ившись на сознание Гига, Кейтлин отдала мысленный приказ.
     Ее ненависть к двуногим, а особенно к этому, который столь подло использовал ее минутную слабость, была безгранична. Она чуть скосила глаза на присевшего рядом Клауса. Кейтлин немного смущал тот факт, что это грязное животное разговаривает с ней на понятном языке, но это не имело решающего значения.
     Все они были приговорены Интеллектом к смерти.
     Ей пришлось еще раз повторить свой мысленный приказ, прежде чем Гиг нехотя подчинился, и зрение Кейтлин раздвоилось. Ее глаза по-прежнему смотрели в туманную даль, но она видела Клауса со стороны, с той позиции, которую занимал Гиг. Словно одна прозрачная картинка накладывалась на другую.
     Он сидел, совершенно не страшась, и его взгляд также был устремлен вдаль. Кейтлин, управлявшая зрением Гига, видела его профиль и длинный, пересекающий пол-лица шрам. Она вспомнила, как заглянула в его сознание на "Светоче". Он был другим. В нем не было мерзкого, липкого страха, который словно смрадный шлейф тянулся за большинством двуногих, с которыми ей пришлось столкнуться. И, как ни странно, в нем не было ненависти. Большую часть подсознания этого существа занимала далекая, но совсем не забытая боль. Просто она была умело подавлена его волей.
     ...Кейтлин вздрогнула. Она поняла, что ее мысли ушли в сторону. Если бы рядом был носитель, она сейчас уже получила бы обычную порцию головной боли за невнимательность и непослушание.
     "Ты должна уничтожить эти опасные формы и вернуться!" - услышала она свою подсознательную мысль. Это не было зовом Интеллекта или мнемоническим голосом Гига. Это говорила та ненависть к людям, что год за годом тщательно культивировалась в ней. Кейтлин знала, что убьет Клауса и остальных. Они были дикими тварями из рода тех, что едва не разрушили Интеллект. Их мир был грязен, полон злобы, страха и похоти. Мир Интеллекта был чист, рационален и логичен. Его цель была велика. Их же цели ничтожны.
     Как будто что-то переключилось в ее мозгу. Туманный горизонт исчез, она теперь полностью трансформировала зрение, сосредоточив разум на восприятии Гига.
     Ее долго и болезненно учил Интеллект. Учил считать, ненавидеть и подчиняться, пожалуй что в равных долях. Теперь, в эти затянувшиеся мгновения, она делала именно то, чему ее учили. До импульсного пистолета, рукоять которого торчала из захвата силовой кобуры на поясе сидящего рядом человека, было ровно семьдесят два сантиметра. Траектория движения собственной руки была столь же очевидна и естественна, как машинально сделанный вдох.
     Жгучая волна сдавила грудь, и Кейтлин рванулась.
     Все произошло в одну секунду. Она выхватила оружие и вскочила, нацелив его в лоб ошеломленному человеку.
     Клаус поднял глаза и медленно встал.
     Ствол импульсного пистолета неотступно следовал за ним.
     В его взгляде не было удивления или страха. И это опять смутило Кейтлин.
     "Вот такое странное дерьмо, парень... - раздался в ее сознании тяжкий вздох, - сейчас ты умрешь, и снова все будет скучно. Лучше бы ты сразу объяснил мне, что такое "хреновина"..."
     "Гиг, замолчи!!!"
     Ее пальцы начали медленно сжимать гашетку, досылая ее в положение "огонь". Слишком медленно.
     Взгляд Кейтлин опять скользнул по пересекавшему его лицо шраму. "Как ему было больно!" - внезапно подумала она, до звона в ушах перепугавшись этой крамольной мысли.
     - Ну... - дошел вдруг до ее сознания тихий хриплый голос. - Давай, девочка...
     Глаза Клауса нашли ее взгляд.
     Кейтлин машинально отступила на шаг, словно ее ударили.
     Она не умела владеть новыми, невесть откуда взявшимися в ней чувствами. Ее сознание рвалось на части. Одна половина неистово требовала убить его, другая же не давала, заставляя ее обезумевший взгляд скользить по чертам его лица, ощущая их схожесть с чем-то давным-давно позабытым...
