ой? -  спросил  Аркадий,
решив резко изменить тему.
     Чухновский,  видимо,  не  умел  сразу перестраиваться с  одной  темы на
другую - он застыл, раскачиваясь, будто получил подножку. Подумал.
     - Раскина? -  переспросил он. - Слышал  об этой женщине. Она работает с
Генрихом Натановичем. Никогда ее не видел, но помню, что Генрих отзывался  о
ней, как о хорошем работнике.
     - А о  других своих коллегах - Пастухове, например,  - Подольский  тоже
рассказывал?
     -  Он мало  говорил  со мной  о  своих  проблемах на работе, -  покачал
головой  Чухновский.  - Мы  все больше о духовном...  Послушайте, я понимаю,
почему вы во всем этом копаетесь. Страховая компания хочет сохранить деньги,
вот и  ищет, как бы не  заплатить, но, уверяю вас,  к Генриху Натановичу это
никакого отношения иметь не может.
     - О чем вы? - удивился Аркадий. - Какая страховая компания?
     - Но это же очевидно! Наверняка Генрих Натанович застраховал свою жизнь
на  случай тех или иных видов  смерти. В том числе и  от смерти в результате
сердечного приступа. А теперь страховая компания наняла вас, чтобы доказать:
смерть наступила из-за причины, которая не входит в страховой полис. Я прав?
Не  вижу, какая  иная  причина  могла  бы  заставить  похоронное  управление
отказать в погребении по еврейским обычаям.
     Аркадий решил не спорить.
     - А что вам говорят  фамилии Хойзингера и Азизова?  - спросил он, давая
Чухновскому  понять,  что  он,  может быть, и  прав в своем предположении  о
вмешательстве  страховой компании. Хотя, конечно,  если  бы раввин  дал себе
труд  подумать,  то  вспомнил  бы,  что  частные  детективные  агентства  не
занимаются  расследованием  страховых  дел,  у  компаний   есть  собственные
следственные отделы.
     - Об Азизове знаю  только  то,  что он  играл с  Генрихом Натановичем в
шрайк, - сухо сказал Чухновский. -  Я лично эту игру  не одобряю, но у  всех
есть свои слабости... А фамилию Хойзингера слышу впервые. Еще есть вопросы?
     Он демонстративно посмотрел на часы. Аркадий встал - он и сам собирался
уже уходить, разговор навел его на кое-какие мысли,  хотя, конечно, дал куда
меньше информации, чем он ожидал.
     - Вы сами, -  сказал  он, - может, вспомните,  с кем еще  встречался  в
свободное  время Генрих Натанович? Были ли  у него родственники? Уверяю вас,
это очень важно. И не для каких-то там страховых компаний. Для истины.
     Это прозвучало фальшиво, и Аркадий увидел, как поморщился Чухновский.
     - Родственники, - пренебрежительно отмахнулся раввин. - Был один... Лев
его  зовут. То  ли кузен, то ли еще дальше. В свое  время он... Впрочем, это
неважно.  Генрих  не встречался с кузеном и, по-моему, даже не знал, где тот
сейчас находится.
     - В свое время... Что - в свое время?
     - Лев  -  врач. В  пятьдесят шестом  он определил  у  родителей Генриха
СПИД-б. Если бы не этот диагноз, они, возможно, были бы живы и сейчас.
     - Не понял,  - поднял брови Аркадий.  Конечно же, он знал,  что имел  в
виду Чухновский, но хотел, чтобы тот  высказался более определенно. Мнение о
том, что  СПИД-б  -  болезнь скорее  психическая,  нежели  физическая,  было
достаточно  распространено,  особенно  почему-то  в   среде   интеллигенции.
Конечно, все знали о существовании вируса, с этим никто не спорил. Но в ходу
была идея  о том, что на самом  деле вирус СПИДа-б разрушает имунную систему
не организма, а мозга, ослабляя  его способности к анализу окружающего мира,
заставляя без всякой критики воспринимать чужое влияние. И  тогда достаточно
было  человеку  сказать,  что он  заражен  страшной  болезнью,  как  у  него
действительно - при полном физическом  здоровье! -  появлялись  все типичные
симптомы  иммунодефицита.  Если  врач  не  успевал разобраться  в  том,  что
симптомы эти фантомны,  человек  погибал, и только вскрытие показывало,  что
умирал он практически здоровым. Идея эта, имевшая широкое хождение, на самом
деле  была  вздорной  и очень мешала  медикам бороться с эпидемией. Но  ведь
вздорные идеи часто бывают убедительнее реальных.
