ать в  некоторых  кругах
"проявлением особого мужества", прямым "провоцированием опасности".
     Применение "машинных свах" может иметь  очень  серьезные  последствия
для нашего  вида.  Когда  индивидуальные  генотипы  будут  расшифрованы  и
введены наряду с установленными "личными психосоматическими  профилями"  в
машинную память, задачей  "свахи"  станет  подбор  не  только  лиц,  но  и
генотипов. Отбор будет, таким  образом,  двухступенчатым.  Сначала  машина
выделит класс партнеров, подходящих друг другу психосоматически,  а  затем
произведет  отсев  второй  ступени,  отбрасывая  кандидатов,   которые   с
существенной вероятностью могли бы произвести на свет детей  по  некоторым
соображениям нежелательных, например неполноценных  (такой  отсев  мы  без
всяких  возражений   одобряем)   либо   обладающих   низкими   умственными
способностями  или  психически  неуравновешенных  (что  уже  вызывает,  по
крайней   мере   сегодня,   некоторые   возражения).    Такая    процедура
представляется  желательной  для  стабилизации  и  защиты  наследственного
вещества нашего вида, особенно в  эпоху,  когда  в  цивилизационной  среде
возрастает концентрация мутагенов. От стабилизирования генотипов популяции
недалеко до управления их дальнейшим развитием. Мы вступаем здесь в  сферу
такого планируемого воздействия, которое означает уже  плавный  переход  к
управлению эволюцией вида. Ибо подбирать генотипы к генотипам  -  это  все
равно  что  управлять  эволюцией  вида.  Подобная  техника  представляется
наименее радикальной, поскольку она, по  существу,  незаметна.  Но  именно
поэтому она и создает  щекотливую  моральную  проблему.  Согласно  канонам
нашей  культуры,  общество  должно  быть  осведомлено  обо   всех   важных
переменах,  а  ведь  именно  такой  переменой  был   бы,   скажем,   некий
"тысячелетний автоэволюционный план". Однако осведомлять, не  приводя  при
этом аргументов, значит навязывать планы, а не убеждать в необходимости их
реализации.  Но  аргументы  могут  должным  образом  понять  только  лица,
обладающие  широкими  познаниями  в  области  медицины,  теории  эволюции,
антропологии и популяционной генетики. Другая  особенность  такой  техники
состоит в том, что эффективность ее зависит от  того,  к  каким  признакам
организма  ее  применяют.  Сравнительно  легко,  например,  распространять
высокие умственные способности как естественный видовой признак, хотя и не
столь часто встречаемый, как было бы желательно.  Это  имело  бы  огромное
значение в эпоху умственного соревнования людей  и  машин.  Труднее  всего
было  бы  достичь  указанным  методом  глубоких  изменений   в   структуре
организма. О  каких  изменениях  может  идти  речь?  По  мнению  некоторых
исследователей (таких, например, как Дарт), мы "наследственно обременены",
а точнее, отличаемся асимметрией стремлений к "злу" и "добру" из-за  того,
что наши предки три четверти миллиона лет практиковали каннибализм, причем
не  как  исключение  -  перед  лицом  голодной   смерти   (так   поступают
"обыкновенные" хищники), - а  как  правило.  Об  этом  было  известно  уже
довольно давно, но сейчас каннибализм признают иногда творческим  фактором
антропогенеза. При этом рассуждают следующим образом: растительная пища не
максимизирует  "разумности",  ведь  бананы  не   заставляют   ищущего   их
разрабатывать  ни  тактику  молниеносной  оценки  ситуации,  ни  стратегию
нападений  врасплох,  борьбы  и  погони.   Поэтому   антропоиды   как   бы
задержались, а прачеловек гораздо быстрее прогрессировал в своем развитии,
так как охотился на равных  себе  по  сообразительности.  Благодаря  этому
интенсивнее всего отсеивались "нерасторопные", ибо умственно  ограниченное
травоядное в худшем случае иногда постится, в то  время  как  недостаточно
проворный охотник на себе подобных должен быстро погибнуть.
