ный раскаленный ветер, который неистово. Ударил в стены близстоящих зданий, начисто выбив армированные стекла, и, вихрясь мутными от пыли смерчами, рванул дальше, подметая ровные посадочные поля.
     Этим первым порывом лейтенанту обожгло легкие и швырнуло его на землю. Совершенно не понимая, что произошло, Стылов пролетел несколько метров и врезался головой в грузовой пандус.
     Вокруг творилось что-то несусветное. Очумевший от удара и раскаленной воздушной волны лейтенант в запале вскочил на ноги, дико озираясь. Раздавленные солнцезащитные очки валялись у него под ногами.
     С неба накатывался оглушительный грохот. Загомир инстинктивно пригнулся не столько от ветра, который уже пошел на убыль, сколько от неподдельного, пробравшего его до самых костей ужаса.
     Огромная тень уродливого грузового корабля стремительно накатывалась на посадочную площадку "Светоча". Только в эти краткие секунды обезумевший от внезапности, грохота и раскаленного воздуха лейтенант понял, что растянутые в вечность предсмертные мгновения - это отнюдь не расхожая фраза, придуманная бравыми компехами для похвальбы за стойкой бара.
     Словно вспышка озарения, в пустой от ужаса голове мелькнула мысль о том, что сейчас произойдет столкновение, которое превратит "Светоч" в эпицентр нешуточного взрыва... Сознание лейтенанта требовало, чтобы он бежал, полз, делал хоть что-нибудь, чтобы спастись, но подкосившиеся ноги словно приросли к бетонному покрытию площадки. Он медленно падал на колени, не в силах оторвать глаз от жуткого видения, что неслось прямо на него с ослепительных небес...
     Словно в замедленной съемке, он видел, как рвутся из-под плоского брюха корабля плазменные струи, бьющие из дюз планетарных двигателей. Транспорт покачивало, креня на один борт, в котором зияла безобразная пробоина, и турбулентные струи, с грохотом вышибающие стекла в окнах домов, уносили прочь обугленные листы его обшивки, делая корабль похожим на раненую птицу, роняющую за собой покореженные черные перья...
     Эта мысль была последней...
     Очередной шквал вновь сбил лейтенанта с ног, закатив его бесчувственное тело под серебристый пандус...

***

     Технику, ковырявшемуся в механизме подъемника главного шлюза, повезло больше - он досмотрел до конца это феерическое зрелище.
     В отличие от лейтенанта Стылова, он не видел, как рушился с небес транспортный корабль: главный шлюз находился в противоположной стороне от грузовых отсеков, и поэтому "Светоч" предохранил его от горячей ударной волны. Просто он услышал грохот и задрал голову в поисках источника звука, с тем чтобы, разинув рот, наблюдать, как ни с того ни с сего крыша близстоящего здания вдруг дрогнула и отделилась от коробки, задираясь безобразными стальными лохмотьями балок и роняя вокруг листы пластиковой черепицы.
     Он даже толком не успел испугаться, как из-за куполообразного выступа ходовой рубки "Светоча" прямо над его головой вылетел страшный, обугленный и изуродованный космический корабль. Сильно заваливаясь на правый борт, истекая дымом от сгоревшей в атмосфере обшивки и роняя вниз клочья размягчившихся бронеплит, он чиркнул по рубке "Светоча", срезав несколько антенн, отчего громадный боевой корабль загудел, как потревоженный колокол...
     Еще секунда, и изувеченный транспорт, в последний раз огрызнувшись плазмой, рухнул на стеклобетонное покрытие площадки. От удара родился не грохот, а какой-то душераздирающий скрип - это агонизировал перегруженный металл. Корабль развернуло боком и поволокло вперед; выбивая искры, он вспахал сотню метров стеклобетона и, качнувшись, застыл, завалившись на бок.
     Однако это была не самая впечатляющая часть развернувшегося этим злополучным утром действа.
     Не успел ошалевший от неожиданности техник поставить на место отвисшую челюсть, как в обугленной обшивке транспорта со скрежетом распахнулось несколько люков, и из их темных провалов на раскаленный стеклобетон словно горох посыпались люди, облаченные в боевые скафандры какого-то диковинного образца.