     Она знала, как разом погасить эту сумятицу чувств, но на глаза вдруг наплыло что-то горячее, и такой же ком застрял где-то в груди. Ее пальцы, онемевшие от напряжения, больше не могли сжимать теплый, податливый пластик гашетки.
     "Я не могу его убить, Гиг!.. - в отчаянии простонала она. - Почему?"
     Сморщенный мячик описал плавную дугу и повис между ней и Клаусом.
     "Ты человек, и он человек, - авторитетно пояснил виртуальный голос. - Вы... как это называется... одной крови, вот".
     Одной крови...
     Оружие с мягким стуком выпало из рук Кейтлин.
     Все поплыло перед ее глазами, ноги подкосились, и она начала падать. Клаус рванулся вперед и подхватил ее обмякшее тело, но Кейтлин уже ничего не чувствовала. Она вновь была без сознания...

***

     Над болотом шел унылый бесконечный дождь.
     Струи воды падали с грязно-коричневых небес сплошной стеной. Под низкими клубящимися облаками, из-за которых не стало видно багрового солнца и скользящих по фиолетовому небу прямоугольных плит, царил шоколадный сумрак.
     Клаус стоял у выхода из пещеры, вдыхая пряный аромат принесенной дождем свежести. В глубине куполообразного помещения горел небольшой костер, бросая пляшущие оранжевые блики на голые металлические стены, из которых кое-где торчали жалкие обрывки сохранившихся с незапамятных времен проводов. Дым от костра столбом уходил вертикально вверх, вытягиваясь через дыру в сферическом своде.
     Естественно, пещера, как и все в этом мире, была искусственного происхождения. Очевидно, когда-то тут были установлены агрегаты или механизмы, на что указывали дыры в полу и обрывки проводов. Потом, когда цивилизация сферы по какой-то неизвестной Клаусу причине пришла в упадок, оборудование разворовали, скорее всего растащив по кускам, из-за металла и пластика. В искусственно созданном мире, где нет и не может быть полезных ископаемых, должна была существовать острая проблема ресурсов, единственным источником которых при общем упадке цивилизации могло быть только вторичное сырье.
     Впрочем, Клауса в данный момент занимали проблемы немного иного рода. Их положение осложнилось.
     Он сделал глубокий вдох. Мелкая дождевая пыль, гонимая порывистым ветром, приятно освежала лицо. Клаус вдыхал эту свежесть, невольно наслаждаясь холодным сумраком, свежим воздухом, водяными брызгами и мятущимися по стенам бликами костра. Это были те ощущения, которыми редко баловала его жизнь. Какое-то первобытное чувство умиротворенности несла в себе окружающая обстановка...
     Далеко внизу, в полукилометре от пещеры, светились тусклые навигационные огни рейдера. Несмотря на его предупреждение, эти придурки не собирались маскироваться и экономить энергию.
     "Что ж... - мысленно вздохнул Клаус. - Вольному - воля, спасенному - рай..."
     Меньше всего ему хотелось вступать в открытый конфликт со своими случайными товарищами по бегству со "Светоча". Поэтому, когда они начали выказывать недовольство его приказами, он попросту забрал два боевых скафандра, оружие, неприкосновенный запас и перенес все это сюда, в случайно обнаруженную на противоположном склоне холма пещеру.
     Кейтлин все еще не приходила в сознание. Автоматический биоанализатор сделал ей несколько инъекций, и Клаус устроил ее на импровизированной постели возле костра. Гиг, хранящий стоическое загадочное молчание, неподвижно висел у ее изголовья.
     Мысли Клауса вновь вернулись к проблеме импровизированного экипажа рейдера. Конечно, он мог с легкостью справиться с любым из этих парней, даже со всеми сразу - бойцы из них были, мягко говоря, никудышные, но он совершенно не хотел самоутверждаться подобным образом. В его жизни и так было слишком много смертей и крови. Клаус чувствовал, что он устал, выдохся, как старый седой волк, еще способный завалить добычу, но...
     Он пришел сюда не ради того, чтобы командовать ими. У него был свой путь, еще неясный, но, чуяло сердце, последний, и разделить его с ним - это право любого из них, однако никак не обязанность.
     Новый порыв ветра завихрился в устье пещеры, взметнув пламя костра и омыв его разгоряченное лицо новой порцией живительной влаги.
     За спиной Клауса раздался легкий шорох, и он обернулся.
     В свете костра в двух шагах от него стояла Кейтлин.
     Ее глаза словно бы выцвели. Они были пустыми, как будто их покинула жизнь. Коротко подстриженные волосы обрамляли худенькое личико. "Совсем еще девочка..." - снова подумал Клаус. Он подвинулся, освобождая место рядом с собой. Кейтлин, ничего не сказав, сделала шаг вперед и уселась рядом, уткнув подбородок в колени. Их разделяло не больше полуметра, и он вдруг заметил, что она вся дрожит.
     Клаус снял с себя куртку из толстой термоткани и накинул ей на плечи. Потом достал сигарету и закурил.
     Гиг продолжал неподвижно висеть в глубине пещеры.
     Первой молчание нарушила Кейтлин.
     - Кто ты такой? - тихо спросила она.
     Клаус пожал плечами.
     - Человек... - ответил он, глубоко затянувшись. - Такой же, как и ты.
     - Зачем ты убил шар-носитель? - В ее голосе прозвучала невысказанная мука и плохо скрытая злость.
     Клаус хмуро посмотрел вдаль.
     - Он контролировал твой мозг, - наконец ответил он. - Разве ты сама еще не поняла это?
     - Ты лжешь, - машинально возразила она, невольно прислушиваясь к тому ощущению внутренней пустоты, потерянности и бесцельности, которое так мучило ее с того момента, как разлетелся вдребезги сияющий шар.
     - Спроси у Гига, - пожал плечами Клаус. - Ты ведь умеешь разговаривать с ним, когда захочешь, верно?
     Она кивнула, соглашаясь с этим очевидным утверждением. Контролировали ее или нет, но мозг Кейтлин сам по себе привык подчиняться логике. В конечном итоге она ведь выросла среди самых совершенных процессоров Галактики.
     "Гиг, это правда?" - мысленно спросила она.
     "Абсолютная".
     Кейтлин вздрогнула и поежилась. Впервые за последние десять лет она оказалась предоставлена самой себе. Осознав это, она невольно получила еще одно подтверждение слов Клауса. Подняв глаза, она взглянула на этого странного, почти непостижимого для нее человека.
     "Мы с ним одной крови, - пронзила ее смутившая разум мысль. - Значит, и остальные люди точно такие, как и я?!"
     - Что я сделала? - прошептали ее похолодевшие губы. Клаус повернулся и заинтересованно посмотрел на нее.
     - Ты не помнишь? - переспросил он.
     - Все как в тумане... Мне плохо... Скажи, что происходит?
     - Я не знаю, кто ты и откуда, как попала к этим светящимся шарам и почему они владели твоим разумом, но думаю, что сейчас ты вновь возвращаешься к нормальному для любого человека образу мышления, - ответил Клаус, с состраданием глядя на ее землистое лицо и мелко подрагивающие губы. - Не надо перенапрягаться, - быстро добавил он, словно опасался, что она не услышит. - Все образуется само собой. Тебе нужно немного времени...
     Глаза Кейтлин вновь опустели. Она словно проваливалась сама в себя, захлебываясь в океане пробудившегося сознания.
     Далекие туманные воспоминания, словно клочья порванного былого, мелькали в ее голове...
     - Клайфпорт... - медленно выдохнула она. - Я помню... Я... Я Кейтлин Ларош... Мой отец был инженером...
     Клаус вздрогнул, услышав слово "Клайфпорт". По его спине медленно проползла волна ледяного озноба. Может ли такое быть? Неужели она...
     Он повернул голову, стараясь унять внутреннюю дрожь. Клайфпорт... Это было название той самой злополучной подледной базы на Луне-17.
     Еще один круг замкнулся.
     - Ты помнишь что-нибудь? - спросил он.
     - Да... - Кейтлин закрыла глаза, и далекие воспоминания ворвались в ее мозг, словно там распахнули настежь запечатанное окно, ведущее в прошлое.
     - Я помню... - едва слышно повторила она. - Мне было десять лет... Я... - Она вдруг задохнулась, вновь почувствовав себя маленьким, парализованным ужасом комочком плоти, падающим среди ледяного крошева обвала...
     Она не могла говорить. Все слова застревали где-то в пересохшем горле, но зато ее слышал Гиг. Это странное, загадочное существо было не столь простым, глупым и наивным, как могло показаться на первый взгляд.
     Он вел свою непостижимую жизнь и в данный момент по каким-то соображениям решил сыграть роль посредника между Клаусом и Кейтлин. Быть может, его просто забавляли мысленные реакции двух двуногих существ? Но, так или иначе, Клаус внезапно ощутил легкую эманацию чуждого разума, словно что-то теплое, как язык собаки, лизнуло его мозг - и вдруг...
     Проникновение в чужую память оказалось страшным до дурноты действом. Клаус не мог подумать, что можно так полно перевоплотиться...
     ...Он был маленькой десятилетней девочкой, падающей в бездонную пропасть ледового обвала. Он чувствовал все, даже удар о базальтовый пол пещеры отдался тупой болью в его боку...
     Прошло несколько бесконечных секунд, и он, задыхаясь от ужаса, стоял перед светящейся спиралью Интеллекта внутри сомкнувшегося кварцевого бутона, чтобы навсегда покинуть этот мир, обрушив вниз тонны льда, внутри которого были проложены жилые кварталы Клайфпорта.
     - Мама... Мамочка!.. - задыхаясь от ужаса и сам не понимая, что делает, побелевшими губами шептал он, когда мир вокруг вдруг взорвался, распадаясь на радужные спектральные полосы гиперперехода.
     Интеллект возвращался в свой мир... А он был его первым Носителем.
     По воле маленького кожистого мячика ему предстояло пережить холод, изнуряющий физический труд, голодные обмороки и вызванную хронической усталостью болезнь. Он был Кейтлин, а Кейтлин была им.
     Он служил Интеллекту, а она медленно выкарабкивалась из небытия в реанимационном отделении тюремной больницы форта Стеллар...

ГЛАВА 8

ДЖОАРГИ

3737 год Галактического календаря. Сфера Дайсона. Колония людей.

     Обычный, ничем не примечательный закат мрачно догорал над бескрайней равниной. Огромная прямоугольная плита беззвучно скользила в багрово-фиолетовом, похожем на свежий кровоподтек небе, медленно наползая на тусклый диск красного солнца.
     Внизу, где слабый ветер лениво шевелил пожухлый травостой, по земле ползла ровная, будто обрезанная ножом тень. Это была граница дня и ночи. Тут никогда не бывало сумерек. Так был устроен этот мир, задуманный его творцом как нечто незыблемое, рациональное и симметричное.
     Тень от скользящей в небесах платформы двигалась по земле, поглощая километр за километром, и следовавшая по пятам за ней ночь была так же безлика и лишена какого бы то ни было очарования, как и породившая ее циклопическая прямоугольная плита. Не было в угольно-черном небе ни звезд, ни лун - ничего, лишь тьма, как оглушающая и не терпящая возражений команда ко сну.
     Однако кто бы ни был изначальным творцом этого мира, он покинул его очень давно, и нашлись во Вселенной существа, которые пришли сюда, чтобы смягчить угловатые линии порядка и оживить мертвую незыблемость.
     Это были люди.
     ...Николай следил за закатом, стоя на теплом пластике высокого крыльца. Дом, возвышавшийся за его спиной, был похож на средневековый замок. Высокая стена, облицованная серыми плитами, имитирующими дикий камень, на самом деле была полой сварной конструкцией. Она окружала уютный внутренний двор, в котором росли причудливо изогнутые деревья. Конечно, Николай ничего не знал ни о замках, ни о Средневековье, ни о древней Земле. Этот дом, как и несколько сот других подобных усадеб, разбросанных по огромной площади равнины Красного Солнца, был построен много веков назад его предками, прах которых давным-давно покоился в Мемориале.
     Тень плиты продолжала медленно ползти, приближаясь к дому. Вот она добралась до возделанного поля, на краю которого под навесом был запаркован приземистый вездеход, накрыла его, а заодно и два ветряка, лениво мутузящих лопастями вечерний воздух, перевалила через забор и коснулась крыльца.
     Николай глубоко вдохнул и тронул рычажок тяги.
     Две реактивные струи пламени рванулись из-за спины, и его подняло в воздух.
     Наступала ночь - самое любимое им время суток.
     - Коля, смотри, осторожнее... - раздался в крохотном коммуникаторе голос матери, как всегда, наблюдавшей из окна, как реактивный ранец уносит сына на прогулку. - Не задерживайся к завтраку и смотри, около Мемориала полно народа, - не сломай себе шею...
     - Хорошо, мам...
     Николай отработал правым корректировочным соплом, повернув в сторону от дома. Впереди его ждала удивительная, полная встреч и событий ночь, отчего сердце радостно стучало в его груди, когда он несся в кромешной тьме, подставляя прохладному ветру свое лицо. Что еще нужно человеку в семнадцать лет, кроме ощущения взрослой свободы и бьющего в лицо ветра?
     Он улыбнулся собственным мыслям и совершенно машинально повернул к Мемориалу - узкому ущелью меж двух расколовшихся от какого-то древнего катаклизма высоких искусственных гор.
     Ранцевые реактивные двигатели, испускавшие за его спиной равномерный вибрирующий гул, были у населения равнины Красного Солнца таким же обыденным средством передвижения, как и электроприводные машины. Просто молодость предпочитала скорость, ветер и ощущение полета.
     ...Издали Мемориал напоминал узкую трещину, из которой исходил рассеянный зеленый свет, но ближе это впечатление изменялось - змейка вдруг начинала расти, превращаясь сначала в ущелье, а потом, по мере того, как обрывистые склоны расходились все дальше и дальше друг от друга, ущелье постепенно оборачивалось чем-то циклопическим, не поддающимся сиюсекундному восприятию и осмыслению...
     Николай приземлился за сотню метров от входа.
     На парковочной площадке стояло несколько десятков разного вида внедорожников; в кабинах некоторых из них горел свет и оттуда доносилась приглушенная музыка.
     Николай отстегнул крепления ранцевого двигателя, невольно вспомнив о том, что большинство гуляющих тут людей никогда не представляли себе истинного значения и истинной истории этого места.
     Ему же посчастливилось ее знать. Как говорил его наставник джеал Андрегер, "по праву рождения и крови".
     Он по диагонали пересек обширную площадку, петляя между запаркованными машинами, зашел в невысокое здание хранилища и сунул свой реактивный ранец в индивидуальную ячейку. Взглянув на часы, он заторопился.
     Вход в ущелье перегораживала циклопическая плита, набранная из отдельных, скрепленных между собой ромбовидных пластин толщиной около полутора метров. Металл, из которого она была изготовлена, был очень прочен и не поддавался коррозии. Как и любой мальчишка, Николай еще лет в десять излазил ее вдоль и поперек, цепляясь за рубчатые пластины, дивясь на толщину ромбовидных плит и тщетно пытаясь выцарапать на шероховатой зернистой поверхности свои инициалы. Самые острые металлические инструменты скользили по ней, не оставляя царапин, хотя на поверхности плиты было достаточно рубцов и шрамов древнего происхождения. Словно загадочный обломок прошлого, стояла она, перегораживая вход в место, еще более загадочное и необычное.
     Единственная надпись, которую удалось отыскать и прочесть на плите, располагалась в самом низу и была выдавлена сантиметровыми буквами интерангла по краю одного из ромбовидных сегментов - "ЗВЕЗДНАЯ КРЕПОСТЬ".
     Еще совсем недавно Николаю ничего не говорили два этих слова... Теперь же, приходя сюда, он каждый раз отыскивал глазами эту неприметную строчку символов, и его сердце наполнял трепет.
     Перешагнув через порог гигантских распахнутых створов расположенного в основании плиты входа, он очутился в самом устье Мемориала. От одной стены ущелья до другой тут было не больше двадцати метров.
     Под ногами хрустел ковер из тонких латунных цилиндриков разного размера. Свет, исходящий от нижней части стен ущелья, имел фосфорную основу и был красноватым.
     Как всегда при входе в это место, Николая пробила короткая дрожь. Он не знал, почему так происходит, но невольно поежился, шагая по звенящему и похрустывающему латунному гравию.
     С обеих стен ущелья, гладко отполированных, словно оплавленных неистовым огнем, на него и на гуляющих тут детей и взрослых смотрели сотни человеческих глаз, очень реалист