ный мир, на который вы все вправе рассчитывать...
   Эскадра состояла из восьми тяжелых крейсеров  "ТА-91"  класса  "Тарквин":
семьсот  футов  сияющего  корпусного  металла,   сверхмощные   двигатели   и
смертоносные  дисрапторы.  Новые  корабли  далеко  не  случайно  впечатляюще
смотрелись за  спиной  министра.  Они  представляли  собой  самые  передовые
военные  машины  в  Галактике  -  каждая  оснащалась  батареей   из   восьми
бета-вихревых  дисрапторов.  Экипажи   были   набраны   из   числа   лучших,
талантливейших и образованнейших  молодых  людей.  Все  до  единого  офицеры
окончили самые дорогие колледжи и университеты. Лотембер  лично  настоял  на
таком подборе кадров. После общения со  скучным  Дженнингсом  министр  лично
проследил за тем, чтобы в экспедиции не участвовал ни один выпускник Военной
Академии Флота. С пиратами должны  были  иметь  дело  свежие,  исключительно
храбрые и умные молодые люди, а не лишенные воображения солдафоны.
   Ровно за десять минут до назначенного старта кораблей Лотембер довел свою
речь до театрального завершения, чуть не благословляя  членов  экипажа.  Это
вызвало в рядах собравшихся, в которые заранее поставили  доверенных  людей,
бесстрастные выкрики "Ура!". Затем величественным взмахом руки Лотембер  дал
знак капитану "Эдисона" ("DD-931"). Капитан немедленно активировал  огромные
двигатели.
   Один за другим, с грохотом, сотрясшим даже платформу,  на  которой  стоял
Лотембер,  ожили  остальные  семь  кораблей.  Сдержав  недовольную  гримасу,
министр заставил себя улыбнуться.  Он  предпочел  бы  слушать  такие  резкие
звуки, сидя в удобной, хорошо изолированной от шума комнате, лучше с бокалом
в руке. Военные корабли явно предназначались для  военных  -  со  всем  этим
грохотом и блеском... Для болванов вроде Дженнингса. Тем не менее,  напомнил
себе Лотембер, подобные спектакли, похоже, трогают сердца обывателей, голоса
которых требуются всем, кто хочет остаться в своих креслах.
   Под звуки фанфар оркестра  Флота  и  Нью-вашингтонского  филармонического
оркестра эскадра в колонне по двое вырулила к  дорогам,  свернула  налево  к
реке Джеймс и остановилась напротив древнего здания "Ньюпорт  Ньюз",  пробуя
генераторы. Наконец корабли взяли курс на северо-восток и  в  каскадах  воды
начали разбег над Чесапиком. В соответствии с указанием корабли оказались  в
воздухе как раз позади платформы Лотембера, представляя великолепный  задний
план для снимков - с Лотембером на переднем плане.
   Министр задержался еще почти на час, снабжая средства массовой информации
собственными  высказываниями  для  дальнейшего   цитирования,   пока   самые
известные журналисты не уехали в Балтиморский сектор на встречу с популярным
вокалистом.
   Садясь в одну из роскошных летательных машин для высокопоставленных  лиц,
закрепленную за офисом Лотембера, он решил, что в целом день прошел довольно
удачно. К тому же удалось не так уж много соприкасаться с  ужасными  людьми,
которые управляли базой.
   - В Манхэттен, -  коротко  приказал  Лотембер,  когда  стюард  подал  ему
бренди, чтобы министр  согрелся  после  часового  пребывания  на  холоде.  -
Высадите  меня  на  Административной  вертолетной  площадке  в  Мидтауне   и
подождите, пока я не вернусь.
   Стюард поклонился.
   - Я сообщу пилоту, - сказал он.
   Через несколько минут База Флота вместе  со  своими  шумными  обитателями
осталась далеко позади, в постоянной дымке над Чесапиком.  После  долгого  и
трудного дня Лотембер собирался  вознаградить  себя  особыми  развлечениями,
доступными на Площади.

