прос, он медленно поднял голову, несколько секунд пристально смотрел ей в глаза, а затем ответил, не желая ни лгать, ни внушать самоуспокоения:
     - В крайнем случае, он перегрызет веревку. Настя молча кивнула.
     Одному богу известно, насколько тяжело ей было в этот момент. События вновь, как и три месяца назад, обрушились на нее подобно камнепаду, покалечив душу, причинив боль и растерянность. Она откровенно боялась Чужих, переживала за Джона, злилась на холодное, расчетливое поведение Ивана, но, как ни странно, его прямота, поначалу показавшаяся ей грубой и бесчувственной, на самом деле возымела противоположное, успокаивающее воздействие.
     Разум медленно выходил из состояния шока, руки еще мелко дрожали, но мысли уже не путались в голове.
     Да, мы вернемся... - думала Настя, привязывая Биша к хлипкому крыльцу.
     - Мы вернемся... - тихо прошептала она на ухо псу, пододвигая его миску с едой. - Ты жди нас, ладно?..
     - Готова? - раздался рядом голос Лозина. Она выпрямилась, взяв из его рук автомат.
     - Да.
     - Тогда пошли. - Он развернулся и, не оглядываясь, направился к тропинке, ведущей через кустарник к окраине поля.
     Настя бегом кинулась догонять его.
     - Иван... Ваня... Подожди...
     Он чуть сбавил шаг, пока она не поравнялась с ним, и сказал:
     - Настя, мы должны спешить. Неизвестно, что это за люди, зачем они поехали в городок и, главное, что делают среди них Чужие? Если мы хотим спасти Джона, нужно действовать быстро и не пасовать ни перед чем.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Людей, - коротко и зло обронил Лозин. - Людей, которые привезли Чужих на территорию части. Как ты думаешь, кто они?
     - Не знаю.
     Лейтенант не стал ничего втолковывать ей.
     - Иван, там было страшно, - спустя некоторое время выдавила Настя. - Может, они и не виноваты?
     - Может, - кивком согласился он. - Выясним на месте. Только ответь на один вопрос, - не оборачиваясь, произнес Иван. - Что ты сделала бы, оказавшись в одной машине с Чужими? Пусть тебя запугали, заставили... Ты бы побежала по их указке ловить случайно попавшегося на глаза человека, стала бы сбивать его с ног и волочь в машину? Ответь!
     - Не знаю... - честно призналась Настя. - У меня едва хватало духа смотреть на них... Это какой-то животный ужас...
     Несколько минут они шли краем поля в полной тишине.
     - А что делал бы ты?.. - внезапно задала Настя встречный вопрос.
     - Дрался, - без колебаний ответил Лозин.
     - Ты так уверен в себе?..
     На этот раз Иван промедлил с ответом. Действительно, на чем основывалась его уверенность? Может быть, Настя права, и не следует раньше времени высказывать однозначные мнения, когда сам еще ни разу не видел воочию этих пресловутых тварей?..
     На самом деле ответ на честно заданный самому себе вопрос крылся где-то в глубине души. Решимость шла оттуда, и это чувство являлось отнюдь не бесстрашием, а скорее некой производной от безысходности. Тех сведений, что он получил за последние дни, с лихвой хватило, чтобы осмыслить масштаб и непоправимость обрушившейся на Землю катастрофы.
     Лейтенант отчетливо понимал, что в данном случае он и Настя - лишь два индивида, случайно выпавшие из общего сценария агрессии, по разным обстоятельствам избежавшие смерти либо плена... Так стоит ли в подобной ситуации рассматривать себя как силу, способную изменить хоть толику в развитии запланированных иным разумом событий?
     В голове от этих мыслей пробегал неприятный холодок все той же безысходности, ощущение полной потери общности с остальным миром, тоска глобального одиночества.
     ...Они вышли на окраину поля, откуда можно было разглядеть серую ленту дороги и невысокий бетонный забор.
