ению кораблей вовсе не являлся  праздным.  Такие
сведения имели для него очень большое значение - так же, как и для всей  его
организации. Кобир управлял одной из наиболее действенных эскадр космических
пиратов, или - как предпочитал  выражаться  он  сам  -  флибустьеров.  Кобир
выбрал это занятие не от хорошей жизни, но за последние  пять  лет  драконьи
условия перемирия, навязанные Имперской Землей с помощью  Договора  Хоудака,
буквально вынудили капитана на этот шаг. Впрочем,  тот  факт,  что  наиболее
частыми мишенями Кобиру служили корабли  Имперской  Земли,  не  имел  к  его
политике  никакого  отношения.  Всегда  прагматичный,  он  нападал  лишь  на
корабли, наполненные самыми богатыми грузами. Поскольку же  Имперская  Земля
контролировала теперь почти всю торговлю Галактики, ее  корабли  сами  собой
оказывались жертвами Кобира. Таким образом он  обеспечивал  безбедную  жизнь
себе и зависящим от него людям.
   - Гм, - задумчиво произнес Кобир, все еще  изучая  таблицы,  когда  Шкода
вырулил для взлета на траву, - похоже, следующие несколько недель нам  будет
ради чего стараться.
   Командир кивнул самому себе.
   - В этом году, Шкода, мы были очень сдержанны - всего пять налетов.
   - Мы и впрямь проявили изрядную выдержку, капитан,  -  согласился  Шкода,
поднимая маленький корабль в воздух и настраивая управление на лучший  выход
на орбиту. - Пора делать следующий  налет.  В  следующем  месяце  во  многих
частях Галактики сложатся наилучшие возможности для инвестирования.
   Кобир согласно кивнул.
   - Я знаю, - сказал он. - Однако имей в виду, что одна  из  причин  нашего
успеха - это отсутствие жадности. Благодаря нашему  терпению  эти..,  э-э..,
невольные благодетели будут совсем не подготовлены к нашим визитам.
   Корабль пронесся мимо своего грузового "челнока", выглядевшего  таким  же
отшлифованным годами, как и он сам, на высоте  чуть  меньше  тридцати  миль.
Примерно шесть стандартных часов  спустя  четырнадцать  бета-вихревых  пушек
оказались в надежном месте, а старенький "KV72" вышел  с  орбиты  в  дальний
космос, взяв курс на Халиф, до которого было восемь дней пути.

30 ноября 2689 г., земное летосчисление
Колумбийский сектор
Нью-Вашингтон
Земля

   На Земле, в древнем Колумбийском секторе Нью-Вашингтона  Дэвид  Лотембер,
министр Адмиралтейства, отдыхал среди роскоши величественного Парламентского
Зала. Окруженный декорациями в стиле барокко -  приближались  рождественские
праздники, - Лотембер  пристально  разглядывал  публику,  которая  обсуждала
тонкости нового Всемирного Акта Империи.
   Высокий,  стройный,  "породистый"  мужчина,  само  воплощение   кадрового
законодателя,  Лотембер  обладал  внимательными,  глубоко  запавшими  карими
глазами, длинным патрицианским носом и узким гладковыбритым  лицом,  которое
безупречно дополняли тонкие губы  аристократа.  Во  всем  его  облике  -  от
изысканно причесанных красновато-коричневых волос  до  шикарного  костюма  -
сквозили спокойное достоинство, интеллигентность и любезность, залог  успеха
для представителя политического класса. Лотембер  носил  сшитый  по  фигуре,
немного расклешенный книзу серый сюртук с бархатными лацканами,  образующими
доходящую до талии букву "V". На левом лацкане сюртука красовался венчик  из
созданных ювелиром сосновых веточек, подчеркивавших принадлежность Лотембера
к скучающим членам Обновленной Имперской Церкви и Духовной  Власти,  которые
постоянно ратовали за соблюдение праздников. Под сюртуком виднелся выбранный
в  тон  костюму  узкий  двубортный  жилет,   почти   полностью   закрывающий
плиссированную  белую  сорочку,  накрахмаленный  широкий  воротник   которой
дополнял огромный галстук с золотой  булавкой  посередине.  Наряд  завершали
узкие серые брюки с отчетливыми стрелками,  застегивавшиеся  сбоку  гетры  и
кожаные туфли. Для своего возраста Лотембер прекрасно выглядел - и знал это.
   В самом ближайшем будущем  предстояло  вынести  на  голосование  Билль  о
правах - важный документ, касающийся очень многих.  Лотембер  гордился,  что
оставит потомкам этот документ. Он был дорог сердцам  избирателей,  особенно
толпам "полноправных" граждан, и потому заслуживал огромного внимания. Не то
чтобы избиратели  обладали  действительной  властью.  Просто  выборы  любого
уровня решали, какие члены политического класса  оказывались  на  службе,  а
какие - нет. Первые получали  больше  полномочий  и  могли  накопить  больше
богатства, чем их менее удачливые коллеги. Те проводили время между выборами
в достаточно выгодных занятиях вроде  лоббирования,  термин,  переводившийся
как "зарабатывание денег путем передачи денежных пожертвований  на  выборные
кампании" (а также из других менее тонких побуждений) должностным  лицам  во
имя интересов дела. Но независимо от того, как  комфортно  чувствовали  себя
оставшиеся без портфелей политики между выборами, такая жизнь  была  не  для
тех, кто привык  (или  хотел  бы  привыкнуть)  к  власти.  Поэтому  политика
являлась действительно серьезным занятием, особенно в  тех  редких  случаях,
когда привлекала к себе внимание общественности.
   К счастью, данный вопрос выходил далеко за  пределы  сферы  политиков  от
Флота (сама по себе ужасно серьезная игра,  связанная  с  огромными  личными
"дополнительными  гонорарами").  Интерес   Лотембера   заключался   лишь   в
ограждении собственной власти от возможных угроз.
   Столь высокий пост он занял совсем недавно, положив для достижения  этого
всю свою жизнь - выше оставался только пост премьер-министра.  Свою  карьеру
Лотембер  начал  во  время  войны  лейтенантом-куратором  над   клерками   в
министерстве  снабжения,  но  быстро  выслужился  благодаря   склонности   к
совершенно "левым" поставкам, которые принесли наибольшую пользу ему самому.
   К  концу  войны  адмирал  Дэвид  Лотембер  встал  поперек  дороги   более
влиятельным представителям имперской знати,  которые  проворно  вернулись  к
гражданской жизни и  возобновили  свою  обычную  деятельность  -  управление
огромными ресурсами, согласно своим титулам. Лотембер  продержался  довольно
долго, для того чтобы помочь им в этом,  а  затем  быстренько  "завернул"  в
политический класс, став государственным казначеем Большой Европы, и "сгреб"
достаточно ненаписанных долговых  расписок,  чтобы  потратить  больше  своих
конкурентов и выиграть выборы.
   Именно на этом  посту  ряд  тайных  переводов  средств  вызвал  одобрение
Ренальдо. С финансовой поддержкой графа бывший куратор  над  клерками  начал
свое последнее восхождение и на высокий пост министра Адмиралтейства  взошел
лишь в минувшем месяце. Лотембера все еще не покидало  чувство  возбуждения,
словно победа на выборах случилась только вчера. Тот факт, что он совершенно
не имел способностей, образования или опыта для подобной  работы,  не  играл
особой роли ни для Ренальдо, ни для самого Лотембера. Это кресло он  выиграл
благодаря умению вести закулисные игры, и,  если  не  развяжется  война  или
что-то вроде нее, требующее боеспособного Флота, это умение должно позволить
Лотемберу удержаться на своем посту целые годы.
   Довольно улыбнувшись, Лотембер погрузился  в  мягкие  подушки  кресла.  В
просторной полукруглой  комнате,  в  которой  он  восседал,  разодетые  люди
занимали подиум спикера, представляли короткие доклады  для  распространения
среди принимавших участие в голосовании масс, а затем горячо защищали пункты
своих речей от столь же пылких нападок со стороны других ораторов. Тот факт,
что "дебаты" не имели к настоящей деятельности  правительства  ни  малейшего
отношения,  никого  не  смущал.  И  хотя  избиратели  догадывались,  что  их
бюллетени решали лишь то, кто именно из политиков получит  портфели,  а  кто
будет зарабатывать на жизнь, торгуя влиянием, граждане терпеливо следили  за
каждой кампанией и отдавали свои голоса с ложной надеждой, характерной  лишь
для  людей  -  одновременно  самых  умных  и  самых  безмозглых  существ  во
Внутренней Галактике.
   Нынешняя докладчица, Дороти Поллард, симпатичная дама лет тридцати  пяти,
одетая в наряд с неуместно высоким воротником и огромными подплечниками, как
раз разглагольствовала о том, что, "по ее убеждению",  простым  полноправным
гражданам  следует  принимать  более  значительное  участие  в  деятельности
правительства. Лотембер  с  усмешкой  подумал  о  том,  что  очень  немногие
решились бы оспорить это перед прессой, хотя он - так же как и все остальные
здесь - отлично знал: выступающая не верит ни одному собственному слову.
   -  ..и  вот  защитникам  интеллектуальной  свободы  предложена  на  выбор
настоящая дилемма, - никак не умолкала ораторша. -  Они  должны  приписывать
эту  свободу,  эту  несовершенную  связь  прошлого  и   последующего   нашим
добровольным или вынужденным действиям. Они уже приняли решение...
   Несмотря на все  усилия  сосредоточиться,  мысли  Лотембера  уносились  к
рождественскому Дивертисменту Великих Рыцарей, который он собирался посетить
с избранной  группой  знати  и  высокопоставленных  членов  политического  и
административного классов. Прежде Лотембер всегда попадал на эти развлечения
для элиты  в  качестве  попрошайки;  на  этот  раз  он  будет  посвящен  как
полноправный  участник  пиршества.  Кроме  того,   хозяином   именно   этого
выпадающего на самую середину праздников Дивертисмента станет  Немил  Квинн,
славящийся, помимо всего прочего, подростками обоих полов, которые принимали
участие в его предыдущих развлечениях и состязаниях...
   Эти   приятные   размышления   были   неожиданно   прерваны    осторожным
прикосновением к руке  Лотембера.  С  раздражением  обернувшись,  он  увидел
старшего начальника снабжения Имперского Флота. Офицерам были хорошо знакомы
манера держаться прямо, безупречное поведение и пронзительный  взгляд  этого
человека, однако Лотембер так и не потрудился запомнить его имя.
   - Кто вы? - величественно спросил он, поднимая брови.
   - Лайл Дженнингс, господин министр. Начальник снабжения Имперского Флота,
- представился подошедший. - Когда вы вступили в должность,  меня  назначили
вашим личным помощником.
   - Да.., конечно, Дженнингс, - проворчал  Лотембер,  намеренно  переплетая
пальцы, чтобы избежать рукопожатия.
   Худое дело - поощрять  фамильярность  с  военными.  Особенно  с  теми,  у
которых хватало дерзости на разговоры. После войны  высший  состав  офицеров
быстро отправился на пенсию, но некоторые, разумеется, избежали  увольнения.
В целом Отдел Ревизионной Палаты проделал полезную работу, однако  во  время
празднований победы добиться совершенства  оказалось  невозможно.  Очевидно,
этот идиот с негнущейся спиной был среди тех, кому удалось забиться в щель.
   - И что же? - спросил Лотембер. - Вы хотите что-то сказать?
   - Господин министр, -  почтительно  прошептал  Дженнингс,  -  мне  велели
сообщить вам, что сегодня  утром  недалеко  от  Ноулона-31  в  секторе  Веги
космические пираты напали на межзвездный лайнер "Королева Анна".
   - Космические пираты? - раздраженно бросил Лотембер.  -  Напали  на  нашу
"Королеву Анну"?
   Он нахмурился. "Анна"  являлась  одним  из  новейших  и  самых  роскошных
экспресс-лайнеров - огромный космический  корабль,  способный  пересечь  всю
Галактику менее чем за пару недель.
   - Да, на саму "Королеву Анну", господин министр, - подтвердил  Дженнингс,
- напали пираты.
   - Я понял, понял, - скривившись, сказал Лотембер. - Но  какое  это  имеет
отношение  ко  мне?  В  Адмиралтействе  наверняка  есть  кто-то,  специально
назначенный, чтобы справляться с такими ситуациями и без приказов министра.
   - Адмирал Кендал, господин министр, - начал Дженнингс, - на всякий случай
уже выслал в сектор Веги истребительную флотилию.
   - Тогда зачем было меня беспокоить? - с  сарказмом  спросил  Лотембер.  -
Хотите, чтобы я возглавил погоню или еще что-нибудь в этом роде?
   - О нет, господин министр, - терпеливо ответил Дженнингс. - Но,  согласно
предписаниям, которые вы лично ввели после своего второго брифинга по  нашим
новым системам оружия, в случае, если не правомочное "иностранное" агентство
воспользуется передовой техникой, следует немедленно известить вас.
   - Понятно, - буркнул Лотембер, понемногу теряя недавнее ощущение  полного
довольства.
   Да, он припоминал тот  брифинг.  В  результате  исследовательской  работы
военного времени был разработан  целый  спектр  мощного  секретного  оружия,
которое начали выпускать лишь недавно. Лотембер плохо разбирался в  войне  и
еще меньше - в вооружениях, но какая-то система разрывного оружия - если  он
правильно запомнил,  бета-вихревая  -  привлекла  даже  утомленное  внимание
министра. Такими мощными и компактными оказались эти пушки, что с их помощью
размеры серьезных боевых  кораблей  могли  сократиться  до  размеров  легких
крейсеров. Даже неспециалист понимал, какие беды сулило это оружие, попав  в
чужие руки.
   - Значит,  пираты  овладели  кое-какой  техникой,  -  наконец  проговорил
Лотембер.
   - Да, господин министр, - ответил Дженнингс.
   - Ну и?
   - Вы имеете в виду оружие, господин министр?
   - Господи, что еще я могу иметь в виду? - презрительно рявкнул Лотембер.
   - Оно слишком секретное, чтобы упоминать о нем здесь, господин министр, -
сказал Дженнингс.
   Лотембер почувствовал, как его лицо краснеет от гнева.
   - А кто  дал  право  какому-то  офицеришке  подвергать  сомнению  желания
министра? - вспылил Лотембер.
   - Простите, господин  министр,  -  извинился  офицер,  набирая  в  легкие
побольше воздуха.
   - Можете продолжать...
   Дженнингс приблизил лицо к лицу Лотембера - довольно близко для  простого
чиновника.
   - Наши новые пушки "КГ  88-Е",  -  прошептал  он.  -  Адмирал  сэр  Томас
Крандалл как раз находился на борту лайнера  и  узнал  оружие  на  пиратском
корабле. Все бета-вихревое. Э-э, вы ведь помните  этот  термин  с  брифинга,
господин министр?
   - Разумеется, помню, - процедил Лотембер сквозь стиснутые зубы.
   Теперь он окончательно  разозлился.  Новое  оружие  уже  нашло  дорогу  в
криминальную сеть... "Что  за  коррупция,  ведь  она  абсолютно  везде!"  И,
конечно, раз речь идет об имуществе Флота,  все  это  может  выйти  министру
боком.
   Безразличным жестом отослав офицера, Лотембер подождал пятнадцать  минут,
чтобы принять невозмутимый вид,  а  затем  отправился  к  своим  офицерам  и
предупредил их, что каждый, кому приказано поймать пиратов - от самых высших
до нижних чинов, -  в  случае  неудачи  попадет  под  суд  и  на  улицу  как
"свободный" гражданин. Министр  только-только  занял  свое  кресло,  и  этот
случай представлял собой отличную возможность показать, что Дэвид Лотембер -
строгий сторонник дисциплины, который не потерпит осечек.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

КОРАБЛИ

1 декабря 2689 г., земное летосчисление
Манхэттенский сектор
Нью-Вашингтон
Земля

   Помпезные или скромненькие, станции метро по  всей  Галактике  пахли  для
Кэнби одинаково - не важно, служили ли они городским транспортным  средством
или соединяли через всю планету два мегацентра.  Как  правило,  в  подземках
пахло грязью - сладковатый аромат разлагавшейся органики  смешивался  там  с
обычным детритом.
   "Учитывая обстоятельства, все прошло совсем недурно", - задумчиво отметил
Кэнби, шагая за Ником Келлервандом и Питом Мендересом по  грязной  платформе
экспресса Неаполь - Нью-Вашингтон. Кресла все еще не остыли  от  путешествия
на высокой  скорости  сквозь  земную  мантию.  Когда  отъезжавшие  пассажиры
толпились  на  единственном  эскалаторе,  от  закопченных   кафельных   стен
отражались обрывки разговоров на десятке различных языков.
   - Совсем неплохо, учитывая положение, - проворчал Келлерванд. - Но  такие
рискованные затеи, как сейчас, тревожат меня, командир. Неаполь так и  кишел
копами в синих мундирах.
   Сильный  и  широкоплечий,  чернокожий  Келлерванд  происходил  из   Новой
Британии, одной из первых  звездных  систем,  заселенных  колонистами  после
открытия гиперсветовых туннелей.  Он  обладал  огромными  ножищами,  широким
носом, колючими черными волосами и прищуренными глазами стрелка  -  кем  он,
собственно, и являлся до  демобилизации.  Неизменно  аккуратный,  Келлерванд
служил одно время артиллеристом на шестом  корабле  Кэнби  и  подбил  восемь
вражеских судов.
   - А кроме них, там еще было полно копов, переодетых в  штатское,  которых
мы не  узнали,  -  добавил  Мендерес,  мужчина  с  розовым  открытым  лицом,
вьющимися рыжими волосами и зелеными глазами.
   Этот  весельчак,  бывший   командир   одного   из   кораблей   в   старом
Девятнадцатом, неизменно вызывал у всех только добрые дружеские чувства.
   - Но мы все-таки довели то, за что взялись, до конца, - с легкой усмешкой
напомнил Кэнби товарищам, когда они из душного  тепла  станции  окунулись  в
декабрьский холод Манхэттена. - Пятеро парней и девять  женщин  благополучно
отправились через половину Галактики в Мармарию. А без нас все  они  погибли
бы.
   Он покачал головой, увидев группу одетых  в  синие  мундиры  полицейских,
которые выстроились вдоль тротуара, открыто  изучая  выходивших  со  станции
людей.
   - Если Квинн не выиграет следующие выборы, куче народу придется  худо,  -
проговорил Кэнби уголком рта.
   - Ясно как день, что копам приказано отыскивать флотских, которые  видели
битву своими  глазами.  Достаточно  одного  косого  взгляда,  и  ты  уже  за
решеткой.
   - Прямой дорогой к виселице и  публичной  казни,  -  поддержал  командира
Келлерванд, когда все трое уже шагнули на улицу.  Обернувшись,  он  заглянул
Кэнби в глаза. - Рано или поздно до этих мерзавцев все равно дойдет, чем  мы
занимаемся, командир. Тогда они состряпают обвинения уже против нас - и  кто
будет спасать наши шкуры?
   - Может быть, никто, - ответил Кэнби, глядя в глаза бывшего артиллериста.
- Но речь идет совсем не о наших шкурах. Дело в том, что мы  спасаем  людей,
которые не заслуживают смерти. Если тебя пугает риск, тогда с Легионом  пора
завязывать. Массе людей нужно  помочь  выбраться  отсюда,  и  мы  не  вправе
позволить себе оглядываться через плечо. Разве не так, дружище?
   - Все так, - нехотя согласился Келлерванд. - Пожалуй, верно, командир.
   - Значит, остаешься с нами, Ник?  -  спросил  Кэнби,  задерживаясь  возле
входа в подземку. Келлерванд на секунду задумался.
   - Конечно, остаюсь, командир, - подтвердил он. - Надо  же  мне  время  от
времени выпускать пар.
   - Нам всем это нужно, - заверил его Кэнби и перевел взгляд на Мендереса:
   - Как ты, Пит? Мендерес кивнул.
   - Все в порядке, командир. Но, ей-богу, я отлично понимаю  Ника.  По  мне
легче  схватиться  с  целой  эскадрой  кирскианских  "388",   чем   пытаться
перехитрить копов. Нет ничего хуже фанатиков от власти, особенно  когда  они
считают, будто за ними нечто вроде Священного Писания.
   Кэнби понимающе кивнул.
   - Потерпите, ребята, - попросил он. - Может, нам  удастся  помочь  Немилу
Квинну выиграть выборы. Тогда будет гораздо легче.
   - Если он еще будет баллотироваться, - заметил Мендерес, а затем  хлопнул
Кэнби по плечу и добавил:
   - Мне надо успеть на поезд, командир. Я с тобой.., да  мы  все  с  тобой.
Если бы ты не  собрал  нас  вместе,  это  пришлось  бы  сделать  кому-нибудь
другому. Не можем же мы спокойно  позволить  этим  сволочам  измываться  над
нами.
   - Спасибо, ребята, - крикнул Кэнби им вслед. Едва он ступил  на  тротуар,
как из входа в  метро  прозвенел  сигнал  тревоги.  Одновременно  потускнели
замызганные фонари над лестницей, а потом снова медленно включились.
   Вскоре из выхода в метро вылетели три женщины.
   - Проклятая подземка, - крикнула одна из них, разминаясь с Кэнби. - Какой
дурак поверит в перебои с энергией?
   - Никто не  поверит,  -  отозвалась  другая.  -  Просто  эти  заразы  так
развлекаются!
   Со смехом бросившись к обочине тротуара,  все  три  подняли  и  без  того
короткие юбки и закричали