ловно зажженные плошки на океанской глади, плавали далекие тусклые огоньки. Он видел звезды... Далекие скопления появлялись словно бы из тумана, медленно, неумолимо накатываясь на него, увеличиваясь в размерах и ослепляя феерическим сверканием разросшихся солнц, среди которых неизменно возникало пятнышко чернильного мрака величиной с мячик для гольфа. Потом все это вдруг исчезало, и перед глазами внезапно вставали серые плиты, которыми были вымощены внутренние дворики и плацы форта Стеллар.
     Пустота...
     Восемь лет сосущей жизненные силы пустоты, которая капля за каплей обрушивалась на него с монотонностью смены дня и ночи, вымывая из сознания все, что было в нем человеческого...
     Люди за тридцать веков так и не сумели придумать ничего худшего, чем одиночное заключение. Цивилизованное правосудие отрицало смертную казнь. И оно лишало заключенных шанса добровольно принять смерть. Специальный браслет чутко следил за биоритмами, при помощи психотропных препаратов мгновенно подавляя даже саму мысль о самоубийстве. Человека приговаривали к одиночному заключению для того, чтобы он смог полностью прочувствовать собственную вину, измучиться так, чтобы ему претила сама мысль о преступлении закона... Даже в том случае, если он был невиновен...
     На Луне-17 он потерял руку, а остатки души в нем убил форт Стеллар...
     Все, чем он жил до той роковой операции, чем гордился и во что верил, - буквально все превратилось в прах, пепел, который цивилизованное правосудие положило на свою ладонь и сдуло с нее...
     Единственным человеком, который не отвернулся от него, был лейтенант фон Риттер. Доминик сделал для него намного больше, чем то предполагали несколько совместных операций и десяток кружек пива в баре "Зевса". Он вытащил Клауса из тюрьмы, когда рухнула Конфедерация и в Галактике установился новый порядок. Больше того, он отправил его на Эрлизу, в Центральный институт кибернетического протезирования, который был частью громадного комплекса реабилитации для людей, потерявших в результате травм и катастроф жизненно важные органы и части тела.
     Клаус вздохнул и погасил очередной окурок. Единственное, чего не могли сделать в этом уникальном центре, так это имплантировать ему новую душу... а заодно и память. В свои пятьдесят лет он чувствовал себя стариком. Его прошлое безвозвратно погибло, а какое будущее могло быть в современном мире у покалеченного на войне пятидесятилетнего мужчины с протезированной рукой и пересекавшим пол-лица безобразным шрамом от осколочного ранения? К тому же запятнанного клеймом военного преступника?
     Все, что он умел, - это хорошо и грамотно воевать, но он поклялся себе не предпринимать попыток реанимировать свою профессию. Прошлое тянулось за ним, как удушливый дымный шлейф... К тому же он был сыт по горло войной.

***

     Мартину Стонски в жизни никогда не везло на женщин. Впрочем, терпение фортуны относительно этого типа, похоже, закончилось еще при его рождении. Как бы иначе он попал в космические ассенизаторы и, как следствие, вляпался в эту передрягу?
     В данный момент Мартин был занят тем, что осматривал все помещения по левой стороне кольцевого коридора. Хоули проделывал то же самое, но только справа
     Толкнув в сторону незапертую дверь одного из складов, он вошел внутрь и в буквальном смысле слова оторопел.
     Огромный ангар, который должны были перекрывать от пола до потолка разделенные на отсеки грузовые стеллажи, был переоборудован в некое подобие криогенного зала. Нужно сказать, что, несмотря на тысячелетия развития космических технологий, каждое помещение любого корабля имеет свои характерные функциональные черты, неважно, находится оно на фешенебельном межпланетном лайнере или же на убогом внутрисистемном грузовом лихтере. И человеку, постоянно имеющему дело с такими конструкциями, достаточно одного взгляда, чтобы определить назначение того отсека корабля, куда он попал.
     Мартин сделал глубокий судорожный вдох и попятился назад. Его здорово испугала обстановка бывшего склада. Ровные ряды подсвеченных изнутри камер низкотемпературного сна начинались почти от самого входа. "Не меньше сотни штук", - промелькнула в его голове паническая мысль.