     Над плечом каждого из них висел сияющий шарик размером с футбольный мяч, но эта деталь уже не могла взволновать и без того в несколько секунд доведенного до состояния полного шока техника.
     Он понял одно - на Эрлизу напали.
     Выронив испачканный маслом разводной ключ, он медленно поднял руки, непроизвольно пятясь по мере того, как к нему приближались эти странные, закованные в скорлупу брони фигуры...

***

     Когда раздался приглушенный расстоянием грохот, Клаус лежал в диагностическом кресле, крепко спеленутый ремнями. Его правая рука от локтя до кончиков пальцев представляла собой сложную систему сервомоторов, приводов и прочнейших кабелей толщиной несколько миллиметров.
     Сегодня ему должны были сделать первую операцию по наращиванию живой плоти на оболочку протеза. До этого в течение периода адаптации он несколько месяцев привыкал к своей искусственной конечности, пока соединенные с его нервными окончаниями сервы не начали слушаться приказов центральной нервной системы так, словно они были настоящими, живыми мускулами. Теперь оставался "последний штрих", как выражался его лечащий врач, - завуалировать все это механическое безобразие, покрыв протез оболочкой из настоящей плоти...
     Этого момента Клаус ждал два года. Нельзя сказать, что его пребывание на Эрлизе было приятным, скорее наоборот - он терпел этот забытый богом и людьми, чересчур примитивный и жаркий мир только ради того, чтобы вновь обрести физическую полноценность. Ради этого он вкалывал на единственной шахте планеты, потому что счета за протезирование быстро исчерпали дружескую помощь, предоставленную Домиником, и ему в последнее время приходилось самому сводить концы с концами.
     Лежа в жестких объятиях диагностического кресла, Клаус с удовольствием думал о том, что вскоре все это должно закончиться. Он собирался добыть немного денег и рвануть отсюда куда-нибудь поближе к Центру.
     Далекий гул прервал его мысли. Поначалу он не придал ему значения, как и большинство людей на Эрлизе, но, когда тонко задребезжали сталепластиковые стекла кабинета предоперационной диагностики, он невольно приподнялся на локте, насколько это позволили фиксирующие ремни, и выглянул поверх блоков аппаратуры.
     Далеко на юге в ослепительные лазурные небеса поднимался жирный столб черного дыма. Прикинув расстояние, он понял: что-то взорвалось и горит в окрестностях военного космопорта.
     Нужно сказать, что бывший капитан спецподразделения "Скарм" не питал особых симпатий к расквартированным на Эрлизе военным, месяц за месяцем наблюдая бардак и распущенность, процветавшие в этих так называемых "элитных космических формированиях". Откровенно говоря, в глубине души Клаус презирал их. Как профессионалу, ему было обидно видеть, как разлагается мощное воинское соединение.
     "Наверное, у них опять что-то рвануло по пьяному недосмотру", - равнодушно подумал он, откидываясь назад, на жесткую, покрытую микродатчиками спинку кресла. Посмотрев на таймер одного из приборов, он прикрыл глаза. До окончания диагностики оставалось еще сорок минут...
     О том, что его операция не состоится, он понял пятнадцать минут спустя, когда со стороны космопорта вдруг раздалось рассыпчатое стаккато стрельбы. Беспорядочная пальба, приглушенная расстоянием и толстым пластиковым стеклом, вырвала сознание Клауса из состояния томительной полудремы.
     Он невольно напрягся, так, что световые индикаторы на части присоединенных к нему датчиков вдруг зашкалило, выбросив дорожки огоньков в красные зоны. Он скосил глаза на приборы. Резкий скачок артериального давления, выброс адреналина, всплеск кривых линий кардиограммы...
     Стреляли из автоматического оружия очень старого образца - это он определил безошибочно, - современные импульсные винтовки издают лишь шипящий свист при работе затворов да отрывистые звонкие хлопки при попадании в цель разрывных снарядов... Остервенелый стрекот, сливающийся в басовитый гул, показался ему сродни далеким воспоминаниям, мгновенно вытащив из глубин его памяти те дни, когда он, семнадцатилетним кадетом, получил свое первое крещение кровью. Тогда он впервые услышал и навек запомнил, как оглушительно бьет "ФЛАУ-4". Клаус тряхнул головой, покосившись в сторону окна. Интуиция редко подводила его, и этот раскатистый звук шквального автоматического огня не внушил ему ровно никаких положительных эмоций...
     Он опять приподнялся на локте и увидел, как со стороны космопорта ветер гонит рваные пласты черного дыма, сквозь которые отчетливо пробивалось ослепительное зарево.
     С такого расстояния было трудно различить какие-то детали, но и так было понятно, что на территории военного космопорта творится что-то несусветное.
     Приглушенный расстоянием грохот стрельбы внезапно сошел на нет - так может отхлынуть обессилевшая, потерявшая энергию инерции волна, но на замену злым россыпям автоматных очередей внезапно пришло нечто более весомое и страшное...
     В воздухе возник утробный низкочастотный гул, и спустя несколько мгновений у далекого горизонта из порванного ветром дымного кружева внезапно проступили обтекаемые контуры боевого фрегата "Светоч" - трехкилометрового бронированного ската, который, чуть накренясь, висел в полукилометре над землей, поливая окрестности залпами орудийных комплексов главного калибра.
     В затянутые дымом небеса взлетали остатки зданий вперемешку с горящими машинами и частями конструкций порта.
     Кто ни разу не был на войне, тот не может представить того холодного ужаса, что захлестывает солдата при виде подобной картины. Чудовищная мощь крейсера билась о землю, накатываясь на нее ослепительными валами настильной артподготовки. Это не было хирургическими точечными ударами по объектам - крейсер вел залповый поквадратный огонь, рассчитанный на полное уничтожение. Пресловутая тактика выжженной земли...
     По всему комплексу отделения реабилитации гулко и протяжно взвыли сирены.
     Клаус бессильно откинулся на спинку кресла. На расположенном среди приборов информационном экране злобно вспыхивала красная надпись:
     "ТРЕВОГА. НАПАДЕНИЕ НА ПЛАНЕТУ. ВСЕМУ ПЕРСОНАЛУ И ПАЦИЕНТАМ СРОЧНО ПРОСЛЕДОВАТЬ В УБЕЖИЩА".
     Это означало только одно - конец. Конец его планам на сегодняшнюю операцию, на скорый отлет с Эрлизы, на новую жизнь... на все...
     Клаус постарался удержать проснувшуюся в нем злость и осторожно отсоединил покрывавшие тело провода.
     Все рушилось, к вонючему зерангу под хвост, из-за того, что какой-то сволочи понадобилось именно сегодня ударить по Эрлизе...
     "Что это? - с озлобленностью и тоской подумал он, стирая полотенцем со своего тела липкое желе, оставшееся в местах подключения датчиков. - Судьба или мое фатальное невезение?"
     Натянув серую больничную робу, выданную ему взамен одежды при входе в хирургическое крыло здания, Клаус подошел к окну.
     Прочное стекло тонко дребезжало. Впереди, там, где висел "Светоч", извергался вулкан огня и дыма. Внезапно из этого светопреставления вынырнул еще один хищный обтекаемый силуэт космического корабля. Клаус, которому уже давно приелись контуры запаркованных кораблей эскадры, мгновенно узнал малый крейсер "Ханновер".
     В понятии рядового обывателя, на Эрлизе наступил конец света. Клаус же, глядя на дымную панораму бестолкового неуправляемого сражения, видел нечто другое...
     Это был дерзкий, грамотно спланированный и блестяще исполненный налет. Третьей ударной эскадры космофлота Окраины уже не существовало - частично она была уничтожена, а те корабли, что уцелели в скоротечном бою, были захвачены. Теперь, пока в разрушенном космопорту вновь нарастал хаотичный вал бестолковой стрельбы, главные события стремительно перемещались сюда, к Центру биокибернетических технологий.
     Только что появившийся на сцене крейсер "Ханновер" заложил плавный вираж и на двухкилометровой высоте устремился прямо к корпусам Центра реабилитации.
     Описанные события уместились в очень короткий отрезок реального времени. Действия захваченных кораблей были точны и стремительны.
     С высоты десятого этажа было отчетливо видно, как ожил окружающий здания Центра защитный периметр.
     Клаус знал, что произойдет с минуты на минуту. Он пригнулся, присев за выступ подоконника, и попытался унять участившееся дыхание. Теперь уже было совершенно очевидно, что целью неведомых налетчиков являлся именно Центр, а не космопорт, который был лишь промежуточным звеном атаки... Больше на Эрлизе не было ничего достойного внимания, да и курс приближающегося к зданиям корабля не вызывал сомнений.
     Клаус вдруг почувствовал, как гулко бьется его сердце и ломится в виски кровь... За эти злополучные десять лет он совершенно потерял форму. Ни его тело, ни разум не поспевали за стремительной сменой событий. Несколько секунд он чувствовал себя, как выброшенная на берег рыба...
     Нет, это не моя война... - попытался успокоиться он. Пусть Эрлиза катится ко всем Шиистам космоса, как и эти свихнувшиеся захватчики. Он отвоевал свое и не собирался еще раз вставать между группой сбрендивших террористов и остальным белым светом. В последний раз он заплатил слишком высокую цену...
     В том, что это не межпланетный конфликт, Клаус был уверен. Союз Окраины не допустил бы усиления какой-то одной планеты и развития у нее космического флота, способного прорвать орбитальную оборону одной из своих планет. Нет, это было абсолютно исключено. Скорее какая-то группа космических каперов или других отщепенцев, которыми буквально кишели некоторые пограничные миры, пронюхала о царящем на Эрлизе разгильдяйстве и решила поживиться за счет космофлота. А заодно и ограбить Центр биокибернетических технологий...
     Эта мысль заставила Клауса усмехнуться. Если удар по космопорту был таким внезапным, что в руки налетчиков попали два боевых корабля из пяти, то им можно было только поаплодировать за тот способ, который они придумали, чтобы легально просочиться через орбитальные кордоны. А вот атака Центра была очень глупым шагом с их стороны. Этот комплекс изначально планировался как охраняемый военный объект, и покатые бронированные башни его защитного периметра были отнюдь не игрушечными... Клаус приподнял голову и выглянул поверх подоконника, ожидая развития событий.
     - Сэр! - раздался за его спиной чей-то взволнованный голос. - Что вы делаете? Не высовывайтесь!
     Он обернулся и увидел молодого мужчину в белоснежной униформе сотрудника Центра, который уже был около покинутого им кресла и поспешно отсоединял аппаратуру, вытаскивая из чрева компьютеров крохотные голографические диски.
     - Советую вам пригнуться! - резко ответил Клаус. Вид человека, в полный рост расхаживающего мимо окна, сильно его нервировал. - Снаружи сейчас будет жарко!
     Молодой парень, не обратив внимания на его слова, продолжал торопливо извлекать диски.
     "Ханновер" приближался. Он почти бесшумно скользил по воздуху, используя антигравитационный привод, и очень немногие на несчастной планете знали, как страшна и обманчива эта тишина...
     Клаус завороженно наблюдал, как резко повернулись вокруг своей оси покатые башни защитного периметра. Легкое шипение ионизированного воздуха обозначило путь нескольких ослепительных лазерных лучей, и носовой дефлектор малого крейсера вспыхнул пульсирующим лиловым светом, отражая удар.
     Клаус понял - сейчас последует ответ с "Ханновера".
     - Ложись! - резко вскрикнул он.
     Молодой человек лишь усмехнулся, продолжая свою работу. Возможно, он просто не знал, что такое война. Покончив с деактивацией последнего прибора, он натянуто улыбнулся, наверное, рассчитывая успокоить этого странного пациента.
     - Ничего страшного, - проговорил он, - наша система охраны отразит любой удар, но нам с вами нужно поторопиться, потому что двери убежища будут закрыты через пару...
     Оглушительный грохот не дал ему закончить фразу.
     "Ханновер" вышел на дистанцию атаки.
     Клаус опоздал на несколько секунд. Он хотел сбить молодого упрямца на пол, но орудийные комплексы крейсера упредили его прыжок.