10 декабря 2689 г., земное летосчисление
Бруклинский сектор
Нью-Вашинггон
Земля

   - Я бы сам не поверил, если бы не слышал это собственными ушами, - заявил
Кэнби, все  еще  пораженный  реакцией  добровольцев  на  его  призыв.  -  Мы
заполнили руководящие позиции для всех четырех  кораблей,  плюс  еще  группа
техобслуживания и административно-хозяйственная группа.
   Сидевшая в маленьком кафе  напротив  Кэнби  Петерсон  взглянула  на  него
поверх  огромного  потрепанного  меню.  Довольно  унылую   обстановку   зала
скрашивали лишь скатерти в красную и белую клетку. После почти двух столетий
приготовления итальянских блюд стены и потолки закоптились, но смешивавшийся
с запахом крепких напитков аромат острой пищи  из  кухни  создавал  какую-то
солнечную атмосферу, которую не всегда удавалось найти даже в более  дорогих
заведениях.
   - Разве я не говорила тебе, командир? - спросила Петерсон, перекрывая гул
голосов. - Не один ты жаждешь вернуться в космос.
   - Да, - согласился Кэнби, - но. Боже мой, таким путем? Я к тому, что  это
рискованнейшее предприятие.
   - Раз уж у тебя это в крови,  то  ничего  не  попишешь.  Ты  сам  знаешь,
командир.
   - Что в крови - риск?
   - Космос, умник.
   - Ну, извини.
   При виде улыбающегося усатого официанта,  который  появился  с  тарелками
дымящихся спагетти, бутылью темно-красного вина и двумя  бокалами,  Петерсон
усмехнулась.
   - Подходящая ночь для праздника, командир, - заметила она, подмигивая.  -
На самом деле эта ночь особенная. Кэнби ухмыльнулся.
   - С тобой, Лейла, каждая ночь особенная, - произнес он.
   - Тебе, командир, это все равно не поможет, - отрезала Петерсон. - Я  уже
говорила: раз я у тебя работаю, никакого секса.
   - Ого! - усмехнулся Кэнби. - Удар ниже пояса.
   - Именно, - подтвердила Петерсон. - Я не  зря  сказала,  что  сегодняшняя
ночь особенная.
   - Да ну? - с ухмылкой спросил Кэнби. - И чем же?
   - Скажи, что нам больше всего понадобится, когда  с  кораблями  и  людьми
будет полный порядок?
   - Ты о фантастической удаче? - сострил Кэнби.
   - Что ж, - ответила Петерсон, - она тоже не помешает. Но  если  серьезно,
что еще нам нужно, чтобы мы смогли успешно все завершить?
   - Гм-м, на ум приходит масса всякого. - Он нахмурился и глубоко вздохнул.
- Наверное, важнее всего для нас запихнуть куда-нибудь эти корабли, пока  мы
будем доводить их до кондиции. Я знаю пару  разбитых  пирсов  на  выгоревшем
очистительном заводе в старом Сикокосе. Но пока у нас не появится что-нибудь
получше, придется туго.
   -  А  как  тебе  заброшенный   флотский   ремонтный   парк?   -   скромно
поинтересовалась Петерсон. Кэнби изумленно потряс головой.
   - Ну! - воскликнул он, осушая бокал. - Если бы такое было возможно, мы бы
точно справились. Может, ты прячешь его в кармане юбки?
   - Не поместится, - засмеялась Петерсон. - У меня слишком широкая задница.
А как насчет парка в Чесапике?
   -  Надеюсь,  ты  меня  не  разыгрываешь?  -   спросил   Кэнби,   внезапно
посерьезнев.
   - Ничуть, командир. Сама я его не видела, но слышала, что он  в  неплохом
состоянии. И если мы захотим, будет наш.
   - Захотим?  Иисус  и  Мария  с  Иосифом,  ради  этого  я  пойду  даже  на
смертоубийство! Но как ты о нем пронюхала?
   - Через одного приятеля, - ответила Петерсон.
   - Приятель раздает ремонтные  базы?  -  Кэнби  на  секунду  посуровел.  -
Господи, Лейла, надеюсь, ты не о Немиле Квинне?
   - Возможно.
   - Значит, все-таки Квинн?
   - Тебе-то что?
   - Да так...
   - О-о! Ну хорошо - пусть Квинн.
   Кэнби недоуменно покачал головой - Само собой, - пробормотал он. -  В  ту
первую ночь ты говорила о нем так, будто вы знакомы. Лейла Петерсон, так  ты
в самом деле к нему наведываешься?
   - Нет, он ко мне, - поправила Петерсон, умело накручивая несколько прядей
спагетти на вилку. - По-моему, ему нравятся люди вроде тебя, Гордо. Такие, у
которых есть мечта  и  характер,  чтобы  ее  воплотить.  Особенно  если  они
намерены переделать  старые  корабли  и  зарабатывать  на  них.  -  Петерсон
рассмеялась. - Мне почему-то  кажется,  что  он  не  доверяет  Флоту,  когда
замышляет что-нибудь важное.
   - Например, незаконные операции?
   - Черт, Гордо, откуда мне знать? Да, мне кажется, будто он  проворачивает
на этих корабликах  не  совсем  законные  сделки.  Вроде  помощи  пустяковым
доминионам, именуемым нами "дружественными". Ну, ты сам понимаешь.  Об  этом
часто треплется пресса.
   - Да, - согласился  Кэнби,  обмакивая  в  соус  толстый  кусок  хлеба.  -
Пожалуй,  все  это  вполне  разумно.  -  Он  нахмурился.  -  Где  ты  с  ним
познакомилась?
   - В корабельном парке, - призналась Петерсон. - Он заходит туда время  от
времени. Лучшего  места  найти  таких,  как  ты,  Гордон  Кэнби,  просто  не
придумаешь. Каждый настоящий фанатик космоса в конце концов  оказывается  на
пирсах, чтобы помечтать.
   - И он просто.., поделился с тобой этими мыслями? - удивился Кэнби.
   Петерсон улыбнулась.
   - Ему тоже нравятся толстые задницы, Гордо. Ты мог бы заметить, что я  не
девственница.
   - Да, - ответил Кэнби, ощутив мимолетную враждебность, - похоже, до  меня
ты и правда уже успела пару раз с кем-то переспать.
   - Тем не менее, - с улыбкой сказала Петерсон, меняя  тему,  -  он  просил
позвонить, если я встречу кого-нибудь стоящего. Вот я и позвонила.
   - Господи, - прошептал Кэнби, ошеломленно покачивая головой -  Как  же  я
раньше...
   - У меня была масса возможностей  позвонить  Квинну,  но  я  ни  разу  не
встретила никого подходящего - пока не подвернулся ты. Причем к  той  штуке,
что у тебя между ног, это не имеет ровно никакого отношения. Понял?
   - Понял... - Кэнби почувствовал, как у него загорелись щеки. - Э-э, что я
должен сделать, чтобы получить ремонтную базу?
   - Судя по тому, что он мне сказал, совсем немного, - объяснила  Петерсон.
-  Просто  прогуляйся  немного  на  юг,  когда  он  предложит.  Квинн  хочет
побеседовать с тобой лично. Насколько я  понимаю,  от  тебя  требуется  лишь
оставаться самим собой.
   - Самим собой?
   - Да, Гордо. Объясни ему все как есть. Без  всяких  обходных  маневров  и
тому подобного. Мужик он открытый. - Она рассмеялась. - Причем не  только  в
постели.
   Кэнби кивнул.
   - Пожалуй, я тоже слишком много треплюсь.
   - Поэтому и получишь ремонтный  парк,  -  заметила  Петерсон.  -  И  еще.
Гордо... - добавила она, глядя ему прямо в глаза.
   - Что?
   - Ну, в общем, пока мы не получили корабли, у  нас  ведь  еще  ничего  не
началось, так? - спросила Петерсон, допивая вино.
   Кэнби усмехнулся, чувствуя хорошо знакомое возбуждение.
   - Я тоже так считаю.
   - Тогда почему бы тебе не обратить  внимание  на  одну  толстую  задницу,
Гордон Кэнби? Заметь - я не называю тебя "командир".
   - Я ценю это, Лейла Петерсон., которая снова станет "инженером  Петерсон"
только завтра утром, - ответил Кэнби Следующие пару часов он почти не  думал
ни о кораблях, ни о Немиле Квинне

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ВСТРЕЧИ

11 декабря 2689 г., земное летосчисление
Монте-Карло-19
Нью-Бельмонт

   В следующий по земному времени день.  День  Императора,  -  в  нескольких
световых годах от Земли, в роскошном  игровом  комплексе  Монте-Карло-19  на
Нью-Бельмонте,  доминионе  Имперской  Земли,  находящемся  на  орбите  Альфы
Центавра - Крылатый Шут, один  из  грифонов  Ренальдо,  одержал  победу  над
девятнадцатью другими его собратьями-трехлетками.  После  того  как  в  двух
предыдущих забегах Шут отстал чуть ли не на  два  корпуса,  ставки  на  него
составили почти пятнадцать к одному. Тем не менее Ренальдо спокойно поставил
на молодого грифона уйму денег и в результате едва не разорил  банк  казино.
Графа  немедленно  пригласили  в  личный  смотровой  павильон  Филанте  XXI.
Павильон возвышался в двенадцати  сотнях  футов  над  треугольной  площадкой
длиной  десять  миль,  над  которой  летали  огромные  крылатые  кошки  Пока
император воздавал почести победившему  животному,  прибыл  воздушный  катер
Ренальдо.
   Ступив на платформу из искусственного мрамора, граф, одетый  в  тот  день
как римский сенатор - в тогу, золотые сандалии и венок из оливковых  ветвей,
- испытал мимолетное чувство зависти к императору,  окружившему  себя  такой
роскошью. Конечно, власть не могла обходиться без своих внешних атрибутов. И
все же Ренальдо никогда не покидала мысль, что истинную красоту он  способен
оценить в большей степени, чем император. Несмотря на все старания,  тот  не
являлся настоящим знатоком, хотя, разумеется, считал себя таковым.
   Осматриваясь с напускным равнодушием (как будто давно привык к подобному,
бросающемуся в глаза богатству),  Ренальдо  жадно  любовался  построенной  в
римском стиле беседкой Филанте -  естественно,  с  венчающим  купол  золотым
орлом, многоярусными садами, фонтанами, разодетыми в мантии  слугами.  Какая
пышность! Ренальдо почувствовал, как его верхняя губа  невольно  скривилась.
Он не привык ощущать себя..,  ниже  кого-то.  И  все  же  трижды  проклятому
Филанте каждый раз удавалось вызывать у графа это чувство. Он терпеть не мог
оказываться на втором месте, особенно когда дело касалось внешних атрибутов.
   Ренальдо заметил, как из царской беседки к нему спешит стройная и  гибкая
девушка. Всю ее одежду составляла  спускавшаяся  с  плеча  широкая  шелковая
лента. Что ж, слуги Ренальдо нисколько не уступали этой красотке.
   -  Его  императорское  величество  шлет  вам  поздравления,  господин,  -
объявила она с быстрым и легким поклоном, - и немедленно  приглашает  вас  в
свое августейшее общество.
   - Спасибо, -  пробормотал  Ренальдо,  питая  отвращение  к  необходимости
благодарить  кого-то,  тем  более  прислугу,  подозревая,  однако,  что  эта
соблазнительная молодая особа может оказывать на своего всемогущего  хозяина
тайное влияние.
   Тихим шепотом в крыло старого  Букингемского  дворца,  служившее  Филанте
резиденцией, сзывался штат для "особых услуг". Скрипя зубами Ренальдо  пошел
за молодой женщиной по  ковру  из  нежнейшей  травы,  окаймленному  изящными
прозрачными деревьями и украшенному  длинными  полосами  прекрасных  цветов.
Рядом гарцевали на волосатых козлиных ногах  сатиры  с  рогами  и  копытами,
вызванные теми же генетическими экспериментами, которые  породили  грифонов.
Дети с крылышками и молодые женщины - все обнаженные, украшенные лишь яркими
лентами - томно возлежали на постелях из лилий или  танцевали  с  такими  же
обнаженными юношами. Ренальдо внутренне рассмеялся - старик Филанте посвятил
слишком много времени работам Жана-Оноре Фрагонара   и  Пьеро  ди  Козимо  . Однако великолепие рококо  только  усиливало  в  Ренальдо
чувство чужого превосходства и  по  мере  приближения  к  трону  все  больше
отравляло графу жизнь.
   Перед ним, смешно развалившись на  изысканном,  обитом  красным  бархатом
ложе, Филанте неторопливо  отрывал  от  кисти  зеленые,  прохладные  на  вид
виноградины. Изборожденное морщинами и ужасными  синими  венами  нагое  тело
Филанте могло вызвать лишь отвращение -  по  крайней  мере  по  сравнению  с
другими  обитателями  "облака".  Сухопарый  старик  был  почти   лысым,   за
исключением грязновато-серых пучков волос над ушами и на самой макушке.  Его
лицо с длинным носом, обвисшими  щеками,  тяжелой  челюстью  и  застывшим  в
улыбке ртом походило на лицо идиота. Но если бы кто-то отважился заглянуть в
его близко посаженные серые  глазки,  то  обнаружил  бы,  что  они  светятся
коварством и умом.  Проворно  прикрывая  пурпурной  лентой  поросшую  седыми
волосами промежность, император протянул левую руку.
   - Можешь поцеловать  мое  кольцо,  Ренальдо,  -  провозгласил  он.  -  Мы
понимаем, что Крылатый Шут больше всего благоволил сегодня тебе.
   Проглатывая гордость (и комок в горле), Ренальдо опустился на  колени  на
верхней ступеньке беседки и поцеловал протянутое кольцо. Не без зависти граф
заметил в оправе огромный звездный огонь.  "Проклятый  Филанте!  -  мысленно
выругался Ренальдо. - Все-то у него непременно самое  большое  и  дорогое!".
Впрочем, поднимаясь, граф улыбнулся: звездный огонь "Юлий Цезарь" был все же
и крупнее, и красивее.
   - Ах, ваше величество, - замурлыкал Ренальдо, размышляя о том,  знает  ли
старый черт о том, что величайшая  драгоценность  найдена  и  выставлена  на
продажу, - какое наслаждение быть приглашенным в это святилище! Ваша доброта
ошеломляет меня.
   - Как всегда, Ренальдо, - добродушно улыбнувшись, заметил Филанте, - тебя
так и распирает от дерьма. Но нам это нравится, - добавил император,  -  так
что можешь подняться.
   -  Благодарю  вас,  ваша  светлость,  -  проворковал  Ренальдо,  отчаянно
подавляя внезапное желание расплющить костлявому старику не в  меру  длинный
нос.
   С ворчанием гость выпрямился, а затем занял неудобное место, предложенное
ему одним из сатиров - довольно смазливым малым, если бы не уродливые копыта
и козлиные ножки.
   -  Итак,  Ренальдо,  -  начал  император,  задумчиво  разглядывая   новую
виноградную гроздь, - на что потратишь свой злополучный выигрыш?
   Поведение Филанте наводило на мысли о чем-то  гораздо  большем,  чем  его
бесхитростный вопрос. Намеренно помолчав немного, Ренальдо нахмурился.
   - У меня почти не было времени, чтобы осмыслить победу, ваша светлость, -
уклончиво ответил он. - На ум приходит множество всего замечательного  -  и,
конечно, я преданно служу современному возрождению классической оперы.
   - Да, - небрежно бросил Филанте, - нам  хорошо  известна  твоя  любовь  к
опере, и мы хвалим тебя за это. От имени искусства Имперская Земля  в  долгу
перед твоими доблестными усилиями.
   - Я благодарен вашей светлости за похвалу, - осторожно ответил Ренальдо.
   Затевалось что-то другое и, насколько он мог судить,  весьма  далекое  от
недавней победы Крылатого Шута - да и самих состязаний.
   - Но, разумеется, Ренальдо, помимо оперы у тебя есть и другие интересы, -
продолжал Филанте. - Например, мы лично видели твою  великолепную  коллекцию
драгоценностей.
   Ренальдо благоразумно позволил императору вести односторонний разговор  в
избранном им русле.
   - Спасибо за комплимент, - снова уклончиво поблагодарил граф.
   - Это не комплимент, мой дорогой Ренальдо, - сказал Филанте,  разглядывая
руку. - Ты наверняка знаешь, что, если не считать этого  звездного  огня  на
нашем пальце, твоя коллекция богаче нашей.
   Спустя некоторое время он опять посмотрел на Ренальдо.
   - Думаем, ты слышал о том, будто вновь  всплыл  на  поверхность  звездный
огонь "Юлий Цезарь".
   Так вот оно что!.. Изображая святую невинность, Рональде удивленно поднял
брови.
   - Неужели  сам  звездный  огонь  "Юлий  Цезарь",  ваше  величество?  -  в
театральной манере выдохнул граф. - Где же он?
   - Нам это неизвестно, - ответил Филанте,  косясь  на  собеседника.  -  Мы
надеялись, что ты мог слышать...
   - Ах, это действительно была бы новость, - пробормотал Ренальдо ничего не
значащие слова, одновременно лихорадочно соображая.
   Если Филанте не лжет, Отто Гаспари в самом деле сдержал слово и предложил
"Юлия Цезаря" одному только графу Сокровище  переходило  к  нему!  Благодаря
проклятому пропавшему работорговцу в последующие  месяцы  Ренальдо  окажется
почти неплатежеспособен, но, видит  Бог,  он  все-таки  придавит  Филанте  к
земле. А такая возможность выпадает не всякому.
   - Похоже, ты  весь  ушел  в  думы,  Рональде,  -  заметил  Филанте  после
некоторого молчания и усмехнулся. - Наверное, "Юлий Цезарь" тревожит и  твое
воображение.
   - Еще бы, ваше величество, - согласился  Рональде.  -  О  владении  таким
сокровищем можно всю жизнь лишь мечтать.
   - Это правда. - Смерив Ренальдо взглядом, император  улыбнулся.  -  Тогда
пусть выиграет достойный.
   - Что выиграет, ваше величество?  -  спросил  Ренальдо  как  можно  более
безобидным тоном.
   - Состязание  за  право  владеть  "Юлием  Цезарем",  конечно,  -  пояснил
Филанте, изучая свои холеные ногти. - Мелкую ставку ты  и  рассматривать  не
станешь, так ведь?
   - Ставку против вас, ваше величество? - удивился Ренальдо,  чувствуя  еще
большую победу над костлявым простофилей, который никогда не бросал слов  на
ветер. Скорее всего  шпионам  императора  не  удалось  выследить  знаменитый
камень. Ренальдо долго  ждал  своего  триумфа,  а  также  вознаграждения  за
терпение и ос