ерти?
     Вряд ли Иван задумывался над этим, а уж Джон тем более...
     Откинувшись на спинку водительского кресла, Лозин машинально отер крупные градины пота, выступившие на лбу...
     Он хотел что-то сказать Херберту, но в этот миг над тающими клубами молочно-белой завесы вдруг появился бесшумно скользящий в небесах корабль Чужих.
     Все системы БМК по-прежнему работали на полную мощность, но ни один сканер не зафиксировал асимметричный черный объект, поднявшийся над облаком дымовой завесы, лишь видеокамеры смогли передать на экраны обзора его изображение...
     Иван не успел ни испугаться, ни толком оценить возникшую ситуацию, как по машине ударили несколько параллельно направленных лучей.
     БМК содрогнулась, внутри сразу же стало невыносимо жарко, что-то загорелось в десантном отсеке, и там с шипением включились углекислотные огнетушители, изображение на мониторах внезапно "зависло", покрываясь мозаикой наложенных друг на друга кадров, тонко и тревожно взвыл ревун, и Херберт внезапно понял, что сейчас наступит конец.
     Эта мысль заставила его окончательно очнуться от того оцепенения, в котором он пребывал в течение первых минут боя.
     Жить хотелось - хоть кричи, но хриплый, сдавленный звук, не несущий членораздельного смысла, застрял в пересохшем горле...
     Автоматические орудия БМК запоздало взвыли приводами, реагируя на видеоряд, но черный корабль уже находился вне зоны огня - он плавно скользил над дымящейся машиной, а секунду спустя бортовой компьютер окончательно "завис"...
     В кабине один за другим гасли экраны, Иван что-то лихорадочно переключал на пульте, пытаясь вернуть БМК в режим ручного управления, но исход этой страшной минуты предрешил Херберт.
     - Куда?! - заорал Лозин, увидев, как Джон вскочил с кресла, но тот будто не слышал его. Отмахнувшись, он исчез в залитом красным светом аварийных ламп десантном отсеке.
     Попытка выскочить из БМК граничила с самоубийством, но лейтенант, тщетно пытавшийся сдвинуть заклинившие приводы ручного управления, внезапно услышал, как вместо чавкающего хлопка кормового люка в десантном отсеке прозвучали отчетливые скребущие звуки, и понял, что Херберт взбирается по лестнице в орудийную башню.
     В этот миг приводы наконец тронулись с мертвой точки, заработал аварийный источник питания, и на пульте перед лейтенантом осветился резервный экран обзора.
     Крохотный зрачок внешней видеокамеры повернулся в гнезде, отслеживая противника, и Лозин увидел медленно скользящий в небесах черный корабль, который плавно разворачивался для повторного залпа.
     Угол съемки был неудачным, половину изображения занимал укрупненный фрагмент орудийной башни, но досадовать было поздно, нужно как-то уводить машину из-под губительного залпа...
     Лозин едва успел подумать об этом, как корпус боевой машины передал тонкую, едва ощутимую вибрацию, в которой лейтенант мгновенно распознал работу электропривода, и на фоне укрупненного фрагмента орудийной башни вдруг появилось отчетливое изображение разворачивающихся в сторону чужого корабля спаренных стволов зенитной установки, приводы которой питались от автономных аккумуляторных источников.
     Иван не слышал грохота выстрелов - он видел, как ритмично задрожали стволы, изрыгая длинные хоботки оранжевого пламени, тугие снарядные трассы хлестнули по чуждому кораблю; вниз посыпались бесформенные осколки черной брони, и асимметричный летательный аппарат вдруг начал крениться на один борт, теряя Управление.
     Секунда тишины сменилась новой очередью - снарядные трассы хлестали по врагу, невзирая на явный крен и стремительное снижение последнего, словно спаренные стволы зенитной установки извергали в этот момент не огонь, а человеческий страх, ненависть, боль...
     - Джон!.. Хватит, Джон, ты сбил его!.. - Голос Лозина был едва слышен из-за ритмичного грохота непрекращающейся очереди, и Херберт вряд ли воспринимал его: скорчившись в неудобной позе внутри орудийной башни, он провожал ненавидящим взглядом чужой корабль, машинально отклоняя манипуляторы ручной наводки в ту сторону, куда стремительно снижалась черная громада.
     Еще секунда, и угол наклона стволов опустился до уровня крыш, несколько снарядов взорвали полимерную черепицу, рассыпая ее веером осколков, и вдруг все стихло: в коробчатых кофрах закончился боекомплект...
     Лейтенант встал с кресла и, выйдя в десантный отсек, полез по вертикальной лестнице в тесное помещение орудийной башни.
     ...Джон, бледный как полотно, сидел на корточках подле вспомогательного пульта управления огнем, в его расширенных зрачках медленно проступало осмысленное выражение. Во рту он чувствовал железистый привкус крови, в ушах стоял звон, но даже эти ошеломляющие ощущения не могли полностью переключить разум Херберта на окружающую реальность: он не воспринимал ни запаха дыма, сочащегося из пораженного лазерными лучами десантного отсека, ни обращенных к нему слов Ивана, пока в полукилометре от военного городка землю не поколебал ощутимый толчок, вслед за которым грянул взрыв...
     - Все... - едва шевельнув губами, выдохнул Херберт и вдруг почувствовал, как режет грудь болезненным спазмом, будто он не дышал на протяжении последних минут.
     Обернувшись, он наконец посмотрел на Лозина, потом, ни слова не говоря, заставил свои онемевшие пальцы разжаться, отпустив джойстики ручного управления огнем, и, пошатнувшись, встал.
     Это была война...
     Не та война, которую еще недавно рисовало его воображение.
     У каждого человека есть свои незыблемые, воспитанные с детства понятия, включающие в себя целую систему моральных ценностей, некую почву под ногами, на которой строится все мироощущение личности.
     Херберт потерял эту почву в тот день, когда на Землю обрушилась катастрофа, он утратил свою страну и все связанные с ней идеалы, ему пришлось скитаться на территории, которую он с детства считал вражеской, его спасали люди, против которых он совсем недавно работал, - все это шло вразрез с осознанным прошлым, под ногами разверзлась пропасть, он долго и мучительно падал в нее и вот, похоже, достиг ее дна.
     Один стресс сменялся другим, и на фоне изматывающего морального напряжения он вдруг ощутил, что борется вопреки всему, а рядом с ним есть люди, чье плечо он постоянно ощущает в этой борьбе...
     ...До обоняния Херберта наконец дошел кисловатый запах оплавившегося пластика и сгоревшей проводки. Его дыхание уже успокоилось, шум в ушах постепенно исчез, и Джон осмотрелся по сторонам с таким выражением, будто только что родился на свет.
     Зависшее изображение на контрольных мониторах орудийной башни, пустое кресло, осунувшееся лицо Лозина, несколько тревожных сиротливых огней на приборных панелях...
     - Жить будем, Джон, - произнес лейтенант, дружески хлопнув его по плечу. - А ты здорово сработал.
     Губы Херберта тронула слабая улыбка.
     Сегодня они вдвоем заглянули в глаза собственной смерти, и это уже не забудется никогда, как никогда не вернется в сознание та чушь, что твердили ему про русских.
     Они отбили первую серьезную атаку Чужих, но оба понимали, что очаг напряженности уже создан, место событий известно, а значит, следует ждать нового, теперь уже массированного налета. Поведение чужаков ясно показывало, что они не терпят противления и будут давить любую попытку противодействия в самом зародыше.
     ...Когда они вернулись в кабину, дымовая завеса уже полностью рассеялась, и Иван, манипулируя ручным управлением, развернул БМК, направив ее к зданию госпиталя.
     - Забираем Настю и Логинова, а потом двигаем отсюда, - сказал он. - Нужно взять тайм-аут, затаиться на время, иначе они найдут способ стереть нас в порошок.
     Джон кивнул.
     Все было понятно и без слов...

***

     Долгий, кровавый, жаркий день медленно клонился к закату...
     Обещая прохладу, тихо подкрадывались сумерки, хотелось верить, что все уже позади и на сегодня смерть окончила свою безумную пляску...
     Могут ли в такие дни рождаться какие-то иные, не связанные со смертью и ненавистью чувства?
     БМК подкатила к крыльцу госпиталя и остановилась.
     ...
     Настя встретила их у дверей. Ее лицо совершенно осунулось, черты заострились, будто она не спала несколько суток. Рядом с ней стоял Дима Логинов с автоматом в руках, за ними, на ступенях, высились поставленные друг на друга контейнеры.
     Иван открыл люк и выбрался на лобовой скат брони.
     Настя, не отрываясь, смотрела на лейтенанта, и в ее глазах предательски блестели слезы.
     - Хоороошаая раабоота, Иваан... - немного растягивая слова и заикаясь, произнес Логинов, раскрывая объятия.
     - Ну, как ты, Дым? - Лозин похлопал его по спине.
     - Вв поорядкее... Гоовориить ттрудноо...
     - Тогда молчи. Главное, мы вместе. Остальное утрясется.
     - Я ээтиих суук давить бууду...
     - Здесь уже некого, - успокоил его лейтенант. - Потом поговорим. Сейчас надо убираться отсюда. - Он обернулся, отыскал глазами Настю, которая отчего-то стояла в стороне, не решаясь подойти.
     - Испугалась? - спросил он, поднимаясь по ступенькам, и вдруг понял, что она беззвучно плачет.
     Острая боль вдруг скомкала сердце.
     - Ну, успокойся... - Иван обнял ее, и Настя с облегчением прильнула к нему, стараясь унять струящиеся по щекам слезы.
     - Я думала, вам конец... - всхлипнула она, глядя поверх его плеча на боевую машину, с которой была сорвана часть активной брони, а на обнажившихся участках корпуса четко просматривались глубокие шрамы лазерных ожогов.
     - Ладно тебе... - Иван еще не отошел от горячки боя, его душа, заблудившаяся в смертельном танце разрывов, с трудом находила дорогу назад, а Настя и не требовала чего-то особенного - просто, прильнув к нему, вдыхала пряный весенний воздух, разбавленный запахом мужского пота и прогорклого дыма, ощущая в этот момент, что не было в ее жизни более острого чувства, чем это, возникшее здесь и сейчас...
     Она понимала, что нужно ехать, но как не хотелось даже пошевелиться, чтобы не разрушить внезапно подкативший к самому горлу сладкий, удушливый ком...
     Секунды тишины нарушил Логинов.
     Он молча подхватил пару контейнеров с медицинским оборудованием и понес их к кормовому люку БМК, Джон, помедлив, последовал за ним, и Настя со вздохом отстранилась от Ивана, украдкой заглянув в его выцветшие от усталости и напряжения глаза.
     Не лучшее время и место для вспышки чувств, но разве она могла что-то поделать с собой?..
     - Пойдем... - тихо произнесла девушка.
     Иван кивнул, ничего не ответив. Секунды внезапного забвения прошли, отхлынули, будто волна... вновь вернулось острое беспокойство, сознание нашептывало: Надо уходить...
     ...
     Пока они носили контейнеры с медицинским оборудованием и расходными материалами, Логинов забрался внутрь БМК. Через минуту его голова и плечи появились в открытом люке.
     - Главный интерфейс поврежден, - произнес он. Дима говорил медленно и потому почти не заикался. - Я подключил резервную линию.
     - Добро. - Иван на секунду задумался, а потом добавил: - Дима, мы уже не можем полагаться на электронику в той мере, как раньше. Пойдем на ручном управлении, я займу место водителя, со мной Настя, Джон в орудийной башне, ты в десантном отсеке.
     Логинов кивнул, соглашаясь.
     - Активная... броня... - Он указал на фрагменты вырванных микровзрывами сегментов. - Может, снять?
     Мысль была верной, но время поджимало, и Иван лишь отрицательно покачал головой:
     - Некогда. Все изменения произведем позже.
     - Ккуда мы поедем?
     - Сейчас заскочим к техническим боксам, я заложу взрывчатку во вторую БМК, а потом прямиком на базу МЧС. - Лозин посмотрел на медленно сереющие небеса и добавил: - Все, по местам.

***

     Выехав за ворота части, Иван направил боевую машину к противоположной окраине города.
     Наступал период белых ночей, затянувшиеся сумерки никак не желали переходить во мрак, и от этого небо казалось серым, выцветшим, а неосвещенные, безлюдные улицы походили на угрюмые ущелья...
     - Ты знаешь дорогу? - спросила Настя, когда Иван коротко поделился с ней своими соображениями.
     Он кивнул:
     - Я однажды уже бывал там. Это недалеко от городской черты. База расположена в небольшом лесу на берегу озера.
     - Не слишком ли все просто? - усомнилась Настя.
     - Нет, - отрицательно качнул головой Иван. - Конечно, гарантировать, что под расположением базы находится бункер, я не могу, но есть один веский аргумент, который следует проверить. - Он на минуту умолк, сворачивая на перекрестке, а затем пояснил: - Когда мы с Джоном обсуждали проблему "резерва", я сразу вспомнил, как ездил туда по делам прошлым летом. Мне еще тогда показалось странным, что региональный центр Министерства по чрезвычайным ситуациям расположен не в крупном городе, а тут, на периферии, да к тому же в лесу.
     - Да, странно... - согласилась Настя. - Ты прав, ведь по определению столицей Северо-Западного региона является Санкт-Петербург...
     - Вот и я подумал об этом. Конечно, при современном уровне технологий связи координирующий центр может располагаться где угодно, но в нашем случае вступает в игру иная логика.
     - Ты считаешь, базу перенесли на периферию, чтобы уберечь ее в случае внезапной войны?
     - Да. Подальше от крупных городов, промышленных центров, которые при начале боевых действий автоматически становятся "целями номер один", - кивнув, ответил Иван. - Только такая логика согласуется с моими предположениями об истинном предназначении "резерва". Впрочем, гадать осталось недолго... Еще километров пятнадцать, и мы будем на месте.
     Пока они говорили, БМК продолжала двигаться по захламленным улицам. Обзорные экраны демонстрировали обезлюдевший, изменившийся до полной неузнаваемости город: везде, куда ни посмотри, взгляд находил свидетельства внезапно обрушившейся катастрофы.
     Закопченные оконные проемы многоэтажек, оборванные линии электропередачи, обугленные остовы машин, оттаявшие из-под снега полуразложившиеся человеческие тела - все это низводило разум до состояния острой шоковой ненависти к тем существам, что вторглись на Землю, превратив цветущие города в мрачные кладбища.
     Только позолоченные купола собора, расположенного на территории древнего кремля, не пострадали в момент катастрофического удара, будто их хранила от разрушительных потрясений неведомая сила...
     ...Спустя десять минут БМК беспрепятственно выехала на противоположную окраину города и свернула на асфальтированное шоссе, идущее вдоль реки.
     Опять по правую сторону потянулись невспаханные поля, над ними царил естественный холм, на вершине которого возвышалась многометровая скульптурная группа, изображавшая князя Александра Невского с воинством. Памятник был установлен в честь победы русского оружия во время Ледового побоища...
     Иван, мельком взглянув на скульптурную группу, вдруг вспомнил древний кремль и слова, принадлежавшие князю Александру, увековеченные на, огромном символическом щите, укрепленном на стене у главных ворот:
     "Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет".
     Проще ли им было восемьсот лет назад, когда сошлись собранные под знаменами князя ополченцы с рыцарями Тевтонского ордена? - вскользь подумал он, сворачивая в сторону на очередной развязке.
     Теперь БМК ехала по ровной открытой местности, справа тянулись бесконечные поля, и лишь слева темнела узкая полоска леса, за которой пряталась озерная гладь.
     Дорога была тупиковой, она оканчивалась в небольшой деревне на берегу озера, и Иван, знакомый с этой местностью, свернул на ближайший проселок, уводящий к протянувшемуся вдоль берега лесному массиву.
     Под сенью сосен они почувствовали себя в некоторой безопасности, хотя, скорее всего, это являлось лишь субъективным ощущением.
     Наконец впереди показался бетонный забор базы МЧС.
     Лесная дорога упиралась в плотно сомкнутые металлические ворота, и Лозин, не раздумывая, продавил их мощным бронированным лобовым скатом боевой машины. Протяжный скрежет металла завершился глухим хлопком, когда створы, не выдержав, рухнули, открыв въезд на территорию координирующего центра Северо-Западного отделения МЧС России.
     Вырулив на центральную асфальтированную площадку комплекса, Иван загнал машину под навес, с таким расчетом, чтобы система компьютерного слежения могла свободно сканировать горизонт со стороны города.
     - Дима, Настя, остаетесь здесь, мы с Джоном попробуем отыскать вход в бункер. Если в небе появятся корабли Чужих, не обнаруживайте себя, - навес имеет металлическую кровлю, возможно, они воспримут БМК как часть конструкции.
     - Рвать их надо... - раздался из десантного отсека голос Логинова.
     - Успеем, Дима... Думаю, на наш век войны хватит с избытком... - ответил ему Иван. - Здесь нам лучше отработать по-тихому, тогда и уходить будет проще.
     - Ладно... - скрепя сердце согласился Дым. - Буду мотать нервы на кулак, если что.
     - Пошли, Джон.

***

     Первое, что ощутил Иван, выбравшись из БМК, был острый запах хвои, смешанный с ароматами лесной свежести...
     Будто и не было ничего... - подумалось ему, когда взгляд скользнул по морщинистой коре вековых сосен, растущих прямо на территории базы. Однако стоило взглянуть на многочисленные приземистые постройки, и ощущение умиротворенности тут же улетучилось: здесь, как и в городе, бушевал пожар, который выжег здания изнутри, оставив от них лишь закопченные коробки. Огонь не сумел перекинуться на окружающие деревья лишь благодаря тому, что катастрофические события происходили зимой, когда на разлапистых ветвях сосен лежали шапки снега, а траву и мох надежно укрывали сугробы.
     ...В течение часа Иван с Джоном одну за другой осматривали выгоревшие дотла постройки.
     Еще одно испытание для измотанной психики, но выбора не оставалось, и они молча переходили от здания к зданию, не разговаривая, толком не представляя, что именно следует обнаружить меж обугленных стен, сгоревшей аппаратуры и превратившихся в золу человеческих останков...
     ...Удача улыбнулась им, когда оба уже отчаялись, вконец обессилев и физически, и морально.
     На самых задворках обширной, огороженной бетонным забором территории Херберт обнаружил стоящее особняком небольшое строение без окон, похожее по размерам на заурядную трансформаторную будку.
     - Иван, я, кажется, нашел... - произнес он в коммуникатор. - Тут маленькое здание. На нем нет никаких следов пожара...
     - Иду.
     ...
     Обнаруженное Хербертом строение действительно выглядело необычно: глухая, цельнолитая бетонная коробка двух метров в высоту с единственной металлической дверью. К "зданию" не подходило никаких коммуникаций, его дверь, выкрашенная в серый цвет, сливалась с фоном бетонной стены, а единственными деталями, на которых мог задержаться взгляд, были незамысловатая дверная ручка и прикрытая металлической накладкой замочная скважина.
     Лозин подергал дверь, убедился, что она заперта, и сказал Херберту:
     - Отойди.
     Искать ключи было бессмысленно, и лейтенант выпустил в район замка короткую автоматную очередь.
     Нервно взвизгнули срикошетившие пули, серая краска в местах попаданий отлетела, но металл выдержал, покрывшись блестящими оспинами.
     Лозин коснулся одного из продавленных пулями углублений и, обернувшись к Джону, произнес:
     - Нержавеющий сплав.
     Легированная сталь и бетон - что, кроме них, может простоять века, не разрушаясь под воздействием внешней среды? Еще не проникнув внутрь, Иван почувствовал, что это невзрачное строение отнюдь не заурядная подсобка... Наверняка и замок выполнен из нержавейки, - подумал он, вновь вскидывая автомат.
     Только после третьей выпущенной в район замка очереди металлическая дверь внезапно приоткрылась, легко повернувшись на петлях.
     Внутри оказалось пустое квадратное помещение с наглухо вмурованным в потолок осветительным плафоном.
     - Почему он не сгорел или не лопнул, как остальные приборы? - спросил Джон, разглядывая выпуклый п