     Первый залп был направлен поверх башен защитного периметра и предназначался двум приземистым командным пунктам, покатые крыши которых граничили с колоннами цокольного этажа Центра.
     Клаус не раз попадал под артиллерийский огонь, но этот залп превзошел весь его прошлый опыт. Тугая волна рвущих барабанные перепонки разрывов прокатилась по комплексу, заставив дрожать и вибрировать каждый предмет, неподалеку раздался тяжкий, сводящий с ума грохот, и взрывная волна хлестнула по фасадам зданий...
     Толстое бронестекло окна вдруг вспучилось и взорвалось серебристой метелью острых осколков, которые вихрем пронеслись по тесному кабинету, изувечив кресло, аппаратуру и стены.
     Клаус мягко приземлился на пол. Он сам не осознавал, что начал действовать совершенно машинально.
     Парень сидел на полу, там, где его застал взрыв. По его посеревшему лицу струилась кровь.
     - Живой?
     Тот заставил себя отнять руку от порезов на лице. Его губы мелко дрожали.
     - Бегом вниз, к убежищу! - не терпящим возражений тоном приказал ему Клаус.
     - А... А вы?
     - За меня не беспокойся, - криво усмехнулся он и, пригнувшись, вернулся к выбитому окну. - Я больше не ваш пациент... - не сумев скрыть сожаления в голосе, добавил Клаус, осторожно выглядывая наружу.
     "Ханновер" продолжал атаковать.
     Атмосферные маневры тяжелого космического корабля были похожи на замедленный танец воздушного акробата. Он почти остановился, зависнув в полукилометре от земли, и его огромная тень накрыла окрестные холмы, заслонив собой небо. Отражающие силовые щиты корабля яростно мерцали, поглощая энергию лазерных залпов. Ослепительные росчерки когерентного света летели в него со всех сторон - это работали автоматические турели периметра.
     Кем бы ни были захватившие крейсер люди, но действовали они очень жестко, решительно и рискованно. Так, словно для них на карту было поставлено абсолютно все...
     Коротко рявкнули ракетные комплексы, и десяток огненных трасс рванулся к земле, словно указующие персты гиганта. С такой убийственно короткой дистанции все они легли в цель - противоракетные системы просто не успели отреагировать на этот залп...
     Десять нижних этажей Центра мгновенно превратились в жерло извергающегося вулкана. В пораженные грохотом небеса взметнулись тонны выброшенной взрывом земли вперемешку с обломками бункеров, покореженными конструкциями и изувеченными механизмами. Весь комплекс зданий содрогнулся, словно по его стенам пробежала судорога, и ударная волна, выбив остатки стекол и снеся крышу, вернулась назад, ударив в породивший ее крейсер.
     Корабль, висящий на тяге антигравов, закрутило, словно попавшую в водоворот щепку. Несколько секунд он боролся, беспорядочно выбрасывая длинные столбы плазмы из корректирующих дюз, а потом, круто накренясь и вращаясь вокруг своей оси, сорвался в короткий штопор.
     Земля содрогнулась, когда "Ханновер" обрушился на постройки защитного периметра, раскололся на куски и взорвался.
     Клаус оцепенел... Такого презрения к собственной жизни не было даже у фанатичных воинов Звездного Халифата в период Ганианскихвойн...
     Он не знал, что на борту "Ханновера" не было ни души. В момент гибели крейсера посреди его ходовой рубки висел ослепительный сгусток живого света, который, собственно, и управлял кораблем. Созданный человеческими руками корабль погиб, превратив способный выдержать любую наземную атаку охранный периметр Центра в груду дымящихся развалин.
     Путь для "Светоча" был открыт.
     Черная точка уже показалась у горизонта и стремительно приближалась к комплексу лишившихся своей защиты зданий.

***

     Похоже, что в этот злополучный день Джон Хоули переживал невольный пик своей карьеры пилота.
     Он сидел в командирском кресле космического фрегата "Светоч". Рядом висел сияющий всеми цветами радуги шар. Кейтлин нигде не было видно с того самого момента, как она приволокла его в рубку и бросил