а и сама не помнила.
   И жила тут почти столько же времени, сколько Панцирь. Когда ей  случалось
об этом задуматься, она могла вспомнить время, когда была не здесь, но когда
сюда попала - не помнила. Знала она о себе больше всякого другого, но и  это
были крупицы.
   Янтарная Душа была в Нижнем Городе силой, духом, которого все боялись.
   - Они придут, - заверил ее Панцирь. - Это так же верно, как то, что  тьма
сплетает ночь из дня. Дыхание смерти не так верно, как бдительность Стражей.
И молись, чтобы Конкорд не сделал никакой глупости до прибытия  Стража.  Его
появление подстегнет их рвение.
   Он секунду помолчал.
   - В этой истории с крекеленом чем-то пахнет. Боюсь, за ней стоит какой-то
Дом.
   - А стали бы они затевать бунт против самих себя?  -  возразила  Миднайт.
Насколько Янтарная Душа была таинственна, настолько Миднайт была наивна.
   - Стали бы, и затеяли. Энхерренраат родился из  жадной  горячечной  мечты
Шолота и Мерода. И мечта обернулась кошмаром. Шолот и Мерод  платят  до  сих
пор. Ярость Стражей явила такой поучительный пример, что с тех пор  ее  пока
не провоцировали,  но  вселенная  рождает  дураков  в  числе,  превосходящем
воображение.
   Что-то  тронуло  внешнюю  стену,  попробовало  дверь.  На   самой   грани
восприятия  поплыл  запах  -  как  электрическое  предвестие  перед  грозой.
Послышался шелест и звуки, которые можно было принять за  шепот  -  какая-то
тревога, начавшаяся с приходом Миднайт. Она  росла,  пока  темнота,  подобно
слизи, заполняла пространство между десятью тысячами  опор  Нижнего  Города.
Теперь снаружи была полная ночь. Создания тьмы вышли на охоту.
   Одна стена застонала и накренилась - на нее  навалилось  что-то  тяжелое.
Кладка выпячивалась, покрываясь сеткой трещин. Они ширились,  перекрывались,
приобретали коричневый цвет поднесенной к огню бумаги.
   В них что-то просачивалось и капало вниз. Оно было цвета крови.
   - Ничего себе! - сказал взбешенный Панцирь.  Янтарная  Душа  положила  на
выпуклость паучьи пальцы.  Комнату  заполнила  псионическая  тьма,  зловещий
призрак угрозы, стучавшийся  в  стену.  Раздались  приглушенные  вопли  -  и
тишина.
   - Играют в страшилки. С их сумасшествием они могут выйти за  грань  игры.
Мы завтра посовещаемся с остальными. Что-то надо сделать.
   В  Мерод  Скене  было  одиннадцать  Неприкосновенных.  Никто  из  них  не
поддерживал Конкорд.
   Панцирь обернулся к Миднайт:
   - Как там лорд Аскенасри?
   - Все еще жив. Он слабеет, но воля его по-прежнему стальная. Скоро его  с
нами не будет. Я танцую для него раз в неделю. Других желаний у него  больше
нет.
   - А когда ты теперь будешь для него танцевать?
   - Завтра вечером.
   - Он меня помнит?
   - Иногда он о тебе спрашивает.
   - Спроси, согласен ли он меня видеть. Скажи, что я готов получить плату.
   - Если мы выживем сегодня. Она дрожала, робкое создание.
   - И сегодня, и еще долго, - обещал Панцирь.  -  И  Конкорд  переживем.  Я
должен. Много еще чего я должен сделать раньше, чем уйду.

Глава 5

   ...Затихающий всхлип. И резкое "дзинь!".
   Джо Класс втянула в себя холодный запах лекарств и машин, открыла  глаза.
Она ощущала бодрость, любопытство и чуть-чуть -  нетерпение.  Что  будет  на
этот раз? Разогрев - это как проснуться утром, когда знаешь, что день  будет
интересным.
   Сколько она спала?
   Да это и не важно. Ничего не изменилось.
   Как всегда, мелькнуло ощущение  тревоги,  когда  воздух  стал  влажным  и
горячим. Стены ячейки вдавились. Крышка запотела. Джо  пальцем  написала  на
ней неприличное слово.
   Крышка отскочила. Вокруг простиралась знакомая белизна комнаты разогрева.
Сколько раз она уже здесь просыпалась, глядя в небо из кабелей и труб? И  не
вспомнить.
   Клубами ворвался в ячейку холодный воздух.
   Так что теперь? Новый Энхерренраат? Мелькнула тень страха. В тот раз  она
погибла. С тех пор это ее преследовало, хотя инкубатор ее восстановил.
   Иногда она думала, что гибель приснилась ей в ячейке, хотя она никогда не
могла, пробуждаясь, вспомнить другие сны.
   Над ней проплыло чье-то лицо.
   - На построение, солдат!
   Ни тени облегчения, что нашли ее живой, а не черно-синей  мумией.  Вообще
никакого выражения на этом лице. К следующей ячейке и следующей проверке.
   Джо выпрыгнула наружу, наполненная жизненной силой. Из соседних ячеек уже
выскакивало ее отделение, все голые, как она сама. Шайгон уставился на нее с
очевидными мыслями.
   - Смотри у меня, солдат!
   - Смотрю, сержант, смотрю. Он приподнял пушистую бровь.
   - Потом. Может быть. Если будешь хорошим мальчиком. Она сосчитала головы.
Все здесь.
   - Пошли.
   Ячейки поползли обратно в хранилище. Отделение  пошло  за  Джо,  на  ходу
обмениваясь обычным бормотанием и шуточками.  Клари  и  Скват  держались  за
руки. Сон во льду не  изменил  их  отношений.  Ее  глаза  оглядывали  старых
товарищей в поисках знакомых шрамов. По  гладкой  коже  можно  было  судить,
сколько они проспали на этот раз.
   Все оделись в свободную корабельную форму и  получили  личное  имущество.
После одевания и осмотра Джо провела их в центр инструктажа. От  разбуженных
ранее отделений поступали новости дня.
   - Военачальником теперь Ханавер Стрейт.
   - Тот, что был начальником штаба? А какой сейчас год?
   - Сорок третий год Обожествленного Кола Мармигуса. А Стрейта тоже выбрали
Диктатом.
   - Одного из живущих? Я-то думал, что первым делом для  этого  нужно  быть
Обожествленным.
   Беззвучный смех.
   Мармигус - Обожествленный? Да, много времени прошло. Последний раз, когда
их будили, он только-только стал начальником техники.
   - Медленно же время шло.
   - Спорить могу, рутинная подчистка, сержант. Смотри, никто не спешит.
   - Корабль в готовности Красная-один, Хейк.
   - Зато никого не будили, кроме пехоты. Где-то кто-то пролил молоко, а нас
зовут подтирать.
   Перед входом в амфитеатр Джо остановилась:
   - Разговорчики, отделение!
   В зале, куда они вошли, могли разместиться тридцать тысяч. Кивая знакомым
солдатам, ребята Джо нашли свободные места и уставились в ожидании на  своих
офицеров. Над сценой большими строгими буквами  был  начертан  девиз:  "Я  -
Солдат". Такой же висел над каждым выходом с территории Военного экипажа. Он
же был в наплечной эмблеме каждого солдата и офицера, окружая римскую  цифру
VII, наложенную на карикатурное изображение воительницы - бегущей обнаженной
женщины, которая, на взгляд Джо, мало имела отношения к войне.
   Вот  поместить  бы  там  мускулистую  бабу-головореза  вроде  нее  самой:
приземистую, с крысиным хвостом волос и окровавленным топором в руке. Больше
было бы похоже на правду.
   Люди не отворачивались, когда Джо Класс проходила мимо, но это  не  могло
ее убедить, что она не так уж некрасива.

***

   Посадочный модуль приземлился. Джо тяжело спрыгнула в красноватый день П.
Джексоники-3. Прав был Хейк - подчистка чужого  мусора.  Оборотень-крекелен,
Тон его возьми!
   Она посмотрела на Шолот Варагону. Та была похожа на внешний  порт  любого
другого мира Канона, где правит какой-нибудь Дом.  Все  Дома  так  чертовски
консервативны, что от стандартного проекта не  отклоняются  никогда.  Хочешь
видеть что-нибудь другое - поищи в мире, где нет правящего Дома.
   На высоте тысячи метров парит Высший Город, соединенный с Верхним  гибкой
трубой, где идут каналы пассажирских и  грузовых  лифтов.  Там,  наверху,  в
безопасной изолированности живут проконсулы Дома, самые богатые из богачей и
их прихлебатели.
   Опоры Верхнего Города тоже вздымают его над опасностями плохо укрощенного
мира, а  пуще  того  -  над  мерзостью  его  укротителей.  Администраторы  и
функционеры, гарнизон Канона -  если  таковой  имеется,  -  иждивенцы  Дома,
младшие сыновья, союзные  купцы,  подрядчики  -  таково  население  Верхнего
Города.
   Нижний Город - основа социальной пирамиды. И в нем тоже было расслоение -
чем глубже в тень  под  брюхом  Верхнего  Города,  тем  ниже  по  социальной
лестнице.
   Города бывали большие и малые, но структура  столиц  десяти  тысяч  миров
была одна и та же.
   Джо включила скафандр и прыгнула вправо. Отделение  последовало  за  ней.
Включились сенсоры, выводя картину окружающего мира  на  внутреннюю  сторону
лицевой панели. Воздухом можно было  дышать.  Температура  окружающей  среды
низкая, но приемлемая. Главная же информация,  которая  ее  интересовала,  -
вблизи не обнаружено недружественного оружия.
   Каждую минуту на пять секунд картина перебивалась данными с  "Джемины-7",
передаваемыми через посадочный модуль. Они давали картину  города,  как  его
видел зонд. Крекелен был возле центра Нижнего Города и не перемещался.
   Опять работа в городе. Очень Джо ее не любила. Города коварны. Никогда не
знаешь, кто и откуда стукнет. Система плохо определяла нелучевое оружие.
   Связь. Окружение закончено. Все выходы под контролем. Приказ идти вперед.
   Джо подняла глаза  на  Высший  Город,  на  пылающую  звезду  "Джемины-7",
зависшую  меж  причудливых  шпилей.  Как  небось  перепугались  эти   жалкие
повелители Шолота! Гадают, не для того ли высадилась группа, чтобы  положить
конец Запрету, взяв штурмом Верхний  Город  и  отрубив  Гравитаторы  Высшего
Города.
   Сопротивления не было. Немногие существа,  которых  видела  Джо,  стояли,
окоченев, и  пялились  испуганными  глазами.  Редко  приходилось  ей  видеть
столько причудливых  чужаков  и  выброшенных  поделок.  Ведь  этот  мир  уже
столетия не допускал внешних контактов. Ползучие брали верх.
   Кольцо уже было  в  диаметре  меньше  километра,  а  цель  не  двигалась.
Информация с "Джемины-7" и локальная стали чередоваться на лицевой  пластине
шлема каждые пять секунд. Информация по батальонной сети для всех офицеров и
сержантов:
   "Напоминание сверху, люди. Брать только живым".
   Конечно, без комментариев.
   Я - Солдат.
   Следовательно: я подчиняюсь.
   По сети взвода:
   "Оно идет к нам, ребята".
   Джо совместила данные "Джемины" с горячим следом в сотне метров  от  нее,
переданным по местной сети. Просмотрела данные "Джемины", зафиксировала след
и переключилась на тактическую связь отделения.
   - Прямо к нам в пасть, парни.
   - Почему мы его не видим? Сержант, ты видишь? Кто-нибудь видит?
   Не видел никто. Но ведь оно должно быть видимым! Оно было точно над ними.
   Над! Джо глянула  вверх,  увеличив  до  максимума  разрешение.  Вот  оно.
Смывается вдоль балки.
   Луч  попал  точно.  Существо  свернулось  клубком  нервов,  прильнуло   к
отходящей от пилона несущей  решетке  и  медленно  превратилось  во  что-то,
похожее на черную пластиковую пленку. Джо переключилась на тактическую  сеть
взвода.
   - Взвод, второе отделение! Мы его взяли!

Глава 6

   Камера представляла собой идеальный шар диаметром в тысячу метров.  Возле
центра, чуть вверх по направлению  гравитации,  плавала  огромная  масса.  С
искривленных стен в нее били молнии. Гром, будто кто-то ударял в  гигантский
лист металла, исходил от ее поверхности и грохотал в  пустоте  камеры.  Тьму
пронизывали языки красного газового пламени. Когда гром стихал, его  сменяли
раскаты самодовольного дьявольского смеха.
   У выхода коридора, ведущего в камеру, стояла женщина.
   - Сегодня у него театральное настроение. Ее  спутнику  было  на  вид  лет
семнадцать. Ей - двадцать один. Ему и было  семнадцать,  а  она  была  много
старше и куда свирепее. В бледно-голубых глазах ее застыла скорбь палача.
   - Когда мы его убьем?
   Темные глаза мальчика не были глазами подростка.  Во  всем  остальном  он
выглядел наивным, юным и невинным, но глаза его были глазами хищника.
   Пощечина!
   - Не говори таких слов! Даже не думай их так близко от него! - Она  вдруг
рассмеялась. - Не скоро. Когда он достигнет успеха. Если достигнет.  -  Смех
ее был злобен, как раскаты хохота в камере, хотя и далеко не так  громок.  -
Кому нужен провал в наследство?
   Мальчик поежился. Здесь было холодно и мрачно, а воздух -  воздух  чем-то
напоминал кладбище перед рассветом.
   - Зачем он нас позвал?
   - Может быть, хочет возвестить о своем гении, а Лупо Провика недостаточно
для его самолюбия, поскольку Провик отказывается поражаться. - Она  положила
ладонь на пластину в стене коридора.
   - Отец! Мы здесь.
   Спектакль вспыхнул с удвоенной силой.  Стрелы  молний  грохнули  в  стены
камеры у выхода коридора. Взмыли в  воздух  голографические  чудища,  клацая
клыками и когтями, плюясь огнем и ядом. Невредимой  сквозь  ярость  и  огонь
поплыла  гондола,  ведомая   гондольером-скелетом.   Отсветы   выдавали   ее
голографическую природу. На самом деле это  были  гравитационная  капсула  и
робот-гуманоид, разукрашенные воображением Симона Трегессера.
   Капсула коснулась стены. Женщина  взошла  на  борт.  Юноша  помедлил,  но
ступил вслед за ней. Его лицо на мгновение осенило крыло страха.
   И тут же черты его приняли обычное выражение наивной непроницаемости.  Он
быстро обучался.
   Кто хочет выжить в окружении правящей семьи Трегессеров - должен учиться.
***

   Капсула скользнула к центру полости. Там, среди нагромождения механизмов,
висел замкнутый прозрачный колокол, наполненный темным  дымом,  а  механизмы
поддерживали его в середине и претворяли в жизнь его волю. Не доходя  десяти
метров, капсула остановилась. Пассажиры ощутили щекотку ощупывающих зондов.
   К  внутренней  поверхности  колокола  прижалось   уродливое   лицо.   Дым
рассеялся, открывая остатки тела - одна рука высохла, все остальное обглодал
огонь -  и  слепые  глаза.  Хорошо  поработал  наемный  убийца,  у  которого
чуть-чуть не вышло.
   - А, мое любящее дитя Валерена! И ее игрушка.
   - И мой сын, отец.
   Воздух наполнился ехидным смешком.
   - У меня есть глаза, которые видят дальше и глубже этих слепых шрамов. Но
с кем или с чем ты спишь - это твое дело.
   Пауза. И голос:
   - А ты и в самом деле Валерена? Или ее дубль?
   - Я - Валерена-главная.
   - Приятно слышать. Иногда я думаю, что ты  посылаешь  дубли,  когда  тебя
мучит совесть.
   - Зачем ты позвал нас?
   Ощущая свою вину, Валерена хотела сменить тему.
   - Самые пессимистические догадки предполагают, что эта тварь оказалась на
П.  Джексонике-3  и  была  опознана.  По  всему  Президентству   расползутся
тревеллеры, разнося тревогу. Мы считаем, что  игра  началась.  И  скоро  они
придут, вынюхивая след. Тогда мы захватим Страж для Дома Трегессер.
   - Ты их недооцениваешь. - Голос Валерены звучал устало. Она  уже  не  раз
вела этот спор. - Ты ставишь существование  Дома  Трегессер  против  ставки,
известной  тебе  лишь  фрагментарно  -  по  сообщениям  тех,   кто   пережил
Энхерренраат.
   - Экраны у меня не хуже, чем у них. И у меня  есть  Лупо.  Все  остальное
решает огневая мощь. Когда появится Страж, он будет  отсечен  от  Паутины  и
попадет под такой огонь, что перегрузятся его экраны. Ему останется  сдаться
или погибнуть. Тот единственный выбор, который они дают остальной вселенной.
Дом Трегессер получит корабль-Страж,  хеллспиннеры  и  тайну  подъема  таких
больших масс на Паутину.
   - Та самая стратегия, на которую  рассчитывали  участники  Энхерренраата.
Они тоже хотели победить огневой мощью. Их  истребили.  Стражи  остались.  И
теперь они на пять веков умнее.
   - На пять веков глубже в старческом маразме, дитя. На пять  веков  дольше
примерзли к старым путям. Блаженный шагнул вперед:
   - Меня зачем ты призвал к себе, дед?
   - Ты наследник моей наследницы. Время тебе узнать, зачем создавали дублей
твоя мать и я, чтобы мы могли действовать, не  заботясь  о  зависти  младших
Домов и мерзком вмешательстве Стражей. Они не заподозрят  нас  в  заговорах,
если  их  шпионы  будут  видеть  наших  дублей,  занятых  лишь  делами  Дома
Трегессер.
   - Тысячу лет готовился к этому Дом Трегессер! -  воскликнуло  создание  в
колоколе. - В наше время этот час наконец настал!
   - Да, дед. Скажи, где нашел ты крекелена? Они ведь считаются вымершими.
   - У меня свои источники, мальчик. Валерена!  Мне  нужна  женщина.  Пришли
мне. И на этот раз такую, в которой еще остались соки.  В  прошлый  раз  это
была старая карга.
   Валерена вспыхнула:
   - Она была на двадцать лет моложе меня!
   - Правда? Значит, надо тебя использовать, если  в  тебе  еще  есть  капля
сока. - В неожиданно открывшуюся щель в полу колокола  вывалился  чудовищных
размеров вздувшийся орган цвета опарыша. - Иди сюда!
   - Нет.
   - Тогда пришли мне женщину, которая сможет  доставить  мне  удовольствие.
Или займи ее место. Теперь уходите. Мне вы больше не нужны.
   Гондольер-скелет направил капсулу к выходу.

***

   - Ной!
   Между пляшущими молниями появился крылатый  черный  человек,  стоящий  на
языке металла, высунувшемся из большой машины.
   - Господин?
   - Каков я был. Ной?
   - Вы были само безумие.
   - Я их убедил?
   - Думаю, что да.
   - Ха! Когда они попробуют меня убить?
   - Когда-нибудь.
   - Как скоро?
   - Не слишком. Они подождут,  пока  вы  захватите  корабль-Страж.  Захотят
украсть победу.
   - И избежать последствий, если у меня не выйдет, правда?
   - Да, господин.
   - Валерена знает, что она не первая Валерена?
   - Думаю, что нет. Вы слишком много ей прощаете, господин.
   - У меня нет другого наследника.
   - Погибать вам.
   - Если я настолько поглупею, что дам ей до меня добраться,  значит.  Дому
Трегессер все равно нужен более бдительный и агрессивный вождь.
   - Таков обычай.
   - Смотри за ними. За каждым движением их ресниц смотри!
   - А женщина, которую они вам посылают?
   - Твоя, если хочешь.
   - Благодарю, господин.

***

   Колокол Симона Трегессера заволокло дымом.  Вне  его  огненный  спектакль
разразился оглушительным крещендо, от которого затряслись стены. Заклубились
вокруг колокола молнии и сгустки тьмы, и вскоре  ничей  взгляд  не  смог  бы
пробиться через этот хаос.
   Колокол заполз вверх, в брюхо машины. Хаос  затих.  В  камере  воцарилась
тишина. Лишь одинокая крылатая фигура парила в ней.
   Искусственные глаза Симона Трегессера глядели сквозь  стену  колокола  на
его главную тайну. Тварь приняла особо отталкивающий, почти демонический вид
-  для  соответствия  внешнему  спектаклю.  Трегессер  улыбнулся,  насколько
позволяли сожженные губы. Валерена не знает, но именно эта тварь Извне  даст
Дому Трегессер корабль-Страж.
   Он надеялся на это.
   Глубоко в своем мрачном сердце он  питал  те  самые  сомнения,  что  дочь
бросила ему прямо в лицо.
   И он не верил своему эмиссару Извне, этому союзнику, который побудил  его
вытолкнуть планы Трегессеров из стадии  бесконечной  подготовки  в  реальное
действие. Симон Трегессер не верил никому и ничему из того,  чем  не  владел
полностью, - кроме Лупо Провика. Провик был его здоровой  рукой  и  здоровым
телом. И мозгом - иногда.
   Инфантильное зрелище, Симон Трегессер. Что мы выигрываем, плодя махинации
внутри махинаций? У нас только одна цель. Так посвятим же себя ей с  должным
священным пылом.
   Трегессер ощутил его презрение. Вот чудище мерзкое! Каплю бы кислорода  в
его метановый бак, то-то оно затанцует в огне! Когда-нибудь... Когда получит
Стража.
   - Ты слышал, что сказала моя дочь. Здесь, наедине с тобой, я разделяю  ее
сомнения. Ты толкаешь меня играть в кости с судьбой, надеясь  лишь  на  твои
экраны.
   Они - лучшие из возможных в законах этой вселенной. Точно такие  же,  как
ставят Стражи.
   - Это ты так говоришь.
   Наши наблюдения во время Энхерренраата не оставляют сомнений.
   - Всегда есть место для сомнений, когда бросаешь вызов непобедимому. Если
бы ты был тогда близко к месту действия, ты был бы мертв.
   Тварь не ответила.
   - Но полагаю, что уже поздно. Я обречен действовать.  Ты  давно  обречен,
Симон Трегессер. На веки веков.

***

   Метанодышащий  союзник  Симона  Трегессера  послал  мысль  вибрацией   по
Паутине. Все события должны регистрироваться, иначе будут потеряны.