Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Научная фантастика
      Бенилов Евгений. Тысяча девятьсот восемьдесят пятый -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  -
к поднес чашку к лицу и с удовольствие вдохнул аромат натурального грузинского чая, купленного им для совместных чаепитий пару недель назад по счастливому случаю. "Конечно правда! -- опять влез Мишка, -- Недаром Кот со Светкой на ножах. Помнишь, как он ей колготки разодрал на эрькином дне рождения?" Эрик отрезал кусок лялькиного пирога и положил себе на блюдце. "Бедный! -- пожалела Лялька, -- Ты лучше ко мне приходи, я тебя по старой дружбе всегда обслужу." Откинувшись на спинку кресла, Эрик осторожно поставил чашку с чаем и блюдце с пирогом на подлокотник и расслабился. "И не мечтай -- у него на тебя не встанет. -- не унимался Мишка, -- У него только на блондинок и котов, а больше ни на кого." "Ты за меня не переживай. -- вставил, наконец, слово Эрик, -- Ты, Мишка, лучше вспомни когда у тебя в последний раз стояло -- до того, как Романов-старший в кому впал или после?" "Да ты что, Эрька! -- всплеснула руками Лялька, -- Бабошин в этом смысле всем нам пример! Полная солидарность с вождем: раз Григорий Васильевич трахаться не может, так и никому нельзя." "Хорошо с друзьями!" -- подумал Эрик, расстегивая верхнюю пуговицу рубашки. "Ладно, зубоскалы, -- уязвленный предательством союзницы, Мишка кардинально изменил течение разговора, -- а вот кто помнит, за сколько лет до официального наступления развитого коммунизма у Григория Васильевича случился второй аппоплексический удар?" Вызов был брошен, и Эрик стал вычислять. "Опять ерундой заниматься будете?..." -- разочарованно протянула Лялька, не любившая этой игры. "Тебе, беспамятная женщина, нас, высокоумных джигитов не понять! Ты диссертацию -- и ту только год назад защитила. -- высокомерно отвечал Мишка, -- Так что помолчи, смертная, пока уважаемый Эрик ибн Кирилл Иванов-задэ размышляет над заданным ему ..." "За четыре. -- перебил Эрик, закончив вычисления, -- А на каком году Пятилетки Количества день расстрела отступника Горбачева объявили выходным?" "Ха-ха-ха! -- презрительно рассмеялся Мишка, -- Элементарно, Ватсон, -- на третьем." Бабошин закатил глаза к потолку и зашевелил губами, придумывая следующий вопрос. "Дурак ты Мишка! -- по тому, как у Ляльки опустились уголки рта, было видно, что она обидилась на 'беспамятную женщину', -- Эти сволочи специально каждый год 85-ым сделали, чтобы у нас чувство времени отшибить, а такие дураки, как ты, им только на руку играют!" "Ты чего, мать?... -- опешил Бабошин, -- Мы ж, наоборот, точки отсчета восстанавливаем ..." "Ты этими играми дурацкими только больше себя запутываешь ... и хамишь еще при этом!" -- Лялька встала, отошла к окну и отвернулась. "Так вот ты чего на меня взъелась! -- наконец дошло до Мишки, -- Да я ж просто так, не со зла ... -- он встал, положил Ляльке руку на плечо и проникновенно сказал, -- Прости, Лялечка, Мишку Бабошина, дурака глупого." Против своей воли, Лялька рассмеялась. "Хорошо с друзьями!" -- подумал Эрик, отпивая глоток чая. "Ладно, прощаю ... -- сказала Лялька великодушным голосом, поворачиваясь к Мишке передом, а к окну задом, -- Прощаю, ежели на Новый Год у Вишневецких ты со мной три раза оттанцуешь." -- на ее длинных ресницах все еще блестели алмазики слезинок. "Хоть четыре раза, матушка! -- запричитал Мишка, лобызая лялькины ручки, -- Хоть пять раз!... Всю жизнь с тобой, родная, танцевать буду!" "Так тебе и позволит твоя Варвара со мной всю жизнь танцевать ... -- поджала губы Лялька, почему-то звавшая Тоню Бабошину Варварой, -- Она меня скорее уда..." "Тихо!" -- перебил Эрик, подняв палец. Все трое замерли -- Мишка и Лялька у окна, Эрик -- в кресле. Бух-х ... бух-х ... бух-х ... Скрипя расхлябанными половицами, тяжелые шаги приближались к мишкиной клетушке ... потом заскрипела дверь, и на пороге возникла могучая фигура д.ф.-м.н. Попова З.С. "Миша, -- сказал д.ф.-м.