разные книги.  Не существует двух людей на свете,  которые бы
хоть  в  чем-нибудь были  совершенно одинаковыми.  Даже  когда два  человека
говорят,  что они любят одно и  то же,  то и  тогда они разные,  потому что,
например,  слово "дерево" каждый понимает по-своему.  Это относится к  любым
словам,  произносимым людьми на одном и том же языке. Даже простейшие слова,
вроде "да" или "нет", разные люди понимают по-своему...
   - Что-то непонятно, - попробовал возразить я.
   - Непонятно?  Ну,  вот простой пример. Я вас спрашиваю: Сейчас осень? - И
вы,  конечно,  ответите мне "да".  И  я на этот вопрос отвечу "да",  и любой
нормальный человек ответит "да". Но все миллионы "да" будут различными. Ведь
сказав это  слово,  вы  с  ним  связываете целый мир  переживаний,  образов,
воспоминаний... Для вас осень одно, для меня другое!
   - Простите,    но   вы   усложняете   вопрос.    Мы   говорим,    что   в
формально-логическом смысле...
   - Ах,  в  формально-логическом!  -  он  сделал  попытку засмеяться.  -  А
существует  ли  для  человека  формально-логический  смысл?   Вам,  конечно,
известны  примеры  из   истории,   когда  государства  нарушали  скрепленные
торжественными печатями и подписями договоры. И причиной оказывалось то, что
одни и  те  же  слова договора обе  стороны понимали по-разному.  Вот  вам и
формально-логический смысл!  Люди  не  могут,  понимаете,  не  могут мыслить
формально-логическими категориями.  Это могут делать только машины,  да и то
не всегда...
   - Но ведь есть наука формальная логика? - возразил я.
   - Ну и пусть себе будет.  Мало ли какие науки существуют! Я сейчас говорю
не о науках,  которые являются вынужденным упрощением действительности,  а о
самом сложном,  о человеке...  Для него не существует формальной логики. И в
этом вся  трагедия.  Представляете,  общество,  в  котором десятки миллионов
людей говорят на одном языке,  и,  тем не менее,  они понимают друг друга не
более чем  скопище иностранцев.  И  даже тогда,  когда они  делают вид,  что
понимают друг друга - это ложь...
   Я  решил не  спорить со  своим собеседником,  хотя мог бы привести тысячу
примеров,  опровергающих его  аргументы.  Я  чувствовал,  что  это не  самое
главное в его рассказе.
   - Допустим,  что  вы  правы.  И  неустроенность нашего мира  объясняется,
по-вашему. Но что из этого следует?
   - А вот что.  Сама природа дает нам поразительные примеры того, как можно
построить  устойчивые  системы,   состоящие  из  одинаковых  элементов.   Вы
задумывались над  тем,  почему кусок  железа устойчив,  не  разрушается,  не
крошится?
   - Нет, не задумывался.
   "Видимо, шизофреник", - решил я про себя.
   - Вот видите,  мы не в состоянии пристально и глубоко смотреть на обычные
вещи. Мы просто принимаем их, как они есть, и считаем это в порядке вещей. А
я  утверждаю,  что железо и  вообще все,  что является плотным и устойчивым,
потому такое,  что состоит из абсолютно тождественных частей, из одних и тех
же атомов... или хотя бы одних и тех же молекул.
   - Да, да, именно поэтому. Во всей вселенной атомы углерода, атомы золота,
атомы железа - одно и то же. И эти одинаковые во всем бесконечном мире атомы
собираются вместе и  образуют монолитную структуру.  Однородную и устойчивую
во всей своей массе.  Стоит в  эту массу внедриться чужеродным элементам,  и
монолитность разрушится.
   - Железо ржавеет, - неожиданно для себя подсказал я пример.
   - Совершенно верно, и таких примеров множество...
   - Да, но...
   - Нет, не "но"! - воскликнул старик. - Человек - атом общества. Разница в
том,  что  люди  принципиально разные,  а  атомы одного и  того же  элемента
принципиально тождественны!
   - Послушайте,  нельзя  же  переносить законы  физики  и  химии  на  жизнь
общества! Это доказано, как дважды два.
   - А, по-моему, можно, - возразил старик упрямо.
   Я не стал возражать, хотя возражения и существовали.
   - Если мы хотим построить идеальное общество,  то,  прежде всего,  должны
подумать об идеальной тождественности его атомов!
   Я  с  опаской  посмотрел на  старика.  В  сгустившихся сумерках его  лицо
показалось мне еще более плаксивым.
   - По-вашему...
   - Да,  да,  молодой  человек.  Нужно  начинать  со  стандартизации атомов
общества, со стандартизации людей...
   - Но это же бессмыслица и глупость!
   - Да, да! В мое время тоже были люди, которые повторяли то же самое. Но в
ходе  развития самой цивилизации заложены силы,  которые в  некотором смысле
приводят к стандартизации людей, правда, частичной...
   - Этого никогда не было и не будет!
   - Вы просто не наблюдательны! Кстати, который час?
   - Мы разговариваем уже пятнадцать минут.
   - Хорошо.  Вы говорите,  никогда не будет?  А тысяча людей, работающих на
одинаковых машинах и выполняющих одни и те же операции, разве это не элемент
стандартизации?
   Я немного поежился от сырости. Куда гнул старикашка?
   - Общество  должно  совершенно  автоматически  стремиться  к  устойчивому
состоянию,   и   оно  само  собой,   в  конечном  счете,   должно  прийти  к
стандартизации людей...  Но сколько лет пройдет,  прежде чем наступит полная
тождественность людей?  Тысячи,  может быть,  сотни тысяч...  Много!  Нельзя
ждать золотого века полной стандартизации.  Я  даже иногда думаю,  что этого
никогда  полностью и  не  произойдет.  Поэтому  нужно  позаботиться об  этом
сейчас.
   - Вы хотите сказать, стандартное воспитание...
   - О,  этого слишком мало!  Совершенно недостаточно!  Даже при стандартном
воспитании вы не получите одинаковых людей. Они от рождения разные, по своим
склонностям, способностям, талантам.
   - Так что же делать?
   Старик самодовольно потер ладони.  Мне показалось, что он даже улыбнулся.
Взглянув еще раз на темные контуры "Сперри-дансинга", он тихо спросил:
   - Вы когда-нибудь слышали такую фамилию - Форкман?
   - Да, это известный в свое время биохимик...
   - Именно. А что вы еще о нем знаете?
   - Пожалуй, больше ничего.
   - Я его ученик. Вы не знаете, какое открытие сделал профессор Форкман?
   - Нет, не знаю...
   - Он    научился    выращивать   взрослых   человеческих   индивидов   из
одной-единственной клетки, взятой из кожи человека!
   "Снова начинает бредить, - решил я. - У шизофреников всегда так".
   - Ну и что?
   - В этом ключ к решению проблемы стандартизации!
   - Не понимаю.
   - Представьте себе,  что у вас из кожи изъяли сто клеток,  и вы по методу
профессора Форкмана вырастили сто одинаковых особей. Они, имея в основе одну
генетическую  информацию,   будут  совершенно  тождественны  между  собой  и
тождественны вам.
   Я вздрогнул: "Вот это ход!"
   - Любопытно. И кто-нибудь такой эксперимент произвел?
   - Да.
   - Кто?
   - Я.
   Какие-то секунды я молчал.
   - И что получилось?
   - Я должен рассказать все по порядку.
   - Это очень интересно!
   - Секрет своего открытия Форкман передал только мне. Я почти забыл о нем,
пока не пришел к выводу о необходимости стандартизации.
   - Кого же вы взяли в качестве стандарта?
   - О,  я  и моя жена перебрали многих своих знакомых,  обсудили их со всех
сторон,  и  все  они оказались с  изъянами...  Знаете,  все имели какие-либо
врожденные физические или умственные,  или моральные недостатки. Да, это был
очень мучительный выбор. В конце концов, мы остановили наш выбор на себе.
   Я невольно улыбнулся. Старик это заметил.
   - Не смейтесь... Я и моя Арчи в молодости были незаурядными личностями, с
интеллектом выше среднего,  да и  на вид совсем не плохи!  Достигнув зрелого
возраста, мы обнаружили у себя достаточно мудрости для стандартного человека
монолитного однородного общества...
   - Я не сомневаюсь в ваших качествах,  -  прервал я своего собеседника.  -
Что вы в конце концов сделали?
   - Мы  вырастили по методу Форкмана двух мальчиков и  двух девочек...  Они
были точными копиями нас в соответствующем возрасте. Я и Арчи проделали опыт
по выращиванию наших юных копий на ферме Гринбол.
   - Не  слишком ли  мало стандартных людей для монолитности нашего будущего
общества?
   - Не  иронизируйте,  молодой человек!  Вам следовало бы спросить,  почему
дети были выращены на ферме Гринбол.
   - Разве это существенно?
   - Абсолютно. Дело в том, что именно на этой ферме протекали младенческие,
детские и юношеские годы у меня и у Арчи.
   - И что же?
   - А  то,  что  для тождественности этих существ было абсолютно необходимо
тождественное воспитание. Я и Арчи очень хорошо помнили наши годы, прошедшие
на  этой ферме.  Мы решили воссоздать их со всей скрупулезностью на наших...
э... детях.
   - Для чего?
   - Для  этого были две причины.  Во-первых,  мы  могли легко воспроизвести
весь цикл воспитания,  а во-вторых, таким образом мы обеспечивали повторение
нашего эксперимента в будущем.
   Я начал смутно представлять всю дикость замысла.
   - Вы хотите сказать,  что,  повторив свой жизненный путь в созданных вами
существах,  вы добьетесь того,  что в определенный момент и они придут к тем
же самым выводам, что и вы, и тоже повторят опыт по выращиванию своих копий,
а их потомки сделают то же самое, и так далее?
   - Вы сообразительны.
   - Но этого не может быть! - воскликнул я.
   - Это так и случилось!
   - Боже мой!
   - Имейте терпение выслушать все до конца.  Так вот, я занялся мальчиками,
а Арчи -  девочками.  Должен признаться, что наша работа доставляла истинное
наслаждение.  Знаете,  я  как-то  читал  одного ученого,  который исследовал
жизненный путь многих пар близнецов.  Он обнаружил, что однояйцевые близнецы
не только похожи друг на друга внешне,  но и их жизненный путь,  и их судьба
во  многом совпадают.  Помню,  он приводил в  пример двух братьев близнецов,
которые расстались в раннем детстве,  а по прошествии многих лет выяснилось,
что они были женаты на поразительно похожих женщинах, занимались одной и той
же профессией,  оба имели собак, и обе собаки носили одно и то же имя! Тогда
я  не  поверил в  это.  За время работы в  Гринболе я  воочию убедился,  что
генетическое тождество детей  позволяет без  особого  труда  добиться  и  их
духовного тождества. Но самым поразительным было другое: в наших отпрысках я
и  Арчи  видели свои  копии,  свое  детство,  затем юность и  молодость.  Мы
смотрели на  детей и  восклицали:  "Смотри,  Арчи!  Они  полезли на  тополь!
Помнишь,  я в семь лет сделал то же самое, а ты, как и наши девочки, бросала
в меня мячом!" И действительно,  мальчики, как по команде, полезли на один и
тот же старый тополь, а девочки начали бросать в них мячи!
   "Дик!  Девочки склонились над колодцем!  Бьюсь об заклад, что они уронили
ведро! Сейчас мальчишки за ним полезут!" И действительно, мальчишки лезли за
ведром...
   - Оба за одним ведром? - спросил я.
   - Да.  Я  и  Арчи смотрели на  них,  на их жизнь,  как на фантастическое,
повторенное дважды  свое  собственное бытие,  перенесенное на  тридцать  лет
назад.  Если и есть у человека шанс когда-нибудь вернуть свою молодость,  то
только таким путем!
   - А как вы их отличали друг от друга?
   - Мальчики имели одно и то же имя -  Дик,  а девочки - Арчи. Но у каждого
был свой номер.  Его мы нашивали им сзади, как это делают спортсмены. Вскоре
мальчики начали ухаживать за девочками.
   - Точно так же, как вы за своей будущей женой?
   - Да-да!  Возникла сложность с  местом свиданий,  потому что  они  всегда
назначали одно и то же место. Но после они к этому привыкли.
   - А они не путали друг друга?
   - Представьте себе, нет.
   - Любопытно, что же произошло дальше?
   - Арчи  жила  на  ферме  до  четырнадцатилетнего  возраста,   а  я  -  до
восемнадцати лет...
   После  Арчи  уехала  с   родителями  в   Нью-Йорк.   Поэтому,   достигнув
четырнадцати лет,  девочки уехали  вместе  с  Арчи  в  Нью-Йорк,  чтобы  там
повторять курс жизни,  который в свое время прошла Арчи. Это они сделали без
труда,  с большим успехом,  и стали еще больше походить на Арчи в молодости.
Они вернулись на ферму через два года,  когда юноши достигли двадцатилетнего
возраста.  Они  еще  прожили на  ферме по  три года...  И  тут-то  произошло
несчастье.
   - Какое?
   - Моя жена.  Арчи...  повесилась...  И  ужас был не только в  самом факте
самоубийства. Скорее в причине трагедии.
   - Может быть, не стоит об этом вспоминать?
   - Стоит!  Дело в том,  что пока обе Арчи жили в Нью-Йорке, Дики немного к
ним поохладели и  стали наведываться на  соседнюю ферму,  к  дочерям мистера
Сольпа.  У  Сольпов всегда были большие семьи.  В  мое время у  них было три
дочери. И теперь их было три. И вот Дики к ним повадились в гости.
   - Так почему же ваша жена...
   - Однажды,  вскоре после ее приезда из Нью-Йорка,  мы ужинали у Сольпов и
задержались до позднего вечера.
   Я  болтал со  стариками Сольпами,  а  моя Арчи куда-то  вышла.  Вдруг ома
вбежала в комнату вся в слезах,  с безумными глазами. В ответ на вопрос, что
случилось, она только еще сильнее заплакала.
   По  дороге на  нашу ферму она не  разрешила мне взять ее  за  руку,  даже
прикоснуться... За каких-нибудь полчаса мы вдруг стали совершенно чужими...
   Только после ее самоубийства я догадался,  вернее,  понял, что случилось.
Она,  узнав,  что  в  семье  Сольпов гостят  наши  Дики,  поднялась наверх и
совершенно случайно подслушала разговор юношей с дочерьми нашего приятеля.
   Мои сыновья клялись в  верности и  любви дочерям Содьпов и заверяли,  что
если те  не  станут их  женами,  то  неизбежный брак с  Арчи будет для Диков
проклятьем всей жизни.  Они говорили,  что не  любят этих холодных дурочек и
только из уважения к старикам,  то есть к нам,  согласились на них жениться.
Они предлагали дочкам Сольпов немедленно бежать...
   - Это произвело впечатление на вашу жену?
   - Еще бы! Она сразу поняла, что до нашего брака я ей изменял.
   - То есть, - пробормотал я тупо.
   - Мои парни повторили то  же  самое,  что когда-то  сделал я...  Это было
ужасно... Арчи поняла, что обманулась, веря в мою любовь и добродетельность.
Она повесилась на одном из дубов, что растет у нас над ручьем... После этого
я покинул ферму вместе со всем семейством и переехал сюда.
   - Скажете, а юные Арчи знали о происходящем?
   - Конечно,  нет,  они спали,  как и моя Арчи в те далекие времена...  Так
вот,  я  переехал  со  всем  семейством в  Нью-Йорк.  Мальчики  поступили на
биологический факультет колледжа,  как когда-то и  я,  а  девочки устроились
телефонистками на  центральной почте.  Так они жили порознь,  уже фактически
без моего вмешательства до тех пор,  пока однажды не встретились в кино. Это
была  радостная встреча.  Их  нежная  дружба возобновилась...  Будьте добры,
который час?  Хорошо,  в нашем распоряжении еще пятнадцать минут...  Кстати,
они встретились и том же самом кинотеатре, и котором когда-то я встретился с
Арчи.
   - Удивительно!
   - Я уже ничему не удивлялся.  Я знал всю игру от начала до конца. Я точно
знаю  день  я  час,  когда они  переженятся...  Если вы  никуда не  спешите,
пройдемте в "Сперри-дансинг".
   - Зачем?
   - Вы их там увидите.  Они сегодня придут туда на танцы...  Я  и Арчи тоже
ходили.
   - Господи, - воскликнул я. - А что же будет дальше?
   - Это мы сейчас узнаем.  Я просто дрожу от ожидания... Все, до мельчайших
подробностей, должно повторяться!
   Мы пошли по совершенно темной аллее,  старик ощупывал дорогу палкой,  а я
слегка поддерживал его под руку. Теперь окна клуба "Сперри-дансинг" сияли, и
оттуда доносилась музыка.  Это  был второразрядный клуб с  дешевыми входными
билетами.  После темноты осеннего вечера глаза не могли привыкнутъ к  яркому
свету.  Джаз ревел во всю свою латунную глотку. Затем музыка прекратилась, и
вдруг две одинаковые пары бросились в нашу сторону.
   - Папа! Папа Дик! Как ты узнал, что мы здесь?
   Они кричали одновременно и, как мне показалось, в унисон.
   Старик Дик вытащил носовой платок и  вытер глаза.  Я никак не мог понять,
плачет он или у него жестокий насморк.
   - Я догадался, что вы здесь.
   - Удивительно! Ведь мы тебе об этом не говорили!
   - Отцовское сердце. Знаете, оно всегда чувствует... Думаю, дай зайду.
   - Мы очень рады тебя видеть. Ты у нас мудрый и можешь решить наш спор.
   Мой собеседник как-то страшно съежился, как будто его собирались бить.
   - Я вас слушаю.
   - Мы говорили о том,  что нельзя создать гармоническое общество из разных
людей. Что ты на это скажешь?
   Старик съежился еще больше.
   - Об этом как-нибудь в другой раз.
   - Нет, ты скажи свое мнение. А то мы будем так спорить без конца.
   - Месяца  через  полтора  вы  придете  к  выводу  самостоятельно.   Тогда
приходите ко мне.
   - Мы пришли к выводу,  что если из разных людей нельзя создать монолитное
общество, то нужно попытаться...
   В  мот  момент снова заиграл оркестр,  и  Дики  со  своими Арчи бросились
танцевать.
   Почти насильно я вытащил старика из зала:
   - Послушайте!  Я не могу допустить,  что эти прекрасные девушки,  которые
вскоре станут женами своих Диков,  будут рано или поздно болтаться на ветках
дуба, что растет у вас на ферме Гринбол.
   - А что поделаешь? - упавшим голосом сказал старый Дик.
   - Нужно немедленно рассказать им о происшествии в семействе Сольпов!
   - Думаете, мою Арчи не предупреждали? Она не верила нм единому слову... А
когда я узнал имя одного ябеды, то...
   - То что?
   - В  молодости я  очень метко стрелял...  Я имею в виду,  что мои сыновья
очень метко стреляют.
   - Вы хотите сказать...
   - Это еще будет. Не скоро.
   В моем голове все начало путаться.
   - Что вы сейчас намерены делать? - спросил я старика.
   - Ничего. Я теперь уже не в состоянии что-нибудь сделать.
   - Значит, все повторится?
   - Все...  Они придут к тому же выводу, что и я, и Арчи. Потом они ограбят
аптеку...
   - Ограбят аптеку?!
   - Чтобы  добыть химические реактивы,  которые необходимы для  выращивания
людей по методу профессора Форкмана.
   - Вы доставали реактивы таким путем?
   - Да - Я был вынужден... А до того взорвал танкер с нефтью.
   - Да вы с ума сошли!!
   - Я  был  вынужден...  Для  проведения опыта мне  нужны были  деньги.  Их
пообещал один делец за то,  что я  подложу адскую машину в  танкер с нефтью.
Ему это было нужно для какой-то аферы...
   - А почему вы ограбили аптеку? - нарушил я тяжелое молчанье.
   - Потому что  после завершения дела  мой  хозяин отказался платить и  еще
пригрозил тюрьмой.
   - Нет, просто невероятно! Это нужно немедленно прекратить!
   - Увы...
   - Четыре Арчи! Да у вас на ферме скоро дубов не хватит, чтобы...
   - К тому времени подрастут другие.
   - Они разнесут все аптеки в стране. Потопят весь танкерный флот!..
   - Почему вы замолчали? - прохрипел старик.
   - Я  себе представил,  как  в  этом парке будет сидеть сто  старых Диков,
чтобы посмотреть на  тысячу своих стандартных отпрысков.  Я  представил себе
вашу  ферму Гринбол,  превращенную в  фабрику стандартных людей.  Ее  так  и
назовут:  ферма "Станлю". И там будут стандартно воспитываться тысячи, сотни
тысяч  вегетативных  отпрысков.   Нужно  будет  посадить  целый  лес  дубов.
Представляете вы себе все это?
   - Я уже ничего не знаю...
   До выхода из парка мы шли молча.  Мне вдруг показалось, что я иду с самой
неумолимой судьбой, с материализованным в форме уродливого старика кошмаром,
который   с   неотвратимой   неизбежностью   должен   повторяться   во   все
увеличивающемся масштабе.
   Я схватил старика за руку.
   - Послушайте!  Неужели вы действительно верите в  эту чушь о стабилизации
общества через стандартизацию людей?
   - А если и нет - какая разница? Сейчас делу не поможешь.
   -Можно!  Нужно  через полицию,  через тайных агентов!  Нужно предупредить
ваших детей.
   - Вы  хотите,  чтобы я  за  свое  собственное преступление отомстил своим
собственным детям?  Нет,  во всем виноват я,  понимаете,  я один!  Я во всем
виноват...
   Сейчас он по-настоящему заплакал,  хр