     Итак,  "изобретение  каннибализма"  явилось  ускорителем  умственного
прогресса, поскольку из-за внутривидовой борьбы выживали  только  особи  с
наиболее  сообразительным  умом,  то  есть  таким,  который   способен   к
универсальному переносу  жизненного  опыта  на  новые  ситуации.  Впрочем,
австралопитек, о котором идет речь,  был  всеядным.  Ведь  культуре  камня
предшествовала культура остеодонтокератическая 2, ибо  первой,  случайно  -
после обгрызания - возникшей палкой была длинная  кость;  поэтому  первыми
сосудами и палицами австралопитека были черепа и кости, а испарения  крови
сопутствовали возникновению первых обрядов. Из этого не вытекает,  что  мы
унаследовали от предков  "архетипы  преступности",  так  как  вне  области
инстинкта  не  наследуется  никакое   готовое   знание,   направляющее   к
определенным действиям, и можно  предполагать  только,  что  мозг  и  тело
человека сформировались благодаря непрестанной  борьбе.  Заставляет  также
задуматься "асимметрия"  истории  культуры,  в  которой  добрые  намерения
довольно регулярно обращались во зло,  до  обратной  же  метаморфозы  дело
как-то не доходило, а в одной  из  господствующих  религий  -  в  доктрине
пресуществления 3 - до сих пор особую  роль  играет  кровь.  Если  подобные
гипотезы имеют  под  собой  реальную  почву,  если  глубины  нашего  мозга
сформировались под влиянием этих сотен тысяч лет, то  некоторое  улучшение
вида - в области так называемой "асимметрии" - было  бы  и  в  самом  деле
желательным. Конечно, сегодня мы не знаем, нужно ли приниматься  за  него;
мы также не знаем, как следовало бы  это  делать.  Матримониальные  машины
могли бы привести к желательному состоянию только через много  тысяч  лет,
так как они могут лишь ускорить  естественный,  очень  уж  медленный  темп
эволюции.
     Итак, ввиду столь революционного плана следует, возможно,  прибегнуть
к "ускоренным" методам. Во всяком случае, протест, который вызывает в  нас
перспектива автоэволюционных преобразований,  определяется  не  только  их
размерами, но и плавностью постепенного перехода к ним. "Перекройка" мозга
и  тела  вызывает  отвращение,  "матримониальная  машинная   консультация"
выглядит как довольно невинная процедура, а ведь эти пути отличаются  лишь
длиной и могут вести к аналогичным результатам.


1
     См.  Платон,   Пир,   Избранные   диалоги,   изд-во   "Художественная
литература", 1965. - Прим. ред.
2
     Остеон - кость, одон - зуб, кераэ - рог (греч.).
3
     Претворения хлеба и вина в  тело  и  кровь  Христа  во  время  обряда
причащения. - Прим. ред.




  ГЛАВА ВОСЬМАЯ
  ПАСКВИЛЬ НА ЭВОЛЮЦИЮ

(l)  ЭКСТРАСЕНСОРНЫЕ ЯВЛЕНИЯ

     Многих существенных проблем мы вообще  в  этой  книге  не  коснулись.
Многие  рассмотрели  более  бегло,  чем  они  того  заслуживают.  И  если,
приближаясь  к  концу,  мы  вспомним  о   телепатии   и   родственных   ей
внечувственных явлениях, то лишь для того, чтобы избежать  упрека  в  том,
что, посвятив столько внимания делам будущего мира и механизировав с такой
неукоснительностью проблемы духа, мы впали в слепоту. Ведь если  телепатия
уже сегодня возбуждает столь значительный интерес даже в некоторых научных
кругах, то не  является  ли  весьма  вероятным,  что  более  подробное  ее
познание приведет к радикальному изменению наших  физических  взглядов?  И
быть может, явления этого типа  даже  станут  доступными  конструкторскому
вмешательству? Если человек может быть телепатом,  а  электронный  мозг  -
полноценным "заместителем" человека, то напрашивается простой вывод, что и
такой  мозг,  лишь  бы  он  был  надлежащим  образом   построен,   проявит
способность к  внечувственному  познанию.  Отсюда  уже  -  прямой  путь  к
представлениям   о   новых   методах   передачи   информации   с   помощью
"телепатических  каналов",  "машинных  телепатронов",  "телекинеторов",  а
также к кибернетическому ясновидению.
     Я  довольно  подробно   знаком   с   литературой,   посвященной   ESP
(Extra-Sensory Perception - экстрасенсорному, внечувственному восприятию).
Аргументы, выдвигаемые против результатов исследований таких  ученых,  как
Раин или Соул, и собранные в язвительной, но разумно написанной книге  Дж.
Спенсера Брауна 1, представляются мне довольно убедительными. Как известно,
вызываемые "спиритическими медиумами" феномены начала нашего  столетия,  с
таким интересом  исследовавшиеся  тогдашним  научным  миром,  прекратились
почти одновременно  с  появлением  инфракрасного  оптического  устройства,
которое позволяло наблюдать все, что делается даже в тщательно затемненной
комнате. Видимо, "духи" боятся не  только  освещения,  но  и  инфракрасных
биноклей.
     Явления, исследуемые Райном  и  Сеулом,  не  имеют  ничего  общего  с
"духами". Под телепатией они понимают передачу информации от мозга к мозгу
без посредничества чувственных каналов.  Под  криптэстезией  они  понимают
получение мозгом информации о  материальных  предметах,  спрятанных  любым
способом и находящихся на расстоянии,  также  без  посредничества  органов
чувств.  Психокинезом  они   называют   пространственные   манипуляции   с
материальными объектами с помощью чисто умственного усилия, опять-таки без
материального  эффектора.  И  наконец,  под  ясновидением   они   понимают
способность  предвидеть  будущие  состояния   материальных   явлений   без
умозаключений на основе известных  фактов  ("взгляд  духом  в  будущее") 2.
Такие исследования,  особенно  проводившиеся  в  лаборатории  Раина,  дали
большой статистический материал.
     Соблюдаются  строгие  условия  контроля,  статистические   результаты
получаются довольно весомыми. При изучении телепатии часто пользуются  так
называемыми картами Зенера, а при  изучении  психокинеза  -  машинкой  для
бросания  игральных  костей:  экспериментирующий  пытается  увеличить  или
уменьшить число выпадающих очков.
     Спенсер Браун  критикует  статистические  методы,  утверждая,  что  в
длинных    сериях    случайных    испытаний    некоторые     маловероятные
последовательности результатов могут повторяться, и притом с  тем  большей
вероятностью, чем длиннее серия. Всем играющим в  азартные  игры  известны
такие явления, как "полоса везения" (или невезения). Браун считает, что по
воле чистейшей случайности в процессе проведения длинной  серии  испытаний
может возникать сколь угодно большое отклонение от  среднего  значения.  И
действительно, этот  тезис  подтверждается  фактом,  известным  всем,  кто
занимался составлением так  называемых  таблиц  случайных  чисел:  не  раз
аппаратура, которая должна выдавать такие числа с  совершенно  хаотическим
разбросом, выдает серию из десяти, а то и из ста нулей подряд  (или  любой
другой цифры).  Это  как  раз  и  есть  результат  случая.  Статистический
аппарат, используемый учеными в экспериментах, никогда не бывает "пустым",
поскольку он "заполнен" материальным содержанием явлений. В  то  же  время
длительное наблюдение за совершенно пустой,  то  есть  лишенной  связей  с
какими бы то ни было материальными явлениями, серией  случайных  испытаний
может приводить  к  появлению  весьма  "многозначительных",  казалось  бы,
отклонений. Их несущественность, то есть акцидентальность, можно  доказать
тем, что они невоспроизводимы и через некоторое время "сами"  расплываются
и исчезают, после чего дальнейшие результаты снова очень долго  колеблются
вблизи ожидаемого статистического среднего. Таким образом, если мы ожидаем
явления, которого нет в природе, и используем с этой целью в  эксперименте
серию случайных испытаний, то на самом деле мы просто фиксируем  поведение
этой серии, оторванной от каких бы то ни было  материальных  явлений.  При
этом время от времени возникают "весомые статистические отклонения", чтобы
потом пропасть без следа. Аргументы Брауна исчерпывающи, однако я не  буду
приводить их полностью, так как в  том,  что  рассматриваемые  явления  не
существуют, меня убеждает нечто другое.
     Если бы телепатические явления были реальностью, если бы они  служили
своеобразным каналом передачи информации, не зависящим от всех тех помех и
шумов, которым подвержена  информация,  принимаемая  органами  чувств,  то
биологическая эволюция, несомненно, воспользовалась  бы  таким  феноменом,
поскольку он очень серьезно увеличил бы шансы вида на выживание  в  борьбе
за существование. Насколько легче было бы вожаку  наводить  на  след  стаю
хищников (скажем, волков), которая  преследует  жертву  в  темном  лесу  и
рассеивается во время бега деревьями; насколько  легче  было  бы  ему  это
делать, если бы он находился со стаей в телепатическом контакте,  который,
как нам говорят, не зависит ни от атмосферных условий, ни от видимости, ни
от наличия материальных преград. И  уж,  во  всяком  случае,  Эволюции  не
приходилось бы прибегать к хлопотливым и  хитроумным  способам  для  того,
чтобы  помочь  партнерам   обоих   полов   найти   друг   друга.   Обычный
"телепатический зов" заменил бы обоняние, зрение, гидролокационное чувство
и т.д. и т.п.
     Единственный случай, который заставляет задуматься, это  casus  одной
ночной бабочки, привлекающей половых партнеров на расстоянии  в  несколько
километров. Из других источников  известно,  однако,  сколь  чувствительны
обонятельные или тактильно-обонятельные органы на усиках насекомых. Ночная
бабочка приманивает партнеров, будучи  помещенной  в  клеточку  из  сетки.
Ничего не известно, однако, о том, повторяется ли  явление,  если  бабочку
закрыть в герметическом сосуде.  Ранее  мы  показали  на  примерах,  какой
чувствительности  достигают  отдельные   органы   чувств   животных.   Эти
достижения Эволюции были бы излишними, если бы телепатические  явления  не
подчинялись законам естественного отбора. Пока действует этот  отбор,  нет
никаких признаков организма, которые, однажды проявив себя, могли  бы  ему
не подчиняться. И коль скоро какие-то  ночные  бабочки,  люди  или  собаки
демонстрируют в экспериментах телепатию, то, значит, она свойственна живым
организмам и телепатические явления  должны  были  проявляться  уже  у  их
мезозойских предков.
     Если же Эволюция за два-три миллиарда лет  не  сумела  аккумулировать
это явление сверх этой едва обнаружимой во  многих  тысячах  экспериментов
меры, то и без анализа самого аппарата статистики можно прийти  к  выводу,
что вся эта проблематика  никаких  перспектив  на  будущее  не  открывает.
Впрочем,  в  какую  бы  среду  мы  ни  заглянули,  мы  везде  заметили  бы
чрезвычайную потенциальную полезность телепатических явлений  и  в  то  же
время полное их отсутствие.
     Глубоководные рыбы живут в полной темноте. Так не предпочтительней ли
им   воспользоваться   телепатической    локацией    вместо    примитивных
люминесцентных органов, которыми они лишь  в  небольшом  радиусе  освещают
место своего нахождения, чтобы избегать  врагов  и  искать  партнеров?  Не
должны ли существовать исключительно сильные  телепатические  связи  между
родителями и их потомством? Однако  самка,  если  спрятать  ее  детенышей,
будет искать их зрением, нюхом, но только не "телепатическим чувством". Не
должны ли были  выработать  сильную  телепатическую  связь  ночные  птицы?
Летучие мыши? Таких примеров можно привести сотни.  Поэтому  мы  с  чистой
совестью   можем   не   касаться   перспектив   развития   "телепатической
технологии". И даже если в статистических сетях протоколов увязла какая-то
крупица объективной истины, какого-то  неизвестного  явления,  то  она  не
имеет ничего общего с внечувственным познанием [XVI].
