ело вздохнул и пошел одеваться. Ему срочно
нужно было залить наркозом чувство стыда. Водка в доме кончилась, но
неподалеку был ночной магазин.

  * * *

  Вервольф, хрипло взрыкивая, шел на него по коридору. Тим, распластавшись
по стене, медленно отступал, выставив перед собой топор. Длинная
ярко-красная рукоятка была скользкой от пота, и топор предательски
выскальзывал из ладоней. Колени у Тима дрожали, глаза застилал туман.
  Вервольф скалил клыки, будто ухмыляясь, и мелкими шажками наступал. Он был
чуть пониже Тима, но гораздо шире и массивнее. Страшные когтистые лапы
тянулись вперед, сжимаясь и разжимаясь. На плечах зверя расползался по
швам белый лабораторный халат, под которым трещала и рвалась еще какая-то
одежда. От чудовища омерзительно несло зверем и гнилью.
  Внезапно оборотень резко прыгнул вперед и тут же ушел в сторону, пытаясь
обойти человека. Тим, пусть и напуганный дальше некуда, понял маневр
правильно и не опоздал с ударом. Тупое лезвие с хрустом распороло чудовищу
правую лапу, и на пол хлынула черная кровь.
  Вервольф заорал так, что у Тима заложило уши, и мгновенно нырнул под
занесенный для нового удара топор. На этот раз Тим промазал. Рукоятка
топора, опускаясь, раздробила противнику ключицу. Зверь, как заправский
регбист, поддел Тима раненым плечом, сбил с ног и буквально размазал по
бетонному полу, припечатав своим весом.
  Сидя на поверженном человеке, вервольф задрал морду к потолку, ухватился
здоровой лапой за раненое плечо, и коридор огласился ужасным воплем. Внизу
Тим яростно ворочался, пытаясь стряхнуть зверя с себя, и никак не мог это
сделать, потому что противник оказался чертовски тяжел и силен. Это было
ужасно обидно, ведь Тим уже сообразил, что зубастая скотина вовсе не умна,
до крайности самонадеянна и, судя по всему, очень даже смертна. Тиму уже
не было страшно Скорее наоборот. Он плотно сжал, напряг и согнул пальцы на
правой руке, и в нем вдруг проснулась какая-то снисходительная жалость к
недоделанному зверю. Вервольф склонился над ним, и его желтые глаза,
казалось, заполнили собой весь мир. Тим яростно закричал, рванулся снова,
со всей силы засветил вервольфу костяшками в кадык и скорее почувствовал,
чем услышал глухой щелчок ломающегося хряща. Чудовище всхлипнуло и начало
медленно опрокидываться на спину. А в горле у него все щелкало, щелкало,
щелкало... Резко извернувшись, Тим стряхнул обмякшее тело с себя и чудом
удержался на краю постели. Открыл глаза, увидел перед самым носом свои
тапочки и зажмурился снова.
  Следящий контур продолжал звонко щелкать, сообщая о наличии чужих за
дверью. "Проклятье, это же он пытался меня разбудить! - понял Тим. - Я
уже, наверное, с четверть часа стараюсь проснуться, "унюхав" опасность, и
не могу! И чертово мое подсознание - радо стараться, мать его так! - опять
зарядило мне этот кошмар с вервольфом". На этот раз Тим испугался меньше,
чем обычно, но все равно был весь в поту.
  В дверь яростно звонили и стучали. Тим со стоном разлепил глаза. Попытался
найти часы и обнаружил их на руке. Когда удалось сфокусировать взгляд,
оказалось, что стрелки показывают всего-навсего десять. Тим спал меньше
пяти часов и чувствовал себя вдребезги пьяным. Ну, может быть, чуть
трезвее, чем когда в состоянии битой тушки упал в кровать.
  - Откройте, милиция! - рявкнули за дверью. Тим попробовал оценить
происходящее с трезвых позиций, но ничего у него не вышло. Он только
сообразил, что с вервольфом в ночных кошмарах надо что-то делать. Его
навязчивое появление явно неспроста. "Вдруг это не подсознание барахлит,
а? - подумал он. - Вдруг это мое пси выловило какую-то биоинформацию и изо
всех сил пытается со мной поделиться? Предупредить о надвигающейся беде?"
Дверь начали пинать ногами. "Убью! - подумал Тим, сползая с кровати. -
Разберусь, в чем дело, и... убью".
  - Костенко! Откройте! Милиция! - заорали с лестничной клетки, заслышав его
шевеление.
  - Сейчас! - прохрипел Тим, натягивая халат. Он действительно все еще был
пьян, и его здорово шатало. Поэтому он даже предполагать не собирался,
какого это хрена нужно от него ментам с утра пораньше. Действительно готов
был... Ну, если не убивать, то очень и очень пугать. Будить Тима, пока он
не выспался, всегда было занятием малоприятным, а иногда даже рискованным.
  Держась за стену, Тим дополз до двери и попробовал заглянуть в "глазок".
Он уже знал, что на лестнице стоят трое, и один из них, похоже главный, с
червой меткой. Но хотелось все-таки посмотреть, как эта компания смотрится
на глаз. Так, для порядка. Потому что даже присутствие меченого Тима не
волновало. И он знал, почему. "Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий,
ты один мне надежда и опора - великий и могучий Алкоголь! Не будь тебя,
как не впасть в отчаяние..."
Перед квартирой Тима нервно переминались с ноги на ногу меченый в штатском
с кожаной папкой в руках и двое обычных людей в милицейской форме. Все с
оружием, менты держат руки на расстегнутых кобурах, а у штатского, помимо
одного ствола под мышкой и другого за поясом, в кармане притаилась еще и
памятная Тиму плоская черная коробочка ручного СВЧ-излучателя.
  Это наблюдение Тима мгновенно отрезвило. Шататься он не перестал, но
голова тут же заработала отменно. Вращая ручку замка, он машинально
проверил "боекомплект", вчера забытый в спальне за ненадобностью. Там
добра было полно, и Тим в один присест заглотал все оставшиеся бублики, а
в каждую руку зарядил по дюжине шариков.
  С похмелюги это оказалось нелегко, и, когда Тим открыл дверь, визитеры
поспешно отступили. Несколько мгновений Тим, давясь, стоял в дверном
проеме с выпученными глазами, надеясь все-таки не сблевать гостям под
ноги. Потом что-то нечленораздельно промычал и, оставив дверь открытой,
рванулся в туалет. Что интересно, никто его почему-то не преследовал.
  Когда он, утираясь полотенцем и жуя зубную пасту, вышел из ванной, дело
было сделано. Меченый успел неслышно просочиться в спальню и оставить
лишний пистолет в шкафу. "Под белье, наверное, сунул, - мысленно
усмехнулся Тим. - Ох, господа из Проекта, какие же вы тормоза! Или у вас
горизонтальные связи на фирме нарушены, и правая рука не ведает, что левая
творит. Ну знаете ведь, что со мной шутки плохи - нет же, гоните людей на
верную погибель".
  Компания ждала его на кухне.
  - Костенко Тимофей Сергеевич? - осведомился меченый.
  - Угу.
  - Уголовный розыск, старший уполномоченный Ханцевич, - меченый сунул Тиму
под нос красную пухлую книжечку.
  - Угу, - Тим, подвинув одного из ментов, выплюнул зубную пасту в раковину
и, открыв кран, прополоскал рот.
  - Вот постановление на обыск, - меченый продемонстрировал Тиму какую-то
бумагу.
  - Вы пораньше не могли прийти? - поинтересовался Тим сварливо. Он с
максимальной скоростью прокручивал в голове варианты решения свалившейся
на него проблемы. Ситуация была крайне неудобной. "Блокировать
милиционеров и допросить меченого? - гадал Тим. - Вряд ли получится,
меченого допрашивать - семь потов сойдет, а я еще даже не протрезвел. Да и
что с ними делать после? Они ведь обязаны выполнить свое задание. Прогоню
этих - других пришлют. Других прогоню - явятся вдесятером, со всех сторон
обложат и расстреляют из "коробочек". Нет, пусть уж все идет как идет. И
узнаю хоть что-нибудь... Но сначала подстрахуемся". Он подтянул из спальни
еще несколько шариков.
  - Возражений нет? - спросил меченый с издевательской усмешкой. Тим
усмехнулся в ответ. Он меченому сочувствовал, как давеча вервольфу во сне.
Потому что вокруг головы меченого роились шарики, настроенные на его
индивидуальную волну. Никуда он теперь от них не денется. А стоит Тиму
всего лишь захотеть, подумать - и старшему уполномоченному Ханцевичу
инфаркт миокарда обеспечен.
  - Да мне по фигу, - честно признался Тим. - Я только одеться хочу. Кто со
мной пойдет?
  - Федорчук, проследи. Конченко, давай понятых.
  - Ты в постановление хотя бы загляни, - посоветовал Тиму хмурый, тоже явно
с похмелья, сержант Конченко, выходя в прихожую. За ним, хищно
приплясывая, улетел персональный шарик Еще один повис перед носом у
лейтенанта Федорчука.
  - По фигу, - повторил Тим.
  Обыск длился на удивление долго - Тим успел одеться, слопать бутерброд и
даже украдкой отхлебнуть коньяка (разумеется, после того, как проверили
холодильник. Увидев пять разнокалиберных бутылок, Конченко позеленел и
чуть в обморок не упал). Наконец Федорчук обнаружил в шкафу подкинутый
меченым пистолет, чем окончательно вогнал в ступор понятых - трясущихся от
эмоциональной перегрузки стариков, которых Тим в первый раз видел.
  - Так, - заключил Меченый скучным голосом. - Пистолет системы Макарова.
Федорчук, упакуй. Гражданин Костенко, откуда у вас это оружие?
  - Его подложили мне вы, - ответил Тим, радостно улыбаясь и глядя меченому
в глаза. Тиму было весело. Он снова окосел, его разобрало, что называется,
по старым дрожжам, и на душе было совсем легко. Только, как и вчера,
удивительно холодно. Сквозное отверстие в груди не пропало, наоборот,
чувствовалось все отчетливее. Тим понимал, что это не энергетическая рана.
Просто знак смертной тоски. Но если дырку в ауре он мог залатать
мгновенно, то вот залечить тоску не сумел прошедшей ночью даже с помощью
шестисот граммов коньяка.
  После слов Тима в комнате повисло молчание.
  - Вы хотите сделать заявление? - вкрадчиво спросил меченый. - Вы только
что обвинили должностное лицо в совершении тяжкого проступка при
исполнении служебных обязанностей. Это не шутки, молодой человек!
  Тим по-прежнему улыбался, только уже не так радостно. Необходимость стоять
рядом с незнакомыми чужими людьми начала его раздражать. За спиной
меченого Федорчук, здоровенный краснолицый мужик, наливался кровью и
всячески демонстрировал праведный гнев. Индифферентный Конченко
прислонился к косяку и прикрыл глаза. Он выглядел лет на сорок пять, и ему
тоже, как и Тиму, все было по фигу. Старики таращились на пистолет и,
казалось, даже не дышали.
  - Что дальше-то? - деловито спросил Тим. Про то, что пистолет подброшен,
он ляпнул машинально. И трагикомедия от этого интереснее не стала.
  - То есть вы снимаете обвинение в мой адрес? - поднял указательный палец
меченый.
  - Да, да... - раздраженно ответил Тим.
  - Вы не хотите принести мне извинения?
  - Нет.
  - Вы очень дурно воспитаны, молодой человек. Тим смерил меченого
презрительным взглядом. Внешне меченый, так же как и агент Воробей, был
совершенно лишен индивидуальности. Мужчина средних лет, среднего
телосложения, невзрачный, серый и тусклый.
  - Хорошо, - вздохнул меченый. - Чье это оружие и откуда оно у вас?
  - Понятия не имею, чье, а откуда - знаю, но не скажу.
  - Ясно. Костенко Тимофей Сергеевич, вы задержаны Собирайтесь. Понятые,
пройдемте со мной. Конченко, очнитесь. Что такое, в конце концов...
  - Устал, - объяснил Конченко, открывая тусклые и красные с похмелья глаза
и с трудом отрывая тело от косяка.
  - Все устали. Пойдемте. Федорчук, объясни задержанному, что брать с собой,
у него первая ходка. Пойдемте, товарищи понятые, нужно подписать протокол.
  - Эх, „...нуть бы тебе сейчас разок-другой, - мечтательно произнес
Федорчук, когда они с Тимом остались вдвоем.
  - ‚...ни, если так хочется, - согласился Тим. - А потом я тебя нае...ну.
Совсем, с концами.
  Федорчук задумался. Тим, приходя в себя и набираясь сил, начинал сильно
излучать во все стороны, невольно транслируя эмоции окружающим. И
Федорчук, хоть и был почти вдвое крупнее задержанного, уже сообразил, что
напрасно открыл рот.
  - Ну давай, - поспешно сказал он. - Давай собирай белье, щетку зубную,
пасту там... Курево тоже, жратву. Ботинки обуй без шнурков, если найдутся.
  - Да мне все это не нужно, - отмахнулся Тим. - Я скоро вернусь.
  - Ха! Х...й ты вернешься.
  - На что спорим?
  - Ты из этого ствола человека застрелил.
  "Кремера, - догадался Тим. - Кремера мне подсунут с пулей в голове. От
Лапшина, наверное, только лужица осталась". А вслух сказал:
  - Ты же сам в это не веришь, лейтенант. Вооруженного преступника так не
берут - втроем, без бронежилетов и с пистолетиками.
  - Мудак, - лениво сказал Федорчук. - Таких, как ты, вот так и берут.
Тепленькими. Ладно, пошли.
  - А меня сейчас куда?
  - Пока что в отделение. А дальше - в следственный изолятор.
  - Н-да... Ни хрена себе - Первое мая... С праздничком вас, господин
лейтенант.
  - И тебе, сынок, тем же концом по тому же месту... Тим подписал какие-то
бумаги и подсмотрел, что они убрались в папку меченого, рядом с
постановлением и упакованным в целлофан пистолетом. Потом задержанный
надел куртку, удостоился от меченого наручников и отметил, в какой именно
карман положили ключ. Квартиру опечатали. Это Тима устраивало меньше, тем
более что за процессом вывода задержанного наблюдала в "глазки" вся
лестничная клетка.
  Во дворе стояла милицейская патрульная машина, но Тима к ней не повели.
Меченый сделал Федорчуку знак обождать и открыл перед Тимом заднюю дверь
запаркованной рядом черной "Волги" с тонированными стеклами. Тим послушно
залез внутрь, дверь за ним захлопнулась, и с ее внутренней стороны не
оказалось рукояток стеклоподъемника и открывания замка. Снаружи между
должностными лицами завязалась оживленная беседа с богатой жестикуляцией.
Тим даже не пытался сообразить, о чем они толкуют. Разговор за стеклом
выглядел еще одной частью спектакля. Задержание было проведено крайне
небрежно, сопротивления от Тима никто не ждал, и вообще творилась какая-то
муть, вникать в которую задержанному было лень. А вот исход ее он видел
ясно - меченый забирал его с собой. На растерзание Проекту. На унижения,
пытки, издевательства, и как итог - лишение человеческого достоинства.
  А после этого будет долгая счастливая жизнь в роли ведущего оператора.
  Или долгая мучительная смерть.
  Тут вернулся меченый, снова открыл заднюю дверь, отстегнул наручник с
левой руки Тима и защелкнул его на дверной ручке. "Умно, - подумал Тим. -
Я бы тоже так сделал". Дверь закрылась, меченый сел за руль, швырнул папку
на сиденье рядом с собой и завел мотор. Менты уселись в свою машину и
поехали со двора. Меченый вполоборота повернулся к Тиму, сунул руку в
карман, где лежала "коробочка", и застыл как изваяние.
  - Отдай, - приказал Тим.
  Меченый деревянным жестом протянул ему излучатель. Это действительно
оказалась тяжелая, будто из свинца, плоская коробочка, примерно десять на
пятнадцать сантиметров. В одной из граней виднелось забранное мелкой
сеточкой отверстие, а из другой торчала одна-единственная кнопка. Правда,
с блокиратором от случайного нажатия. И еще, что несказанно обрадовало
Тима, излучатель имел сдвижную крышечку. Явно для батарейного отсека.
Пломбы на крышечке не было. И не было винтов, она просто сдвигалась
пальцем. Тим в который раз подивился наивности Проекта. Сами того не
желая, враги ему помогали. С блокированным сознанием меченый не смог бы
вести машину. А теперь необходимость в блокировке отпадала.
  - Дай ключ от наручников.
  Меченый отдал ключ, и Тим убрал его в карман. Вскрыл излучатель и
обнаружил батарейку, внешне обычную, но зверски тяжелую. Как только Тим
вынул ее, "коробочка" перестала светиться и превратилась в бесполезную
железяку. Следящий контур, все это время посылавший относительно
"коробочки" тревожные сигналы, с облегчением дал отбой.
  Тем не менее вынимать батарейку было нельзя, она составляла больше
половины веса излучателя. Пришлось достать сигареты и вырвать из пачки
фольгу. Сложив в два слоя, Тим пропихнул ее между батарейкой и контактами.
Излучатель остался безжизнен. Тем не менее Тим отвел блокиратор и,
внутренне содрогаясь, направил "ствол" в потолок. Нажал кнопку. Оружие
звонко щелкнуло, но не выстрелило. Тим и так знал, что ничего не будет. Но
он еще с прошлого раза "унюхал" смертоносную мощь излучателя и боялся его
как огня.