     - Мы люди... - остановившись, повторил Иван свою фразу, высказанную накануне в разговоре с Хербертом. Он обернулся к Насте и посмотрел ей в глаза. - Страх способен низвести нас до состояния бессловесных тварей, безысходность, в крайнем случае, даст мужество застрелиться... - Он говорил глухо, с непонятным, никогда не проявлявшимся ранее надрывом в голосе. - Каждый боится умереть, в том числе и я. - Иван на секунду умолк, а потом добавил: - Я действительно не видел пришельцев и вовсе не уверен, каким образом отреагирует моя психика на первый контакт с ними... Но я хочу попытаться изменить хоть что-то, понимаешь?!
     Настя кивнула, судорожно сглотнув.
     - Вот и хорошо. - Иван осмотрелся по сторонам. - Давай не будем сейчас мыслить глобально. У нас есть друг, который попал в беду, и есть враг. Справимся - будем жить. Не сможем побороть свой страх - погибнем. Дождавшись ее повторного кивка, он указал в сторону белеющего вдали забора:
     - Ограждение металлобазы вплотную примыкает к военному городку. Оттуда мы сможем увидеть, что творится на территории части. Если машины все еще там, дадим бой. Мы попытаемся освободить Джона, а заодно посмотрим, так ли страшны Чужие. Все остальное - потом. Согласна?
     - Да, - сделав над собой усилие, ответила Настя.
     - Все, тогда двигаемся быстро и тихо.

***

     Им потребовалось десять минут, чтобы пересечь поле и достичь приоткрытых ворот коммерческой металлобазы, над территорией которой царила погнутая решетчатая конструкция установленного на рельсах подъемного крана.
     Покатые крыши ангаров, собранные из рифленых листов металлопластикового покрытия, источали тонкое марево, воздух над ними струился, размывая очертания лежащих по ту сторону забора строений. Повсюду на земле высились складированные под открытым небом различные элементы уже затронутых коррозией металлоконструкций.
     Осмотрев заброшенные строения, Иван указал на ангары и примыкающий к ним забор, по периметру которого до сих пор сохранились незамысловатые сторожевые вышки. Когда-то эта территория принадлежала армейским складам, но позже, в начале двадцать первого столетия была передана коммерческим структурам в связи с сокращением численности дислоцированных в военном городке подразделений.
     Угловая вышка периметра как нельзя более подходила для скрытного наблюдения за происходящим по ту сторону забора, и Лозин прошептал на ухо Насте:
     - Двигайся за мной, не отставай.
     Пригибаясь, они рывком пересекли открытое пространство и заскочили за угол огромного ангара с покатой крышей. Узкий, заросший травой проход вел к старому покосившемуся посту охраны. Миновав его, они оказались под самой вышкой.
     - Я пойду первым, - тихо произнес Иван. - Когда дам знак, поднимайся наверх.
     Не дожидаясь ответа, он стремительно и бесшумно вскарабкался по ржавым металлическим ступеням и тут же распластался на деревянном, слегка подгнившем, но еще вполне надежном полу сторожевой вышки.
     Выглянув сквозь небольшое отверстие в проржавевшем металлическом листе, лейтенант понял, что находится чуть выше и левее боксов, где в мирное время стояла на консервации боевая техника дивизии. Сразу за приземистыми строениями открывался вид на паркинги, предназначенные для технического обслуживания, к ним примыкал плац, с памятным обожженным кругом посередине, далее, перекрывая обзор, возвышались здания казарм, штаба и две многоэтажные административные постройки.
     ...Еще по дороге сюда, мысленно анализируя скупой рассказ Насти, Лозин пришел к выводу, что повстречавшаяся ей мобильная группа не ставила себе целью охоту на людей в опустевшем городе. Судя по всему, они ехали в расположение воинской части, имея перед собой конкретную задачу, а пленение Джона оказалось делом случая.
     Иван не ошибся в своих интуитивных предположениях: пять одинаковых внедорожников марки "Кресайдер" стояли на ближайшем техническом паркинге, образуя широкий круг, внутри которого разворачивались непонятные события.
     Лозин опустил проекционное забрало компьютеризованного шлема, и цифровые видеокамеры тут же выдали на полупрозрачный экран увеличенную картинку происходящего, сопровождая ее аудиорядом, снятым с чувствительных микрофонов боевой экипировки.
