Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Научная фантастика
      Бенилов Евгений. Тысяча девятьсот восемьдесят пятый -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  -
!... Эрик замер. С шипением, дракон вздохнул, слепо посмотрел по сторонам и пополз дальше ... чуть быстрее ... еще быстрее ... еще быстрее ... Ноги чудовища ритмически ударяли в истоптанную землю: так-так-так ... так-так-так ... так-так-так ... быстрее и тише ... быстрее и тише ... еще быстрее и еще тише. "Пошли!" -- сказал до жути обыкновенный голос, когда эхо драконьего топота затихло вдали, и дернул Эрика за руку. Спотыкаясь, тот стал боком передвигаться по карнизу вправо. Постепенно становилось светлее. Непривычно свободная левая ладонь неуклюже хваталась за стену. Наконец он оказался в гулком объемном пространстве, залитом ярким светом и ограниченном снизу плоской гладкой поверхностью. "Ну все, теперь разбирайся сам!... -- фыркнул в ухо до жути обыкновенный голос, -- Я пошел!" Не находя более опоры, правая ладонь Эрика беспомощно заметалась в воздухе. Окружавший его яркий свет вдруг стал еще ярче ... еще ярче ... несперпимо ярким!... и вдруг, перейдя в свою противоположность, стал темнотой. Очнулся Эрик с ощущением изменившегося пространства и прошедшего времени. Так-так-так ... так-так-так ... -- стучали колеса поезда, -- так-так-так ... так-так-так ... "Вы сходите, молодой человек?" -- донеслось откуда-то издалека. У-у-у ... у-у-у ... -- завывал обтекавший поезд воздух. (Эрик стоял, погрузившись в смесь желтого света с темнотой, слушая окружавшие его шумы, держась рукой за холодную железную стойку.) "Вы сходите или нет? -- просочилось сквозь стук колес, -- Давайте, мы с вами поменяемся местами ..." Независимо от своей воли, Эрик оказался вовлечен в странно-стесненные медленные перемещения ... А-а, это он едет в вагоне метро!... Кругом тряслось и корчилось многотелое многоголовое сверхсущество, состоявшее из стиснутых до взаимного проникновения людей. "Мне тоже сходить, товарищ. -- вмешался женский голос, -- Давайте, и я с вами поменяюсь." Эрик отдрейфовал куда-то в сторону и прислонился лбом к вечной, как коммунизм, надписи "Не прислоняться, двери открываются автоматически" ... прохладное стекло приятно холодило кожу. Позади окна медленно плыли бронзовые буквы: К... р... а... с... н... о... пресненская. Поезд заскрипел тормозами и встал. Двери вагонов зашипели и отворились. Куда Эрик едет?... Почему после того, как он заснул на станции Площадь Свердлова, в цепочке его воспоминаний зияет черный гулкий провал? Кто его разбудил утром?... Он зажмурился и помассировал виски ... нет, память была пуста, как заброшенный колодец. "Осторожно, двери закрываются. -- четко выговаривая слова, сказала механическая женщина, -- Следующая станция -- Белорусская." Эрик вдруг вспомнил темный широкий проход, пронизанный лучами фонарей ... что это?... отголоски вчерашнего путешествия по канализации?... Он почувствовал неясную тревогу -- в темном проходе произошло что-то важное. "Господи! -- посетовал справа от Эрика солидный мужчина средних лет, -- Ведь десять часов уже, а все час пик!" "А я тебе говорю, что Куролесников негодяй и подлец!..." -- убеждала тощая мужеподобная брюнетка слева от Эрика свою подругу -- полную женственную блондинку. "Станция Белорусская, -- вмешалась механическая женщина холодным до фригидности голосом, -- переход на Горьковско-Замоскворецкую линию." Тесемки ушанки Эрика болтались, развязанные, под подбородком ... а ведь он, помнится, завязал их мертвым узлом ... Почему в его памяти, как рыбья кость, застряло странное слово "молоточник"?... Он сунул руку во внутренний карман -- пистолет, глушитель и бумажник оказались на месте. Пол в широком темном проходе был мраморным, как в метро ... может, это и было метро?... Почему его дубленка стала такой грязной?... "Осторожно, двери