ил Джо мрачно. - Мы должны радоваться.
     -  Это был  великий подвиг. Мы  убедились в том,  что  Фауст  не всегда
терпит поражение...
     - Давайте  поговорим об этом, когда  доберемся до отеля, -  перебил Джо
кишечно-полостное и побрел по берегу. Немного помедлив, многоногое  существо
последовало за ним.
     - На вашей  планете очень плохо? - спросило оно. - На Земле, как вы  ее
называете?
     - На Земле, - сказал Джо, - так же, как везде.
     - - Значит, плохо.
     - Да, - подтвердил Джо.
     -   Почему  бы   тогда   вам   не  отправиться  со  мной?  -   спросило
кишечно-полостное. - Я могу  подыскать вам  дело... Ведь вы  реставратор, не
так ли?
     - Да.
     - У нас на Бетельгейзе-Два керамики много. На ваши услуги будет большой
спрос...
     - Мали, - произнес Джо еле слышно.
     - Понимаю, -  сказало кишечно-полостное. - Но она не  придет: она стала
частью  Глиммунга.  Потому что,  как и  остальные,  она  боится снова  стать
неудачницей.
     -  Наверное, я улечу на ее  планету, - сказал Джо. -  Из  того, что она
рассказывала... -  Он замолчал,  продолжая брести наугад. - Так или иначе, -
закончил он, - там мне будет лучше, чем на Земле.
     "И  я  все же  буду  среди  гуманоидов, - подумал  он. - А может  быть,
встречу кого-нибудь похожего на Мали.
     По крайней мере, шанс на это есть".
     Они молча продолжали путь к маячащей вдали колонии спиддлов,  которая с
каждым их шагом становилась ближе.
     - Вы  знаете, в  чем ваша проблема, по  моему мнению?  -  спросило  Джо
кишечно-полостное. - Я думаю, вы должны научиться делать собственные вазы, а
не реставрировать разбитые.
     - Еще мой отец был реставратором.
     - Перед вами пример Глиммунга, который хотел непременно добиться своего
- и выиграл. Так почему бы вам  не померяться с ним  силами.  Разбудите свою
душу. Восстаньте против Рока. Сделайте попытку.
     Джо повторил последние слова своего спутника.
     Ему никогда не  приходило в  голову создать нечто свое. Теоретически он
знал, как это сделать, ведь он знал, как создать его часть..
     -   У   вас   есть  и   оборудование,   и   материалы,   -   продолжало
кишечно-полостное. -  С вашими знаниями и  способностями вы  должны добиться
успеха.
     - Да-да, - глухо проговорил Джо. - Ладно, я попробую.
     Джо Фернрайт вошел в свою новую, сверкающую чистотой мастерскую. Сверху
лился   яркий   свет.   Он   осмотрел    верстак,   три    набора   зажимов,
самофокусирующиеся  лупы,  десять  отличных  калильных  игл и глазурь  любой
расцветки, любого тона, густоты и оттенка.
     И зону невесомости. И печь. И банки с сырой глиной.
     И электрический гончарный круг.
     В нем затеплилась  надежда. У него было  все,  что  нужно. Круг, глина,
глазурь и печь.
     Открыв банку, Джо зачерпнул из  нее пригоршню серой глины, включил круг
и шлепнул глину посередке. "Итак, начнем", - довольно сказал он себе.
     Он  вдавливал большие пальцы  в податливый материал,  вытягивая из него
высокую   форму,  которая   вскоре  стала   совершенно  симметричной.   Ваза
вытягивалась все выше и выше, все глубже и глубже Джо погружал в толщу глины
два больших пальца, оставляя в центре пустоту. Наконец ваза была готова.
     Джо  высушил  глину в муфельной печи и  затем глазурью;  начал наносить
рисунок.  Еще один цвет? Он взял вторую банку с глазурью и почувствовал, что
этого достаточно. Теперь пора обжигать.
     Джо поставил  форму в накаленную  печь,  закрыл  дверцу и, усевшись  за
верстак, стал ждать. Впереди у него очень много времени. Целая  жизнь,  если
понадобится.
     Спустя час просигналил таймер. Печь отключилась.
     Сосуд готов.
     Надев  асбестовую  перчатку,  Джо  с  трепетом протянул руку  к  еще не
остывшей  печи  и  достал  из нее  высокую,  белую,  с  голубовато-дымчатыми
разводами  вазу, свое первое творение. Поставив  ее на стол, под прямые лучи
света, Джо смог ее хорошенько разглядеть. Оценить то, что сотворил. А вместе
с ней  перед  его  мысленным взором  находились его будущие  работы.  Другие
изделия. Их будущее стояло  перед Джо на  столе. Его оправдание тому, что он
покинул Глиммунга и всех  остальных, прежде всего  Мали. Мали,  которую  Джо
любил...
     Ваза получилась безобразной.