     Вообще полупрозрачное забрало боевого шлема, оснащенного лазерной и телевизионной системами визирования, предназначалось прежде всего для операций, связанных с наведением на цель управляемых реактивных снарядов, но встроенная в экипировку аппаратура подходила и для решения иных задач, в зависимости от обстоятельств, в которые попадал боец.
     Лозин, не шелохнувшись, лежал на старых досках, впитывая рассудком дикую картину, которую предлагали ему системы наблюдения.
     В кольце внедорожников находились пять человек, там же стояли два складных стула, позаимствованные из полевого штаба. На них восседали два гуманоидных существа, облаченные в глянцевито-черные защитные костюмы. Их черты были скрыты дыхательными масками, но все равно лейтенанта охватила короткая неподконтрольная разуму дрожь...
     Несколько показавшихся вечностью секунд он неотрывно смотрел на них, впитывая чуждый образ каждым нервом, каждой клеткой своего тела...
     Моральный прессинг был очень силен. При взгляде на этих существ кровь вдруг начала глухо и ритмично ломиться в виски, но сознание Лозина помутилось не от отвращения или страха, вызванного вопиющей чуждостью иной жизненной формы, а от короткой, пожирающей разум вспышки ненависти - ведь это они убили миллионы людей, превратив тысячи городов в обугленные руины...
     Спокойно, лейтенант... Ты должен взять хотя бы одного из них живым.
     Возможно, он ставил перед собой сверхзадачу...
     Чтобы вернуть ощущение реальности, Иван с усилием оторвал взгляд от двух неподвижных фигур, сосредоточив внимание на людях, которые сопровождали пришельцев.
     Он насчитал двенадцать человек. Все как один зрелые, не моложе тридцати пяти лет, в гражданской одежде, с автоматическим оружием в руках. Трое из них находились внутри замкнутого внедорожниками пространства, остальные охраняли внешний периметр импровизированного укрепления.
     Напряжение лейтенанта возрастало с каждой секундой. Он не имел права ошибиться, оценивая этих людей, и потому его взгляд задержался на каждом из девятерых мужчин, контролировавших внешние подступы к основному месту событий.
     В их позах и лицах не ощущалось напряжения, скорее наоборот, они демонстрировали сонную разморенность и абсолютное безразличие к тому, что происходило внутри замкнутого машинами пространства. За несколько секунд взгляд Ивана подметил десяток отличительных черт их поведения - в присутствии Чужих оказалась важна каждая мелочь, такая, например, как небрежный плевок на теплый асфальтобетон, негромкая фраза, адресованная соседу, ответная усмешка или зажатая между пальцами тлеющая сигарета...
     Нет, они не походили на запуганных или, хуже того, зомбированных людей.
     Сделав этот болезненный, но очевидный вывод, лейтенант перевел взгляд внутрь замкнутого пространства.
     Кроме Чужих, там находилось еще пять человек: один из них, скорчившись, ничком лежал на нагретом асфальтобетоне. Судя по порванной, испачканной кровью одежде, это был Херберт, избитый, но живой. Его даже не связали - очевидно, как и сказала Настя, Джон с первых минут повел себя совершенно безвольно, не пытаясь оказать ни малейшего сопротивления.
     Второй пленник выглядел столь необычно, что судить о его неравном положении относительно иных представителей человеческой расы можно было лишь по "строгому" собачьему ошейнику, с обращенными внутрь шипами, и длинному поводку, привязанному к бамперу внедорожника. Неестественная поза, одутловатые черты лица, не несущие осмысленного выражения, и тонкая струйка слюны, стекающая из уголка губ, ясно свидетельствовали, что он совершенно не осознает ни самого себя, ни окружающей его реальности...
     Эти наблюдения, занявшие не более десяти-пятнадцати секунд, заставили лейтенанта похолодеть, превратиться в напряженный до предела комок нервов.
     В этот миг один из троих вооруженных людей, находившийся неподалеку от Чужих, внезапно повернулся, пнув ногой лежащего на асфальте Херберта.
     - Ты будешь отвечать на вопросы, тварь? - резко, с придыхом спросил он.
     Джон глухо застонал от боли.
     - Я не могу объяснять... - прохрипел он, захлебываясь выступившей на губах кровавой пеной. - Я не русский солдат. Мне ничего не понятно тут!..
     - Врешь, паскуда... Я видел тебя на территории городка, - спокойно констатировал жилистый, сухопарый, смутно знакомый Ивану человек, вновь ударив Херберта ногой в живот.
     Джон сдавленно застонал, и в этот миг лейтенант вдруг вспомнил...
     В кольце внедорожников стоял бывший капитан ВДВ по фамилии Заулов, уволенный из части в прошлом году по неполному служебному соответствию. Позже, наверное за месяц до роковых событий, Иван несколько раз случайно встречал его в городе и еще тогда с недоумением подметил, что бывший капитан, пойманный за руку на краже войскового имущества, вместо того, чтобы сидеть в следственном изоляторе, спокойно разъезжает на дорогой иномарке, в компании хмурых типов, похожих на тех, что стояли сейчас во внешнем оцеплении машин...
     Вспышка памяти, больно задевшая за живое, мгновенно устранила всякую двойственность в восприятии ситуации.
     В том, что существа иной расы, оккупировав Землю, станут подбирать себе пособников из среды людей, он не сомневался ни на секунду. Если они хотели овладеть технологиями человечества, использовать уцелевшие инфраструктуры, то им было жизненно необходимо подобное сотрудничество...
     Вот, значит, кого они привлекли... - мелькнула в голове у лейтенанта ледяная мысль. - Логично с их стороны. Бывший офицер военно-воздушных сил вполне мог предоставить им определенный объем полезной информации, касающейся современных вооружений и некоторых видов техники...
     Однако Чужим требовались не просто пособники, им следовало заставить работать на себя квалифицированных специалистов, полностью владеющих теми или иными аспектами человеческих технологий...
     - В последний раз спрашиваю, будешь говорить? - прервал мысль Ивана зычный голос Заулова.
     - Я ничего не знаю. Я гражданин США, - попытался в очередной раз убедить его Джон.
     Двое Чужих, сидевших до этого момента абсолютно бесстрастно, внезапно повернули головы друг к другу, и до слуха лейтенанта долетели щебечущие звуки их речи.
     Парень, прикованный к бамперу машины, слабо зашевелился.
     - Они... спрашивают... зачем... ты... его... бьешь?.. - медленно, словно живой автомат, произнес он, даже не повернув головы в сторону Заулова.
     - Скажи им, что этот ублюдок - ценный специалист. Вот только не хочет разговаривать по-хорошему, урод.
     Как бы ни пытался Иван подготовить свой рассудок к подобной встрече, все блекло, стушевывалось, теряло значение и смысл перед лицом тех чувств, что нахлынули на него в эти мгновенья.
     Теперь он понимал Настю.
     Он думал, что уже давно познал цену настоящей боли, но ошибался. Настоящая боль пришла сейчас, при виде скорчившегося Херберта, циничной усмешки Заулова и отсутствующего, бессмысленного выражения на лице прикованного к бамперу машины изуродованного человека.
     В эти секунды сознание перерождалось. Взгляд, брошенный на чуждых существ, уже не вызывал такого потрясения, как минуту назад. Иван вдруг с содроганием понял, что его ненависть к ним стала холодной, будто призрачный огонь... а вот людей, которые измывались над себе подобными, не столько в угоду инопланетным существам, сколько по привычке, оставшейся от прежнего образа жизни, он сейчас воспринимал как личных врагов.
     В этом заключалось потрясение, поскольку до последней секунды Лозин подсознательно не хотел верить, что беда, постигшая все человечество, оставит после себя равнодушных подонков, которые пойдут на сознательное предательство своей расы...
     Лейтенант мог понять и простить многое, он сам не раз рисковал жизнью и на собственном опыте испытал, сколь трудно побороть страх перед смертельной опасностью... но, глядя, как двое людей Заулова вполголоса обмениваются шутками, стоя рядом с изуродованным, прикованным к бамперу машины, потерявшим собственное "я" человеком, он не находил им оправдания...
     Что-то ломалось в сознании, словно сильнейший моральный удар едва не подрубил тот внутренний стержень, на который опиралась его воля...
     Страшные, запредельные для рассудка секунды.
     Мгновения выбора, который по сути уже сделан и теперь болезненно приживается в душе, не обещая более никаких иллюзий.
     Земля еще не пала, но готова сделать это. Чужих от полного господства над остатками человечества отделяет всего несколько шагов, и эти шаги будут легко пройдены при содействии таких, как Заулов...
     Мгновения жизни, сконцентрировавшие в себе вечность.
     Старый бетонный забор, ветхий лист ржавого железа, с одной стороны которого были они - лейтенант ВКС и простая русская девушка, тревожно застывшая под вышкой, а с другой... неисчислимая мощь иной цивилизации, вкупе с теми, кто добровольно пошел на осознанное предательство...
     Мог ли он изменить существующее положение вещей, или все-таки единственным выходом для них остается бежать, прятаться, пытаясь сохранить среди чуждого окружения хотя бы частицу того, что совсем недавно носило гордое имя "Цивилизация"?
     Ивану вдруг представились глухие таежные дебри, где их до самой смерти не сыщет ни один Чужой, а рука уже непроизвольно подтягивала автомат, будто возникшую дилемму решал не рассудок, а рефлекс.
     Нет, скорее душа, тело и разум работали в унисон, по-прежнему оставаясь единой, осознающей себя личностью Ивана Лозина...
     Заулов вновь занес ногу для очередного удара, и Иван понял - медлить дальше нельзя.
     - Настя, потихоньку поднимайся наверх... - едва шевельнув губами, приказал он. - Откроешь огонь только в том случае, если меня совсем прижмут, поняла?..
     Дождавшись тихого утвердительного ответа, лейтенант рывком привстал на колено, и "шторм" в его руках злобно врезал короткой, прицельной очередью, полоснувшей по ногам Заулова.
     С тобой мы еще поговорим, тварь...
     В тесном пространстве, образованном плотно подогнанными друг к другу внедорожниками, раздался истошный крик, а Иван, на долю секунды показавшись в поле зрения охраны, намеренно обозначил себя и тут же соскользнул на территорию городка, отвлекая внимание охраны от покосившейся вышки, куда взбиралась Настя.
     Вслед его движению хлестнуло несколько длинных автоматных очередей, но они лишь высекли едкую бетонную крошку, оставляя глубокие выщербины на посеревшем от времени ограждении воинской части. Лейтенант к этому моменту уже находился вне зоны прямого огня. Проскользнув между забором и пустой емкостью для слива отработанного машинного масла, он застыл, вжавшись в кирпичную стену технического бокса.
     - Найти его! - раздался чей-то выкрик. - Не стоять на месте, двигаться! Он где-то рядом!
     Лозин левой рукой вытащил из нагрудного клапана разгрузки десантный нож.
     Торопливые, отчетливые шаги приближались к нему сразу с двух сторон. Ощущая спиной шероховатую стену, он медленно отступил за угол, в сумеречный тупиковый зазор между забором и крайним консервационным боксом.
     Чья-то тень возникла на выходе из тупика; человек с автоматом в руках резко повернулся, шаря вокруг себя взглядом, но едва ли он успел различить распластавшуюся по стене фигуру лейтенанта, - мгновенье спустя его последним, предсмертным впечатлением стал холодный блеск десантного ножа, который, разрубив кадык, вошел глубоко в горло охранника, вырвав короткий булькающий хрип.
     - Он здесь! - Еще одна тень метнулась в проход, пытаясь использовать медленно оседающую фигуру в качестве щита, но Иван предугадал этот маневр и ничком рухнул на землю, пропуская над головой выпущенную по нему очередь.
     Пули звонко взвизгнули в замкнутом пространстве, а медленно оседающее тело уже превратилось из прикрытия в обузу, оно надавило своим весом на руку стрелявшего, не давая прицелиться; тот грубо выругался, отталкивая от себя неожиданное препятствие, а когда проход открылся, в тупике уже никого не было, за отпущенные ему секунды лейтенант успел вскарабкаться н