     Конечно, он не мог видеть, что девяносто процентов камер пусты. Липкий отвратительный страх сжал его сердце в маленький ледяной комочек. От этого помещения веяло чем-то страшным. Почти над самой головой, в двух метрах от подсвеченных мертвенным светом колпаков, тянулись совершенно неэстетичные, грубо сработанные трубопроводы. Толстые связки силовых и оптико-волоконных кабелей свисали в промежутках между трубами; на полу в проходах стояли покрытые корочкой льда лужи. Где-то звонко и отчетливо капала на пол какая-то жидкость.
     Пятясь, он споткнулся о постамент ближайшей ко входу криогенной камеры и, взмахнув руками, уцепился за покрытый инеем колпак. Пальцы скользнули по гладкой поверхности, сдирая тонкий налет конденсата. Мартин устоял на ногах и повернулся, чтобы выскочить отсюда, но тут его взгляд зацепился за прозрачную полосу, протертую им на поверхности колпака.
     Внутри лежала обнаженная женщина.
     - Джон... - умоляюще просипел в коммуникатор совершенно ошалевший от страха и любопытства Мартин, чувствуя, что не в силах отвести взгляд от открывшегося перед ним видения.
     Его рука медленно приблизилась к заиндевевшему колпаку, и дрожащие пальцы смахнули голубую поросль инея с его поверхности.
     Нет, скорее это была девушка... Мартин внезапно почувствовал себя неловко, словно он специально приперся сюда с какими-то грязными помыслами... Чушь собачья! Он отступил на шаг, но видение завораживало все сильнее, заставляя взгляд скользить по контурам стройной фигуры, поднимаясь все выше, от бледных, покрытых синеватой кожей бедер к груди и дальше по тонким прожилкам сосудов на шее к овалу лица, обрамленному прядями длинных русых волос. Серые глаза девушки были широко открыты, и на ресницах застыли капельки желтоватой охлаждающей жидкости. Ее лицо поражало какой-то особенной, потусторонней красотой, хотя на первый взгляд в нем не было ничего необычного...
     - Мартин, фрайг тебя побери, куда ты запропастился? - раздался в коммуникаторе голос Хоули, появившегося на пороге зала.
     От неожиданности Стонски прошиб ледяной пот. Он едва устоял на подкосившихся ногах.
     - Джон, посмотри сюда... - только и сумел выдавить он. Хоули сделал шаг вперед, заглянул в камеру и невнятно выругался.
     - Этого нам еще не хватало, - придя в себя, добавил он.
     - Что будем делать? - спросил Мартин, присев на корточки. Джон оглядел мрачную обстановку переоборудованного склада и опять выругался.
     Вот уж влипли так влипли...
     - Не знаю, - честно признался он. - Я прошел по указателям, но бесполезно. Ходовая рубка закрыта. Там такая плита вместо люка, что впору долбить из аннигиляторов.
     - Слушай, а может, нас уже хватились? - с надеждой спросил Мартин.
     - Что ты ноешь? - не выдержал Джон. - Ты лучше думай, что мы будем делать вот с этим! - Он указал на криогенную камеру и сделал шаг в глубь помещения. - И с этим... - оторопело добавил он, смахнув налет инея со следующего колпака.
     Мартин сделал быстрый шаг вперед и заглянул через плечо напарника.
     Ему вдруг сделалось худо от дурного предчувствия. Они с Джоном влипли в какую-то совершенно дерьмовую историю, потому что во второй камере лежала та же самая молодая женщина. Они были похожи как две капли воды. Или как две сошедшие с одного конвейера куклы.
     В третьей камере лежала третья...
     - Пойдем отсюда, - умоляюще проговорил он, повернулся ко входу и оцепенел.
     В дверях зала стояла четвертая...
     Разница заключалась лишь в том, что она была одета в серую, облегающую тело робу и кожа ее лица имела вполне здоровый цвет. Над плечами этого видения парили два шара размером с футбольные мячи. Один из них был кожистым и постоянно покачивался, словно что-то зудело у него внутри, не давая висеть спокойно, второй же, наоборот, был абсолютно неподвижен. Внутри неподвижного шара монотонно вспыхивал, просвечивая через полупрозрачную оболочку, странный текучий огонь.
     В руках она сжимала "ФЛАУ-4" - импульсную винтовку с реактивным подствольным гранатометом, очень древнее, почти что ископаемое оружие.
     Мартин почувствовал, что еще немного, и он сойдет с ума. Холодный немигающий взгляд незнакомки, казалось, проникал в самую душу, замораживая даже мысли...
     Внезапно искусственный шар, зависший над ее правым плечом, полыхнул короткой ослепительной вспышкой, и сгусток света, отделившись от него, самым невероятным образом проплыл по воздуху и влился в обрезанный торец оптико-волоконного кабеля, торчавшего из постамента криогенной камеры, расположенной во втором ряду, по правую руку от Мартина. Колпак низкотемпературной усыпальницы поднялся, издав почти что нежный шипящий звук.
     Камера была пуста.
     "Снимай скафандр и ложись". - Ровный, лишенный всяких интонаций голос возник в голове Мартина.
     Он хотел закричать, броситься прочь, но не смог сделать ничего. Его руки помимо воли поднялись вверх и коснулись замков забрала. Еще секунда, и ледяной воздух помещения, ворвавшись под разгерметизированный гермошлем, обжег легкие Мартина.
     Джон, шокированный неожиданным поворотом событий, не слышал никаких голосов. Он просто стоял в проходе, оцепенев от неожиданности, пока не увидел, как его напарник вдруг поднял руки и отстегнул свой шлем.
     - Мартин! Идиот, что ты делаешь! - Джон рванулся вперед, чтобы удержать Стонски от безумного поступка, но стоявшая в проеме двери бледная незнакомка выразительно вскинула оружие, заставив его не просто остановиться, а попятиться назад.
     - Не двигайся, - проговорила она. - Твой товарищ ляжет в камеру и останется здесь. Как гарантия твоего благоразумного поведения.
     Это было сказано так просто и ясно, что Джон ни на секунду не усомнился в смысле услышанного. Мартин остается здесь в качестве заложника... а он?
     - Что вам от меня нужно? - хрипло выдавил Хоули, не узнавая собственного голоса.
     - Посадочные коды космодрома Эрлизы. Ты поведешь на посадку этот корабль.
     Джон нервно хохотнул.
     Рядом с ним Мартин Стонски с блаженной улыбкой полуидиота стягивал с себя нижнее белье.
     - Ты что, девочка? Рехнулась? - Джон поднял голову и посмотрел на пленившую его сумасшедшую. - Да это корыто не протянет и мили в атмосфере, с такой-то пробоиной в борту! Ну уж нет... - развел он руками, - может быть, я и неудачник по жизни, но никак не камикадзе!
     Незнакомка смерила его пристальным взглядом, в котором было больше презрительного любопытства, чем злости.
     - Кейтлин, - внезапно произнесла она. - Меня зовут Кейтлин, а не "девочка".
     - Ну хорошо, Кейтлин, я понял... Но...
     - Прекрати! - отрезала она. - Ты напрасно тянешь время. - Она на секунду закрыла глаза, при этом шар, висевший над ее правым плечом, вспыхнул неистовым светом. Его кожистый аналог, секунду назад занимавший позицию над левым плечом девушки, резво отскочил в сторону и, жалобно попискивая, схоронился за выступ пульта управления. Очевидно, он, как и Джон, не любил яркого света.
     Кейтлин открыла глаза.
     - Аэродинамические свойства корпуса корабля нарушены, - тоном, не допускающим возражений, произнесла она, - но не настолько, чтобы посадка была невозможной. Если ты строго выдержишь указанный мною курс, все пройдет благополучно - я просчитала.
     - Что ты сделала? - с недоверием переспросил Джон. Он был так шокирован событиями, что на секунду забыл о том, что пребывает в положении пленника.
     Холодный ствол "ФЛАУ" - винтовки, упершийся в его скулу, послужил напоминанием об этом.
     - Я просчитала предел прочности обшивки и несущих конструкций корабля с учетом максимального для Эрлизы ветра и скорости вхождения в атмосферу.
     - А это можно сделать в уме? - искренне удивился Джон. Всю свою жизнь он страдал от того, что не умел вовремя остановиться.
     Проклятый полупрозрачный шар вновь неистово вспыхнул, и Хоули получил такой заряд мгновенной головной боли, что едва не потерял сознание.
     - Много разговариваешь, - равнодушно прокомментировала действия шара Кейтлин.
     Джон медленно разжал пальцы, которые непроизвольно впились в мягкие подлокотники пилотского кресла, и повернулся к пульту управления.
     - Нас собьют, - обреченно изрек он.
     Вместо ответа Кейтлин нажала несколько клавиш на пульте управления.
     Заработали обзорный экран и несколько секций приборных панелей.
     Джон вздохнул и взялся за астронавигационные рули, в которые были вмонтированы гашетки включения двигателей.
     "Просто бред какой-то", - подумал он, одной рукой пробуя запуск ускорителей, а другой включив внешнюю связь.
     Ствол импульсной винтовки переместился к его затылку. В остальном все осталось по-прежнему, только кожистый шар, прятавшийся за пультом, с легкостью мыльного пузыря воспарил вверх, почти под самый потолок рубки управления, откуда с интересом наблюдал за происходящим.
     Джон не был уверен, есть ли у этого существа глаза, но в том, что оно живое, в отличие от светящегося сферического монстра, он был уверен вполне.
     Сухо щелкнули динамики интеркома, и на одном из экранов появилось перекошенное лицо Мартина. Не того, что лежал сейчас в уютной камере криогенного сна, покрытый толстым слоем инея, а оператора базы слежения.
     - Джон! - воскликнул он, получив позывной и изображение. - Чтоб на тебя нагадило стадо Шиистов! Где вы шлялись? Почему уже полчаса нет связи?
     - Были проблемы, - хмуро доложил Джон, решив не рисковать, чтобы не получить очередного разряда головной боли. Все-таки он очень сильно любил эту поганую жизнь, просто раньше у него как-то не было повода, чтобы задуматься над подобным вопросом.
     - Я на борту транспорта... - сообщил он. - Это корыто обитаемо. Здесь пара искателей приключений с Канопуса, муж и жена. У них случились неполадки с системой рециркуляции воздуха. Рванул один из танков со сжиженным кислородом.
     - А где они сами? - поинтересовался оператор.
     - Во время взрыва мужчина пострадал, - уверенно сообщил Джон. Он и не подозревал, что может так вдохновенно врать. - Он в бортовом лазарете. Жена сейчас с ним. Меня уполномочили переговорить с базой слежения.
     - И что они хотят?
     - Как что? - делано возмутился Джон. Его явно вдохновлял приставленный к затылку ствол. - Тут раненый и серьезная пробоина. Они просят разрешения на вход в систему для ремонта корабля и оказания медицинской помощи.
     - А где Мартин?
     - В лазарете, помогает женщине. Слушай, кончай меня мурыжить. Свяжись с начальством!
     - Хорошо, хорошо... Ты сам поведешь это корыто? - забеспокоился оператор. - Оно вообще в состоянии передвигаться?
     У Джона отлегло от сердца. Поверил... Спина Хоули была мокрой и липкой от пота.
     - До орбитальных ремонтных доков дотянет, не беспокойся... Кстати, эта парочка готова на вознаграждение за оказанную им помощь. Сечешь9
     Глаза оператора потеплели.
     - Ладно, можешь запускать движки. Думаю, что проблем с разрешением на вход в систему не будет. Следуй к Эрлизе, я сейчас передам тебе параметры свободного коридора для подлета к парковочной орбите возле доков. До связи.
     - До связи... - машинально ответил Джон, вытирая ладони. Экран погас.
     "Что-то будет дальше?" - тоскливо подумал он.

***

     Эрлиза, вторая планета звезды Онтарио, была бы второсортным окраинным миром с убогой аграрной экономикой, если бы не одно весьма весомое обстоятельство - здесь располагался Центр биокибернетических технологий.
     Когда-то, лет пятьдесят назад, когда историческое противостояние Окраины и Конфедерации еще только начиналось, Эрлизу избрали именно за ее заштатность и второсортность. Ничем не примечательный, убогий мир. Тут было слишком жаркое солнце, скудная природа и минимум ископаемых. Но именно тут благополучно процветал под видом Центра реабилитации инвалидов один из самых мощных, ориентированный на войну и нужды армии, засекреченный Институт биокибернетической инженерии.
     Центр имел все - лаборатории, полигоны, свои производственные мощности и цеха клонирования. Союз Окраины готовился к серьезной затяжной войне, которой, к счастью, не суждено было вспыхнуть.
     Прошли годы, Конфедерация мирно рухнула, Центр частично рассекретили. Здесь действительно стали оперировать инвалидов, но основные производства не исчезли - они оказались либо законсервированы, либо работали с минимальной нагрузкой, обеспечивая потребности отделения реабилитации.
     Эрлиза, несмотря на спад напряженности в галактической политике, по-прежнему оставалась очень хорошо защищена системами орбитальной обороны и присутствием Третьей ударной эскадры космофлота Окраины. Неважно, что пять кораблей боевого формирования базировались на поверхности планеты в сухих доках, - один из них, готовый к немедленному старту, всегда находился на боевом дежурстве.
     В этом месяце такое дежурство нес фрегат "Светоч".
     Однако, как это обычно бывает, годы мира изрядно повлияли на общий уровень подготовки такого рода формирований. Как ни странно, но космофлот всегда страдает больше других соединений. Наземное базирование - это далеко не лучший способ поддерживать форму, но содержание кораблей хотя бы на орбите требует баснословных затрат. Поэтому их опустили под покров атмосферы, позволив тем самым их экипажам понемногу разлагаться, обрастать семьями и тратить солидное жалованье...
     Термин "боевое дежурство" подразумевал, что на борту фрегата должны находиться один вахтенный офицер, один пилот, один навигатор, взвод охраны и экипажи трех космических истребителей в полном составе.
     Этим утром на борту "Светоча" оказались всего двое. Это был офицер-интендант, пересчитывающий поступившие кофры с довольствием для экипажа, и техник-моторист, уныло ковыряющий какой-то агрегат у опущенного на землю главного трапа.
     По устоявшейся традиции все офицеры, которые были обязаны присутствовать в этот момент на корабле, сидели дома. Действительно, зачем целые сутки сидеть взаперти в тесных боевых отсеках, когда от комфортабельных казарм до корабля буквально рукой подать - каких-то там семьсот метров. Ну а нагрянь внезапная проверка, то все, кому положено, узнали бы об этом заранее от своих коллег по службе орбитальной безопасности.
     Такая идиллия имела место уже на протяжении двух стандартных галактических лет и продолжалась бы еще долго, не свались на голову военных этот злополучный транспорт - современник эпохи Слепых Прыжков, да еще и с огромной пробоиной в борту.
     Собственно говоря, такого поворота событий на Эрлизе не ожидал никто - до планет сколлапсировавшей Конфедерации были десятки световых лет, а ближайшими и самыми злостными врагами экипажей уже на протяжении нескольких лет оставались скука и алкоголь местного производства.

***

     ...Все началось ранним погожим утром.
     Лейтенант интендантской службы Загомир Стылов пересчитывал опечатанные ящики с боекомплектами для истребителей, когда услышал отдаленный надсадный гул. Он оторвался от своего занятия и повертел головой, отчего его дымчатые солнцезащитные очки сползли на кончик носа. Не увидев в небесах Эрлизы ничего примечательного, он почесал переносицу, поправил очки и вновь уставился на цифры электронной декларации, светившейся на крошечном мониторе кибернетического погрузочного механизма. Ему предстояла утомительная процедура замены части бортового боекомплекта, и он хотел поскорее разделаться с этой рутинной работой.
     С ослепительных, сияющих утренней голубизной небес к опаленной солнцем земле падала маленькая темная точка, окруженная странным мерцающим ореолом. Если бы лейтенант Стылов не был так занят, он мог бы заметить, что траектория пологого снижения этой самой точки ведет прямо в окрестности "Светоча".
     Когда он это понял, было уже слишком поздно - корабль, обрушившийся с небес, шел в режиме активного торможения, испуская перед собой шкваль