     -  Прекрасно вы все поняли, - с  досадой сказал Чухновский. - Извините,
мне пора, в шесть начинается вечерняя молитва.
     - Спасибо за разговор, - откланялся Аркадий.
     - Постойте, - сказал Чухновский, когда Аркадий  уже собирался закрывать
за собой  дверь. - Вы думаете, что Генрих умер, как его родители  - от  этой
болезни? Но ведь эпидемия закончилась десять лет назад!
     - Всего  хорошего, -  улыбнулся Аркадий и закрыл дверь. Господи, что за
фантазии! Ну да ладно, пусть остается при этом мнении. Кстати, идея не такая
нелепая, какой выглядит на первый взгляд.  Подольскому кто-то говорит о том,
что вирус СПИДа-б в его  организме на протяжении всех этих лет сохранялся  в
латентной фазе, а теперь начал себя проявлять. Он понимает, что ему осталось
недолго - помнит, как умирали родители...
     Глупости. Идея хорошо только с точки зрения Чухновского - если  принять
на самом деле, что вирус разрушает имунную систему мозга, чего на самом деле
нет   и  никогда  не  было.  Подольский,  будучи  профессионалом  в  области
бионетики,  не  мог этого  не знать - в  отличие от Чухновского, который был
специалистом лишь в области теологии.
     Выйдя из  синагоги, Аркадий остановился  на  верхней ступени  лестницы,
которая вела к проезжей части улицы. Начало темнеть, западные башни  застили
свет  солнца,  и  потому казалось,  что сейчас намного  позднее, чем было на
самом деле. Шесть  часов восемь минут. Потерянный день.  Ничего он не узнал,
если не считать невнятных  рассуждений раввина о смысле жизни, а впереди еще
вечер с Раскиной, который, скорее всего, тоже даст нуль информации.
     Аркадий  спустился  к стоянке,  сел  в  водительское кресло и  проверил
записи на автоответчике. Звонил Виктор, сообщал, что  сматывается по делу об
аварии на Электрокомпе (это еще что за дело? - удивился Аркадий. - Поступило
в течение дня, наверное). Звонила Алена, ничего не  сказала, только подышала
в  трубку, но  аппарат зафиксировал номер.  Б еще одно  сообщение,  которого
Аркадий  не ждал. Высокий мужской голос  -  чуть  ли не контратенор, сначала
Аркадий подумал, что говорит женщина, - сказал напряженно:
     - Это Подольский  Лев Николаевич.  Я узнал, что вы  занимаетесь делом о
смерти брата. Мне нужно с вами поговорить. Очень срочно. Желательно до того,
как  вы будете  общаться  с  неким  Чухновским.  Если  вы,  конечно,  вообще
собираетесь с ним общаться.
     Так. Откуда Льву Николаевичу  стало известно о том, что смертью Генриха
занимается агентство "Феникс"?  И откуда он узнал  номер телефона Аркадия? И
почему,  наконец,  нужно  было  связываться  с  Подольским  до  разговора  с
раввином?
     Впрочем, можно было предположить, что Лев по каким-то причинам не любил
Чухновского,   а  тот  платил  взаимностью,  достаточно  вспомнить  идею   о
психическом СПИДе.
     Судя по  номеру,  Лев  Николаевич звонил  из Москвы, район Юго-Востока,
Кунцево.  Что он здесь  делает, если, как сказано в  его  досье,  работает в
Туле,  а  живет в  Протвино? С Львом нужно,  конечно, пообщаться. Разговор с
Раскиной не перенести,  а значит...  Почему, собственно, и нет? Иногда такой
ход выявляет совершенно неожиданные обстоятельства, можно попробовать.
     Аркадий набрал  номер, запуская одновременно двигатель и перестраиваясь
в нижний эшелон. Лев Подольский не отвечал. После пятого  гудка автоответчик
предложил оставить сообщение, и Аркадий сказал:
     - Это детектив Винокур из агентства  "Феникс". Я буду занят весь вечер,
но,  если хотите, приходите к восьми часам в ресторан  "Тамилла". Если вы не
знаете, то  это  на проспекте Китаева  за  Пушкинским.  Спросите  обо  мне у
метрдотеля.


Глава восьмая

     В  аварию  Аркадий  попал не по  своей  вине,  но  зато по  собственной
глупости  потерял  полчаса  и  появился в  зале  "Тамиллы" лишь  в  четверть
девятого. Если у Раскиной было чувство  собственного достоинства, ждать она,
конечно, не стала.
     Минут   через   пять  после  вылета  со  стоянки  у   синагоги  Аркадий
перестраивался в  верхний эшелон при полном зеленом наборе на  всех уровнях,
когда грузовик "мандиаль" пересек ему  траекторию. Такое  не могло случиться
даже  теоретически,  это  любой  водитель  намертво  усваивал  еще  в  школе
вождения,   и   потому   навыков   на   подобные   случаи   в  обучении   не
предусматривалось. Оставалось положиться на интуицию, мгновенно просчитавшую
варианты и  пришедшую к выводу, что лучше всего бросить руль и попрощаться с
жизнью.  Именно  так Аркадий  и поступил,  совершенно не помня, что  делает,
потому   что   единственным  его  ощущением   в  тот  момент  было  ощущение
незаслуженного  конца. "О Господи! -  билась не  мысль даже, а  какой-то  ее
замученный осколок. - О Господи! Неужели все?"
     Машина Аркадия врезалась в  бок грузовика на крейсерской скорости в сто
тридцать  километров в час. Должен был последовать чудовищный удар, дробящий
кости и выбивающий мозги, а потом, может, и взрыв. Но ничего не происходило,
даже боли в раздавленном  теле  Аркадий не ощутил. Он открыл глаза,  которые
зажмурил  в  последний момент перед ударом, и понял,  во-первых,  что жив, и
во-вторых, что даже не ранен.
     Невероятность  столкновения совпала с другой  невероятностью:  передний
бампер  машины  Аркадия  с  ювелирной  точностью  вошел  в  жерло  бортового
воздухозаборника  грузовика  и, естественно, прошил  его  насквозь. "Сибирь"
Аркадия вывалилась с противоположной стороны и остановилась лишь потому, что
жвалы   воздухозаборника   растянулись,  подобно  резиновым  нитям   системы
безопасности. Машина висела в этом своеобразном коконе, а грузовик,  потеряв
летучесть, планировал на закрылках и должен был шмякнуться о землю  в районе
площади  Гагарина.  Хорошо, если  о  землю, а  если удар  придется  по крыше
здания?
     Машины, шедшие в  нижних эшелонах, бросались врассыпную, как  тараканы.
Должно быть, произошло  немало скользящих столкновений,  и хорошо,  если без
серьезных  последствий.  Сделать  Аркадий  ничего  не  мог,  но  и  водитель
грузовика, судя по полному отсутствию разумных движений, находился в ступоре
или вовсе в отключке. Осталось одно -  сгруппироваться  и принять  удар, как
учили в  колледже. Авось, сломает только ноги.  А может,  и вовсе  пронесет,
если...
     Пронесло.
     "Мондиаль" упал  на  зеленый  газон  между  площадью  и  Москвой-рекой,
пропахал метров десять, взрыхлив  мягкую почву,  и  застыл.  Все  это  время
"сибирь" тащилась за грузовиком, зажатая коконом воздухозаборника, да так  и
осталась  висеть в  нитях  на высоте двух с половиной метров  от земли. Нити
пружинили, и машина дрожала как в лихорадке, Аркадию казалось, что он скачет
на дикой лошади, которая сейчас выбросит его из седла на потеху возбужденной
публике.
     Вой сирен  раздался почти  сразу -  дорожная полиция свое  дело  знала,
патрульные всегда появлялись раньше авиеток "скорой  помощи". Через  минуту,
когда приехавшие патрульные ходили вокруг, соображая,  как  им добраться  до
водителей обоих транспортных средств, Аркадий пришел в себя настолько, чтобы
вспомнить   устройство   бортовых   воздухозаборников,   устанавливаемых  на
грузовиках международного  класса. Амортизаторы там, конечно, были  мощными,
почти такими же, как на межпланетных лайнерах,  один из  таких амортизаторов
типа  "паук"  спас  сейчас  Аркадию  жизнь.  Убить  такой  амортизатор  было
достаточно легко -  это предусматривалось его  конструкцией, поскольку после
аварии   в   межпланетном   пространстве  первое,  что  должен  был  сделать
оказавшийся в беде навигатор, - это  схлопнуть сети, иначе из  одной беды он
немедленно  попал  бы  в другую,  оказавшись в  критический момент  лишенным
свободы  движений. Аркадий  переключил бортовой  излучатель  на  стандартную
волну - одну  из тех, что в школе водителей вдалбливают в подсознание вместе
с основными правилами дорожного  движения, - и  державшие машину нити начали
медленно сворачиваться.  В  полуметре от почвы  нити  наконец  не  выдержали
тяжести, и автомобиль упал на колеса,  ударив хозяина по пяткам. Не больно и
не страшно. Господи, пронесло...
     Следующие полчаса Аркадий провел в салоне  "транзита" дорожной полиции,
не  столько  отвечая на вопросы, сколько  дожидаясь результата  медицинского
экспресс-анализа.  Майор-автоинспектор не  скрывал  изумления  -  авария  не
привела к жертвам. В грузовике водителя не оказалось, это был автоматический
перегонщик,  опустившийся  в  нижний эшелон по причине,  которую  предстояло
выяснить представителям власти.
     Аркадий предъявил свое служебное удостоверение и сказал:
     -  Ребята,  нельзя ли  побыстрее?  Я  при  исполнении, у меня  в восемь
встреча с информатором.
     - У тебя своя работа, у нас своя, - бросил майор, не отрывая взгляда от
экрана  ноутбука. -  Тебя  можно в цирке показывать,  парень.  Такой  случай
бывает   раз   в   тысячу   лет  -   умудриться   попасть   точно   в  центр
воздухозаборника... А то бы тебя сейчас со стенок соскабливали.
     Аркадий содрогнулся, представив эту картину.
     - А как, черт возьми, -  возмутился он, -  эта сволочь, да еще автомат,
могла оказаться перед моим носом?
     - Разберемся, - философски обронил майор.  - Хотя что тут  разбираться,
между нами говоря. Скорее  всего, сбой в  диспетчере на Пресне. Раз в тысячу
лет случается всякое...
     - Ну знаешь, - сказал Аркадий, потирая шею, которую он едва не свернул,
когда пытался, вылезая из машины, заглянуть  под днище, чтобы не свалиться в
густоту  сети, - раз  в  тысячу лет  взбрыкнул компьютер, раз  в тысячу  лет
машина врезалась в воздухозаборник на полном ходу... Слишком много редчайших
случайностей на душу населения.
     - Душа населения - это, конечно, ты,  - констатировал  майор, переписав
на биодискету протокол осмотра и протянув коробочку Аркадию. - А случайности
всегда с кем-нибудь случаются. Поставь в церкви свечку.
     - Вы что, - спросил Аркадий, - не будете возбуждать дело?
     -  Против кого? -  удивился  майор. -  Против компьютера-регулировщика?
Естественно, его подвергнут профилактике. А ты поставь свечку, говорю тебе.
     - Послушайте, майор, - заявил Аркадий, чувствуя, что  сейчас взорвется,
и тогда будет потерян не только вечер, - вам не кажется, что здесь мог иметь
место саботаж?
     Мысль  эта  в голову  майора,  ясное дело, не приходила.  Он  испытующе
посмотрел  на  Аркадия  и,  судя по жесту, собрался было покрутить пальцем у
виска.
     - Вы намерены подать апелляцию? - неприязненно спросил он.
     -  Нет,  -  буркнул Аркадий. Он  намерен был как можно скорее  покинуть
район аварии и надеялся, что в его машине нет повреждений, которые могли  бы
помешать этому.
     -  Ну и  правильно,  -  облегченно вздохнул  майор.  -  Скажу  тебе как
коллеге:  каждая пятнадцатая  авария  случается из-за  сбоев в  компьютерных
сетях, и  никто  за это не отвечает.  Многим  везет куда меньше,  чем  тебе.
Сегодня в тринадцать сорок на Пригородном  столкнулись две "мазды"  - меняли
эшелоны, и сеть направила их  на встречные линии.  Можешь  себе представить.
Оба  водителя  -  в блин...  Впрочем, если хочешь,  давай  по всем правилам:
поедем  сейчас  в  Склиф,  сделаем  тебе  полное  обследование  на  три дня,
компьютеры - в  резервный  режим, трое суток  бардака на линиях, потому  что
городской  резерв  на этот случай  минимальный, а тебя еще потом и по  судам
инспекция затаскает,  потому  что юридическое  и  физическое лицо  в  данном
случае...
     - Да  понял я,  понял,  успокойся,  -  с  досадой сказал  Аркадий, взял
дискету, сунул в карман и поднялся. Ноги еще дрожали. - Пока, майор.
     - Если твой мотор не в порядке, - предложил патрульный, - я скажу, тебя
доставят.
     -  Сейчас проверю,  - пробормотал  Аркадий, выбираясь ногами  вперед из
салона "транзита".
     У  его  машины  стояли двое полицейских в форме  экспертов-дорожников и
рассматривали вмятины в переднем бампере.
     -  Господин  Винокур, - официальным тоном  сказал один из  экспертов, -
машина  в  рабочем состоянии,  но  для  дальнейшего  расследования  ДТП  вам
надлежит  явиться  в  дорожный  парк  Института  Эминова   завтра  в  девять
ноль-ноль. Машина будет подвергнута экспертизе.
     Аркадий опустился  в водительское  кресло  и  бегло  осмотрел  пульт  -
приборы показывали полную  готовность. Аркадий  захлопнул  дверцу  и  рванул
сразу во второй эшелон.
     Бред собачий. Конечно, это  было подстроено.  Конечно, они врут  все  -
майор,  эксперты,  а  завтра  будут врать даже  генералы.  Он никогда не был
везунчиком,  ни  разу  не  выиграл  в  лотерею. Если им так нравится,  пусть
добавят еще  одно  совпадение:  почему столкновение произошло именно сейчас,
когда он направлялся на свидание со свидетелем по делу Подольского?
     Значит, МУР заинтересован в том, чтобы дело раскрыто не было.  Но и это
нелепо.  Для чего  тогда  расследование  отдали  в частные  руки?  Сами бы и
прикрыли, как  они умеют.  Или,  может, сначала предполагалось, что в смерти
Подольского  действительно  ничего  нет,  а потом,  когда  дело было  уже  у
"Феникса"... Скорее всего, так и есть.
     И  что?  Нужно было  гробить  дорогую  технику, устраивая показательные
игрища только для того,  чтобы напугать его до смерти?  Да  они бы поступили
гораздо проще - звонок Виктору, и тот немедленно отозвал бы своего работника
и приказал ему молчать в тряпочку.
     Нет,  что-то здесь  не клеится. А если  это все-таки не МУР? Если это -
убийцы? Истинные убийцы Подольского? Те, кто сумели на расстоянии сжечь  ему
лицо и -  опять же  на расстоянии - восстановить уничтоженную кожу? Если они
умеют такое, то почему бы и это ДТП не могло быть делом их рук?
     Господи, какие сложности... И для чего? Кто он такой, в конце концов, -
этот Подольский Генрих Натанович?
     Судя по  сведениям, которые удалось получить, - середнячок, не успевший
или не сумевший сделать ничего  путного ни в  науке, ни в жизни. Врагов нет,
связей с официальной мафией нет.
     А может... Аркадий знал, конечно, о  случаях внезапного  самовозгорания
людей. В детстве он любил эту рубрику в электронной версии "Тайн века". Став
взрослее,  а особенно  после того,  как  начал работать  и получил доступ  к
архивной  документации, он понял,  что  истины в этих будораживших  фантазию
сообщениях было ровно на полтора  гроша. Грош - цена собственно информации и
еще полгроша - интуитивное ощущение того,  что нечто подобное,  в  принципе,
возможно,  поскольку  не  противоречит  известным (кому?  Аркадию?)  законам
природы.
     Запомнился ему почему-то один такой случай, описанный, видимо, с особой
авторской дотошностью. Некто  Х. ехал домой в своем автомобиле, вдруг машину
занесло,  и  автопилот,  естественно,  немедленно вывел машину  из  потока и
остановил  на  обочине.  Через минуту  подоспел  патруль,  и  полицейские не
поверили  своим глазам:  на  месте водителя сидел обуглившийся  труп.  Самое
странное,  что  всегда  отличало подобные  случаи,  -  костюм  не  пострадал
совершенно, будто  и не было никакого  жара, сжегшего тело человека.  А ведь
это очень непросто. Некоторое  время  спустя Аркадий узнал о том, как сложно
сжечь тело  мертвеца в крематории, какие  нужны температуры, и как не  хочет
гореть плоть.
     Никто, впрочем, не  писал  о  том, что  сгоревшее  в пламени  странного
внутреннего пожара тело способно восстанавливаться до прежней кондиции.
     Почему я вспомнил о сгоревших трупах именно  сейчас? - подумал Аркадий.
-  Эта  идиотская авария навела на  подобную мысль? Нелепость громоздится на
нелепость, здравый смысл отказывает, верный  признак того, что я удаляюсь от
истины. Не громоздить версии нужно, а отбрасывать.
     На  подлете  к  веерной части  Москвы  движение  в воздушных  эшелонах,
казалось, застопорилось окончательно. Занято было и с