оторые ты, как капитан корабля, можешь отдать мне - во  все  дни,
пока действителен наш брак.
   Я обещаю, что не стану искать объятий другого  мужчины  и  не  приму  их,
какой бы ни представился случай; во все дни я буду верна лишь тебе одному. Я
обещаю не предпринимать никаких действий, которые  лмогли  бы  нанести  вред
тебе лично или твоим делам - как в обитаемых  мирах,  так  и  в  космическом
пространстве.
   Я подтверждаю, что все эти обеты даны мной по доброй воле и  собственному
желанию, согласно традиции чести и законам космоса.
   Затем мы по очереди обратились к ?Цирцее? с ритуальным приказом:
   - Я, Грэм Френч, даю команду корабельному  компьютеру,  который  является
душой ?Цирцеи?, занести мой обет в неуничтожимую секцию памяти.
   - Я, Киллашандра Френч,  даю  команду  корабельному  компьютеру,  который
является душой ?Цирцеи?, занести мой обет в неуничтожимую секцию памяти.  Мы
поцеловались, и ?Цирцея? сыграла нам свадебный марш. ? Finis coronat opus?
   После обеда она спросила:
   - Почему ты иногда называешь меня Шандрой, а иногда - Киллашандрой?
   Этот вопрос  показался  мне  забавным;  кажется,  она  не  понимала,  что
человека могут звать по-разному - в разных  ситуациях  и  в  зависимости  от
чувств, которые испытывают к нему.
   - Киллашандра - твое единственное и настоящее имя, - сказал я,  -  и  его
полагается использовать в официальных случаях - например, когда мы  вступаем
в брак. Но жизнь не состоит из одних официальных  событии,  и  чаще  я  буду
звать тебя Шандрой. Это имя является знаком моей любви  к  тебе,  понимаешь?
Она кивнула и улыбнулась.
   - Еще одна древняя земная традиция, да, Грэм?
   - Не только земная. Во многих мирах любящие называют друг друга ласковыми
уменьшительными именами, и так же родители зовут детей. Ты  помнишь,  милая,
как звал тебя отец?
   На ее лице отразилось такое страдание, что я едва не откусил свой грешный
язык. Стоило Ли напоминать ей об отце? Об ужасных годах разрухи и хаоса и  о
том, как самый близкий человек предал и бросил ее?
   Но Шандра была крепким орешком; глаза ее сверкнули, подбородок  выпятился
вперед, и почти, без паузы она ответила:
   - Я не помню и не хочу вспоминать. Сорок  четыре  года  среди  непорочных
сестер многое стерли в моей памяти.
   - Ты бы хотела это восстановить? - спросил я. - Видишь  ли,  воспоминания
детства очень устойчивы, их почти невозможно потерять безвозвратно. Я думаю,
мы с ?Цирцеей? могли бы тебе помочь? а если не  выйдет  у  нас,  то  хороший
психотерапевт на Барсуме?
   Она покачала головой:
   - Нет, Грэм, нет. Спасибо тебе, но я не хочу вспоминать о тех  годах.  Ты
назвал меня Шандрой, и мне не нужно другого  имени?  И  лишних  воспоминаний
тоже не нужно. Будем считать, что моя жизнь началась сначала. Я не возражал,
но тем не  менее  отправился  с  ней  в  медицинский  отсек,  чтобы  сделать
кое-какие анализы. Вряд ли аркон Жоффрей или непорочные сестрицы отравили ее
каким-нибудь долгодействующим ядом, но, когда контактируешь с  фанатиками  и
религиозными ортодоксами, предосторожность не помешает.  Тут  я  вспомнил  о
Детях Света и  их  Пророке  (как  раз  после  истории  с  ним  мне  пришлось
разгородить  жилую  зону),  и  моя  решимость  разобраться  с   этим   делом
окончательно окрепла.
   Я объяснил Шандре, что медицинские процедуры - первый  шаг  в  исполнении
моих обетов любить и защищать ее, так что она стоически претерпела все, хотя
и без особой радости. Ей пришлось раздеться; кажется, она рассматривала этот
акт (если затем мы не отправлялись в спальню) как пустую трату времени. Пока
она любовалась мерцанием лампочек автоматического диагноста, я велел роботам
унести - ее шикарный секундианский туалет и  доставить  что-нибудь  попроще,
подходящее для гимнастического зала.