  Он закрыл "коробочку", сунул ее меченому и заставил положить на прежнее
место. Расслабился и "отпустил" врага.
  Меченый встряхнул головой, будто отгоняя дурные мысли. Быстрым движением
вынул излучатель, направил отверстием на Тима, изобразившего на лице
испуг, и нажал кнопку. Излучатель щелкнул. Тим закатил глаза и безвольно
откинулся на подушку. Меченый удовлетворенно хмыкнул и отвернулся. Машина
тронулась.
  День был будний, и меченый решил, видимо, не штурмовать пробки в центре
города, а взял курс на Кольцевую дорогу. Тим из-под опущенных век спокойно
любовался пейзажем. Все мысли конвоира были на северо-западе. А значит,
ехать им по объездному пути хоть и без остановок, но долго. И подходящих
мест по дороге найдется завались.
  Погода выдалась отменная - солнечная и теплая, в машине было жарко. У Тима
даже начали слипаться глаза, но он вовремя спохватился и решил поторопить
события. Первоначально он собирался шлепнуть меченого где-нибудь на
Кольцевой. Но теперь ему надоело ждать. В любом случае, как ни заманчиво
было бы подкатить к дверям штаб-квартиры Проекта, делать это Тим не
собирался. Ему было элементарно боязно. И еще - противно.
  Конечно, в идеале Тим хотел бы знать, как штаб-квартира выглядит. И ее
зрительный образ, отпечатавшийся в сознании меченого, наверное, можно было
как-то оттуда вытащить. Но Тим сознавал, что для него это слишком тонкая
работа. К сегодняшнему дню он научился всего лишь эффективно убивать и
врачевать. Но не более того.
  "А вот здесь будет подходящее место. В самый раз". Тим мягко "взял"
меченого, не блокируя пока что его волю, только сузив поле зрения.
Незаметно достал ключ, тихонько расстегнул наручники. Резко "нажал" и
приказал:
  - Тормози! Пошел направо между грузовиками. И стоп.
  Меченый не сплоховал и мгновенно выполнил команду. Правда, в последний
момент у него не хватило сил дожать тормоз до упора, но это сделал за него
Тим, сунувшись вперед и продавив вниз обеими руками его правое колено.
  Место было во всех отношениях удобным. Машина замерла, уткнувшись носом в
бетонную стену. С обеих сторон ее зажимали ржавые грузовики на спущенных
шинах. А впереди, за стеной, возносился в небо этажей на двадцать серый
остов непонятно чего. Строили это непонятно что уже лет десять, а теперь и
совсем бросили. На стройке даже дети не играли, а взрослым здесь и вовсе
делать было нечего, потому что все, что можно было отсюда украсть,
растащили еще в незапамятные времена
Тиму стройка была памятна тем, что неподалеку жил Васнецов, и Тим, стоя у
него на балконе, однажды поинтересовался - что за небоскреб? Васнецов
ответил, что этого толком не знает в округе никто. Тогда же Тим заметил и
грузовики. А теперь машина стояла между ними, и единственное ее прозрачное
стекло глядело в стену.
  Тим отобрал у меченого "коробочку" и удалил из нее фольгу. Следящий контур
немедленно на коробочку окрысился, недовольно треща. Через минуту
излучатель, наручники и ключ от них были у меченого на положенных местах.
Тим взял с переднего сиденья папку, достал из нее бумаги и пистолет
(больше в папке не было ничего) и спрятал вещественные доказательства за
пазуху. Вынул носовой платок и тщательно вытер папку. Секунду поразмыслил,
затем перебрался вперед и, перегнувшись через спинку сиденья, уничтожил
все возможные отпечатки сзади. Подумал, не забыл ли чего, опять достал
"коробочку", обтер и аккуратно, с помощью изрядно погрязневшего платка,
уронил обратно меченому в карман. Обругал себя за расхлябанность.
  Меченый сидел как истукан.
  - Ты кто? - спросил Тим.
  - Агент Сокол, - глухо ответил старший уполномоченный Ханцевич.
  - Ух, бля, свалилась птичья стая мне на голову! Я кто?
  - Объект "Стальное Сердце".
  - Тьфу! - в сердцах Тим действительно чуть не плюнул и раздраженно
отвернулся.
  - И как мне теперь с этим жить? - спросил он наконец. Меченый, конечно, не
ответил. Тим напряженно думал. Агент Сокол был явно не чета "топтуну"
Воробью, у него была хорошая легенда, а скорее всего он и был на самом
деле оперуполномоченным. Впрочем, от этого его шансы на жизнь в глазах