Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Научная фантастика
      Лазарчук Андрей. Штурмфогель -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  -
лось, с него свисают водоросли. С видом самого летательного аппарата контрастировали шесть блестящих ребристых алюминиевых контейнеров, подвешенных по обе стороны длинной фанерной гондолы. Контейнеры были размером примерно с кузов-фургон пятитонного грузовика. Шесть вечера, подумал Волков, идем пока минута в минуту. Он подозвал Влада Кунеша по прозвищу Пекарь, тоже бывшего интербригадовца, ставшего в отсутствие Джино новым комиссаром. А на Джино, пожалуй, придется поставить крест. Что же могло случиться? То есть нет: случиться могло все. Что именно из этого всего случилось?.. - Время, - сказал Волков. - Нужно звонить. Пекарь кивнул и покрутил ручку полевого телефона. Телефон был уже настроен на коммутатор полицейского управления Аквитании. - Алло, барышня! - задыхающимся шепотом произнес Пекарь. - Мне нужен сам мсье комиссар. Вопрос жизни и смерти. Да не моей, а вашей. Потому что комиссару поотрезают все на хрен, если он опарафинится так, как собирался... да. Мсье комиссар? Я не называю себя, но сообщаю, что в крепости Боссэ засела банда террористов, готовящих налет на гостей леса Броселианда. Вы понимаете, о чем я говорю? Короли Аквитании поклялись своей честью, что с головы гостей не упадет и волосок... Что - откуда? Знаю? Просто у меня есть не только глаза и уши, как у вас, но и то место, где все это растет. Слушайте внимательно. Они выступят сегодня! Через час или чуть позже. У них будут цеппелин и два самолета. Крепость Боссэ, это на озере... да. Хоть это знаете. И еще: когда будете их бомбить, не зацепите розарий, хорошо? Этим вы меня страшно обяжете. Пекарь бросил трубку, оскалился. Потом пнул телефон. - Гады, - сказал он кому-то и пошел, не глядя. - Ребята вам наваляют... За ним после Испании аквитанская полиция гонялась полтора года. Он прятался у какой-то местной придурочной феи. Фея приставала к нему со своими не всегда безобидными глупостями, но податься было некуда... Внизу его тело полгода назад умерло в одном из маленьких безымянных лагерей для неисправимых. По лагерям оно таскалось с самого тридцать девятого: сначала по французским, а потом эти лягушатники не отпустили его, как многих других, а передали гестапо. То ли подозревали о его пси-способностях, то ли просто за неуемный нрав и десяток попыток бежать. Так что французскую полицию всех родов Пекарь не любил куда больше, чем тех же гестаповцев, которых полагал естественными врагами; полицейские же и жандармы были гадами и курвами. Сегодня ему предстояло слегка отомстить за себя и за многих других... Париж, 8 марта 1945. 19 часов Штурмфогель с трудом оторвался от Айны. Глядя в ее расширенные страстью голубые глаза, он отчетливо понял, что это, возможно, был последний раз. Последний раз. Последний... Сердце билось в такт словам. Последний... последний... последний... "Нет, что ты, - сказала Айна, - мы тебя не оставим. Мы тебя вытащим откуда угодно, правда, девочки?" "Правда", - спокойно и уверенно отозвались невидимые Рута и Нигра. Вам туда не попасть, подумал Штурмфогель. Я не уверен, что и мне-то - попасть туда. Столько лет не был. Да и где мои крылья?.. "Куда не попасть? Сюда? - и перед внутренним взором мелькнуло затуманенное пространство, что-то вроде рельефной карты - гораздо более выпуклой и резкой, чем настоящая местность - внизу, и каким-то тайным зрением Штурмфогель различал внизу границы между людьми, хотя то, что он видел, меньше всего было похоже на людей... - Здесь неприятно и ненужно, - продолжали крапицы наперебой, - но попасть сюда легко, трудно уйти отсюда..." "Ты понял, дурачок? - ласково спросила Айна, запахивая свой махровый халатик. - Ты все еще нас недооцениваешь". "Тогда надо торопиться", - сказал Штурмфогель. - Нужно найти Волкова и..." "Хорошо, милый. Только предупредим Хельгу, что мы уходим - ненадолго". ...