   Наконец аппарат звякнул и выдал медицинское заключение - всего пять-шесть
строчек. Зубы у Шандры были отличные, хоть не менялись ни разу, и  я  решил,
что с имплантацией новых торопиться не следует. Ссадины на ее  руках  начали
подживать  -   регенерация   кожных   покровов,   подстегнутая   целительным
излучением, шла нормально. Однако выяснилось, что у нее имеется аппендикс  -
вероятно,   в   результате   слишком   небрежной   генетической   коррекции,
произведенной с кем-нибудь из ее предков. Я впервые  столкнулся  с  подобной
проблемой,  но  в  полной  мере  сознавал  ее  опасность.  В  прошлом   этот
червеобразный отросток слепой кишки  прикончил  немало  людей,  не  успевших
получить медицинскую помощь.  Обычно  такое  случалось  в  экспедициях  и  в
местах, далеких от госпиталей и больниц. Мне самому вырезали аппендикс еще в
те времена, когда  я  был  внутрисистемным  пилотом.  Я  еще  раз  перечитал
заключение. Кажется, Святой Арконат слишком увлекся совершенствованием  духа
Шандры и не уделил должного внимания ее телу?  Ну,  ничего,  ?Цирцея?  могла
справиться с этой проблемой! Но  не  сейчас;  мне  не  хотелось  оперировать
Шандру во время нашего медового месяца. Гимнастический зал и  бассейн  имели
явное преимущество перед хирургическим столом, и,  выйдя  из  медотсека,  мы
направились в это приятное место. По пути  я  объяснял  Шандре,  что  зал  и
главный салон снабжены автономными двигателями, которые позволяют раскрутить
их и создать полную иллюзию земного  тяготения.  На  орбите  и  в  свободном
полете я поддерживаю гравитацию на уровне  двух  сотых  ?же?  -  это  весьма
удобно, но не дает нужной нагрузки  мышцам.  Поэтому  каждый  день  я  трачу
два-три часа в гимнастическом  зале  и  до  сих  пор  похож  на  нормального
человека,  а  не  на  сакабона.  Хотя  сакабон,  если  разобраться,   весьма
функционален, и при моем образе  жизни  такая  метаморфоза  могла  оказаться
нелийней.
   Тут Шандра прервала мои  рассуждения,  спросив,  кто  такие  сакабоны.  Я
объяснил, что с давних времен люди обитают не только на  планетарных  телах,
но и в искусственных  космических  поселениях,  где  гравитация  практически
равна нулю. Это тоже часть человечества, хотя сходство сакабонов с  обычными
людьми весьма и весьма проблематичное.
   - Ты можешь мне их показать? - спросила Шандра, поворачиваясь к экрану.
   Экран в гимнастическом зале огромный -  метров  пятнадцать,  над  дальним
бортиком  бассейна.  Когда  я  купаюсь,  на  нем  проецируется  какой-нибудь
тихоокеанский пейзаж и создается полное впечатление, что плывешь к  далекому
коралловому атоллу с растрепанными пальмами и живописной  скалой  на  заднем
плане. Сейчас экран затопила безбрежная ласковая  морская  синева  -  полный
штиль где-нибудь в районе островов Фиджи.
   Я с сомнением покосился на эту картину.
   - Хочешь увидеть сакабона, милая? Не  слишком  приятное  зрелище,  поверь
мне.
   - Я буду держать тебя за руку, - сказала Шандра с полной серьезностью.  -
Тогда я не испугаюсь. И все же  она  вздрогнула,  когда  экран  показал  нам
трехметровое существо с огромными  конечностями,  тонкими  и  длинными,  как
паучьи  лапы.  Женщина-сакабон  уставилась  прямо  на  нас  круглыми  карими
глазами; ее  глазные  яблоки  будто  вылезали  из  орбит,  выпирающие  кости
грозились проткнуть бледную кожу, вид суставов и сочленений наводил на мысли
об  анатомическом  атласе.  Ее  груди  были  малы  по   любым   общепринятым
стандартам,  но,  несмотря  на  почти  полное  отсутствие  плоти,   обвисали
застывшими каплями. Фактически у нее не имелось жировых  тканей  и  мышц,  а
лишь все те же кости, суставы, кровеносные  сосуды  и  сухожилия.  Она  была
отлично приспособлена к жизни в невесомости; тяжесть в одну  десятую  земной
сломала бы ей позвоночник.
   - На руках и ногах - по два сочленения, а пальцы очень длинные, гибкие  и
цепкие, - сказал я Шандре. - Мечта, а не пальцы! Это  недавняя  генетическая
модификация, и я знаю кое-кого из моих коллег, заполучивших такие. Например,
Шард с ?Шаловливой красотки?? Он считает, что с  такими  загребущими  лапами
легче обделывать торговые дела и пилотировать челнок?  Но  вернемся  к  этой
леди. - Я покосился на экран. - Видишь ли, милая, в  глазах  сакабонцев  она
невероятно красива, но у нас с тобой другое мнение, не так ли? И раз  мы  не
хотим  сделаться  похожими  на  нее,  нам  нужно   заниматься   гимнастикой.
Вцепившись  в  мою  руку,  Шандра  очарованно  взирала  на  экран.   Похоже,
сакабонская леди вовсе не казалась ей отвратительной; наверное, потому,  что
она  не  видела  нагих  человеческих  тел  -  не  считая  моего   и   своего
собственного. Интересно, каким представлялся ей сказочный принц,  о  котором
она мечтала?..
   Вряд ли в облике сакабона?
   Я махнул рукой, и изображение растворилось в аметистовых морских волнах.
   Шандра взволнованно вздохнула.
   - Грэм? скажи мне, Грэм? мы много встретим таких? таких странных людей  в
чужих мирах?
   - Нет, моя дорогая. Сакабоны стали такими  почти  естественным  путем,  в
результате направленной эволюции, но  искусственное  моделирование  разумных
существ  нигде  не  поощряется.  По  большей   части   слишком   радикальные
трансформации запрещены законом и считаются безнравственными. Да  и  кто  из
родителей позволит, чтобы их ребенок превратился в  монстра?  Наоборот,  они
прибегают к генетической корреляции, чтобы дитя походило на них, но обладало
большими  талантами,  здоровьем  и  красотой.  Хотя,   конечно,   бывают   и
исключения? Например, Тритон и Бесценная Жемчужина?
   Я опустился на бортик  бассейна.  Шандра  устроилась  рядом  и  принялась
болтать ногами в воде. В ее зеленоватых глазах плясали чертики любопытства.
   - Бесценная Жемчужина? А что там случилось, Грэм?
   - Это гедонистический мир, малышка. Они решили,  что  человек  -  продукт
жестокой земной эволюции и плохо приспособлен для чувственных наслаждений. А
Жемчужина - прекраснейшая из планет, и жизнь на ней  сплошное  удовольствие,
почти как в Раю?
   Это недалеко от истины; даже я был поражен,  отыскав  эту  чудную  мирную
планетку. Не стану  описывать  ее,  скажу  лишь,  что  она  была  прекраснее
Пенелопы и Эдема, вместе взятых, и будто самим Творцом  предназначалась  для
райского бытия. Я питал на этот счет большие надежды, предложив заселить  ее
некой секте эпикурейцев с Логреса.  Они-то  все  и  испортили!  У  них  были
генетические программаторы, и с их помощью  эти  жизнелюбы  превратились  за
сотню лет в настоящих боровов, а их потомство - вообще в нечто  неописуемое.
Странные существа, гермафродиты, способные лишь к чувственным  наслаждениям?
Вдобавок все их тело являлось  эрогенной  зоной,  так  что  они  предавались
любви, почесывая себе коленку или за ушами? А  вот  между  ушей  был  полный
вакуум! Конечно, эти ребята хотели сделать как лучше, а получилось как хуже.
Человеческая психика не приспособлена к постоянному оргазму - как и к  тому,
что его может вызвать простое рукопожатие.  В  результате  среди  несчастных
прокатилась волна самоубийств, а те, кто не желал  наложить  на  себя  руки,
требовали, чтоб их переделали обратно. Такая  операция  не  очень  сложна  в
физиологическом  плане,  но  как  исцелить  дефекты   психики?   Большинство
трансформированных так и не смогли приспособиться; они страдали  нимфоманией
и необоримой тягой к эксгибиционизму и самым извращенным формам проституции.
Не думаю, что их осталось много. Не думаю, что они были счастливы: Не думаю,
что их мир был Раем!
   Выслушав меня, Шандра кивнула:
   - Эти переселенцы с Логреса? они ведь желали счастья своим  детям  и  все
решили за них? совсем как мой отец?
   - Очень похоже, - согласился я. - Продлить свою жизнь через детей -  один
из главных человеческих инстинктов еще с той эпохи, когда  жизнь  измерялась
шестью или семью десятилетиями. В нем нет ничего  дурного,  если  предки  не
уродуют потомков, не подгоняют их физически и нравственно  к  своей  системе
ценностей? - Я криво усмехнулся. - Мой грех - противоположного  свойства.  Я
породил тысячи потомков, но не воспитал ни  одного  из  них.  Точеные  брови
Шандры приподнялись, придав ее лицу тревожное выражение.
   - Тысячи? Ты так часто женился? И твои браки были короткими?
   - Браки тут ни при чем, девочка, мое потомство -  продукт  искусственного
осеменения. Когда-то я считался знаменитостью, а женщины так тщеславны?  Мой
генотип был модным, и они желали растиражировать и увековечить его. Кажется,
она почувствовала облегчение.
   - Это совсем не похоже на естественный процесс? Я думаю, такие потомки не
могут требовать твоего  внимания  и  помощи.  Но  ты  сказал,  что  считался
знаменитостью? Разве ты уже не знаменитость, Грэм?
   - Увы, слава преходяща! Двадцать тысяч лет слишком большой срок, и теперь
я сделался скорее историческим персонажем вроде Александра Великого,  Нерона
и Альберта Эйнштейна. Знаешь, меня вполне серьезно спрашивали, не доводилось
ли мне встречаться с этой троицей, - и спрашивали не детишки! Ну, и  кое-что
еще?  У  меня  масса  клонированных   органов,   подвергнутых   генетической
коррекции, и хоть я не киборг, но, если разобраться, я уже не  прежний  Грэм
Френч? Тебя это не смущает?
   Искоса взглянув на меня, Шандра взболтала воду ногами.
   - Вовсе нет, Грэм! Ведь твои клонированные органы  лучше  старых!  Только
одно хорошее и ничего плохого.
   - Ну, если так?  Но  ты  не  беспокойся,  детка,  в  настоящий  момент  я
бесплоден. Ее глаза расширились.
   - Насовсем?
   -  Конечно,  нет!  Это  всего  лишь  мера  предосторожности.  Знаешь,  на
перенаселенных мирах не поощряется рождение детей, даже если их  отцом  стал
знаменитый Кэп Френчи? Но мою способность можно вернуть. Я  хорошо  запомнил
этот разговор - первую нашу беседу о детях. Если б я мог предвидеть, к  чему
это приведет! Ну, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает?
   Шандра снова взбила воду и одобрительно заметила:
   - Знаешь, Грэм, ты очень рассудительный  мужчина!  Это  мне  нравится.  Я
боялась заполучить более страшного космического монстра? - Тут она хихикнула
и заявила:
   - Ты говорил что-то о гимнастике? А как насчет  плавания?  Без  купальных
костюмов? Поучишь меня?
   И мы занялись плаванием  -  конечно,  без  купальных  костюмов,  раз  так
пожелала моя леди.

ГЛАВА 6

   Шло время. Мы направлялись к окраине системы Мерфи,  откуда  я  собирался
стартовать к Барсуму. Как всегда, наш полет состоял из трех  стадий:  разгон
на маршевых ионных двигателях, свободный дрейф (чтобы удалиться  от  планеты
на приличное расстояние), а затем прыжок в поле Ремсдена - или переход,  как
его еще называют. Во время прыжка мы двигались с околосветовой  скоростью  и
покрывали огромные  расстояния  за  считанные  дни  -  разумеется,  с  нашей
собственной точки зрения. Для обитателей планетарных тел проходили  годы,  а
иногда десятки лет, но  тут  уж  ничего  не  поделаешь,  таков  темпоральный
парадокс теории  относительности.  Еще  никто  не  научился  перемещаться  в
пространстве быстрее светового луча, и я сомневаюсь, что такой фокус  вообще
возможен. Итак, шло время. Я вылечил Шандре кожу на руках и познакомил ее со
всеми помещениями ?Цирцеи?, кроме тесной каморки,  прилегавшей  к  ториевому
реактору и двигателю Ремсдена; она перестала  называть  столовую  трапезной,
спальню - опочивальней и уже уверенно  командовала  роботами.  Гимнастика  и
плавание стали обязательной частью нашего дневного распорядка. Они приносили
мне массу удовольствий - ведь куда веселее  бросать  мяч  в  Шандру,  нежели
тренироваться с роботом. Вскоре мы обнаружили, что эти забавы  подхлестывают
наше взаимное влечение, и маршрут из гимнастического зала в спальню сделался
для нас традиционной предобеденной процедурой. Занятия сексом при пониженном
тяготении имеют свою прелесть, но случалось, что мы не добирались до кровати
- если Шандра атаковала меня на трамплине или в бассейне.  В  такие  моменты
она не очень беспокоилась насчет гравитации.
   Сказать по правде, ее сексуальные поползновения очень мне льстили,  но  я
был достаточно стар и мудр, чтобы приписывать их своему мужскому очарованию.
Она была страстной женщиной и обладала временем для  любовных  утех,  но  не
одна лишь физическая потребность руководила ею -  прежде  всего  она  желала
сделать меня счастливым, испытывая чувство огромной  благодарности  ко  мне.
Разве я не вырвал ее из  лап  Святого  Арконата,  пожертвовав  солидный  вес
платины? Разве, выкупив ее, я не  даровал  ей  свободу  и  не  сделал  своей
законной женой? Разве я не проводил с ней все свое  время,  не  заботился  о
ней, не холил ее? Разве  я  не  учил  ее  многим  и  многим  вещам,  которые
полагалось знать леди Киллашандре, хозяйке  космического  корабля  ?Цирцея??
Разве я не осыпал ее подарками, не  увешивал  греховными  побрякушками,  как
сказал бы аркон Жоффрей? Да, я делал все это - фактически ради  собственного
удовольствия.  Какой-нибудь  педант  или   психоаналитик   назвал   бы   это
своеобразным проявлением мужского эгоизма, но  я  всегда  плевал  на  мнение
педантов - как, впрочем, и психоаналитиков. Подарки нравились Шандре, однако
не приводили ее в телячий  восторг1.  Я  не  сомневаюсь,  что  она  была  бы
довольна, позволь я носить ей  тот  самый  розовый  комбинезончик  из  моего
челнока. Она носила бы его до тех пор, пока он не расползся бы  по  швам,  и
лишь обрадовалась бы, если б я предложил ей ходить по такому  случаю  голой.
Во всяком случае, я уверен, что мои рассказы  нравились  ей  гораздо  больше
подарков; рассказам она внимала с жадностью человека, сорок лет просидевшего
на необитаемом острове. Но еще больше, чемслушать эти истории,  ей  хотелось
помочь мне. После котлов непорочных сестриц никакое дело ее не  пугало;  она
бы и бровью не повела, если б  я  предложил  ей  почистить  ходовые  дюзы  в
компании роботов.
   Впрочем, я нашел ей более интересное занятие. Мой  бизнес  заключается  в
основном в торговле идеями и демонстрационными образцами. Перевозить сырье -
кроме самого дорогого, вроде благородных  металлов,  -  бессмысленно;  любой
населенный мир столь же богат рудами и минералами, как праматерь Земля, и не
нуждается в подобном импорте. Равным образом бессмысленно тащить за  десятки
светолет  станки,  компьютеры  или  глайдеры;  в  развитых  мирах  их  легче
воспроизвести по чертежам, а в отсталых они бесполезны  -  ввиду  отсутствия
запасных частей, источников энергии и опытных  техников.  Что  же  остается?
Предметы искусства, необычные животные, странные  растения,  а  также,  само
собой, идеи.
   Идеи могут быть самыми разными; для меня в эту категорию попадают научные
открытия, технологические новшества, спецификации всевозможных приборов  или
машин,  серьезные  труды  и  развлекательная  литература,  записи  зрелищ  и
театральных постановок, рецепты странных блюд, музыка и,  разумеется,  мода.
Мода -  иными  словами,  платья,  костюмы,  белье  и  Эверест  сопутствующих
аксессуаров - важная часть моего бизнеса, хотя и несколько  рискованная:  не
всякий  мир  воспримет  обычаи,  родившиеся  за  сотню  парсеков,  в  другой
галактической спирали. Но если  вы  все  же  намерены  что-то  продать,  вам
придется устраивать выставку - настоящее шоу с показом мод?, с аукционом,  с
выпивкой и закусками, в добром старом земном духе. Обычно  я  провожу  такие
мероприятия  в  главном  салоне   ?Цирцеи?   (для   чего   он,   кстати,   и
предназначается) либо снимаю демонстрационный зал в одном из лучших  отелей.
Но перед этим шоу мне приходится изготовить образцы (то есть  дать  указания
роботам), нанять агентов, изучить  их  рекомендации,  разослать  приглашения
журналистам  и  местным  законодателям  мод,  а  главное,  найти  подходящих
манекенщиц.   Это   не   простая   проблема;   мои   модели   должны    быть
привлекательными, популярными и не безумно дорогими - во всяком  случае,  не
настолько, чтобы пустить меня по миру. Иногда мне с ними  не  везло,  иногда
везло, а случалось, очень везло - когда эти девушки, закончив  демон