закрываются. -- объявила механическая женщина, -- Следующая станция -- Новослободская." Многотелое многоголовое сверхсущество с нечеловеческой силой съежилось в отчаянном усилии вместиться в замкнутое пространство поезда. Обрывки воспоминаний заметались в голове Эрика, как раненые птицы. Слепые бельма выключенных телевизоров немигающе уставились на него из-под потолка вагона. Эрик почувствовал, что его сознание меркнет, но не испугался -- ибо знал, что его тело развило способность к самостоятельному существованию. Он вернулся в свое тело, когда то шло куда-то по улице. Мела метель -- настолько густая, что было почти темно. Тело дошагало до угла, повернуло налево, пересекло улицу и вошло в какой-то двор -- четко и целеустремленно, будто имея перед собой ясно поставленную задачу. Что оно собирается делать? Осторожно оглядываясь, тело выбралось через какую-то калитку в узкий переулок и оказалось перед высоченным бетонным забором с колючей проволокой наверху. "Что это?... -- удивился Эрик, -- Похоже на тюрьму." Из расположенного рядом подъезда выползла крошечная оборванная старушонка и, сгибаясь под ударами вьюги и бременем лет, поковыляла по тротуару. Из-под ворот заброшенного гаража выскочила мутантная кошка-летяга, повела шальными желтыми очами, взлетела по забору, перемахнула через колючую проволоку и исчезла на той стороне. Эрик проследил взглядом ее траекторию и остолбенел -- заполняя весь горизонт, за забором высилась башня Лефортовской тюрьмы. Зачем его сюда принесло?!... Он перехватил бразды правления своим телом, резко повернулся и пошел в обратном направлении. Когда тело и сознание Эрика соединились в следующий раз, он выходил из метро на станции Арбатская. Он прошел мимо кинотеатра "Художественный", пересек Бульварное Кольцо и углубился в лабиринт арбатских переулков. Некоторое время он блуждал без цели и направления ... и, наконец, обнаружил себя в центре какого-то двора, созерцающим странный -- круглый, как колонна, -- дом. Эрик дернул входную дверь -- та распахнулась. Преодолевая непонятно откуда взявшийся неимоверно сильный ветер, Эрик поднялся по винтовой лестнице на крышу -- круглую площадку радиусом метров десять. Там стоял одетый в черную каракулевую шубу старик. "Хотите, я почитаю вам стихи?" -- спросил старик, потирая изборожденный морщинами лоб. Тут-то Эрик и понял, что старик является галлюцинацией -- скорее всего, безвредной ... так что можно расслабиться и отдаться поэзии! (И словно в доказательство его умозаключения тучи на небе превратились в гроздья голубой ваты, а падавший из них снег -- в лепестки роз.) "С удовольствием!" -- ответил Эрик и отошел в сторонку, чтобы не мешать. Прочитанное стариком стихотворение Вечер. Пустынные коридоры. Одиночество. Близкие и родные рассеяны по земному шару. Сорок прожитых лет висят за плечом бесполезным сроком. Глухая боль в сердце и непривычное отсутствие мыслей. Боль в сердце -- из-за нанесенных мне и нанесенных мною ран и разочарований. Отсутствие мыслей -- неиспытанное доселе чувство -- льется на разлинованную бумагу. За окном комнаты -- смех ... Господи, почему я здесь никому не нужен? Господи, почему туда, где я нужен, я никак не могу добраться? Господи, почему тех, кто мне нужен, никогда не бывает рядом? Когда-нибудь, в один из таких вечеров, я закончу все разом. Что я несу ... у меня не поднимется рука сделать такую глупость! У меня слишком много аппетита и интереса к жизни! (А изнутри кто-то неприятным голосом возражает: "Аппетит и интерес к жизни?... Побойся Бога! Раньше -- может быть, но только не сегодня. Сейчас ты ощущаешь лишь тоску и щемящую боль в сердце.") Ну и что?... Я знаю точно -- боль и тоска отступят! Они скоро снимут свои ледяные ладони с моего тела. (А изнутри кто-то неприятным голосом возражает: "Так-то так, но ведь с каждым годом боль становится все острее! А приступы тоски одолевают тебя все чаще и длятся все дольше! И когда-нибудь, в один из таких вечеров ...") Ерунда! Отнять собственную жизнь у меня просто не хватит духа ... Как бы ни было больно, полное забвение еще страшнее! ("Подожди, скоро боль пересилит трусость ... такое уже случалось. Не ты будешь первым и не ты -- последним!") Господи, надо же так расклеиться (говорю я себе), даже слеза прошибла ... Да полно себя жалеть -- завтра будет новое утро! Завтра появятся новые люди и новые впечатления. Завтра придет письмо от кого-нибудь, кто меня любит. Я закрываю глаза и расслабляю мысли, а потом повторяю про себя раз за разом -- новые люди и новые впечатления, ощущение чего-то достигнутого. И главная цель в жизни: защитить тех, кого любишь, от враждебного мира. (А изнутри кто-то неприятным голосом возражает: "Мир сильней тебя -- защитить никого не удастся. И когда-нибудь, в один из таких вечеров ...") Старик закончил стихотворение и поклонился. "У меня есть вопрос. -- шагнул вперед Эрик, -- Когда написано это стихотворение и от чьего лица?" Тучи на небе вернулись к своему естественному состоянию, а лепестки роз опять стали снежинками. "На прошлой неделе. -- лаконично отвечал старик, -- От моего." "Я не хочу показаться невежливым, -- удивился Эрик, -- но 'Сорок лет', упомянутые в стихотворении, никак не могут быть вашим возрастом." Несколько долгих секунд царило неловкое молчание, потом старик разлепил свои тусклые и морщинистые, но невидимые под респиратором, губы: "Н-да ... -- он, очевидно, был смущен из-за вскрывшегося обмана, -- В таком случае, молодой человек, стихотворение написано от вашего лица!" "Этого тоже не может быть. -- не согласился Эрик, -- Во-первых, мне не сорок, а только тридцать, лет. Во-вторых, у меня нет родных. И в-третьих, все мои близкие живут в Москве -- а вовсе не 'рассеяны по земному шару'! -- он помолчал, а потом добавил, -- Кстати, их всего трое ... так что слово 'рассеяны' в любом случае является преувеличением ..." "На вас не угодишь, молодой человек ... -- несколько раздраженно заметил старик, -- Может, вы просто не любите и не понимаете поэзии?" Эрик заколебался ... его придирчивость действительно могла быть обусловлена неприятием всего жанра, а вовсе не низким качеством данного его образца. "Если вы предпочитаете прозу, -- продолжал старик, -- я могу прочитать вам рассказ или сказку ... -- он на мгновение закатил глаза, видимо, выбирая подходящее прозаическое произведение, -- ... скажем, легенду о бездетной чете колибри ... хотите?" "Э-э ... -- промямлил Эрик, не желая оскорбить пожилого человека, -- ... я, вообще-то ..." "Это очень красивая, очень старинная и очень редкая легенда! -- торопливо заговорил старик, -- Давым-давно на берегу безграничного океана жила молодая чета колибри. Они очень любили друг друга и были счастливы во всех отношениях, за исключением одного: у них никак не заводились птенцы. Как-то раз, в одно прекрасное росистое утро самка колибри нашла на песчаном берегу океана крупную жемчужину и отнесла ее в гнездо. Она хотела, чтоб ее возлюбленный полюбовался находкой, но тот улетел собирать нектар цветов. Сидя на краю гнезда, самка созерцала блестевшую в лучах утреннего солнца жемчужину ... С окена дул легкий бриз, воздух был напоен ароматами тропических растений. Вокруг шелестели пальмы, светло-голубое тропическое небо покрывало мир ласковым шатром. 'Смотри, дорогой, -- шутливо прощебетала самка, когда ее возлюбленный вернулся в гнездо, -- Я наконец снесла яйцо!'; 'О как я рад, как безмерно счастлив!' -- воскликнул самец ..." "Погодите! -- вскричал Эрик, -- Я, кажется, слышал эту легенду раньше ... -- он на мгновение задумался, -- Точно слышал! Я знаю, что случится потом: когда обман самки вскроется, самец в ярости покинет ее и поклянется страшной клятвой, что никогда не вернется назад. Через три дня несчастная самка умрет от одиночества и несчастной любви, а жемчужина почему-то превратится в необыкновенно ядовитый минерал." "Странно ... -- пролепетал красный от стыда старик, -- Я уверяю вас, молодой человек, это очень старинная и очень редкая ..." "Я вспомнил! -- перебил Эрик, -- Мы проходили вашу легенду в школе ... и не легенда это, кстати, а рассказ какого-то современного писателя ... я даже помню название: 'Камень'!" Не ввязываясь в дальнейшие споры, старик исчез. Эрик оказался стоящим перед дверью странного круглого здания. При ближайшем рассмотрении дверь оказалась забита крест-накрест досками. Четко, как гвардеец, Эрик повернулся кругом и пошел прочь. Когда он очнулся в следующий раз, было уже темно. Метель кончилась -- что и позволило Эрику сразу же заметить произошедшее в его отсутствие изменение. А именно: все предметы, за исключением людей и их одежды, стали почему-то зеркально отражающими! Он ясно видел вереницу своих отражений на стене ближайшего дома, на тротуаре, на кузове проезжавшего мимо грузовика ... На эти, так сказать, первичные образы накладывались вторичные -- к примеру, отражение тротуарного отражения в стене дома и наоборот. И так далее -- третичные образы, четверичные ... Эрик поднял голову и увидал вогнутый зеркальный купол, накрывавший город сверху. Господи, кто все это сделал и зачем?!... Он на мгновение провалился в черное забытье ... и тут же вернулся в себя, зная ответ на свой вопрос -- будто нырнул на дно океана за жемчужиной всеобщего знания. Ответ поражал простотой: за гражданами зеркального мира легче следить! Эрик рассмеялся, радуясь собственной догадливости: действительно, если коэффициент отражения зеркальных поверхностей близок к единице, то многократно отраженные лучи могут распространяться от объекта на очень далекие расстояния. А раз так, то за человеком можно проследить по цепочке его отражений! Обучи кэпэгэшников разбираться в перепутавшихся образах многих людей -- и пусть себе следят за подозреваемыми, не выходя из кабинетов! Да чего там кэпэгэшники ... такую работу может выполнить и ЭВМ!! Эрик присел на корточки и попытался сцарапать зеркальные слой с тротуара, однако серебристая субстанция держалась крепко. Проходившая мимо девица шарахнулась в сторону, испуганно оглянулась и ускорила шаг. Стой!... а если подозреваемый зайдет в закрытую со всех сторон комнату?!... Несколько секунд Эрик лихорадочно размышлял, а потом догадался: наверняка, это запрещено Уголовным кодексом СЕКР!!... В каждом помещении по закону должно быть отверстие -- окно или незакрывающийся дверной проем ... более того, стены комнат по закону не должны образовывать геометрически правильных фигур -- чтобы траектории отражений не замыкались, а заполняли доступное пространство всюду-плотной массой взаимно-пересекающихся расходящихся лучей! Эрик восхитился хитроумием и математической изобретательностью КПГ ... зря говорят, что они все идиоты!... И тут же ему стало страшно -- ибо день и ночь, что бы он ни делал и где бы ни находился, недреманно-всевидящее око КПГ следило за ним! Он почувствовал себя муравьем, мечущимся под объективом микроскопа ... однако виду решил не подавать. Он выпрямился, расправил плечи и гордо выпятил подбородок, показывая следившему за ним по цепочке изображений кэпэгэшнику (а может быть, компьютеру), что догадывается об их подлых приемах, однако нисколечко не боится. Когда Эрик вернулся в себя в следующий раз, поверхности предметов уже перестали отражать ... КПГ почему-то отказался от этого трюка. А может, зеркальный мир -- так же, как и старик на крыше круглого дома, -- был галлюцинацией?... Сознание Эрика раздвоилось: он, вроде бы, понимал, что с восприятием действительности у него что-то не в порядке, но все же не мог удержаться от нелепых, а зачастую и опасных, выходок. К примеру, сейчас ему взбрело в голову, что нужно во что бы ни стало разыскать ту, изданную до 85-го года книгу, из-за которой разгорелся весь этот сыр-бор. С одной стороны, оставлять книгу под ковриком своей бывшей соседки было действительно нехорошо -- бедная женщина могла попасть из-за этого в беду. С другой стороны, его арест при попытке достать крамольную книгу ничем Вике Марковой не поможет ... скорее наоборот! Несколько минут он размышлял, как должен поступить в такой ситуации смелый и порядочный, но в меру благоразумный, человек ... и пришел к выводу, что на месте разберется. Эрик огляделся: он стоял у метро Новослободская -- всего лишь в пятнадцати минутах ходьбы до его бывшего дома ... Это был знак свыше! -- он торопливо пересек Каляевскую и пошел по направлению к Маяковке. Ветер и метель стихли, толпы народа на темных улицах поредели. В магазинах кишели самые неорганизованные и самые хладнокровные граждане, отложившие новогодние покупки до последней минуты. Эрик пересек Четвертую Тверскую-Ямскую, прокрался в темную арку дома номер 13 и осторожно заглянул за угол. Вход в его бывший подъезд и стоявшую рядом скамейку заливал яркий свет. Ничего не происходило. Чувство опасности кололо в виски Эрика острыми блестящими иглами: впереди ждало что-то неопределенно-угрожающее. Он закрыл глаза, пытаясь просчитать, где кэпэгэшники могли устроить на него засаду ... однако мысли растекались, оставляя лишь смутное ощущение угрозы ... угрозы, связанной с его бывшей квартирой. (Господи!... что у него с головой?! Почему он потерял способность концентрироваться?...) Эрик подсунул пальцы под очки и помассировал веки, потом тщательно осмотрел двор -- но никого не обнаружил ... то ли наблюдение было снято, то ли следившие за подъездом топтуны не захотели утруждаться в новогодний вечер. Оставалась лифтерша -- увидав Эрика, старая карга могла стукнуть в милицию. И как совпало: стоило Эрику подумать о лифтерше, как дверь подъезда отворилась и укутанная до глаз старушечья фигура заковыляла в сторону входа в домуправление ... старуха пошла в туалет! А, может, перехватить стаканчик чайку!... Или посудачить со своей лучшей подругой из третьего подъезда!!... Она даже не заперла за собой дверь!!!... Последнее обстоятельство окончательно развеяло сомнения Эрика в целесообразности задуманной операции -- он выбрался из укрытия и быстрым шагом направился к заветной двери. Чувствуя себя уязвимым, как боец под перекрестным огнем, он пересек двор и вошел в подъезд. Лифт стоял внизу -- он осторожно закрыл дверь, нажал на кнопку возьмого этажа и сдвинул респиратор под подбородок. На стене кабины висел последний антиникотинный шедевр старика Бромберга: Куренье -- вред, табак -- отрава! Доводит он до ПРЕСТУПЛЕНЬЯ! Все сигареты, даже "Ява", Должны считаться НАКАЗАНЬЕМ. Эрик усмехнулся очевидному плагиату, вышел из кабины и, не закрывая двери, неслышными шагами подошел к викиной квартире. Трясущейся рукой он приподнял край коврика и увидал завернутую в газету книгу -- в точности, как он оставил. Где-то наверху раздался звук открывающейся двери и детский смех. Сердце Эрика колотилось в груди, как самый большой, самый гулкий барабан оркестра. Лампочка под потолком лестничной площадки бросала тусклый луч на свежевыцарапанное слово "хуй" на свежевыкрашенной в нежно-салатовый цвет стене. За дверью викиных соседей звучал ушераздирающий визг модного ансамбля со странным названием "Московские Сорочки" (ходил слух, что они начинали с рекламы мужских рубашек). Эрик засунул сверток с книгой в карман дубленки и направился к лифту. Потом остановился ... какая-то подспудная, неосознанная мысль не разрешала ему уйти. Что-то он здесь оставил ... что-то, за чем всегда хотел вернуться ... Кот!... Он забыл про Кота!... Ни секунды не сомневаясь в необходимости предстоящего действия, Эрик беззвучно закрыл дверь лифта и на цыпочках спустился на два этажа. Отовсюду, как во сне, раздавались угрожающие шумы и

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору