Яви...
  - Молчать!!! - загрохотал бог, охваченный неистовым гневом. -
Свидетельства тебе нужно?! Может, мне взорвать солнце, чтобы убедить
тебя?! Нет, червяк! И тебе, мерзкому, и всему человечеству маловерному
хватит и такого свидетельства, как вот эта моя божеская мантия!
  - Молчу, о владыка! Молчу и рыдаю от счастья, что на закате дней свой
удостоился видеть тебя! - захлебывался гросс в приторнейшем
подобострастии, но вместе с тем неуклонно продолжал гнуть свою линию: - Я
верую в тебя, верую всем сердцем своим. Но сжалься над малыми, сжалься над
убогими, сжалься над лишенными святого озарения! Сжалься, отче мой
небесный, и позволь мерзким рукам человеческим коснуться звездных каменьев
твоей божественной мантии и засвидетельствовать истину для славы твоей!
  Чело бога затуманилось. Он вот-вот разразится громом и испепелит небесным
огнем дерзкого пигмея.
  Но огня нет, и бог произносит с гордым смирением:
  - Быть посему! Зови ювелира, неверный!


  25


  Гросс встрепенулся и воспрянул духом. Эта первая маленькая победа над
богом единым вернула ему самоуверенность, удесятерила его силы.
  Еще бы! Разве всемогущий и всеведущий, пришедший; на Землю судить и карать
грешников, стал бы унижаться до подобного освидетельствования? Нет, и
тысячу раз нет! Значит, не точно по информации сработал марабранский
аппарат, я бог этот лишь с виду грозен и опасен, а на деле, вероятно, слаб
и беспомощен, как любой из смертных!..
  Ощутив в себе могучий прилив бодрости, его святость вскочил на ноги и
трижды хлопнул сухими ладошками:
  - Эй! Кто там есть? Монахи! Служки! Позвать сюда грема Лаандра, моего
личного ювелира!
  - Лаандра!.. Грема Лаандра!.. Грема-ювелира к его святости!.. - зашумело и
поползло, перекликаясь, как эхо, по залам и галереям святейшего собрания.
  Не прошло и пяти минут, как личный ювелир сына божьего грем Лаандр был уже
где-то выкопан и молниеносно доставлен в конференц-зал. Манерный,
вертлявый, в синей с серебром сутане, он бочком-бочком, неустанно
отвешивая поклоны, подбежал к святейшему престолу и простерся перед ним
так удачно, что трудно было сразу решить, к кому это больше относится - к
богу единому на троне или к гроссу сардунскому у его подножья.
  - Встань, грем Лаандр, и слушай! - приказал Брискаль Неповторимый.
  Ювелир шустро поднялся с полу.
  - Сей могучий, лучезарный и величественный, которого ты видишь на моем
престоле, есть тот, кого мы призываем в наших молитвах! - заговорил сын
божий торжественно и громко. - Он простер на тебя свою бесконечную милость
и разрешает тебе коснуться звездных каменьев его небесной мантии!
Потрудись же, боголюбивый грем, во славу повелителя вселенной и
засвидетельствуй подлинность этих дивных алмазов!
  У ювелира подкосились ноги. Он грохнулся на колени, задрожал, как перед
казнью, и мгновенно покрылся обильным потом.
  - Не бойся, червяк! Подойди! - добродушно подбодрил его марабранский бог,
видя, что несчастный грем готов от страха потерять сознание.
  Лаандр вздрогнул от громового голоса бога и принялся торопливо шарить в
потайных карманах своего синего облачения. Он извлек из них лупу,
кое-какие мелкие инструменты и флакончики с кислотой. Робко косясь на
невиданного старца, он взошел на ступеньки престола и, припав к божеской
мантии, начал тщательно исследовать необычайные каменья. Весь
конференц-зал, весь огромный дворец святейшего собрания, вся Гроссерия
ждала, затаив дыхание, результатов этого исследования. Лишь Брискаль
Неповторимый относился к освидетельствованию алмазов совершенно
безучастно. Он весь сжался, ушел в себя и, зная заранее, что алмазы
окажутся настоящими, усиленно обдумывал очередной ход против бога из
Марабраны.
  Наконец грем Лаандр закончил свою работу и, поцеловав краешек мантии,
пятясь спустился со ступенек престола.
  - Говори, боголюбивый грем! - приказал сын божий. - Пусть все услышат
истину! Пусть изгонят из сердец своих остатки сомнений и уверуют вместе со
мной, что се есть истинный повелитель вселенной, бог единый, бог
бессмертный, бог всемилостивый!
  - Свидетельствую!!! - пронзительным голосом завопил ювелир, вскинув руку с
лупой. - Алмазы настоящие, размеров небывалых! Каждый алмаз не менее
пятисот каратов! Шлифовка тонкая, изысканная, явно небесной работы! Земные
мастера не умеют шлифовать такие микроскопические грани! Это - бог единый,
наш небесный владыка, повелитель миров, в которого я верую, верую, верую!
Ашем табар!..
  Грем-ювелир снова простерся на полу, а гросс, в свою очередь, до самой
земли поклонился богу. Затем боголюбивый Лаандр по знаку его святости
бочком-бочком удалился из конференц-зала. А Брискаль Неповторимый
опустился перед престолом на колени и, молитвенно воздев руки ладонями
вверх, начал гнусавым голосом петь протяжные священные гимны, в которых
восхвалялся и прославлялся на все лады повелитель вселенной. Лежавшие
носом в пол делегаты собора сопровождали пение гросса ритмичным "ашем
табар", звучавшим глухо, но достаточно торжественно. Служки в зеленых
одеяниях метнулись из темных ниш, и вскоре по всему залу вновь заполыхали
золотые жертвенные светильники перед развернутыми синими знаменами. Но тут
бог поднял руку и громовым голосом прервал своего самозванного сына:
  - Кончай, червяк, комедию!!!
  Оборвав священный гимн на полуслове, гросс озадаченно умолк.
  - Вижу и знаю, что ты задумал, лукавый старик! - продолжал грохотать бог,
сотрясая своды. - Ты хочешь превратить меня в живого идола, поместить в
Сарде на главном алтаре бога единого и показывать за деньги доверчивым
туристам как самую удивительную достопримечательность Гроссерии! Но ты
просчитался, плут! Этому не бывать!!!
  - Слово твое - закон для вселенной, о владыка! А мы, рабы твои
недостойные, готовы, не щадя живота, выполнить любое твое пожелание, -
мямлит растерянно гросс, смиренно потупив глазки.
  - Еще бы вы посмели противиться мне!..
  Погладив свою пышную бороду, бог простирает вперед руку и гремит с
неослабевающей силой:
  - Слушайте, лицемеры, стяжатели и развратники! Слушайте, честолюбцы,
тунеядцы и лжецы! Именем обездоленных и угнетенных, именем стремящихся к
свету, правде и счастью я приказываю вам и повелеваю! Все храмы, часовни,
монастыри, духовные училища, теософские факультеты, религиозные
издательства, мастерские и магазины предметов культа - закрыть! Все гимны,
молитвы, обряды, богословские лжеучения и нелепые вымыслы мадаранской
мифологии - забыть! Все книги, полные мистического словоблудия, все
картины, знамена, полотнища с символами и прочие предметы культа, не
имеющие ни художественной, ни исторической ценности, - сжечь! Всех
протеров, митрархов, гремов, синапов, абов, монахов, богословов, членов
Барбитского Круга, студентов духовных училищ и прочих дармоедов,
присосавшихся к культу, - распустить, причислить к лику нормальных людей и
научить полезному труду! Преступную организацию, именуемую гирляндской
религиозной общиной, вкупе со всеми митрархатами, приходами, сектами,
орденами, партиями и прочими группировками - ликвидировать и впредь под
страхом смерти не создавать! Имя мое во всех его бессмысленных вариантах -
изъять из употребления и предать забвению!.. Да будет так!.. Кончилось
время темноты, страха, лжи и угнетения человека человеком! Настало светлое
время разума, знаний, справедливости и всеобщего счастья! Истинно говорю
вам: нет во вселенной иного владыки, нежели свободное, счастливое и
стремящееся к знаниям трудовое человечество! Ступайте же и тоже трудитесь,
всеми силами стараясь хоть немного искупить вину свою перед человечеством
и заслужить высокое звание человека! Такова моя воля! Ашем табар!
  - Ты ли говоришь это, о владыка?! - в ужасе кричит Брискаль Неповторимый.
- Ты ли отвергаешь своих преданных слуг и рушишь свою твердыню на Земле,
нашу святую гирляндскую общину?!
  - Да, я! Всемогущий бог несовместим с религией! Пока меня не было, вы
могли злоупотреблять моим именем, как угодно, но вот я пришел, и вы стали
ненужным хламом! Зачем толкователи и посредники, если есть сам всемогущий
владыка миров, способный лично присматривать за законностью, порядком и
справедливостью?! Ступайте и выполняйте мою волю!
  Гросс почувствовал, как внутри у него что-то оборвалось. Перед глазами
поплыли разноцветные круги, к горлу подкатил комок. Вот он вскакивает на
ноги, вытаращивает дикие, исступленные зрачки и визжит истерическим
голосом:
  - Ты - бог-отступник!! Ты не наш бог! Я проклинаю тебя!.. На, поражай,
испепеляй меня! Покажи на убогом старце свою вселенскую мощь! Но при этом
знай: гирляндская религиозная община три с половиной тысячи лет обходилась
без тебя, обходилась без всякого бога! Три с половиной тысячи лет не знала
тебя и не нуждалась в твоей помощи! И она не отдаст теперь без борьбы
своей власти, своих сокровищ и своего положения!.. Убей меня тут же,
немедленно! Слышишь! А если не можешь, то оставь мой престол и уходи
обратно в свое небытие!!
  Бог молча, с неизъяснимым презрением смотрит на бесноватого старикашку. С
каким удовольствием уничтожил бы он этого мерзкого паука! С какой радостью
очистил бы он единым мановением руки всю Землю от лжи и подлости
религиозных культов!.. В эту минуту марабранский бог горько пожалел, что
не дано ему настоящего всемогущества, хотя бы на несколько минут...
  После истерической богохульной вспышки гросса сардунского ситуация в
конференц-зале резко изменилась, причем, конечно, не в пользу бога.
  Гросс же беснуется чем дальше, тем больше. Он уже стоит перед престолом во
весь рост, размахивает витым жезлом и кричит богу прямо в лицо:
  - Ты молчишь?! Где же твое хваленое всемогущество?!
  - Нет у меня всемогущества! - сдержанно рокочет бог. - Нет у меня ничего,
кроме этой алмазной мантии, громового голоса да неистребимого чувства
справедливости! Вызванный к жизни воображением темных, угнетенных, но
жаждущих добра и справедливости тружеников, я пришел к вам в образе
человека и волю свою изъявил вам во имя человека! Но в ваших душах я не
вижу ничего человеческого! Вы - ядовитая накипь истории! Не хотите
подчиниться моей воле, что ж, не подчиняйтесь! Тем хуже для вас! Я еще даю
вам возможность искупить вину и заслужить звание человека! Но бойтесь,
трижды бойтесь того неизбежного часа, когда сам народ поднимется на вас!
Он не будет приказывать вам, он просто раздавит вас, как давит тяжелый
сапог крестьянина ядовитого тарантула! Не подчиняйтесь, но это лишь
ненадолго отдалит грозный час расплаты, ибо разум и время сильнее вас, и
рано или поздно вы все равно будете уничтожены!..
  - Слава отцу моему небесному! Это не бог - радостно возгласил гросс
сардунский. - Это подлый лжец, смутьян и провокатор! Это всего лишь
побочный продукт марабранского чуда! Теперь мы знаем, как нам
поступить...Эй! Служки! Монахи! Позвать сюда моих храбрых гвардейцев!..
Хватайте этого лжебога и сдирайте с него мантию!!
  Немного поколебавшись, протеры и митрархи, гремы, синапы и абы двигаются к
престолу, не отрывая глаз от великолепной мантии бога...
  Во всем дворце святейшего собрания поднимается гвалт, топот, сумасшедшая
возня.
  - Мантию, мантию с него рвите! А там уж мы прикончим его!! - кричит гросс,
воинственно размахивая жезлом.
  Но тут марабранский бог встает на престоле во весь свой рост, срывает с
плеч тяжелую, сверкающую дивными алмазами мантию и, швырнув ее с ужасающей
силой на самую середину зала, гремит подобно урагану, так что
раскачиваются хрустальные люстры под высокими сводами и падают угасшие
светильники перед священными знаменами:
  - Нате, шакалы!!! Берите мое одеяние!!! Но меня вам не взять!!!
  Оставшись в простой крестьянской одежде, бог спускается с престола и
брезгливо отстраняет ногой остолбеневшего гросса:
  - Прочь с дороги, сморчок паршивый!! Раздавлю!!!
  И с г