н. глубоким басом, игнорируя Эрика и Ляльку, -- когда закончишь расчет по теме X-33, зайди ко мне." Как всегда в присутствии Попова, Эрику захотелось уйти. "Здрасьте, Зосима Сергеич!" -- вылезла неустрашимая Лялька; "Здравствуйте, Алла. -- соизволил, наконец, Попов, -- Добрый день, Эрик Кириллович." "И как вы такую фигуру блюдете, Зосима Сергеич!" -- засюсюкала Лялька невыносимо фальшивым голосом. Эрик помертвел в ожидании неминуемого скандала, но Попов лишь приятно улыбнулся и вышел из комнаты. Бух-х ... бух-х ... бух-х ... -- шаги командора проследовали до двери поповского кабинета, хлопнула дверь, и все затихло. "Ну ты даешь, Макаронова!" -- завистливо протянул Мишка, боявшийся Попова до дрожи в коленках. "Учись, пока я жива, Бабошин!" -- гордо сказала Лялька. "С чужим начальником каждый может. -- скептически заметил Эрик, -- Ты попробуй так со своим членмудом!" (Макароновский начальник член-корр. Узбекской Академии Наук Муддинов считал женщин существами глупее лягушки.) "И попробую! -- выпятила обильную грудь Лялька, -- Он м.н.с. Макаронову надолго запомнит!" Эрик выразил сомнение неуловимым движением бровей. "Ладно, ребята, -- трусливо залебезил Мишка, -- давайте поработаем чутка ... а то Попов опять вонять будет." "Салага ... -- презрительно процедила Лялька, -- Пошли, Эрька, пока Бабошин от страха в штаны не наложил!" Они вышли в коридор и направились в сторону лифта. Позади раздался лязг запираемого замка. "Слушай, Эрька, а ты большим человеком стал -- Попов тебя уже по имени-отчеству величает! -- цокая каблуками, Лялька забежала вперед, чтоб не отставать, -- Докторскую когда защищать будешь?" "Какую докторскую? -- удивился Эрик, -- У меня ж мать -- враг людей ... да еще голландка впридачу." На лице у Ляльки появилось расстроенное выражение: "Сволочная страна ..." -- начала она, но осеклась (они вышли из коридора в фойе буфета, где все еще сидел народ). Лифт находился рядом. "Ладно, Эрька, я пешком пойду. -- она заботливо поправила воротник его пиджака, -- На политсеминаре увидимся." Лялька повернулась на каблуках и поцокала в сторону лестницы. Эрик застегнул верхнюю пуговицу рубашки, дождался лифта и поднялся на четвертый этаж. Когда он вошел в свою комнату, громкая беседа внезапно оборвалась -- Эрик молча прошел мимо глядящих в сторону коллег, сел за свой стол и придвинул черновики с вычислениями. Он нашел последнюю страницу, подправил хвостик у гаммы в одной из формул, подумал немного и написал следующее уравнение -- вытекавшее из предыдущего, но с преобразованной правой частью. За спиной раздавалось неясное бормотание -- судя по тому, что говорили шепотом, -- говорили о нем. Придумав, как записать левую часть уравнения в более компактной форме, Эрик стал прикидывать, куда поместить очередную формулу: в центре строчки или ближе к левому краю. "... опять на сорок минут опоздал!" -- донесся до него свистящий шепот среднего научного сотрудника Иннокентия Сергеева. "А на позапрошлом субботнике они с этой лахудрой Макароновой не работали не фига, только лясы точили ..." -- отозвался сексуальный шепот Марины Погосян. Начиная с третьего уравнения, Эрик, как всегда, увлекся и перестал замечать окружавшую его среду. Очнулся он от звонка на политсеминар. Журчавшая позади дружеская беседа постепенно иссякла, заменившись шарканьем ног и хлопаньем двери. Эрик дождался заключительного хлопка, прихватил с собой последний лист вычислений и вышел из комнаты. Через три минуты -- одновременно со вторым звонком -- он вошел в Малый Актовый Зал и сел на свободный стул рядом с Лялькой Макароновой. Как всегда в конце рабочего дня, лялькина прическа пришла в смятение и фонтанировала во все стороны курчавыми коричневыми струями. "Где Бабошин?" -- тихо спросил Эрик; "Сачкует." -- прошептала Лялька, распространяя слабый запах духов. "Кхе! Кхе! -- залаял сидевший на сцене за отдельным столом комсомольской секретарь института (и, по совместительству, почетный председатель совета молодых ученых) Пьер Костоглодов, -- Открываю последнее в ентом году заседание политсеминара. В повестке дня три доклада. Сперва Рябинович из биолугикческого сехтору сообщит на тему ... -- Костоглодов порылся в бумагах на своем столе, -- 'Великая победа Григория Васильича Романова в 1985-ом году и ее влияние на ход мировой истории'." Рябинович -- гладкий до скользкости молодой человек с выражавшим, что потребуется, лицом -- вскочил с места и проследовал к кафедре. "Давай, Моисей ... -- поощрил Костоглодов, откидываясь на спинку стула, -- Десять минут тебе даю на все-про-все." "Много лет назад, осенью 1985-го года, -- затараторил докладчик, поглядывая в заготовленую бумажку, -- умер доблестный продолжатель дела Ленина, Сталина и Брежнева Константин Устинович Черненко. Смутное время стучалось в двери нашей Родины. Стройные ряды брежневских бойцов поредели, и даже в высшие эшелоны партии проникли ревизионисты и отступники ..." -- по лицу Рябиновича пробежала горестная тень. Эрик скосил глаза на лист с вычислениями, лежавший на коленях, и стал решать последнее по счету уравнение в уме. "... И все же здравый смысл возобладал: с преимуществом в один голос Политбюро выбрало товарища Романова, а не ренегата Горбачева!..." Поразмыслив, Эрик понял, что комплексная добавка к частоте к желаемому результату не приведет. "... Следующей вехой в борьбе с ревизионистами был арест горбачевского подпевалы Яковлева ..." -- жужжал Рябинович. Преобразование Фурье даже не стоило пробовать. "... И в честь великой победы Григория Васильевича каждый год теперь считается 1985-ым!..." -- докладчик закончил выступление, как и полагалось, на торжествующей ноте. Непроизвольно реагируя на изменение шумового фона, Эрик поднял глаза. "Неплохо поработал, Моисей! -- сдержанно похвалил Костоглодов, -- Но все же есть кое-какие упущения." Комсомольский секретарь встал и прошелся взад-вперед по сцене. "Во-первых, не упомянул ты про великую борьбу товарища Романова за охрану окружающей среды. Сам знаешь: ежели б не Григорий Васильич -- полноизолирующие костюмы всем нам носить бы пришлось! Во-вторых, поэтический дух у тебя недозвучал -- на одной ярости доклад ты построил. Помни Моисей: ярость супротив идейного врага высоко летит, да быстро падает, -- оттого Партия сейчас упор на поэтику делает. А в третьих ... -- на лице Костоглодова появилось недоуменное выражение, -- ... э-э ... забыл, понимаешь, что в-третьих было. -- он почесал в затылке, -- Ну да ладно, потом вспомню." Разрешив мановением руки Рябиновичу идти, секретарь сел за свой стол. "Следующий доклад сделает дорогая наша, -- Костоглодов плотоядно улыбнулся, -- Мариночка Погосян на тему ... -- он полез в свои бумажки, -- 'Агрессивные планы Соединенных Штатов Океании и Восточноазиатской Народной Республики в отношении Евразийского Союза'." Марина встала и, покачивая бедрами, поплыла на сцену. "Давай, Мариночка! -- подбодрил Костоглодов, -- Не подведи!" Погосян встала за кафедру и улыбнулась: "Империалисты СШО и ревизионисты ВНР всегда точили зубы на Союз Евразийских Коммунистических Республик. -- она обращалась непосредственно к Костоглодову, как бы игнорируя остальную аудиторию. -- Однако планам тем не сбыться ни-ког-да!..." Эрик скосил глаза на листок с формулами ... стоит ли пробовать преобразование Лапласа? "... Стонут гордые латиноамериканские народы и горняки Шотландии под пятой североамериканского военно-промышленного комплекса!... -- низкий хрипловатый голос Марины доходил до низа живота. -- Орды океанских диверсантов засылаются каждый год в западно-европейские республики нашего нерушимого Союза!" Нет, преобразованием Лапласа уравнение также не решалось. "... А каким лицемером надо быть, чтобы назвать свое министерство войны Министерством Мира! Только океанские империалисты способны на такое! И при этом считают себя поборниками социализма!..." -- даже выражение горького сарказма в голосе Погосян приобретало сексуальный оттенок. "Ненавижу ее!" -- прошипела Лялька. "... Да и восточноазиатские ревизионисты ничем не лучше океанских империалистов. Руководствуясь прогнившими догматами Мао Цзе-Дуна, они ..." "Ну и глупо." -- прошептал Эрик в розовое лялькино ухо (вьющиеся волосы ее приятно пощекотали ему нос). "... Стонут японские трудящиеся под гнетом китайского ига. Плачут таиландские женщины, завербованные насильно в публичные дома для восточноазиатской солдатни!..." "Знаю, что глупо, а все равно ненавижу. -- опять зашипела Лялька. -- Как ты только с ней в одной комнате сидишь!" "... А во что они превратили солнечную Австралию?!..." "С Погосян у меня меньше всего проблем." -- усмехнулся Эрик. Лялька посмотрела на него с явным неудовольствием. "... клянемся торжественной клятвой ученых-ленинцев, что на священную землю нашей Родины вражеская нога не ступит ни-ког-да!" -- закончила Марина, облизнув ярко-красные губы кончиком языка. "Отлично раскрыла тему! -- восхитился Костоглодов, -- И поэтика -- на пять с плюсом!" Погосян вышла из-за кафедры и поплыла на место -- комсомольский секретарь проводил ее неотрывным восторженным взглядом. "Ты на Костоглодова посмотри -- какие слюни на нее пускает!" -- не унималась Лялька. "Ты его просто ревнуешь." -- прошептал Эрик, и Лялька саданула ему локтем в бок. "Таперича третий доклад. -- Костоглодов стряхнул с себя сексуальное оцепенение, -- Джузеппе Карлуччи из техникческого сехтору сообщит на тему ... э-э ... 'Зачем нам нужны Советы, ежели у нас есть Партия?'" Расхристанный и косматый Карлуччи вскочил с места и затопал по направлению к кафедре. Эрик опустил глаза на листок с формулами. "Зачием нам нужены Совиетты, есели у нас иесть Пьяртия? -- докладчик выговаривал слова с преувеличенной тщательностью, стараясь свести к минимуму итальянский акцент, -- И зачием Пьяртии нужено Политбюуро, есели у ние иесть Гриугорий Василиевитч?..." Оставалось последнее средство: ввести вязкость в точные уравнения, а потом проследить, во что она переходит в асимптотике. "Вспомнил!!! -- реагируя на три восклицательных знака в возгласе Костоглодова, Эрик поднял глаза, -- Вспомнил, что в-третьих было: нет у Рябиновича галстука! -- Сидевший в первом ряду Рябинович опустил голову и закрыл лицо руками, -- Нешто не мог по случаю доклада одеть?..." Чувствовавший себя в сравнительной безопасности Карлуччи вдруг выпучил глаза, схватился за расстегнутый ворот своей рубашки и сразу же отдернул руку. Но поздно -- заметив его движение, Костоглодов сделал пометку в лежавшем перед ним блокноте. Воцарилось гробовое молчание; на несчастного Карлуччи страшно было посмотреть. "Продолжай." -- холодно сказал Костоглодов, и Карлуччи, заикаясь, продолжил. Эрик стал думать о своем. Очнулся он, когда оплеванный и измочаленный Карлуччи брел на свое место. Радуясь, что пропустил экзекуцию, Эрик свернул листок с вычислениями в трубку и приготовился встать. Политсеминар подходил к концу: Костоглодов напомнил следующим по списку докладчикам их темы и дал последние наставления по части теории и практики политического доклада. Потом порылся на своем столе и извлек какую-то бумажку: "Чуть не забыл. -- с подозрительным выражением на лице сказал он, -- На подшефную овощную базу один человек требуется завтра с 8 утра до 9 вечера." В комнате мгновенно наступила тишина -- идти на овощную базу в субботу не хотелось никому. "Предложения?" -- поинтересовался Костоглодов, водя тяжелым взглядом по аудитории. Ответом было молчание. "Я думаю, Иванова пошлем, а то он ужо цельный год не ездил ... поди забыл, на что морковка-то и похожа!" По комнате пронесся вздох облегчения, смешанный с жидкими смешками. "Ты меня по комсомольской линии посылаешь? -- негромко спросил Эрик, -- Или через совет молодых ученых?" Смешки стихли. "Как же тебя по комсомольской линии пошлешь, ежели ты по возрасту выбыл?" -- снисходительно объяснил Костоглодов. "Тогда только по согласию завлаба. -- без выражения произнес Эрик, -- Приказ No 395 от 11-го апреля 1985-го года." Лялька взяла его за руку. "No 395, говоришь? -- на лице Костоглодова вспыхнули красные пятна. -- Опасно играешь, Иванов, не просчитаться бы!" Эрик не отвечал. "Ладно. -- с угрозой сказал секретарь, -- Ежели Иванов без согласия завлаба идти не хочет, а завлаб его, как все мы знаем, в Ленинград на симфозиум уехал, то пойти придется ... -- он снова стал водить гипнотическим взглядом по молодым ученым, -- ... Сергееву." Костоглодов собрал со стола свои бумажки и вышел. Головы ученых синхронно повернулись в сторону сидевших на отшибе Эрика и Ляльки. Сергеев встал и простер в их направлении обвиняющий перст: "Из-за таких, как ты, Иванов, -- голубые глаза его фанатически сверкали, тускло-русые волосы слиплись неопрятными космами, -- в народе крепчает антиголландизм!" "Точно!" -- подтвердил сергеевский аспирант Карапузов, молодой человек без примет. Лялька сжала эрикову руку, но он этого не заметил. "А из-за таких, как ты, Сергеев, в народе крепчает нидерландизм." Крамольное слово рухнуло на пол, как бетонная плита, и все, кроме Ляльки, Эрика и Сергеева, опустили глаза. Несколько мгновений двое последних жгли друг друга взорами, потом Лялька потянула Эрика за руку и вывела из комнаты. "Ну, нельзя же так, Эричка ... -- сказала она, -- В КПГ ведь заберут!" Кровь била Эрику в виски семипудовыми кувалдами. "А если даже и не заберут, то все равно себе дороже -- от стресса в сорок лет инфаркт получишь. -- она остановилась и погладила его по плечу, а потом взъерошила волосы, -- У тебя ведь каждый день, как последняя битва!... Уж лучше б ты самбо своим заниматься продолжал -- там пары бы и спускал!" -- лялькины прикосновения оказывали на Эрика успокаивающее действие. Он с благодарностью посмотрел на нее: "Можно, я у тебя посижу, пока эти свалят? -- (до конца рабочего дня оставалось минут десять), -- Или тебе работать надо?" Пульс Эрика постепенно замедлялся. "Конечно, посиди ... у меня как раз в комнате никого: Кузьмина больна, а Георгий Сергеич со своей группой в командировке." Они прошли по коридору -- Лялька отперла дверь с табличкой 232а, за которой открылась большая комната, загроможденная до потолка приборами. "Твои соседи -- они как, ничего?" -- спросил Эрик, пока они пробирались в Лялькин закут; "Нормальные. -- ответила Лялька, -- Как говорится, общий враг сплачивает. -- она имела в виду членкора Муддинова. -- А как получилось, что ты с этими в одной комнате сидишь? Они ж из другой лаборатории." "Черт его знает ... Макаров давно обещал к своим пересадить, да все как-то не получается." Лялькин стол стоял за ширмой в дальнем углу комнаты. Эрик сел на стул, расположенный сбоку от стола, и положил измятый лист с вычислениями на колени. "Кофе хочешь?" -- "Кофе или желудин?" -- "Кофе." -- "Хочу." Лялька вытащила из-под стола допотопную электрическую плитку и воткнула в розетку, потом достала из ящика стола коробку с кофе. "Откуда у тебя?" -- "Любовник на прощальное свидание подарил." Эрик заглянул в коробку -- кофе еле-еле покрывал дно. "Проверяешь, давно ли у меня был любовник? -- догадалась Лялька, высыпая в джезву остаток кофе, -- А, может, это не последний подарил, а предпоследний?" -- она вышла за ширму, чтобы набрать воды. "Если бы предпоследний -- то кофе бы уже кончился." -- "А, может, я любовников меняю, как перчатки?" Вернувшись, Лялька поставила джезву на плитку, села на стул и улыбнулась. "Как кофейные коробки." -- поправил Эрик, и они рассмеялись. "Как протекает великая война с Иваном Ильичом?" -- спросила Лялька. "Сегодня утром он хотел проверить у меня карманы, -- отвечал Эрик, -- а я ему сказал, что только в присутствии замдиректора по режиму." "А он что?" -- "А он ничего ... ты что, не знаешь, что Волгин раньше одиннадцати не появляется?" Лялька осуждающе поджала губы: "Зря ты, Эрька, на рожон лезешь ... разозлишь Волгина -- худо тебе придется!" "Они меня не поймают. -- спокойно отвечал Эрик, -- И потом Иван Ильич только через день работ

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору