Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Научная фантастика
      Лазарчук Андрей. Штурмфогель -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  -
ом случае, я так поняла из разговора Эйба и Дрозда. - Дрозд с вами? - Нет. Он появляется и исчезает. Он тоже выглядит усталым. Как и ты. - Хорошо бы еще - по той же причине... - пробормотал себе под нос Штурмфогель. - Что? - Ничего. Вздор. Это вздор... Лени. Не рискуй, хорошо? Не расслабляйся. Тебе доверяют - или делают вид, что доверяют. Не проколись на этом. Даже если что-то померещится - сразу уходи. К отцу. - Вы с ним говорите одни и те же слова, - сказала Лени со странным выражением лица. - Он заботится обо мне. А ты? Штурмфогель долго думал, что ответить. Потом просто пожал плечами. - Спасибо, - сказала Лени. - Я поняла. Кажется, поняла. И улыбнулась неуловимо. - Последнее, - сказал Штурмфогель. - Как тебе этот запах? - Он достал из кармана и протянул Лени эбеново-черную фигурную бутылочку с притертой пробкой. - Он мне должен понравиться? - Лени вдохнула воздух, задумалась. - А впрочем, неплохо. Очень неплохо. - Ты будешь пользоваться только этими духами. Тогда начиная с завтрашнего дня мы сможем найти тебя в Женеве, с после завтрашнего - в Европе... - Кто это - мы? - Я и мои помощницы. Они не вполне люди. И к моей официальной службе отношения не имеют. Кстати, чтоб ты знала: я объявлен предателем и приговорен к смерти. Так что... Лени медленно кивнула. - И второй презент: вот. - Он протянул ей маленькую, меньше папиросной коробки, шкатулочку из такого же черного материала. - Жалко, что ею можно воспользоваться только один раз, очень полезная вещь... Пишешь записку, кладешь внутрь, бросаешь шкатулку через плечо. Она оказывается у меня. - Ничего себе! - Лени вскинула брови. - Так бывает? - Иногда. Честно говоря, я тоже думал, что не бывает, но на днях пришлось убедиться... Бывает еще страннее. Как я понял, Салем создан не только людьми. - Э-э... Еще раз. - Салем создан не только людьми. Еще раз? - Нет, просто поясни. - Видимо, на Земле живут и другие разумные расы. Почему мы с ними незнакомы, я не знаю. Может быть, мы просто не воспринимаем их, смотрим мимо... а может быть, нас разделяют какие-то перегородки, стены, не знаю, как это выразить... - Вот это я поняла. Интересно, что примерно о том же говорил мой дед. Он был мудрым человеком. Но ему никто не верил. А ведь он даже не бывал наверху... - Тогда я не понял. А о чем он говорил? - О перегородках и стенах. О том, что все вокруг значительно сложнее и запутаннее. Что мир полон замаскированных стен. Он все пытался найти дверь в стене. И наверное, однажды нашел. Представляешь, он вышел из дому. Его ждал автомобиль - на другой стороне улицы. Так получилось - нельзя было подъехать. Пришлось пройти лишних двадцать метров. Он дошел до автомобиля, стал обходить его - и исчез. Там негде было исчезнуть, но он исчез... Никто не видел, как это произошло. Но как-то произошло... Извини, я перебила. - Нет-нет. Я ведь ничего такого важного не говорил. Но когда поймешь наконец, что все это принадлежит не только нам... становится как-то проще. Понятнее. - Возможно... - с сомнением протянула Лени и тут же спохватилась: - Все. Время. Надо идти. Штурмфогель встал. Вдруг, неожиданно для себя, наклонился и поцеловал сидящую Лени в лоб. Она отшатнулась, покраснела. Но через миг вскочила, рукой притянула голову Штурмфогеля к себе, поцеловала в уголок рта... И - метнулась бежать. Берлин, 3 марта 1945. 22 часа То, что поднялось с кровати Хельги, уже почти ничем не напоминало человека. Разве что тем, что стояло на двух ногах и имело две верхние конечности. Оно было тоньше и выше, колени и локти оканчивались длинными зазубренными шипами, острые загнутые шпоры торчали из пяток, на которые существо не опиралось при ходьбе, пружиня на носках необыкновенно длинных ступней. Из-за этого походка была стремительной, летящей. Кожа, если это была кожа, отливала графитным блеском. Голова - удлиненная, с покатым твердым лбом, из-под которого мрачно посверкивали четыре выпуклых красноватых глаза (два смотрели вперед, два - в стороны), - сидела на короткой, но очень гибкой шее. Маленькие челюсти вряд ли были предназначены для нанесения вреда противнику, но из груди выступал острейший пилообразный гребень; подобные же гребни, поменьше, украшали собой голени и предплечья... Движения существа были стремительны и нечеловечески точны. Оно прошло сквозь четверых охранников на входе столь быстро, что они вряд ли успели понять, кто перед ними и что оно с ними делает... Дальше была темная улица и холодный дождь; капли его не задерживались на коже существа. Дома мелькали, сливаясь в один бесконечный дом без входов. Существо что-то искало, но пока само не знало что. ...и все это время Хельга - нет, уже не Хельга, а Ута, девочка Ута, что они с тобой сделали... - билась в клетке, в которую ее заключили. Не останавливаясь ни на секунду, она царапала, била, трясла, расшатывала прутья - пока вдруг не почувствовала, что один стал поддаваться... Волков был изощрен, но не всесилен... Берлин, 3 марта 1945. 22 часа 15 минут Нойман выслушал доклад, ни разу не перебив Круга - что само по себе было весьма необычно. И когда Круг замолчал, Нойман еще долго рассматривал свои пальцы. На левом указательном белел ребристый шрам - в детстве мальчик Зигги любил пускать ракеты из артиллерийского "макаронного" пороха... - Хете был прав, - сказал он наконец. - Нужно было убрать ее сразу. Я чувствовал... но так хотелось сыграть... обыграть... - Я не понимаю нескольких вещей, - сказал Круг. - Почему... - ...кто мог подумать, что он не станет играть, а просто смахнет фигуры? - не слушая Круга, проговорил Нойман. - Почему ни один пост не засек попытки проникновения в здание, а? Почему нападавшие использовали только холодное оружие? Наконец, зачем понадобилось захватывать Хельгу, потом отдавать ее нам, потом опять захватывать... - Почему ее увели голой, - подсказал Крут. - А если переодевали - то с какой целью? И потом... есть подозрение, что непосредственная охрана Хельги погибла по крайней мере час назад. Доктор скажет точнее. То есть... - То есть имело место тихое проникновение - и громкий выход. Так? - Да. - Для чего? Если можно тихо войти, значит, можно так же тихо удалиться. Нет? - Подожди... - Круг уставился в одну точку. - Что-то померещилось... Ладно, вспомню. Громко выходить имеет смысл, если хочешь отвлечь внимание от того места, через которое вошел. - То есть они намерены вернуться? - Наверняка. - Так, может быть, гипотетическая наша "крыса" - это вовсе не человек, а место? - Нойман даже привстал. - Кто-то приходит, распускает уши, узнает, что ему надо... сматывается... Возможно такое? - Вполне, - сказал Круг, бледнея. - По крайней мере в это я легче поверю, чем в успешное прохождение предателем контроля лояльности. - Ищи, - наставил на него палец Нойман. - Как хочешь, чем хочешь, носом, рылом... ищи! Белов и вся его служба - под твое начало. День тебе даю. Все... Да! - закричал он в спину повернувшемуся Кругу. - Увели голой. Наверное, через этот канал в одежде не пройти. А? - Возможно, шеф, - кивнул Круг и вышел из кабинета. И тут Нойман почувствовал, что еще один вопрос остался без попытки ответа. Взяли, отдали, взяли. Зачем? Значит, все-таки "слепок"... Круг и его люди не нашли в сознании Хельги характерных следов подготовки "слепка". Но это не значит, что нет более тонких методик... "Слепками", "матрицами", "копирками" называлось особое состояние сознания какого-либо человека-носителя. Носитель вел себя обыкновенно, не вызывая подозрений, при этом (сознательно или несознательно, это зависело от методики) создавал в своей памяти эйдетический слепок реальности. И умелый интерпретатор мог воссоздать реальность, с которой "слепок" был снят, в высшей степени достоверно - и даже с деталями, которые не попали в поле зрения носителя, а пришли туда в отражениях личностей других людей... Методика эта просуществовала некоторое время, но очень скоро англичанами был найден детектор "слепков" - и от применения ее пришлось отказаться. Дальнейшие работы в этом направлении были прекращены личным распоряжением фюрера. Очевидно, зря. Но если есть какой-то "подземный ход"... "слепки"... то Штурмфогель?.. Ни при чем? Нойман почувствовал озноб. Отменить охоту? А если он уже убит? Все-таки Хете - это Хете, от него еще никто не уходил. Как тогда все будет выглядеть? Он, Нойман, отдал приказ убрать офицера, ценнейшего сотрудника, просто по подозрению, из-за стечения обстоятельств, играя на руку врагу?.. Вот. Он уцепился за последнюю мысль. Преследуя Штурмфогеля, мы даем врагу понять, что играем по его сценарию. На самом-то деле мы разгадали этот сценарий, но не имеем права показать этого. Если Штурмфогель падет жертвой нашей игры - то он падет геройской смертью офицера, подобно курьеру-смертнику, который может доставить врагу фальшивку лишь на собственном трупе... Его можно будет представить к Железному кресту. Кстати, что там у нас в Женеве? Он стряхнул с лица остатки смятения и открыл папку с последними донесениями. Ребята Эделя работали отлично. По их данным, группа Коэна насчитывала шестнадцать человек, из них девятеро уже были идентифицированы, а остальные скорее всего являлись новичками-дебютантами. Группа располагала большим количеством автоматического оружия, включая два тяжелых пулемета, а также несколькими базуками и минометами. Судя по весу оружия и боеприпасов, до цели группа должна была следовать как минимум в двух тяжелых грузовиках... Отдельное донесение было про двоюродную сестру Эйба Коэна, чья функция в группе оставалась неясной. Трижды ее посылали для установки тайников, но к тайникам никто не пришел, а при вскрытии одного из них не было найдено ничего. Просто ничего. Тайник был пуст. Следует отметить высокий профессионализм девушки в деле ухода от слежки... С чего бы это, подумал вдруг Нойман. Роза Марцинович из Лемберга, дочь еврея и полячки, мать все время прятала ее в тайнике в борделе, который сама и содержала. Из-за бывшего (да к тому же и давно мертвого) мужа у матери были сложности с местным гестапо, но кто-то из аппарата гауляйтера заступился за вдову... Это были данные Штурмфогеля. А если Штурмфогель все это сам придумал?.. Значит, он предатель. Или это совсем другая девушка. Потому что в борделе девушка может научиться многому, но не профессиональному уходу из-под слежки... Адриатика, остров Премуда, яхта "Босфор", 4 марта 1945. 05 часов Две ночи подряд Гуго охотился на командира, но прихватить смог только сейчас, после того как яхта вошла в какую-то бухточку и стала на якорь. Очевидно, с берега их наводили, потому что в такой непроглядной тьме просто так приблизиться к берегу - и то было непросто; да и новые голоса зазвучали на палубе... Так и шли: ночами плыли, днями стояли, укрытые маскировочной сетью. Команда спала. Но днем Гуго был почти бессилен, вот в чем беда. Ему нужна была луна, пусть ущербная, пусть за тучами. И вот сейчас - повезло. А может быть, он намолил себе эту удачу. Командир Джино сказал наверху: я вздремну до света. Потом растолкай меня, шкип. Да спи ты сколько влезет, сказал капитан, хоть до вечера... Я сказал: до света. Ну, ладно, капитан вздохнул, как хочешь. Гуго не слышал всего этого, но почувствовал. Потому что ждал. Потому что иначе было нельзя. Он взял Джино в длинном коридоре - тот как раз открывал дверь, за которой копошились обнаженные темнокожие красавицы. Гуго прыгнул сзади и перекусил ему шейные позвонки... Тут же все охватило пламя. Тело Джино корчилось в огне, а Гуго уже несся назад, торопясь выскочить из чужого сна прежде, чем сон перестанет существовать. Двери было две: вверх и вниз - и Гуго, переборов соблазн броситься вверх, протиснулся в нижнее тело, именно протиснулся, потому что проход сужался, сужался... Он все-таки успел. Запрыгнул, как танкист в танк, захлопнул крышку люка... Вал пламени пронесся сверху, но уже невидимый. Тело подчинилось не сразу, даже пыталось бунтовать, но это был бунт обреченного: у Гуго были все командные высоты, все рычаги и кнопки. Через полчаса он вышел из командирской каюты - тесной, как инструментальный ящик, но все же односпальной, держа в руках сверток с двумя пистолетами и одеждой. Спустился в трюм, открыл каюту, где содержались пленные (она не охранялась снаружи - да и на кой черт?), отстегнул наручник, которым был прикован... он сам. Тело. Не в первый раз ему приходилось смотреть на себя со стороны, но впервые зрелище показалось ему омерзительным. Тем не менее и это союзник... Гютлер он освобождать не стал, а она просто не заметила ничего: лежала, отвернувшись к стене. Это, к сожалению, не союзник, это обуза... Пока тело одевалось и проверяло пистолет, Гуго прислушивался к происходящему вокруг. Память Джино, поступившая в его некоторое - весьма неполное - распоряжение, подсказывала расположение помещений яхты, распорядок дня, но утаивала то, что было необходимо: манеру поведения Джино, характерные его словечки, мимику... Придется обойтись без изящества. Хотя было бы соблазнительно захватить не просто яхту, но яхту с экипажем. И чтобы экипаж о захвате не догадался. Но такой маневр требовал куда более тщательной подготовки, да и - Гуго постарался быть честным - больше сил и таланта. Такие умения оттачивают годами, а он... он занимался чем угодно, только не этим. По дороге к трапу, ведущему на мостик, Гуго ножом убил одного партизана. Тело оттащило труп в каюту к Гютлер. На борту и на берегу было в общей сложности восемнадцать человек - вспомнилось уже на трапе... Через четверть часа партизан осталось четверо, обезоруженных и запертых. Страшно воняло пороховой гарью, плечо и руки гудели от пулемета, в ушах стоял звон. Тело пыталось что-то говорить, но только морщилось и глупо улыбалось. Ему вообще повезло необыкновенно: граната взорвалась в двух шагах - и ни царапины... Теперь не следовало терять темпа. Гуго проверил, нет ли в каюте Джино припрятанного оружия, отдал телу все, что имел при себе, и велел запереть себя снаружи. Маловероятно, что тело Джино ринется на подвиги, но лучше подстраховаться. Вообще-то... могло ведь ничего не получиться. Верхнее тело, если оно достаточно далеко, после гибели личности вполне способно закуклиться - и тогда проникнуть в него можно будет только при помощи настоящих Магов, их специальных методик - и только там, наверху... и то не факт, что получится. Но все же существовала вероятность, что пуповина, соединяющая тела, не разорвалась после гибели личности и не сжалась до такой степени, что сквозь нее уже не протиснуться... хотя, если говорить о вероятностях, то именно эта вероятность была куда большей. И здесь тоже было два варианта: получше и похуже. Если пуповина порвалась, то он просто не сумеет подняться наверх, и все, но если она сжалась, то можно застрять где-то в междумирии... Вот об этом лучше не думать. Потому что так или иначе, а рисковать приходилось. И потому лучше не подсчитывать свои шансы на медленную мучительную смерть... Гуго вдохнул поглубже - и скользнул вверх. Пожалуй, это похоже было на полет мыши внутри садового шланга. Местами Гуго чувствовал, что его сжимает и скручивает так, что превращает в веревку длиной в полкилометра и толщиной с карандаш. Но все же чудом он не застрял - и через немыслимый промежуток времени (пройдя сквозь какую-то иную вечность) оказался наверху, в другом теле Джино... Здесь была обширная тускло освещенная пещера. Чадили факелы, и отсветы жирного пламени бродили по черному, в паутинах копоти потолку. Перед ним, скрестив по-турецки ноги, сидел Паук - огромный, коричневый, лоснящийся. Рядом с ним лежал кривой бронзовый меч, а в руке был томик Кьеркегора "Страх и трепет" - в трудные минуты Паук всегда обращался к этому философу. Когда Гуго подошел, Паук заложил томик огромным пальцем с кривым черным ногтем и приветливо улыбнулся. Насколько Гуго понимал (сквозь невнятицу мыслей и сопротивление захваченного тела) здешние взаимоотношения, Паук не был в строгом смысле слова членом группы Джино. Нижнее тело его либо путешествовало отдельно, либо вообще оставалось где-то в неподвижности - Джино допускал это, исходя из каких-то невнятных намеков. Может быть, Паук осуществлял над Джино чей-то сторонний надзор... Дрозда? Вероятно. Хотя не факт. Ведь и Дрозд кем-то контролировался... - Не прилетели? - спросил Паук. - Нет еще, - сказал Гуго, хотя даже не подозревал, кто и когда должен прилететь. - На моей памяти еще ничто не случалось вовремя... - Это не страшно, - сказал Паук. - Знаешь, у меня не идет из головы тот парень, которого было приказано оставить живым. Я почти никогда не обсуждаю приказы. Но мне кажется, здесь Дрозд ошибся. Его следовало убить... возможно даже, его одного. - Почему ты так решил? - Я ничего не решал. Я так увидел. Он опасен. Он очень опасен. Главные его качества - это живучесть и везучесть. Иногда они перевешивают все остальные... - Такого провала ему не простят. За ним будут охотиться и убьют - свои же. - Дрозд на это и рассчитывает. Натравить их на своего - на лучшего из своих - в самый острый момент. Это остроумно, но неоправданно усложняет игру. Могут вмешаться... как бы сказать... другие игроки. - Могут, - сказал Гуго. Он достал из кармана пистолет и трижды выстрелил Пауку в голову. Она разлетелась, как пустая тыква. Именно - пустая. Большое тело упало, задергалось, потом его косо рассекло изнутри, от плеча к бедру. Из дыры высунулись тонкие волосатые лапы с крючками на концах... Остаток обоймы - десять патронов - Гуго выпустил в то, что выбиралось наружу из сдувшейся и повисшей на ребрах, словно оболочка пробитого цеппелина, толстой мокрой шкуры. Девятимиллиметровые пули, вылетающие из ствола настоящего бельгийского браунинга со сверхзвуковой скоростью, разносили в мелкие клочья хитин и все, что под хитином скрывалось - какое-то зеленоватое желе, тугие жгуты, белые волокна... Но внимательный запоминающий взгляд шести красных глазок, успевших выглянуть из дыры, он уловил - и поразился тому холодному презрению, которое они излучали... Потом Гуго сменил обойму и огляделся. Он пока еще ничего не ощущал, но знал, что совсем скоро его затрясет - и будет трясти долго. Больше в пещере никого не было. И тело - может быть, само потрясенное увиденным - не собиралось давать ему никаких подсказок. Потом он как-то оказался снаружи. Долго пытался положить пистолет в карман и промахивался. Смеркалось... или рассветало? Он не знал. Небо было вверху, а лес начинался от самых ног и был синим. За спиной все время что-то происходило. Теперь его трясло по-настоящему. И в гондолу подлетевшего маленького цеппелина его втащили почти силой, сам он забраться не мог - руки дрожали и ноги не шли. Пауки были кошмаром всей его жизни. Он не боялся ничего - кроме них

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору