инице, а сняли для вас квартиру.
   - Где именно?
   - На шоссе Энтузиастов, не очень далеко от центра.
   - Спасибо, мистер Блейк.
   - Хотите, чтобы я сопровождал  вас,  или  возьмете  адрес  и  поедете
сами?
   - Поеду один. Хочу осмотреться, привыкнуть. Я давно не был в Москве.
   Они  обменялись  понимающими  взглядами.  Блейк  направился  к  своей
машине, а Джек Слейд уселся в "опель". Он включил зажигание и тронулся с
места.
   Полковник Лысенко следовал за ним в "ладе" с форсированным двигателем
и   системой   коммуникации   с   автоматической   кодировкой   сигнала,
замаскированной под сотовый телефон.
   Квартира Слейду понравилась.  Просторная  гостиная.  Уютная  спальня,
будоражащая  воображение  и  пробуждающая  ненужные  мысли  об  интимных
свиданиях. Телевизор с видеомагнитофоном, музыкальный центр,  компьютер,
телефон. Возле музыкального центра Слейд с удивлением  обнаружил  стопку
компакт-дисков своих любимых исполнителей: Синатры,  Тома  Джонса,  Энди
Уильямса... Да, о нем позаботились весьма предупредительно, но это  было
еще не все.
   Часа через два,  когда  Слейд  под  сладкоголосое  пение  Энгельберта
Хампердинка закончил распаковывать чемоданы, в дверь позвонили  условным
сигналом: три коротких и длинный - так оповещал о себе мистер Блейк.
   Ни слова не говоря, Блейк  раскрыл  набитый  электронной  аппаратурой
кейс,  заменил   компьютерный   модем,   повертел   какие-то   ручки   и
удовлетворенно кивнул.
   - Кодирование связи с Лондоном есть. А "жучков" нет.
   - Я просил данные об окружении Кострова, - напомнил Слейд.
   - Да-да... Круг его знакомств нами определен. Вы можете сослаться  на
двоих: Анатолия Рыбина и  Леонида  Верницкого.  Оба  коллекционеры,  оба
скупали у Кострова египетские раритеты. Ни того, ни другого сейчас нет в
Москве.
   - А где они?
   - Первый в Ницце, второй в Эстонии.
   - А если Костров свяжется с ними по телефону? Блейк пожал плечами.
   - Вы слишком много от нас хотите, мистер Долтон. Не могли же мы и это
предусмотреть.
   - Вы  правы,  -  вздохнул  Слейд.  -  Давайте  сведения  о  Рыбине  и
Верницком.
   Вытащив  из  кармана  тонкую  пачку  листов   с   высококачественными
распечатками, Блейк протянул ее Слейду.
   - Я вам больше не нужен,  мистер  Долтон?  Тот  отрицательно  покачал
головой.
   - Если понадоблюсь, - Блейк двинулся к выходу, - вы знаете, как  меня
найти.
   - Благодарю вас, мистер Блейк.
   Изучив распечатки, Слейд сжег их в туалете и спустил пепел в  унитаз.
Затем поднял телефонную трубку, набрал номер.
   - Слушаю. - Прозвучал вальяжный басок.
   -  Господина  Кострова,  пожалуйста.  -  Русский  язык   Слейда   был
безупречен,  словно  британский  разведчик  родился  не  в  Лондоне,   а
где-нибудь под Рязанью.
   - Костров у телефона. Кто это?
   -  Михаил  Игнатьевич,  вы  со  мной  не  знакомы.  Мне  рекомендовал
обратиться к вам господин Рыбин.
   - Вот как? - насторожился Костров. - А по какому вопросу?
   - Я коллекционер и хотел бы  приобрести  что-нибудь  из  произведений
древнеегипетского искусства. Моя фамилия Мищенко.
   Костров помолчал. Ни о каком Мищенко  он  никогда  не  слышал  ни  от
Рыбина, ни от кого-то  другого.  Мищенко  этот  вполне  может  оказаться
заурядным жуликом, грабителем,  мошенником,  или  незаурядным,  что  еще
хуже. Дудки, сначала проверим тебя, приятель.
   - Господин Мищенко...
   - Владимир Геннадьевич.
   - Владимир Геннадьевич, а давно вы видели Рыбина?
   - Две недели назад. Как раз перед его отъездом в Ниццу.
   - И как он? Усы еще не сбрил?
   В голосе Слейда зазвучало искреннее недоумение.
   - Михаил Игнатьевич, боюсь, вы не правильно меня  поняли.  Я  имею  в
виду Анатолия Рыбина, моего старинного друга. А он сроду усов не носил.
   - Ах  этот...  Который  ездит  на  девяносто  девятой  цвета  мокрого
асфальта?
   -  Да  нет  же!  -  Недоуменные  интонации  усилились.  -  На   белом
"понтиаке". У него еще собака Альма, догиня...
   -  Теперь  понял,  -  произнес  Костров  дружелюбнее.  -  Значит,  он
рассказал вам обо мне...
   - Он и Леня Верницкий.
   Услышав  о  Верницком,  Костров  еще  больше   успокоился.   Конечно,
стопроцентной гарантии нет, но как же знакомиться с новыми покупателями,
если шарахаться от всех и каждого,  рассудил  Михаил  Игнатьевич.  Жаль,
сейчас нет ни Верницкого, ни Рыбина, позвонить бы  им...  Ну  да  ладно,
примем дополнительные меры предосторожности.
   - Хорошо, Владимир Геннадьевич, - сказал Костров. - Вы где живете?
   - Шоссе Энтузиастов, между Войтовича  и  Авиамоторной.  У  Рогожского
кладбища.
   - Тогда давайте  встретимся  через  час  у  метро  "Площадь  Ильича",
согласны?
   - Разве ее не переименовали? Я-то на метро не езжу, все на машине...
   - Да шут их знает... Я ведь тоже не езжу. От них всего можно ожидать.
Но вы поняли где?
   - Конечно, Михаил Игнатьевич. Я согласен.
   - Как я вас узнаю?
   - У меня бежевый "Опель-Кадет".
   - Договорились.
 
*** 
 
   Костров сразу заметил машину  Слейда,  но  подходить  не  спешил.  Он
рассматривал англичанина издали  добрых  пятнадцать  минут,  прежде  чем
пришел  к  выводу:  вызывает  доверие,  опасности,  скорее   всего,   не
представляет. Хотя, с другой стороны,  если  бы  мошенники  не  вызывали
доверия... Эх, знать бы, где упасть, соломку подстелил.
   Костров решительно подошел к "Опель-Кадету" и наклонился к  открытому
окну.
   - Владимир Геннадьевич?
   - Михаил Игнатьевич? - Слейд бросил взгляд на левую руку  Кострова  -
не хватало фаланг двух пальцев. - Рад знакомству. Садитесь в машину...
   После получасовой беседы,  в  течение  которой  Костров  окончательно
убедился, что Мищенко  отлично  знает  и  Рыбина,  и  Верницкого,  Слейд
перешел в наступление.
   - Меня главным образом интересует эпоха Нового царства, - сказал  он.
- Вы располагаете чем-либо из этого периода?
   - Да, кое-что есть, - ответил Костров, уже  проникшийся  симпатией  к
собеседнику (симпатия симпатией, но и номер машины он запомнил).  -  Но,
как вы понимаете, весьма и весьма недешево...
   Слейд весело рассмеялся.
   - Право же, Михаил Игнатьевич, этим вы меня не испугаете. На  прошлой
неделе я заплатил десять тысяч долларов за египетскую вазу.
   "Ого, - мысленно восхитился Костров. - Крупная рыба, если не врет.  К
цене каждой вещи будем приписывать справа ноль".
   -  Может  быть,  поедем  ко  мне  и  посмотрим?  -  предложил  Михаил
Игнатьевич.
   - Охотно, - улыбнулся Слейд. - Показывайте дорогу.
   - Вон там моя машина. Поезжайте за мной. Машина Кострова,  а  за  ней
"Опель-Кадет" влились в транспортный поток. Следом покатила  неприметная
"лада".
 
28 
 
   Темнота невыносимо раздражала Бориса Градова.  Это  раздражение  было
сильнее, чем тревога и страх. Мысленно  слившись  с  героем  "Колодца  и
маятника", он измерял каземат шагами. Семь шагов в длину, пять в ширину.
Удалось  нащупать  деревянный  стол,  кровать  (к  изумлению  Бориса,  с
постельным бельем!), два табурета.
   Сидя на кровати, Борис предавался невеселым размышлениям. Персонаж из
пьесы  Чехова  прокомментировал  бы  ситуацию  словами:  "Мы  попали   в
ЗАПИНДЮ". Вот именно - в "запиндю", да еще в какую... Кто эти люди? Чего
они добиваются? Впрочем, ответ на второй вопрос ясен: им нужен пароль  к
секретному файлу. Как только тюремщики убедятся, что пароль пленнику  не
известен, они избавятся от Бориса, как от хлама, обузы. Так,  может,  не
стоит их разочаровывать? Торговаться,  пытаться  выиграть  время?  Но  с
таким, как горилла Алик, не особенно поторгуешься.
   Напряженные раздумья Бориса были  прерваны  -  вспыхнул  яркий  свет.
Градов зажмурился, а когда открыл глаза, увидел, что на ощупь  определил
размещение предметов в камере в общем правильно. Только в углу стоял еще
маленький металлический столик и возле него - удобное кресло.
   Дверь отворилась, и в камеру вошел пожилой человек,  уставившийся  на
Бориса необычайно проницательным взглядом. Градов не отводил  глаз.  Так
продолжалось с минуту, после чего вошедший притворил за собой дверь, сел
в кресло и сказал:
   - Здравствуйте, Борис Михайлович. Меня зовут Генрих Рудольфович  Бек.
Не вижу смысла прятаться за чужим именем, потому что мы либо расстанемся
друзьями, либо вы вообще отсюда не выйдете.
   - В представлениях нет нужды, - парировал  Градов.  -  Я  узнал  вас,
видел по телевизору, кажется  в  благотворительной  программе.  Господин
Бек, владелец того и сего, друг  бедноты,  покровитель  детишек-сирот...
Знаете, мне очень хочется увидеть вас по телевизору еще раз. В программе
"Человек и закон"...
   Бек слушал, чуть покачивая головой, с интересом и  даже  будто  бы  с
удовольствием.
   - Господин Градов, - произнес он, немного помолчав, -  вы  понимаете,
что нам необходим пароль к файлу. Вы дадите нам его, но  чуть  позже,  а
сейчас я пришел не за этим. Представьте, сгораю от любопытства. Кто  вы,
собственно, такой?
   - Борис Градов, ди-джей "Золотого века", начинающий писатель.
   - О да... Ваш опус я читал. Впечатляющий камуфляж.
   - Камуфляж? В каком смысле?
   - Сами понимаете. Да и вся ваша жизнь - камуфляж. Что  вы,  например,
скажете об этом? - В руках Бека появился вырванный из ежедневника Бориса
листок. Генрих Рудольфович прочел вслух:
   - "Двенадцатого мая, в шестнадцать сорок пять -  встреча  с  Юргеном.
Документы Шернера". Кто такой Юрген? О каких документах идет речь?
   Борис  тяжело  вздохнул,  словно  учитель   арифметики,   вынужденный
вколачивать в голову дебила таблицу умножения.
   - Вы же ознакомились с моим романом. Юрген  -  правая  рука  главного
злодея.  Документы  Шернера  -  поименные  списки  организации  Ледяного
Паука...
   - Хватит! - оборвал Бек. - Не прикидывайтесь дурачком! Дурачку не под
силу спланировать похищение  компьютера  Калужского,  спланировать  так,
чтобы это было принято за рядовую уголовщину. А как чисто  ликвидированы
исполнители!
   У Бориса глаза на лоб полезли. Вот какой я, оказывается, крутой...
   - Однако не думаю, - продолжал Бек, - чтобы вы организовали все это в
одиночку. Такое невозможно представить... Ваши связи, Градов, - вот  что
меня интересует.
   - Но если вы уверены, что я не один, - проговорил  Градов,  -  почему
вам не пришло в голову и другое? Ведь пароль к файлу могу знать не я, а,
скажем, мои шефы в Бонне.
   - В Бонне?
   - Это так, к примеру.
   Генрих Рудольфович отметил про себя "Бонн" - он  почитывал  Фрейда  и
знал кое-что о симптоматических оговорках.
   - Нет, - холодно улыбнулся Бек, - не проходит.
   - Почему?
   - Потому что вы не могли не удостовериться, что это ИМЕННО ТОТ файл.
   - Логично, - кивнул Борис. -  Генрих  Рудольфович,  давайте  закончим
роман вместе. У вас детективный склад ума.
   - Спасибо за лестное предложение, - усмехнулся Бек.  -  Почему  бы  и
нет? Засядем где-нибудь на вилле, на Лазурном  Берегу...  Но  сначала  -
пароль и ваши связи.
   - Мне нужно все обдумать, - заявил Борис.
   - Что тут обдумывать? Альтернатива вам известна.
   - Не советую, - угрожающе проговорил Градов.
   - Что? - Брови всесильного магната приподнялись.
   - У вас все в порядке со слухом? Я сказал - не советую. Вместе с  тем
я готов подумать, как помочь вам выбраться из этой ужасно неприятной для
вас истории.
   - Для меня? - Бек был ошеломлен. Он не помнил, когда в последний  раз
с ним разговаривали в подобном тоне. Может, в школе? Да и то в начальных
классах... Черт, либо этот Градов - наглец  каких  поискать,  либо  (что
намного вероятнее, учитывая ход событий!)  за  ним  немалая  сила...  Но
какая? Кропотливейшие изыскания службы безопасности Бека ни  к  чему  не
привели.  "Надо  продвигаться  осторожнее,  в  потемках  недолго  и  шею
свернуть", - подумал Генрих Рудольфович.
   - Да, для вас, - подтвердил Градов. - Но не паникуйте. Может статься,
мы и выработаем приемлемые формы сотрудничества. А пока  предварительные
условия...
   - Какие?
   - Немедленного освобождения не требую, вы верно подметили, что  я  не
дурак. Но из подвала переведите меня куда-нибудь наверх. Пусть  решетки,
замки, охрана  -  но  свет  и  комфорт.  Телевизор,  магнитофон,  бритва
"Браун". Получше кормить, бутылка сухого вина в день  -  обязательно.  Я
люблю сигареты "Честерфилд"... И верните очки.
   В глазах Бека вспыхнули зловещие огоньки.
   - Хорошо,  Борис  Михайлович.  Все,  о  чем  вы  просите,  будет  вам
предоставлено.
   Бек  вышел.  Охранник  запер  дверь.  Шагая   по   коридору,   Генрих
Рудольфович улыбался. Да, он обеспечит Градову свет и комфорт. Но,  если
выяснится, что уважаемый Борис Михайлович - прыщ  на  ровном  месте,  он
умрет не сразу. Он заплатит страшную цену за каждую выпитую  им  бутылку
вина...
 
29 
 
   На столе перед Слейдом выстроились египетские приобретения Кострова -
статуэтки из вулканического  камня,  инкрустированные  цветным  стеклом,
миниатюрные бронзовые  модели  парусных  лодок,  фигурки  фантастических
животных из слоновой кости, отделанные голубым  фаянсом.  Слейд  брал  в
руки то один, то другой предмет, не особенно прислушиваясь  к  рекламным
трелям Михаила Игнатьевича.
   Наконец  он  остановился  на  статуэтке  из   яшмы   с   вкраплениями
ляпис-лазури, изображающей бога Осириса.
   - Сколько вы хотите за это?
   Костров рассчитывал продать  Осириса  максимум  долларов  за  двести,
поэтому в соответствии с идеей о прибавлении нулей без колебаний заявил:
   - Две тысячи.
   Слейд немедленно полез в карман и вручил ошеломленному  Кострову  две
тысячи долларов сотенными.
   - Небольшие суммы у меня всегда с собой, - спокойно пояснил он.
   У Михаила Игнатьевича перехватило дыхание. Этот Мищенко может сделать
его богачом... Но уже следующая  фраза  Слейда  оказалась  для  Кострова
ушатом холодной воды.
   - К сожалению, в вашей коллекции меня больше ничто не привлекает. Это
все, что у вас есть?
   - Да... Постойте... Нет, не все, - Костров вспомнил о стилете, - есть
еще одна очаровательная вещица, но она у моего друга.
   - Что за вещица?
   - Бронзовый стилет изумительной работы.
   - Гм... А как бы взглянуть на него?
   - Нет ничего  проще.  -  Костров  взялся  за  телефон,  набрал  номер
Левандовского, но никто не ответил. Михаил Игнатьевич посмотрел на  часы
- А, понятно, он в институте... Да нет, скорее уже  направляется  домой.
Если мы поедем к нему сейчас, наверняка застанем.
   Слейд склонил голову набок, будто взвешивая, стоит ли  тратить  время
на один-единственный, неизвестно какой предмет.
   - Ну хорошо, поедем... Правда, у меня на сегодня намечена  встреча...
Да ладно, не так это важно. Далеко живет ваш друг?
   - Совсем близко. Могу отвезти вас на моей машине, если вы  устали  за
рулем.
   - Напротив, я за рулем отдыхаю. Так что с удовольствием сам нас обоих
доставлю, а потом сразу на мою встречу - может, успею. Стоп, нет  -  как
вы обратно тогда доберетесь? Любезность требует вернуть вас домой.
   - Не беспокойтесь, я доеду и на такси.
   - Да? Вот и отлично.
   На "опеле" Слейда они подъехали к дому Левандовского.
   - Подождите меня, - попросил Костров. - Если он  успел  вернуться,  я
принесу вещь.
   Слейд не  возражал,  чем  немало  обрадовал  Кострова,  ведь  Михаилу
Игнатьевичу хотелось без посторонних поговорить о цене стилета.
   Левандовский оказался дома, но, похоже, не очень обрадовался  приходу
приятеля.
   - Привет, - буркнул он и пошел в глубь квартиры. - Чаю выпьешь?
   - Спасибо, Илья, тороплюсь. Я за стилетом... Ну и узнать,  что  ты  о
нем выяснил.
   - Немало выяснил, - произнес Левандовский, поворачиваясь к  Кострову.
- Значит, сорок фунтов, а?
   - Да, а что?
   - А то, что страховая стоимость  аналога,  хранящегося  в  Египетском
археологическом музее, - пятьдесят тысяч долларов...
   - С ума сойти, - опешил Костров.
   - И это не главное. Стилет представляет  огромную  научную  ценность.
Вообрази: внутри находится второе лезвие, покрытое  иероглифами,  да  не
простыми. Мне удалось частично расшифровать криптограмму - речь там идет
о каком-то открытии ученых Древнего Египта. А может, оно и  заимствовано
у более древней культуры. Когда текст будет прочитан полностью, в  наших
исторических...  воззрениях  может  кое-что  измениться...   А   стилет,
конечно, необходимо передать в музей.
   -  Разумеется,  -  поспешно  согласился  Костров.  Его  меньше  всего
волновали споры историков об  уровне  развития  древнеегипетской  науки,
зато цифра -  пятьдесят  тысяч  -  дразняще  вспыхивала  в  сознании.  А
упомянутое  Левандовским  второе  лезвие   делало   стилет   презанятной
игрушкой. Какую цену заломить? Восемьдесят тысяч? Сто?
   - Вот, кстати, - продолжал он, -  внизу  в  машине  ждет  специалист,
сотрудник музея.
   - А меня, - обиделся Левандовский, - уже недостаточно?
   - Это мой хороший знакомый, я хотел просто  показать  ему...  Но  раз
такое дело, я вместе с ним поеду в дирекцию, оформим дарственную.
   Костров пока не думал о том, как станет  выкручиваться  впоследствии.
Эту проблему он решит потом.
   - А какой это музей? - полюбопытствовал египтолог.
   - Музей... - Костров запнулся. - Илья, почему ты так мрачно  глядишь,
что случилось?
   - Видишь ли... стилета у меня нет. Михаил Игнатьевич похолодел.
   - Как нет?..
   - Не  беспокойся,  все  в  порядке,  -  поспешил  успокоить  приятеля
Левандовский. - Понимаешь, смысл криптограммы относится не к моей сфере.
Грубо говоря, я в таких материях ноль. Поэтому я отдал стилет профессору
Калужскому, чтобы он помог с расшифровкой и растолковал мне что к чему.
   - Ну ты молодец! - воскликнул Костров.  -  Отдать  музейную  редкость
невесть кому!
   - Не невесть кому, - с некоторым раздражением сказал Левандовский.  -
Профессор Калужский - ученый от Бога и честнейший человек...
   - А когда честнейший человек вернет стилет?
   - По первому требованию.
   - Считай, оно предъявлено.
   Что ж, - вздохнул Левандовский. - Как угодно, я позвоню  ему.  Только
жаль прерывать исследования.
   - Угомонись. Ребята из музея исследуют наш стилет вдоль и поперек.
   - В том-то и дело, - с досадой сказал египтолог.  -  А  приоритет?  Я
собирался опубликовать статью. Уверен, Калужский подумывает о том же...
   - Никто не отнимет твой приоритет, - утешил Костров. -  Как  даритель
экспоната, я поставлю условия...
   - Да что за спешка?
   - Илья, мне хочется получить мою вещь. Пока еще мою. На  это  я  имею
право?
   Левандовский исподлобья взглянул  на  Михаила  Игнатьевича  и  поднял
телефонную трубку. Послушав длинные гудки, он сказал:
   - Не отвечают. Какой сегодня день? Ах,  да,  суббота,  у  меня  же  в
институте были консультации. Тогда понятно, профессор с сыном на даче.
   - А там есть телефон?
   - Нет. Если только подъехать...
   - Полагаешь, профессор потащил стилет с собой на дачу?
   - Он обещал мне никогда не расставаться с ним. А обещания  профессора
Калужского неизменно выполняются.
   - Да, дела...  -  Костров  поскреб  в  затылке.  -  Ну  так  поехали!
Собирайся, а я  поговорю  со  своим  музейным  знакомым.  Думаю,  он  не
откажется нас отвезти, когда узнает...
   Михаил Игнатьевич покинул квартиру,  сбежал  по  лестнице  и  сел  на
переднее сиденье "опеля" рядом со Слейдом.
   - Небольшая заминка, - голос Кострова прозвучал заискивающе,  -  если
бы вы согласились подбросить нас на дачу к одному профессору... Стилет у
него.
   - Мм... А где его дача?
   -  Понятия  не  имею.  Но,  уверяю  вас,  вы  не  пожалеете!   Стилет
представляет гораздо большую ценность, чем то, что я вам показывал.  Это
просто чудо...
   - И цена чудесная, а? - съязвил Слейд.
   - Вам по карману, - льстиво  изрек  Михаил  Игнатьевич.  Слейд  пожал
плечами.
   - Поехали... Я все равно опоздал на свою встречу,  так  что  было  бы
глупо и здесь застрять на полдороге.
   - Отлично... Только вот еще что...
   - Да?
   - Мой  друг  не  приемлет  коммерческих  сделок  подобн