Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Научная фантастика
      Войскунский Евгений. Незаконная планета -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  -
- Старье, - сказал он. И, поискав еще нужное слово, добавил: - Негодник. - Нам годится, - быстро сказал Морозов. - Паруса, надеюсь, не дырявые? Финн медленно удивился, брови его поднялись выше. - Селирон есть дырявый никогда. - И он еще что-то сказал по-фински или по-шведски Эрикссону, вернувшемуся за остатками багажа. Тот перевел на русский: - Вейкко говорит, что на яхте нет трансфлюктора и он не имеет права ее выпускать из гавани. - Мы умеем обходиться без трансфлюктора. - И еще он говорит, - продолжал Свен Эрикссон, - что ветер противный. Зюйд-ост. Вы не сможете идти в лавировку. - Сможем, - сказал Морозов. - Только пусть объяснит, где какие повороты, по каким знакам идти. - Нельзя, - покачал головой Вейкко. - Не понимаю, что тут спорить, - вмешалась Марта. - Раз нельзя, значит, нельзя. Правда, Вейкко? - Она улыбнулась ему самой ослепительной из своих улыбок. - Немножко жалко, конечно. Давно я не ходила на яхте. Кажется, со Второй Оркнейской регаты, да, Алеша? - Что вы там застряли? - крикнул с катера Буров. - Идем, - ответил Морозов, с сожалением отведя взгляд от яхты. - Хорошо, - сказал вдруг Вейкко и плотнее нахлобучил свой картуз с длинным козырьком. - Для вас. Садитесь на яхта. Я отвезу. Фарватер был извилист, шхеры то сжимали его морщинистыми гранитными боками, то расступались, открывая вольные плесы, здесь ветер рябил серую воду, тихонько позванивал в штагах. Покачивались красные и белые головы вех, ограждавших фарватер. Чайки парили в небе, сидели на воде, ходили по узким полоскам пляжей. И опять поворот, яхта влетает в узкий проход меж скал, а впереди торчит острый камень, ни дать ни взять тюленья морда, левее, левее, еще левей! О, здесь не просто. Здесь держи ухо востро. Без трансфлюктора здесь не очень-то. Но красотища! А дышится как! А сейчас я бы чуть потравил шкоты. Ладно, не мое дело. Вейкко знает лучше. Вон как уверенно и покойно лежит его жилистая рука на румпеле. - Нравится тебе? - спрашивает Морозов Витьку. Витька - молчаливый, серьезный. Не по годам серьезный. В кого это он пошел? Совершенно не склонен к болтовне. В меня, конечно, пошел. - Природа нравится, - отвечает Витька. Вот как, думает Морозов. Природа. Значит, что-то другое ему не нравится. Только природа нравится. В прошлом году с ним было проще. Взбирался ко мне на колено и обрушивал лавину вопросов. А теперь больше помалкивает. Ну как же - повзрослел, в пятый класс перешел. С кормы доносится смех Марты. И еще какое-то фырканье - это Вейкко так смеется. Смотри-ка, ей удалось разговорить этого твердокаменного финна. А у него, Морозова, почему-то не клеится разговор с Витькой. - Как у тебя в школе? - спрашивает он. - Математика легко дается? - Особых трудностей теперь нет, - отвечает Витька. - А как отношения с товарищами? - В каком смысле? - Ну... дружишь ты с ними? - Товарищи есть товарищи, - Витька слегка пожимает плечами. Некоторое время Морозов размышляет над его ответом. Он знает, что у Витьки в начале учебного года была драка. Подрался с одноклассником, Пироговым каким-то. Из-за чего - ни учителя, ни Марта не дознались: причину драки Витька отказался изложить наотрез. В кого только пошел такой упрямый? Наверное, в Марту. - Посмотри, - говорит Витька, - сосны торчат прямо из скалы. Разве деревья могут расти без земли? Оранжевое предзакатное солнце выплывает из облаков - будто из дырявого мешка вывалилось - и мягко золотит шхеры. На севере вечера длинные-длинные - как тени от сосен, лежащие на воде прямо по курсу. Яхта, покачиваясь, перерезает тени и выходит на плес. Здесь прыгают на зыби солнечные зайчики, и ветер пробует штаги и ванты на звонкость, и Марта кричит с кормы: - Алешка, откренивай! У Марты уже в руках румпель и шкоты. Однако быстро идет приручение Вейкко. И, как бывало когда-то, Морозов, держась за ванту, вывешивается за борт, и яхта красиво делает поворот оверштаг, огибая белый конус поворотного знака. Серебристо-розовая рыбина медленно плыла вперед и немного вверх, пошевеливая плавниками. Морозов пошел за ней, осторожно поднимая ружье. "Треска, что ли, - подумал он, - да какая здоровенная, около метра, ну, на этот раз я не промахнусь". Он прицелился, и в этот момент рыба, будто почуяв неладное, метнулась в сторону скалы. Ах, чтоб тебя! Морозов оттолкнулся от каменистого грунта и поплыл к темно-зеленой, скользкой от мха скале. Обогнув ее, остановился. Темно, как в ущелье. Ущелье и есть, только подводное. Разве тут увидишь рыбу? Косыми светлыми штришками промелькнула стайка салаки. Морозов поплыл вперед, раздвигая рукой водоросли. Уж очень ему хотелось всадить гарпун в эту треску. Смешно сказать: почти неделя, как они на Аландах, каждый день уходят под воду - и ни одного удачного выстрела. Морозов оглянулся - и все похолодело у него внутри. Витьки не было видно. Обычно он следовал за отцом, так ему было строго-настрого ведено - не отставать ни на шаг, только под этим условием Марта разрешила ему подводные прогулки. И вот Витька исчез. - Витя! - крикнул Морозов. Тишина. Только слабое потрескивание в шлемофоне - обычный шум помех. - Витька! Морозов рванулся из ущелья, выплыл из-за скалы, огляделся. В зыбком полумраке не было видно Витькиного гидрокостюма. У Морозова перед глазами все поплыло, смешалось, остался лишь черный клубящийся страх. И еще - мгновенное видение: он выходит из воды, выходит один, и Марта, загорающая на крохотной полоске пляжа, поднимается ему навстречу, и в глазах у нее... - ВИТЬКА!! Он весь напрягся: в шлемофоне коротко продребезжало. Он снова крикнул и опять услышал, словно бы в ответ, металлическое лязганье. Так повторилось несколько раз. Морозов подплыл к якорному канату, уходившему наверх, к яхте, посмотрел на ее желтоватое днище с красным килем. Здесь было место, от которого они обычно начинали подводные прогулки, и ориентир для возвращения на остров. Может, Витька вылез наверх? Но почему в таком случае не предупредил его? Может, что-то испортилось в гидрофоне? Что за странное дребезжание? Да, Витька, конечно, наверху, убеждал себя Морозов. Перед тем как вынырнуть, он крикнул еще раз, и тут же Витькин голос ответил: - Я же тебе говорю, иду обратно. Морозов испытал такое облегчение, что ему захотелось сесть или даже лучше лечь, закрыть глаза и ни о чем не думать. Но тут же он снова встревожился: - Ты смотрел на компас? Каким курсом ты шел от яхты? - Я держал сто двадцать. Да ты не... - Значит, держи сейчас триста! - закричал Морозов. - Ты слышишь? - Я так и иду, - ответил Витька таким тоном, будто хотел сказать: "Знаю без тебя, не кричи, пожалуйста". Морозов поплыл в том направлении, откуда должен был появиться Витька. Дно здесь понижалось, за нагромождением камней начиналась большая глубина, и он опять испугался - на этот раз задним числом, - что Витька полез в эту бездну. Несколько левее, чем он ожидал, возникло в зеленом полумраке красное пятно Витькиного гидрокостюма. Витька плыл над грунтом, мерно разводя руками. Морозов поплыл навстречу и молча заключил сына в объятия. Тот удивленно посмотрел и высвободился. - Почему ты полез туда? - спросил Морозов. - И ничего мне не сказал? - Хотел посмотреть, что там. А не сказал, потому что ты бы мне не разрешил. Морозов оценил ответ по достоинству. Они поплыли, голова к голове, назад к яхте. - Там на дне, в иле, что-то большое, - сказал Витька. - И труба торчит. - Какая еще труба? - проворчал Морозов. - Почему ты не отвечал, когда я звал тебя? - Я отвечал. - Ответил, когда я позвал в десятый раз. А до этого... - Я все время отвечал. Странно. Все-таки что-то неладно с гидрофоном. Они подплыли к якорному канату и по песчаному пологому дну пошли наверх. - Я вижу, с тебя нельзя глаз спускать, - сказал Морозов. - А почему я должен ходить за тобой как тень? - отозвался Витька, и Морозов ощутил желание надрать ему уши. Марта расхаживала по узенькому, зажатому скалами пляжу. Раскрытая книга валялась на песке. - Почему не загораешь? - спросил Морозов, выпроставшись из гидрокостюма. - Солнце сегодня хорошее. - Сама не знаю. Вдруг я что-то забеспокоилась. Вы слишком долго сегодня. - Марта улыбнулась, поправила косынку на голове. - Опять стреляли мимо? - Гонялись вот за такой здоровенной треской, - Морозов широко развел руки. - И ни черта. - Ух вы, охотнички мои, - сказала Марта и чмокнула Витьку в загорелую щеку. - Неуда-ачливые! Идемте, буду вас кормить. Красно-белая палатка славно вписывалась в темную зелень хвои. Сосны осыпали иголки на раскладной столик, на тарелки. Бифштекс, поджаренный на плитке и облитый гранатовым соком, был необыкновенно вкусным. А уж аппетит после морских купаний! Морозов покосился на Витьку и подумал, что у Витьки его, морозовская, манера есть: жует быстро, энергично, а сам глазеет по сторонам, ничего не хочет упустить. Вон каркнула, сорвавшись с ветки, ворона и полетела куда-то по своим бестолковым вороньим делам. Плеснула волна у скал, взметнулась пенным фонтаном, - свежеет ветер, ярится прибой. Щекотно ползет по голой ноге муравей. Морозов перевел взгляд на Марту. Гляди-ка, ухитрилась так загореть при здешнем скупом солнце. И когда успела обзавестись этим новомодным купальником, меняющим цвет в зависимости от освещения? Конечно, босая. Чудачка, носится со своей идеей о пользе ходить босиком по земле. И вот терпит, упрямо ходит по камням, по хвойным иголкам. И Витьку заставляет. Не думал он, Морозов, что сможет отринуть от себя вечные заботы, ведь казалось, никуда от них не уйдешь, а вот поди ж ты... Хорошо здесь, в тишине, на клочке тверди посреди изменчивого моря. Стать бы частью скалистого островка, частью моря и ветра, вобрать в себя все это... Марта поставила перед ним клубничное желе, сказала: - Совсем забыла: недавно тебя вызывал Коннэли. - Коннэли? - Морозов вскинул голову - Что ему надо? - Не знаю. Он позвонит еще. - Ты сказала, что у нас отпуск? - Да. Витюша, положить еще желе? Морозов привалился спиной к сосне. Вот так. Никакой Коннэли не отдерет его от шершавого, нагретого солнцем ствола. Слышите, господин президент Международной федерации космонавтики? Ничего не выйдет у вас. Он поймал настороженный взгляд Марты. Ну, само собой, она догадывается, зачем звонил Коннэли. Морозов подмигнул ей: дескать, не тревожься, Мартышка, наш Великий Уговор остается в силе. - Пап, - сказал Витька, покончив с желе, - ты читал "Ронго-ронго"? - Читал. А что? - Буров, когда выступал по теле, ну, когда отмечали десятилетие со дня смерти Шандора Саллаи... - Понятно. И что он говорил? - Он сказал, что несколько записей Саллаи на полях "Ронго-ронго" перевешивают все его прежние труды. Это правильно, пап? - Нет, неправильно. - А ты видел эти записи на полях? - Да. Как же давно это было, подумал Морозов. Еще перед стартом Второй Плутоновой. Полноземлие, комнатка Марты в Селеногорске... чудо тех далеких дней и ночей... Да, тогда-то Марта показала ему книжку, забытую Шандором в медпункте. Древний, не очень складный миф Южных морей о "солнце-боге", дававшем себя "в пищу" людям, Шандор истолковал весьма своеобразно: как фантастически преломленную мечту о _биофорных_ - то есть несущих жизнь - свойствах лучистой энергии. Имел ли Шандор в виду тау-излучение? Неизвестно. Никогда и нигде он не высказывался об этом. Сохранились лишь его пометки на полях книжки. Он, Морозов, не придал им тогда особого значения. Но, увидев на Плутоне существа, заряжающиеся энергией, вспомнил о заметках Шандора, а по возвращении рассказал о них Бурову. После смерти старика Бурову удалось разыскать в его личном архиве книжку и расшифровать неразборчивые каракули. Он написал статью о прозрении Шандора Саллаи и ввел в научный обиход вот этот термин, как бы случайно оброненный стариком: биофорные свойства лучистой энергии. - Пап, - сказал Витька, - а может, и вправду были на Земле времена, когда люди питались солнечным теплом и светом? - Не было таких времен. - А почему тогда жители Пасхи придумали такой миф? Буров говорил - это очень странно. - В их мифах могли фантастически преломиться наблюдения за жизнью растений. Подсолнуха, например. Древние перуанцы поклонялись подсолнуху и называли его "цветком солнца". - Да-а? - протянул Витька, разочарованный простотой толкования мифа. - Тут дело вот в чем, - вмешалась Марта, подсев к сыну с гребешком и пытаясь причесать его русые кудряшки. - Непосредственно солнечным светом питаются только растения. Вы проходили фотосинтез? - Ну, не надо, мама! - поморщился Витька и отодвинулся от гребешка. - Фотосинтез мы не проходили, но я немножко знаю. - Растения живут, потому что превращают энергию солнечных лучей в химическую энергию органических молекул. А человек питается растениями или мясом животных, которые питаются растениями. И таким образом - не прямо, но фактически тоже поглощает энергию, приходящую от солнца. Понимаешь? - А Буров говорит, что можно прямо, - стоял на своем Витька. - Он объяснял, но я не все понял и забыл. У нас дыхание - все равно что у деревьев... или рыб... - А вот мы сейчас у него самого спросим, - благодушно сказал Морозов, увидев мелькнувшие меж сосен фигуры. Свен Эрикссон несколько лет назад окончил в Ленинграде биологический факультет. Как-то раз попал он в планетарии на лекцию Бурова и с того вечера не было у Бурова более верного адепта. Не только идеи, которых всегда хватало у Бурова, сблизили их, а и общая страсть к подводному спорту. Для Свена, впрочем, это был не спорт, а профессия, дело жизни, - он изучал морскую фауну. Способного молодого исследователя приметила международная организация по охране гидросферы и предложила ему возглавить планктонную станцию на Аландах - захудалое учреждение, не слишком отягощающее международный бюджет, но и не приносящее ей, организации, лавров. Свен с тремя сотрудниками, такими же молодцами, отдавшими предпочтение морю перед сушей, развили кипучую деятельность. День-деньской они носились на катере по "пастбищам", огороженным сетями и засеянным рачками и прочей планктонной мелюзгой. На долгие часы уходили в гидрокостюмах под воду, ловили и метили рыб, снимали показания с приборов. И так бывало до поздней осени, почти до ледостава. Тогда Свен консервировал станцию и уезжал в Стокгольм, там обрабатывал накопленный за лето материал, а его помощники возвращались к себе домой в Турку. Сюда-то, на планктонную станцию, и стал наезжать по приглашению Свена Буров. Первое лето просто нырял и купался в свое удовольствие, а на второе - привез идею. И стали они со Свеном не просто нырять, а - с определенным умыслом. В красном деревянном домике с белыми наличниками окон и дверей на скалистом берегу укромной бухточки размещалась станция - в нижнем этаже лаборатория, в верхнем - три жилые комнатки, одну из которых занимали Буров с Инной. Морозовым предложили поселиться во второй комнате, но те отказались утеснять персонал станции и разбили палатку на другом краю островка. Так оно было лучше. С утра станция работала. А во второй половине дня, ближе к вечеру, собирались все вместе - хозяева и гости. Свен вываливал Марте на сковородку кучу мелкой, необыкновенно вкусной рыбки, откормленной рачками, название которых было длинным и труднопроизносимым. И сейчас принес полное ведро. - Свен! - ужаснулась Марта. - Вы хотите, чтобы я все это зажарила? - Конечно, - хладнокровно ответил тот. - Мы вам поможем. Сели чистить рыбу. Витька пристроился рядом с Буровым. - Дядя Илья, - сказал он, - я опять забыл, что вы рассказывали про дыхание... - Забываешь, потому что мало ешь рыбы. - Я не могу есть много рыбы, у меня икота появляется. Вы говорили, что у всех дыхание одинаково, у человека, и у рыб, и у растений. - Что еще за новости? - Марта тыльной стороной ладони отвела прядь, упавшую на глаза, и посмотрела на Бурова. - Зачем ты морочишь ребенку голову, Илья? - Я не ребенок! - вскинулся Витька. - Я в пятый класс перешел. - Пятый класс - это уже солидно, - сказал Буров. - Я не говорил, что все дышат одинаково. Я говорил об общем принципе дыхания. У человека газообмен между воздухом и кровью происходит в альвеолах легких. У рыбы - между водой, содержащей кислород, и кровью - в жаберных пластинках. Разница - в геометрической структуре дыхательных ячеек. А принцип - общий. - А у растений? Вы про растения тоже говорили. - Я говорил, что у растений при фотосинтезе в превращении энергии активно участвует АТФ - аденозинтрифосфорная кислота. Наше дыхание тоже сопровождается синтезом АТФ. Что это значит? Растения и млекопитающие - биологические системы во многом противоположные. А принцип питания или, если хочешь, дыхания, у них общий. Природа всегда ищет и находит общий принцип, единый механизм, как можно более простой. Как говорил Пифагор, "сведение множества к единому - в этом первооснова Красоты". - Значит, АТФ... - Витька добросовестно пытался понять и запомнить. - Значит, она для всех... - Именно. Прекрасный биологический аккумулятор и трансформатор энергии, поступающей в организм извне, - вот что такое АТФ. - Дядя Илья, а эти, плутоняне, они ведь живут потому, что получают... ну, тоже аккумулируют энергию извне... Значит, и у них АТФ? - Во-от, теперь видно, что ты учишься думать, - одобрил Буров, потроша очередную рыбку. - Что ж, может, и у них. - Не вводи пятиклассника в заблуждение, Илья, - сказал Морозов. - Эта идея давно отвергнута по той простой причине, что в анаэробных процессах АТФ не участвует. Для действия механизма АТФ, - пояснил он Витьке, - нужна кислородная среда. А на Плутоне ее нет. - Я говорю о едином принципе, товарищ вице-президент, - сказал Буров. - Может, у них биологический аккумулятор основан не на фосфатных связях, а на каких-то других. Вот полетишь скоро на Плутон - разберись на месте. - Сам лети и разбирайся, - проворчал Морозов. - Илья, - переменила Марта разговор, - Инна говорит, что вы со Свеном затеяли тут опасные подводные опыты... - Напрасно Инна говорит о том, чего еще нет. - А что - это секрет? - Инна, близоруко прищурившись, посмотрела на Бурова. - А я считаю, что, прежде чем начинать эксперимент, надо посоветоваться со специалистами. Представляешь, - обратилась она к Марте, - задумали научиться дышать морской водой. Разве это шутка - заполнять водой легкие? - Да никто пока не дышит и не заполняет, - терпеливо сказал Буров, и Морозов удивился кроткому его тону. В былые времена такое возражение Инны мгновенно взвинтило бы его. - То есть многие уже дышали водой, - продолжал Буров, - но неудачно и неправильно. Подавать кислород в воду перед вдохом дело нехитрое. А вот выводить из легких углекислый газ... Ну, мы придумали одну штуку, теперь пробуем, вот и все. - Ох, Илья, - покачала головой Марта. - Когда ты только угомонишься? - Она поднялась. - Ну, хватит чистить, все равно столько рыбы нам не съесть. Витя, надень куртку и брюки, смотри, как затянуло небо и какой сразу холод. Но Витька только

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору