ашина, и я  попала
в больницу, но в какую-то странную.
   - Ив чем заключалась ее странность? - заинтересовалась Таня.
   - Мне говорили, что я в институте Склифосовского, но  я  сомневалась.
Отдельная палата,  идеальный  уход,  фрукты,  журналы,  любимая  музыка.
Вставать не разрешали, хотя я хорошо себя чувствовала. И телекамера  под
потолком... За окном вечно маячили  какие-то  бандитские  рожи...  Потом
пришел доктор и сказал...
   - Доктор? - встрепенулась Таня. - Колесников Петр Иванович?
   - Нет, он по-другому представился... Вадим или Аркадий... Не помню.
   - Колесников или его ассистент, - уверенно проговорила Таня.
   - Так вот, - продолжала Иллерецкая, - он сказал, что будет  консилиум
и возможна еще одна операция. Так и случилось, а между тем я чувствовала
себя прекрасно!
   - Все понятно, - промолвила Таня. - Они  изучали  вас,  анализировали
генотип, боялись ошибиться. Я - первый успешный репликант,  но  до  меня
были еще шестеро. Интеллектуальные и физические  уроды,  их  уничтожили.
Неудачи объяснялись генетическими дефектами оригиналов.
   - Вот оно что, - протянула Ольга, - теперь ясно. Но зачем  они  после
выписки, все десять лет,  заставляли  меня  раз  в  год,  а  то  и  чаще
проходить обследования в различных клиниках?
   - А как они это объясняли?
   - Возможностью проявления каких-то последствий, что ли...
   - На самом деле, - сказала Таня, вынимая кассету  из  магнитофона,  -
это были контрольные обследования. Нас сравнивали.
   - Но кто они такие, эти люди? - вмешался наконец Борис. - Как  к  ним
попал египетский секрет? И чего они добиваются?
   - Все началось в восемьдесят третьем году, - начала объяснять Таня. -
Стилет Дэвида Сэйла - не единственный источник информации. На выставку в
Россию привезли из Египта алебастровый кубок, и один растяпа,  хранитель
музея, отбил от него кусок.  Кубок  оказался  двухслойным,  под  верхним
слоем скрывались иероглифы.  Не  криптограмма,  а  обычное  иератическое
письмо  с  описанием  технологии   изготовления   репликантов.   Кстати,
"репликант" - это ведь термин Сэйла, а Колесников и  компания  придумали
словечко "дэйн", от дублирования. Так вот, кубок. Не знаю, почему  жрецы
на сей раз не прибегли  к  шифру.  Ученый,  исследовавший  кубок,  понял
значение открытия. Потом  были  какие-то  доносы,  преследования...  Его
убили. Погибли еще несколько человек, знавшие об  открытии.  А  кубок  и
записи ученого присвоила банда негодяев, окопавшихся в АЦНБ.
   - Что такое АЦНБ? - спросил Борис.
   -  Аналитический   центр   национальной   безопасности,   отравленное
порождение ГРУ, гнездо грязного шпионажа. Они создали проект "Коршун". -
У Тани пересохло в горле, она отпила немного  минеральной  воды.  -  Это
долговременная программа, рассчитанная  на  десятилетия.  Я  всего  лишь
эксперимент, образец. Их интересовано,  насколько  я  буду  тождественна
вам, Ольга, как буду расти и развиваться,  не  появятся  ли  отклонения,
каков мой интеллектуальный потенциал. Вместе с тем  они  искали  способы
еще более ускорить выращивание дэйнов  -  и  нашли  их.  Новая  методика
позволяет получить взрослого обученного дэйна за пять, даже за три года.
   - Но зачем? - Борис уже знал ответ, но в глубине души  надеялся,  что
его ужасные подозрения не подтвердятся.
   -  Проникновение,  -  сказала  Таня.   -   Медленное   и   неуклонное
проникновение по всему миру. Они не станут начинать с ведущих политиков,
о нет. Много шума, и  слишком  велик  риск.  Они  начнут  с  неприметных
секретарей, мелких госслужащих. Потом  возьмутся  за  их  шефов.  И  так
далее, до  самого  верха.  Взятие  генетического  материала  -  простая,
моментальная операция:  легкий  укол,  случайная  царапина  булавкой  от
брошки, вот и все. Раньше было сложнее, но они усовершенствовали и  это.
Дэйны станут поставлять подробнейшую информацию  о  привычках  и  образе
жизни намеченных в жертву людей, и даже близкие родственники не отличат,
кто есть кто. Лет через тридцать мир изменится совершенно.
   - Не выйдет, - убежденно заявил Борис.
   - Почему?
   - Потому что создание, воспитание и обучение такого количества дэйнов
невозможно сохранить в тайне. Нужны целые фабрики дэйнов с многотысячным
персоналом. А похищения, убийства стольких людей? По-вашему,  ничего  не
выплывет наружу, а мир будет спокойно ждать гибели?  Чушь.  Но,  если  и
получится, есть еще одно.
   - Что?
   - Археолог... Сэйл говорил о  том,  что  дэйны,  то  есть  репликанты
Древнего Египта, интеллектуально превосходили обыкновенных людей?
   - Да, - кивнула Таня.
   - И вы превосходите?
   - И я, если судить по этим шкалам для определения индекса интеллекта.
   - Вот видите. Так с какой стати дэйны будут безропотно  служить  этой
ополоумевшей породившей их шайке?
   - Они не будут, - проговорила Таня с печалью в голосе. -  Да,  вы  во
всем правы. На каком-то  этапе  дэйны  осознают  свое  превосходство,  а
правда об их происхождении и предназначении станет известна  людям.  Все
закончится грандиозной кровавой бойней, Борис. Но вы были правы также  и
тогда,  когда  назвали  творцов  "Коршуна"  ополоумевшей   шайкой.   Они
настолько ослеплены блеском грядущей власти, что не могут  и  не  желают
видеть реальность. Им кажется, что все под их контролем и  из-под  этого
контроля не выйдет никогда. Их самообман дорого обойдется  человечеству,
вот почему их нужно остановить.
   - Прелестно, - буркнул Борис. - Втроем против  АЦНБ!  Оля,  посмотри,
пожалуйста, в тумбочке под зеркалом,  не  завалялся  ли  там  игрушечный
водяной пистолетик?
   - Задача не настолько сложна, как вы полагаете, - сказала Таня.
 
17 
 
   Иллерецкая вдруг побледнела. Борис с тревогой покосился на нее.
   - Что с тобой, Оля?
   Не обращая на него внимания, Иллерецкая повернулась к Тане.
   - Вы сбежали от них?
   - Я сбежала из засекреченного  лабораторного  комплекса  "Террариум",
находящегося под Москвой. Предварительно я заглянула в их  базу  данных,
откуда и узнала все подробности.
   - И они вас ищут... Мало нам мафии!
   - Они ищут также и вас.
   - А вы как меня нашли?
   - Ваш адрес, обновляемые сведения о вас - все это было в базе данных,
но сначала я как-то не сообразила. Меня подтолкнула  телепередача,  ваше
выступление. Я отправилась к вам домой, но не застала.  Я  так  боялась,
что они меня опередили! Потом поехала к выставочному залу в надежде, что
вы можете  прийти  на  выставку  или  уже  там.  Я  заметила  неподалеку
Бориса... В зал я, разумеется, зайти не могла. Наконец вышли  вы.  Борис
следовал за вами, а я за ним. Не забывайте, я не знала, кто такой  Борис
и чего от него ждать, хотя он и спас мне жизнь. Спрятавшись в подворотне
в переулке, я застрелила киллера -  чуть  не  опоздала!  Да  собственно,
опоздала. Если бы не Борис... После этого я выслеживала вас  обоих,  все
решала, где и как лучше к вам подойти. Так  и  дошла  за  вами  до  этой
квартиры, но и сюда не осмелилась сразу позвонить,  долго  осматривалась
да присматривалась.
   - Но неужели для них было настолько важно, чтобы мы  не  встретились,
что они решили меня убить? - воскликнула Ольга.
   - А вы как думаете? Две идентичные девушки  с  одинаковыми  радужными
оболочками  и  отпечатками  пальцев.  Это   прямое   доказательство   их
деятельности - живой дэйн и  его  оригинал.  Над  их  величайшей  тайной
нависла угроза раскрытия.
   - Тогда давайте поднимем  шум!  Поедем  на  телевидение,  в  редакции
газет, в ФСБ, в конце концов...
   - Нет, - не терпящим возражений тоном произнесла Таня. - Этого делать
ни в коем случае нельзя.
   - Да почему же?
   - По двум причинам. Во-первых, они приняли меры, и во многих  местах,
куда мы можем сунуться, нас ждут. А во-вторых, я  не  доверяю  людям  из
официальных структур. Возможно, они и разделаются с "Коршуном", если  мы
не попадем на тех, кто сотрудничает с АЦНБ. Но для чего?  Чтобы  создать
"Коршуна-2", "Коршуна-3"... Соблазн слишком велик.
   - Если у них все схвачено, -  с  горечью  проговорила  Иллерецкая,  -
зачем тратить время на охоту за мной?
   - Абсолютная безопасность проекта -  прежде  всего.  Но  вы  в  любом
случае были обречены. Текущий этап  исследовательской  программы  должен
был  завершиться  через  месяц,  после  чего  предполагалось  уничтожить
экспериментальный материал - вас и меня. Они не  могли  оставить  вас  в
живых, Оля. Без вас их рабочие журналы, компьютерные файлы,  медицинские
карты - всего лишь неподтвержденная информация, попади  она  в  руки  их
противников. А вы - контрольный объект.
   - Тогда проще было и меня держать в этом самом... террариуме.
   - Но смысл иметь контрольный объект они видят именно в том, что он...
вы живете в обществе! Вы что, так и не поняли сути "Коршуна"?
   - Да все я поняла, - отмахнулась Иллерецкая. - Кроме одного: что  нам
делать?
   - Сначала попытаться найти стилет.
   - В Каире? - усмехнулся Борис.
   - Нет, не в Каире. Он в Москве или где-то рядом.
   Борис  намеревался  выразить  удивление,  но  не  успел,  потому  что
Иллерецкая не унималась - впрочем, речь ведь шла о ее жизни.
   - Представьте, - сказала она Тане, - что меня убили и  похоронили,  и
вдруг объявляетесь вы. Разве ЭТО - не доказательство?
   - Оля, родственников у вас здесь нет, никто не станет глубоко  копать
и добиваться эксгумации. Если бы  положение  обострилось  до  крайности,
попросту объявили бы, что я - это вы, только...
   - Свихнулась?
   - Ну да. А погибла совсем другая  девушка.  Не  сомневайтесь,  у  них
многое продумано, есть тактические схемы для самых  различных  возможных
ситуаций. Многое, но не все. Не всемогущи же они!
   - Так что со  стилетом,  Таня?  -  Борис  снова  попытался  повернуть
разговор в практическое русло.
   - В поисках стилета Джек Слейд  прибыл  в  Россию.  Ну,  тут  длинные
цепочки... "Коршуны" получили аудиозапись беседы с археологом  и  другие
сведения от шпиона в окружении Слейда. Чтобы не  допустить  конкуренции,
возникновения аналогичных  проектов  за  рубежом,  да  просто  появления
где-то  доказательств  реальности  репликации,   вдогонку   за   Слейдом
устремился их человек, полковник  Лысенко.  Мне  удалось  сесть  ему  на
хвост. А на даче...
   - На даче Калужского! - воскликнул Борис. - Так вот в чем дело!
   - Калужского?
   - Профессора. Вы не знали? Ну, не важно. Вы уверены, что Слейд  искал
стилет на даче Калужского?
   - Настолько же, насколько в этом был уверен Лысенко.
   - Дьявольщина! Вот оно!
   - Чему ты так обрадовался? - спросила Иллерецкая.
   -  Египет!  Ты  забыла,  как  называлась  директория   в   компьютере
профессора?  "Египет".  А  файл  -  "EGY".  Стилет  был  у   Калужского,
понимаешь? Он расшифровал криптограмму и  заложил  данные  в  файл!  Вот
из-за чего напряглась мафия!
   - Но как они могли узнать об этом? - удивилась Ольга.
   - Да шут их знает. Какая разница...
   - Подождите, Борис, - взмолилась Таня. - Если ваша догадка верна, это
исключительно важно.
   - Еще бы!
   - Вопрос в том, жив ли профессор или во время перестрелки...
   - Отвечаю сразу: профессор убит. Но не на даче, а раньше.
   - Убит?
   - Да. Я приехал на дачу в надежде встретиться с его сыном, студентом,
и разузнать что-либо о секретном файле, но пришлось уносить ноги.
   - Сын Калужского, возможно, знает про стилет, - предположила Таня.  -
Вам известен его адрес?
   - Известен, а толку? По-вашему, мафия и "коршуны" ушами хлопают?
   - И все-таки мы обязаны поговорить с ним. А вот  файл,  Борис,  лучше
стереть без промедления.
   - Дудки! Это мое дело... и мое оружие. Я раскопаю пароль и  утру  нос
Генриху Рудольфовичу.
   - Кому?
   - Крестному папе этой мафии. А как поступите вы, Таня,  если  найдете
стилет?
   - Очень просто. Стилет состоит из двух частей. Одна из  них  послужит
мне пропуском в "Террариум". "Коршуны" панически боятся утечки,  поэтому
вся информация о проекте сконцентрирована там - в компьютерах, в  сейфе,
на кубке. И в голове Колесникова. Я уничтожу информацию.  И  Колесникова
тоже...
   - И Колесникова? - нахмурился Борис.
   - Да.
   - Убьете человека?
   - Ну конечно. Убила же я Лысенко.
   - Как хотите, а я вам тут не  помощник,  -  твердо  заявил  Борис.  -
Перестрелка, схватка - это одно, хладнокровное убийство - совсем другое.
На меня можете не рассчитывать.
   - Я на вас и не рассчитываю, - ледяным тоном отрезала Таня.
   - Поищите другой выход, -  принялся  убеждать  ее  Борис.  -  Давайте
похитим Колесникова, уговорим его отказаться от проекта.
   - Даже если бы это было возможно, - со вздохом сказала  Таня,  -  его
заставят взяться за проект снова.  Мне  очень  жаль,  Борис,  но  своего
решения я не изменю. Я попыталась бы и без стилета, просто  сообщив  им,
что я нашла его, да как знать, не у них ли он уже?  И  часть  настоящего
стилета - довод надежнее слов. Я взорвала  машину  Лысенко,  стилет  мог
быть и там... Но в этом нужно убедиться и начать надо с сына профессора.
   В комнате воцарилось молчание. Таня сидела  неподвижно,  глядя  прямо
перед  собой.  Иллерецкая  нервно  курила  очередную  сигарету.   Градов
барабанил пальцами по кнопкам магнитолы.
   - Мы все устали, - произнес он наконец. - Давайте пока обсудим вопрос
попроще. Рискнем переночевать здесь или поищем другое убежище?
   - Какое? - пожала плечами Иллерецкая.
   - Вокзал, чердак, теплотрассу...
   - Вот сам и ночуй  в  теплотрассе!  -  возмутилась  Ольга.  -  Я  так
полагаю, что "коршуны" об этой квартире не знают. Если бы  знали,  давно
были бы здесь. А твоей дурацкой мафии я не боюсь. Пусть только сунутся -
получат по пуле в каждую башку персонально от меня.
   - Ну, ты  даешь,  Оля,  -  улыбнулся  Борис.  -  Кажется,  ты  быстро
усваиваешь правила игры. Иллерецкая показала Градову язык.
 
18 
 
   Антона не выписали из  института  Склифосовского  -  он  сбежал.  Ему
страшно надоели палаты, больные, медсестры и санитарки.
   Перевязанная рука скорее ныла, чем  болела,  и  Антону  не  терпелось
оказаться дома, в покое, хотя  бы  относительном,  и  в  одиночестве,  а
главное - выпить водки. От этого желания даже зубы ломило. Нет, Антон не
был выпивохой, напротив, он пил довольно редко, но обрушившиеся на  него
несчастья властно требовали анестезии.
   И еще хотелось послушать музыку.  "Панасоник"  украли,  но  у  Антона
оставался древний катушечный "аппарат" на "конной тяге", который  он  не
включал много лет. Теперь  Антон  вытащил  его  из-под  дивана,  зарядил
осыпающейся пленкой с "Темной стороной  Луны"  группы  "Пинк  Флойд"  и,
перекрестившись,  запустил.  К  его  изумлению  и  радости,   магнитофон
зарычал, затрясся, запыхтел - и все-таки завелся.
   "Пинк Флойд" как раз допели песню про деньги, а в бутылке "Столичной"
изрядно поубавилось, когда в дверь позвонили.  Хмель  мигом  вылетел  из
головы  Антона.  Он  остановил  пленку,  прошел  в  прихожую  и   громко
осведомился из-за металлической двери:
   - Кто это там?
   - Антон, это вы? Откройте, мне нужно поговорить с вами! Я приезжал  к
вам на дачу... такой в очках,  высокий,  помните?  У  меня  еще  дискету
требовали.
   Антон помнил это, как помнил и беседу с мистером Долтоном. Он  открыл
дверь. На пороге стоял юноша в очках, а за его спиной -  две  совершенно
одинаковые девушки.
   - Проходите, - неуверенно проговорил Антон.
   Поначалу Борис намеревался идти к  Антону  один,  но  натолкнулся  на
упорное сопротивление девушек. В результате ему пришлось уступить, и они
отправились втроем. Пистолет лежал в кармане куртки Бориса, автоматы - в
Таниной сумке.
   - Я Борис Градов, - представился Борис. - Это Оля и ее  сестра  Таня.
Они... мм... помогают мне.
   - Очень приятно, - сказал Антон. - Присаживайтесь... Выпить хотите?
   - Нет, спасибо, - ответил за всех Борис. Антон сел на диван, скрестил
руки на груди.
   - Тогда задавайте ваши вопросы, попробую ответить.
   - Вопросов два. - Борис отодвинул  занавеску  на  окне,  выглянул  на
улицу. - О стилете и о секретном файле.
   - А ответ у меня один: ничего не знаю.
   - Простите, Антон, почему вы держитесь со мной как-то... агрессивно?
   - Потому что у вас не варит котелок! Вы забыли,  как  те  джентльмены
грозились пристрелить меня первым, если я не выдам пароля к  файлу?  Так
неужто я молчал бы, если бы знал? Я не самоубийца и понятия  не  имел  о
том, что отец написал какой-то секретный файл. О стилете - тем более.
   - Ну хорошо. - Борис сел на стул, достал сигареты. - Курить можно?
   - Да ради бога. И мне дайте.
   - Вы не в курсе дела, это ясно. - Борис протянул Антону пачку.  -  Но
давайте вспоминать вместе, может быть,  мы  установим  какие-то  детали,
которые наведут на след.
   - А кто вы, чтобы устанавливать? - снова ринулся в атаку Антон. -  Да
кто бы вы ни были... Это стилет Левандовского, пусть он и вспоминает.
   - Кто такой Левандовский? - быстро спросил Борис.
   - Тот, что был на даче... друг отца, египтолог.
   - Это тот, которого убили, пусть вспоминает?
   - Нет, другой, живой и невредимый. Вроде бы он передал отцу стилет.
   Борис взглянул на Таню. Она едва заметно кивнула.
   - Но вы никогда не видели этого стилета? - напирал Борис.
   - Нет.
   - Следовательно,  логично  допустить,  что  его  не  видели  и  люди,
ограбившие вашу квартиру.
   - А откуда вы знаете об ограблении?
   - Ваша соседка сказала. Она мне и объяснила, как на дачу проехать. Но
вернемся к стилету. Ваш отец мог где-то спрятать его.
   - Повторяю, мне ничего не известно! Спрашивайте Левандовского.  Может
быть, они с отцом это обсуждали. Но вряд ли, зачем бы  тогда  потом  они
спрашивали меня...
   - А как найти Левандовского?
   - Охотно дам его адрес, чтобы вы оставили меня в покое!
   Пока Антон разыскивал бумагу и ручку, взгляд Бориса блуждал по стенам
квартиры,  где  висели  портреты   разныхвыдающихся   личностей.   Чтобы
разрядить обстановку, Борис указал на один из них.
   - Антон, а кто этот явный буржуин?
   - Этот? Луи Пастер, творец хорошего пива.
   - Да ну? А вот этот?
   - Антониони, итальянский режиссер.
   - Вы увлекаетесь кинематографом?
   - Да, но больше русским. Мои боги - Сокуров, Тарковский. Антониони  -
страсть отца. Его фильм "Блоу-ап" отец мог смотреть бесконечно. Это была
его любимая  кассета...  Куда  же  ручка  запропастилась?  А,  вот  она.
Получайте адрес Левандовского. Зовут его Илья Владимирович.
   - Спасибо. - Борис спрятал листок в карман.
   - И... приношу извинения за резкость. Но я действительно не  в  силах
вам помочь...
   Борис видел, что  Антон  колеблется,  будто  собирается  сказать  еще
что-то, но не решается. Калужский поочередно смотрел то на  девушек,  то
на Бориса.
   - Борис, могу я поговорить с вами  наедине?  Всего  несколько  минут.
Дамы не рассердятся?
   - Мы пока посплетничаем, - успокоила его Ольга.
   - Пойдемте в кабинет отца.
   Плотно закрыв за собой дверь кабинета, Антон повернулся к Борису.
   - Когда я  лежал  в  больнице,  ко  мне  приходил  один  человек.  Он
интересовался вами. Нет, он с вами не знаком, но вы видели его на  даче.
Тот, похожий на Бонда из "Золотого глаза".
   - На Пирса Бросмана? Да, помню. - Борис вспомнил и то,  как  "похожий
на Бонда", пропустив его через балкон, вырубил преследователя.
   - Это англичанин, его зовут  Стэн  Долтон.  Он  предполагал,  что  вы
найдете меня, и я обещал передать вам его просьбу.
   - Просьбу?
   - Просьбу позвонить ему, а также следующее: "Я не рассчитываю, что он
позвонит сразу. У него  нет  оснований  доверять  мне.  Но  он  попал  в
скверную историю, и она будет становиться все хуже.  В  конце  концов  у
него не останется иного выхода, кроме как позвонить.  Это  не  идеальный
выход, но лучший  из  существующих".  Таковы  его  слова,  а  вот  номер
телефона, написанный им собственноручно.
   Борис взял протянутый Антоном листок.
   - И это все? Он не сказал зачем...
   - Нет. Это все.
   - Что ж,