     Что же касается психокинеза, то хватит, пожалуй, и  нескольких  фраз,
чтобы  показать  ненужность   каких   бы   то   ни   было   статистических
экспериментов. Ведь достаточно установить струнный гальванометр Эйнтховена
должной чувствительности и  попросить  какого-нибудь  "духовного  атлета",
чтобы он переместил, скажем, на одну тысячную миллиметра  световой  пучок,
отраженный от зеркальца гальванометра и падающий на шкалу. Сила для  этого
нужна  в  десять  с  лишним  тысяч  раз  меньшая  той,   которой   требует
повертывание  игральных   костей,   падающих   на   стол   из   стаканчика
(повертывание, достаточное,  чтобы  изменить  результат  -  увеличить  или
уменьшить число выпадающих очков по сравнению с ожидаемым согласно  теории
вероятностей). "Психокинетический атлет" должен быть благодарен нам за это
предложение, ибо на игральные кости можно влиять лишь  краткое  мгновение,
пока  они,  выпадая  из  бокала,  катятся   по   столу,   а   сидя   перед
гальванометром, он сможет сосредоточиваться целыми часами  и  даже  днями,
воздействуя   на   его    кварцевую    нить,    обладающую    несравненной
чувствительностью.


1
     G.S.Brown, Probability and Scientific  Inference,  Longmans,  London,
1958. Вопреки мнению автора критика статистической  стороны  экспериментов
Раина и Соула, приведенная Дж.С.Брауном, является  неубедительной.  См.  в
этой связи также Дж.Томсон, Предвидимое будущее, ИЛ, 1958,  стр.  167-168;
А.Тьюринг, Может ли машина мыслить, Физматгиз, 1960, стр. 48. - Прим. ред.
2
     Автор  неточен  в  терминологии;   криптэстезия   -   "разновидность"
ясновидения.  То,  что   автор   называет   ясновидением,   называется   в
парапсихологической   литературе   проскопией.   Аналогично   ретроскопией
называют  способность  "видеть"  прошлые   события,   а   психометрией   -
способность считывать информацию о владельце с  принадлежащих  ему  личных
вещей. - Прим. ред.




  Заключение


     1. В первой части книги мы старались найти ответ на  вопрос  о  путях
развития земной цивилизации в будущем.  Мы  включили  нашу  цивилизацию  в
некое "Космическое множество", однако сведения о цивилизациях, входящих  в
него, носят до сих пор "отрицательный" характер (поскольку  в  наблюдаемой
нами  части  Космоса   мы   не   видим   никаких   отчетливых   проявлений
технологической  деятельности).  Поэтому-то  заключения,   вытекающие   из
постулированной нами компаративистики, столь туманны. Надо  искать  другие
методы предсказания, если уж не удается заглянуть в земное будущее  людей,
установив  статистически  наиболее  частные   траектории   цивилизаций   в
Метагалактике.
     Не исключено, что развитие общества в  его  далеких  стадиях  удастся
осветить   путем   моделирования,   аналогичного   моделированию   явлений
биоэволюционной природы. Речь  шла  бы  при  этом  о  процедуре,  зачатком
которой  служит,  например,  работа   А.А.Ляпунова   и   О.С.Кулагиной   о
популяционной   генетике 1.   Мы   имеем   в   виду   раздел,   посвященный
видообразованию.  Разумеется,   нужно   не   экстраполировать   результаты
исследования биологических явлений на общественные, а  создать  программу,
которая моделировала бы  сравнительный  культурогенез.  Ибо  биологические
свойства   элементов   "Космического   множества",   то   есть   отдельных
цивилизаций,  входящих  в  него,  несущественны,  а  моделирование  должно
вскрыть  определенные  закономерности  типа   обратных   связей,   которые
управляют эволюцией культуры, -  культуры  как  гомеостатического  целого,
которое инструментальной деятельностью стремится  удержать  свое  бытие  в
равновесии  со  средой.   Общий   тип   соотношений,   наблюдаемых   между
производственным  базисом  того  или  иного  общества  и  его   культурной
надстройкой,  устанавливает  исторический  материализм.  Широко   известен
способ, каким он при  этом  пользуется.  Исследователь-этнолог,  изучающий
примитивные культуры, сталкивается с неким явлением, механизм которого  до
конца еще не понятен. Ведь если биологические различия человеческих рас по
отношению  к  культурам,  создаваемым   этими   расами,   практически   не
существенны; если к тому же параметры географически-климатической среды  и
орудия труда у сравниваемых  культур  сходны,  то  возникает  естественное
предположение, что тождественные, или хотя бы близкие по этим  параметрам,
культуры не имеют никаких различий. Траекто