С крапицами получилось куда проще и легче, чем в Школе. Не понадобилось ни спорыньи, ни грибов, ни длительной сосредоточенности. Штурмфогель развернул крылья и с воплем восторга упал на плотный поющий воздух. Все ликовало и звенело в нем. Крылья его были белые с черными кончиками... И почти сразу рядом появились крапицы. Они были не птицы и не летучие мыши. Ничто из того, что Штурмфогель видел здесь раньше. Чем-то похожи на драконов, но не драконы, конечно... Узкие удлиненные головы с огромными выпуклыми блестящими глазами. Тонкие тела - не извивающиеся змеиные, а чуть приплюснутые от груди к спине, переходящие в длинные нервные хвосты. Изящные цветные гребни от затылка до середины хвоста, там высокий яркий зубец - как плавник дельфина или акулы. Очень узкие крылья с изломом посередине, перьев нет, но вместо перьев длинные блестящие чешуйки, они чуть шелестят в полете. Штурмфогель понял, что ему трудно отвести глаза от своих спутниц - до того необычны и прекрасны были они в своем новом - и, может быть, истинном - обличье. А главное, они могли переговариваться! Они могли кричать и радоваться полету - и каждый из них слышал это. И можно было говорить: направо, налево, вниз, посмотри вон туда, опасно... Если бы это было возможно тогда, подумал Штурмфогель. Все пошло бы совсем иначе. И от тебя, идиота, не зависели бы теперь судьбы мира. Ладно. Не будем предаваться рефлексиям. Что там говорил наш маленький доктор об интеллигенции, которой рефлексия свойственна? Недоучившиеся духовные кастраты, творящие ежедневный подвиг самообожания? И что-то еще, столь же яркое и цветистое... Он поймал звонкий смех крапиц. Волков, подумал он. Волков, Волков... Где у нас Аквитания? В той стороне... Через несколько минут они нашли Волкова. Он так ярко и сочно выделялся на фоне окружающих... нет, не лиц - форм скорее, - что казался великаном. Попадем в него? Конечно... Почему-то с крапицами все было легко и нестрашно. Хотя не страшно было еще и потому, что страх кончился. Штурмфогель давно понял, что запасы его у человека ограниченны, и только когда есть надежда на отступление, на спасение, на сохранение хотя бы status quo - страх еще в человеке жив. У него же самого не было никаких надежд позади. И здесь, в текущем, не было надежд. Не остановиться. Только вперед. Там еще что-то может быть. Не обязательно, но может. Ведите себя так, как будто вы уже мертвы... Путь самурая. ...Они ворвались в Волкова, как звено камикадзе, преодолевшее завесу зенитного огня. Бушующий ураган загнал их в расселину, но по ней они летели недолго: внизу разверзся ромбический вход в подземный туннель, туда, закричали крапицы, туда!.. туннель словно пульсировал, когда они летели, и красноватые огни на стенах сливались в странные узоры. А потом открылся громадный зал, свод его терялся в светящемся тумане, колонны, похожие на стволы секвой, стояли в кажущемся беспорядке, и под одной из колонн играл маленький мальчик в коричневых штанишках с одной лямкой через плечо. Штурмфогель хотел что-то сказать ему, но получился только птичий крик, мальчик посмотрел вверх и помахал им, летящим, рукой. А чуть дальше, за плотным лесом колонн, висел огромный вогнутый экран, похожий на парус, надутый ветром. И на экране шло немое кино - странное, словно снятое одновременно из нескольких точек. Висел невысоко над землей цеппелин, под ним стояли люди и что-то разгружали с него. Словно огромные чемоданы уже стояли на земле, спускались на стропах, еще висели под толстым дряблым брюхом. В стороне какие-то люди с оружием строились в два ряда, напряженно смеялись, разбирали объемистые свертки. Еще где-то двое сидели на корточках, копаясь в груде ремней и длинных высоких седел. Седла эти вызывали в памяти какие-то неясные ассоциации - почему-то с переходом улиц. Потом один из "чемоданов" открылся, и из него под уздцы вывели дракона. Дракон был некрупный, серый, но плотный, сильный, красивый. Могучие мускулы перекатывались под ровной чешуей. Походка выдавала хорошую школу... Седла были полицейские, спокойно сообразил Штурмфогель. А в свертках - полицейская форма. Конечно. Что может быть проще - нагрянуть под видом полиции. Тем более что их - полицейских - вполне могут направить туда, потому что... Ну да! Все наконец сложилось. Засветить отвлекающую группу, поднять шум. Наверняка устроители переговоров запросят дополнительную охрану... И все. Бойня. Хорошо бы проникнуть в мысли Волкова - и нагадить там... но, пожалуй, для этого уже нет времени. Пора возвращаться. Пора, пора, откликнулись крапицы. Пора, пора, пора... Они пронеслись сквозь экран - по мере того как приближались, экран все удалялся и удалялся, а потом вдруг вывернулся наизнанку и оказался позади, - и неожиданно для Штурмфогеля вылетели во внешний мир или по крайней мере в какой-то отпечаток внешнего мира, мелькнуло удивленное лицо Волкова, может быть, запомнившееся по фотографии в личном деле и рисункам Полхвоста, а может быть, и настоящее... и другие лица, незнакомые, они казались огромными и вогнутыми, как стадионы, а цеппелин походил на небольшую планету, краем сознания Штурмфогель уловил чье-то удивление и внезапное беспокойство, но впереди уже была норка в земле, и туда они влетели плотным строем, со свистом, а потом воздух содрогнулся и свет померк ненадолго, чтобы тут же вспыхнуть утроенно, а в мозгу Штурмфогеля опять сошлись какие-то детали, и он понял, что их только что чуть не затоптали сапогом... Полет был короток и резок, и в себя, в свое тело он вернулся как-то иначе, не как раньше, но как именно - так и не уловил. Аквитания, крепость Боссэ, 8 марта 1945. 19 часов 40 минут Интересно, зачем они предложили нам сдаться, подумал Эйб. Если бы атаковали внезапно, у них вполне могли бы остаться приличные шансы. Но сейчас... Три тела в синих мундирах лежали на дамбе, и еще двоих - то ли раненых, то ли мертвых - уволокли, это он видел точно. Слабенькие полицейские пушчонки, стоящие в ряд вне досягаемости прицельного пулеметного огня, даже не выщербляли стен. Правда, несколько снарядов перелетело стену и ударило в донжон, но и это не нанесло никакого урона. А за кустами офицеры криками собирали свое воинство, готовя к очередному бесполезному броску. Ну, даже если и добежите, подумал Эйб. Допустим. И что дальше? Пробивать стены головами? Впрочем, похоже, что ни на что больше ваши тупые полицейские головы не пригодны... Но как вы узнали про нас?.. Арденнский лес, 8 марта 1945. 20 часов Вот и все. Волков прошелся вдоль строя, сам молодцевато печатая шаг. Ребята стояли, выпятив груди или животы, кто что мог, - белые ремни, белые кобуры, белые перчатки, белые повязки на рукавах... почти парад, а что автоматы - ну, сами понимаете, время непростое, террористы кругом... Двадцать два бойца, считая его самого. Двое из них примут бой раньше прочих. Еще двое останутся здесь, не полетят. Так надо. И драконы, шесть красавцев, каждый свободно увезет не то что четверых, а всех шестерых, если понадобится, - да только вряд ли понадобится... На головах драконов специальные шлемы с пробковыми наушниками - чтобы не взбесились, когда включится манок. А Пекарь все возится с драконобоем, штучкой непростой, за нее магрибские разбойники взяли золота больше, чем владельцы конюшен - за драконов. Драконобой сделан не простыми людьми, даже не Магами - кем-то тайным, и к этому еще надо будет не забыть вернуться... Волков скомандовал "вольно", отошел к палатке, где сидели двое: Длинное Ухо и ассистент. Ассистент взглянул на Волкова, покачал головой. Ухо проращено было в генеральный комиссариат аквитанской полиции. Значит, приказ на дополнительную охрану переговорщиков еще не отдан. Хорошо. Ждем. Что-что, а ждать мы умеем. Тем временем цеппелин всплыл невысоко над землей, развернулся почти на месте и пошел по направлению к лесу Броселианда, унося полусумасшедшего безногого пилота Уно Топеца и лучшего пулеметчика, из тех, что Волков когда-либо знал, - Лайоша Варгу. Он вызвался сам... Впрочем, Варга жертвовал не так уж многим и рисковал не слишком. Сейчас он был двутел: истинное его верхнее тело оставалось на Земле, в отряде, не слишком дееспособное, но вполне пригодное для вселения, а в полет шло захваченное недавно чужое. Если не будет пули в голову - то он успеет уйти вниз, а потом вернуться в собственное тело. Так, во всяком случае, он рассчитывал сделать. Как и Пекарь, Варга имел зуб на аквитанскую полицию, хотя и по другим причинам. Полицейские убили его брата-контрабандиста и перебили всю братову семью. За что и почему, Варга и сам толком не знал - но поклялся темной клятвой отомстить и вот теперь летел мстить. x x x ...Патрульные на драконах появились скоро, едва только лагерь скрылся из виду. Сначала две, а потом целая гирлянда осветительных ракет вспыхнула в небе, обливая все вокруг мертвым известковым светом. Варга сперва зажмурился, потом надвинул на глаза специальные очки-бинокли со шторками и длинными козырьками. И тут же увидел драконов. Их была пара, и они заходили сзади-сверху, держась пока нагло. Дракона непросто убить: для этого надо пулей со стальным сердечником попасть ему в нос - тогда он умрет от болевого шока; в глаза; вообще в морду - там есть тонкие косточки, через которые пули могут пройти в мозг; в небольшие участки под крыльями, где чешуя тонка, тогда можно пробить ему легкие, сердце, крупные сосуды; в брюхо, наконец, если оно не прикрыто специальным бронированным набрюшником... Варга дождался, когда лица погонщиков станут различимы, и вдавил гашетку. Голову ведущего дракона буквально ободрало клочьями, он еще держался в воздухе несколько секунд - так бегает кругами обезглавленная курица, - а потом крылья его судорожно распрямились и сразу обмякли. Но Варга уже не смотрел в его сторону, он стремительно перенес огонь на второго, успевшего сманеврировать, и всадил в него несколько пуль, прежде чем тот унесся вверх, в мертвую зону. Дракону это не повредило, но, кажется, он попал в стрелка, потому что в последний миг краем глаза заметил вскинутые руки... Вторая пара атаковала цеппелин сверху, трассирующие пули прошивали его, как полотняный пузырь, - чем он, в сущности, и был. Несколько щелчков о какие-то твердые детали, несколько маленьких дырочек в обшивке гондолы. Когда эта пара мелькнула вверху, разворачиваясь для повторной атаки, Варга влепил точную очередь в голое брюхо еще одному дракону - тот сложился пополам, закинув голову, как человек, получивший сильный удар под дых; один из седоков - то ли погонщик, то ли стрелок, наплевать - сорвался вниз и исчез; дракон стал падать, кувыркаясь и стараясь загрести крыльями достаточно воздуха, чтобы затормозить... Потом Варга увидел, как два оставшихся дракона сошлись вдали и некоторое время держались вместе: седоки совещались. Потом один ушел со снижением, а второй стал кругами набирать высоту. Правильно, подумал Варга, я бы и сам так делал. Давай вниз, крикнул он Топецу. Сам же он по веревочному трапу полез вверх, вокруг толстого бока цеппелина; там было наспех сооружено что-то вроде вороньего гнезда со вторым пулеметом на шкворне. Он как раз успел усесться в этом гнезде и передернуть затвор, когда впереди появился дракон, летящий нарочито медленно: видимо, стрелок потребовал лететь так, чтобы было проще целиться. Варга не стал по-рыцарски дожидаться, чтобы тот открыл огонь первым: до цели было метров четыреста, когда он длинной кучной очередью накрыл всех, и дракона, и седоков; бесформенный ком рухнул вниз, как будто никогда не был грозным летающим ящером и властными людишками в униформе... Два зверя, сказал он себе. Или даже три. И шесть-семь человеческих ублюдков. Неплохо для начала. - Неплохо для начала! - крикнул он. Голос прозвучал тонко и противно, совершенно по-петушиному. Гелий выходил из оболочки. Правда, балласта взято много, а Топец - классный пилот... Он передохнул и даже успел выкурить сигарету. А потом появилось сразу восемь пар драконов. В свете многих ракет видны были и тяжелые стальные набрюшники, и какая-то массивная дрянь, подвешенная под некоторыми из зверей. За него решили сразу взяться по-настоящему. Он поплевал на ладони, потер - и стал выцеливать самого смелого... Париж, 8 марта 1945. 20 часов 30 минут Да уж... назначил место... Такого сосредоточения живописного мусора Штурмфогель не видал никогда. Наверное, над созданием этого кусочка Великого Города поработало чье-то особо изощренное и яркое подсознание. Всяческая мебель, имя которой помнят только театральные художники и бутафоры, драные диваны и трехногие стулья, чемоданы, коробки, подставки для цветов и кадки с пальмами, тряпье, перекошенные зеркала, бочки целые и разбитые, целые штабеля толстых глиняных тарелок, а главное - море пустых бутылок, маленьких, средних, больших, огромных, стройных и пузатых, светлых до полной прозрачности и черных, изогнутых, с ручками, с краниками, с гравировкой... Да, подумал Штурмфогель, вот и в Берлине верхнем было так же... да нет, круче было в Берлине. Он попытался вспомнить, но цельной картины не возникало. До того как вывезли куда-то далеко на периферию и там изолировали сначала всех душевнобольных, а потом евреев, улицы Берлина местами походили на материализацию кошмаров безумного кладовщика: повсюду громоздились всяческие ящики, шкафы, тюки с одеждой и провизией, курганы угля и дров - то есть всего того, без чего натерпелись за времена войны, разрухи, революции, инфляции... Но уже лет пять, пожалуй, улицы чисты, светлы, даже ровны - и Шпеер клянется, что еще пять лет - и узнать город будет невозможно. Клялся, поправил себя Штурмфогель. Уже довольно давно Шпеер занят другими делами, ему не до архитектуры... А казалось бы, до чего просто: двести тысяч плакатов с видами нового города расклеены повсюду внизу - и Верх преображается, выпрямляются улицы, дома тянутся к небу, а не нависают над головами, и само небо светлеет... Темнеет небо. Время уже, время! Опаздывает Кляйнштиммель, так его и так. А вдруг... Только сейчас Штурмфогель подумал: а ведь он мог просто уйти. Нет у него поблизости никаких опергрупп, соврал. Ушел, и все. И тут же понял, что в этом случае, в случае обмана, - Кляйнштиммель должен будет пойти до конца, то есть убить. И двум поднявшимся навстречу ему силуэтам он не удивился. Равно как и упершимся в спину стволам. - Он не придет, - сказал Хете, подходя. - Уже догадался, - сплюнул Штурмфогель. - Только поздно. Если окажешься в моей шкуре, Хете, запомни: не доверяй никому. - Я не окажусь в твоей шкуре, - сказал Хете слишком ровно. - Кто тебя будет спрашивать? - хмыкнул Штурмфогель. - Меня, например, не спрашивали: назначили, как в наряд по кухне. Скажи-ка... - Кончай его, Антон, - сказал тот, кто стоял дальше... Эмиль, вспомнил Штурмфогель с некоторым уже трудом. - Опасно. Накроют. Общая тревога по всем полицейским участкам. - Заткнись, Эмиль, - сказал Хете, не оборачиваясь. - Я буду г

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору