- Да, износ у вас там был серьезный, - кивнул Артак. - Но и платили, говорят, хорошо.
     - Говорят.
     В молчании опять наполнили стаканы. Сергей взял коричневую и твердую, как дубленая кожа, полоску солонины, пососал ее, размягчая.
     - А один живешь, хозяин? - спросил Малыш.
     По напряжению, повисшему между двумя его спутниками, Сергей понял, что вопрос был заготовлен. И это ему не понравилось. Он даже передумал пить третий стакан. И от первых двух уже изрядно шумело в голове.
     - Остальные на охоте, - сказал он, косясь мельком на Артака. Тот разглядывал прибитые к стене глиняные тарелки, но сам внимательно слушал. - Должны уже скоро вернуться.
     - А, - Малыш подумал немного, - а чисто они у тебя ходят. Метис сказал, что только одного человека следы видел, а он у нас по следам мастер.
     - Давайте пить, что ли, - громко сказал Кожух. ?Однако, прокол?, - подумал Сергей. Конечно, на грязи со снегом и слепому видно, сколько человек прошло.
     На этот раз Артак и Кожух внимательно следили за тем, как он пьет.
     - До дна, Серый, до дна, - подначивал Метис. - По-нашему, по-армейски.
     Сергей встал, пошатываясь сходил к электроплите и принес закипевший чайник, ?Хватит пить?, - билась в голове настойчивая мысль. Если что, нож из-за голенища, толстому в брюхо. Пока будет сипеть, три шага к двери, там карабин. Может, все же обойдется?
     Но сел, не задвигаясь глубоко в стол, чтобы при случае разом оказаться на ногах.
     - Еще кому заварить? - Он кинул в стакан с кипятком кубик чайного концентрата, тут же разошедшийся густой коричневой пеной. Получался убойной силы чифирь, который в обычных условиях приводил к медлительному отупению, но при сильном опьянении отрезвлял.
     Желающих не нашлось.
     - Ты о чем поговорить хотел, Артак? - спросил напрямую Сергей. - Дело какое-то или что?
     - Да дело, - кочевник побарабанил пальцами по столу. - Мы едем в Город, хотели узнать лучшую дорогу.
     - Дорога здесь одна, - пожал плечами Сергей, - старое шоссе. А чего в Город? От Семьи откололись?
     - Нет больше Семьи, - мрачно сказал Артак, и по лицам его товарищей Сергей увидел - правда. - А скоро в Степи вообще людей не будет. Ни на ?колесах?, ни в ?ящиках?, нигде. Нет нам больше места. Такая теперь дрянь там завелась...
     - Звери?
     - Звери? Х-ха! Зверей пусть городские боятся, - Метис хлопнул себя по татуированному бицепсу. - Зверь во время Прорыва страшен, когда он всякое соображение теряет. А в остальное время пройдешься из ?сверчка? по ним, так только задранные хвосты в прицеле. Нет, брат, это не звери. Это хуже. Упыри.
     - Кто?
     - Упыри. Ночью лезут из-под земли, утаскивают людей.
     - Зачем? - Сергею такие байки были не внове. Удивительно, что их берется пересказывать этот прожженный скиталец, натасканный убийца, сам пострашнее любого упыря.
     - Чтобы других упырей из них делать, - вмешивается Кожух. - Чего тут неясного?
     - Вот оно что, - протянул Сергей. Ну конечно же. А для чего еще упырям люди?
     - Ты не думай, хозяин, - сказал Артак, с жужжанием наводя свой объектив на Сергея, - мы тебе не фуфло здесь приправляем. Я сам не верил, пока на моих глазах шестерых не утянули. Под землю канули, как под воду, я тебе отвечаю.
     - А пули, ясное дело, этих упырей не берут?
     - Берут, - Метис сжал руки в кулаки, положил их перед собой на стол. - Да у них самих есть штуки покруче пуль. Ты ?земляную пиранью? видел когда-нибудь? Или ?жевуна?? А я видел. Был у меня знакомый один, отшельник, как ты. Здоровый бугай. И ?скорлупа? у него была третьего класса, штурмовая.
     Старая, но на ходу. Так его, прямо где стоял, обглодало до костей. В ?скорлупе?, и двух минут не прошло.
     - Слушай, Серый, - встрял Кожух. - Где у тебя поссать можно?
     - Во дворе, - махнул рукой Сергей. - Так, говоришь... Алкоголь приглушил его чувство опасности. Иначе он успел бы среагировать, когда мотокочевник, якобы направляясь к выходу, стал обходить стол у него за спиной. Не дал бы взять себя, как ребенка.
     Кожух ловко обхватил его поперек тела, придавил к своему брюху, держа что-то острое у шеи. Скосившись, Сергей увидел рукоятку костяного ножа. Хорошая штука, не просекается детектором, а глотку режет не хуже металлического.
     - Не рыпайся, - прошипел кочевник.
     - Добро, - сказал, поднимаясь, Артак. - Засиделись мы. Заболтались. Малыш, дай-ка мне его ствол, Малыш, виновато поглядывая на Сергея, перебросил Метису карабин. Артак пощелкал затвором, опять сел, целясь из ?манлихера? Сергею в голову.
     - Завалить бы тебя сразу, суку, - сказал он без злобы. - За то, что у ворот мурыжил, за то, что шмон учинил. А я еще пил с тобой, ждал, пока ты зенки зальешь.
     - Брат, не заводись, - сказал Кожух. Сергей понял - его пока не хотят убивать. Чтобы не рыться в доме попусту, загонят гвозди под ногти. И он сам им все покажет. Где припасы, где оружие спрятано. Все.
     - Да ладно, - усмехнулся Артак. - Чисто объяснить хотел ему, в чем его ошибка. - Он повернулся к третьему кочевнику: - А ты, Малыш, не стой. Посмотри, кто у него там за стенкой. - И опять Сергею: - Что, думал, не замечу? - он указательным пальцем постучал по своему имплантату. - Дядя Артак все видит. Кого прячешь?
     Сергей дернулся, но Кожух навалился сверху. Придавил к та-буретуирезанулнад кадыком. Неглубоко, но до крови.
     - Сиди, - сказал он. - А то без башки останешься.
     - Эй! - раздался крик Малыша из-за стены. - Да у него здесь баба!
     Живой глаз Артака сузился, и в нем Сергей отчетливо разглядел смерть. Да, за женщину в Степи убивали не задумываясь.
     Молодая, способная рожать стоила, конечно, дешевле боевого кара, но дороже гаусс-винтовки.
     Но дело было сейчас не в этом. С бабой возиться легче и приятней, чем с мужиком. Покажет и расскажет она все значительно быстрее. Значит, Сергей больше не нужен.
     Значит, конец.
     Сергей почувствовал, что его руки, ноги и туловище ему больше не принадлежат. Совсем. Как, например, кукле, направляемой рукой ребенка.
     Только кукла не понимает этого, а Сергей понимал. И это приводило его в ужас больший, чем ожидание надвигающейся смерти.
     Его правая рука, преодолев остаточное сопротивление своего хозяина, метнулась вперед, обхватывая ручку чайника. И через стол выплеснула недавно вскипевшую воду прямо на Артака.
     Последствия этого оказались гораздо круче, чем от попадания в лицо человека живым кипятком. Артак заорал, выгибаясь назад, от него в прямом смысле слова повалил дым, его открытую кибернетическую начинку закоротило. Об этом красноречиво говорили крохотные молнии, сновавшие по его сетке заземления и вокруг оптического имплантата. Замолчав, он повалился на пол,
     Но перед этим карабин в его руках выстрелил.
     Сергей обнаружил себя лежащим на полу рядом с опрокинутым табуретом. Тело вновь выказывало ему свое полное послушание. В ушах звенело. Коснувшись рукой волос на голове, он обнаружил, что они тлеют. Лицо кололо жгучими иголочками, во рту ощущался привкус горелого пороха. Чертовски болело ушибленное об угол стола плечо.
     Кое-как извернувшись, Сергей поднялся, опираясь на локоть, поискал глазами Кожуха.
     Нашел.
     Кочевник полусидел-полулежал у самой стены, от которой до стола было почти два метра. На его застывшем сером лице отпечатался невысказанный вопрос, начинающийся с ?А?..?,
     Посередине груди Кожуха дымилась огромная дыра, проделанная выстрелившим в упор ?манлихером?. Сквозь нее можно было, не запачкавшись, просунуть руку и дотронуться до вымазанной кровью стены.
     На лице Малыша, замершего в проеме двери, удивление, смешанное с испугом. Руки у Сергея немного дрожат, поэтому пуля вырывает здоровенный кусок дерева из косяка. Острые щепки, разодравшие Малышу все лицо, приводят его в себя. Он поворачивается и бежит обратно. В комнату Ирины.
     - Стой! - кричит Сергей, бросаясь следом.
     Звон стекла, а спустя секунду несмолкающий дикий вопль ?крикунов?. Кочевник головой вперед бросился в окно, вывалившись прямо на сигнальную грядку. Где и застыл на четвереньках, оглушенный низкочастотными импульсами. ?Крикуны? - это незначительно переделанные ультразвуковые капканы. Они намертво укладывают жертву размером с лисицу и громкой сиреной вызывают охотника, отпугивая заодно других претендентов на тушку.
     Вскинув карабин к плечу, Сергей прицелился в Малыша и тут же спустил курок. Затвор безобидно щелкнул. Осечка?
     Нет. Он забыл перезарядить оружие.
     Пока Сергей возился с патронами, Малыш, который все же был покрупней лисицы, немного очухался. И на четвереньках дал деру в лес. Ну и пусть, нечего свинец тратить на всякую дрянь.
     Тем более у него еще оставались товарищи. Как раз сейчас они пытались дозваться Артака снаружи.
     Сергей едва не забыл о них. Его взгляд приковали руки Ирины. Он глядел не отрываясь на ее тонкие запястья, на длинные пальцы.
     Он мог поклясться, что, уходя, видел их лежащими, как всегда, на подлокотниках ее кресла. Неподвижными и расслабленными. Такими, как всегда. На протяжении последних лет, кроме тех случаев, когда он выносил жену из дома, ее руки покоились на одном и том же месте.
     Но сейчас все изменилось. Руки Иры были сложены поверх лежащей у нее на коленях игрушки. Смешной куклы из дерева и проволоки, подаренной ей Сергеем, Как будто она собиралась поиграть с ней до того, как он пришел,
     И пока он пытался осмыслить, уложить в голове то, что не осмысливалось и не укладывалось...
     Прогремевший рядом взрыв выбил пол у него из-под ног.

***

     Пристройка, а с ней и прилегающая треть дома медленно плыла по воздуху горящими обломками дерева и свернувшимися от жара пластиковыми листами. Жахнуло на славу, как и должно при попадании термобарической гранаты. Объемный взрыв - это вам не шины ножиком ковырять.
     - За Артака, суки! - брызгая слюной, кричал молодой кочевник с трубой одноразового гранатомета в руках. - Горите!
     Двое его товарищей, лежавших ничком на земле, подняли головы.
     - Ты чего? - заорал один из них. - Е..нулся?! Они же еще живые могут быть!
     Он вскочил и заехал гранатометчику по вставным зубам. Тот мотнул головой, харкнул кровью и собрался дать сдачи. Но ему в подбородок уперся холодный ствол пистолета.
     - Давай хватай ?сверчка? - и вперед, в дом! - пролаял ему в лицо кочевник постарше. - И ты тоже, - он кивнул тому, кто все еще продолжал валяться на земле. - Будешь жопу этого придурка прикрывать.

***

     Сергей на четвереньках дополз до комнаты, где они выпивали с кочевниками. Огонь уже потихоньку добирался сюда и скоро разгуляется от вольного. Стены трескались и выгибались от наружного жара. Душно тянуло гарью. Надо было спешить.
     Очередь из крупнокалиберного пулемета проделала в двери полтора десятка широких глазков где-то на уровне человеческой головы. Сергей плотнее вжался в пол.
     ?А ведь серятся лезть, щенки, - подумал он. - Снаружи садят?. Ну ничего, у него есть чем им ответить. Спасибо Глебу. Кто бы мог подумать, что его подарок пригодится так скоро.
     Неплотно уложенная доска отошла в сторону, открывая прямоугольную нишу в полу. Где-то сто двадцать на сорок сантиметров. А в ней, аккуратно завернутая в тряпицу, лежала штурмовая винтовка, привезенная рыцарем меньше чем неделю назад. И запечатанная коробка патронов рядом. Жаль, не успел пристрелять ее под себя, ну да ладно.
     Распотрошив коробку ножом, Сергей убрал его обратно в ножны на щиколотке. Вставил легкую и плоскую обойму в патронник, щелкнул включателем. Индикатор питания весело подмигнул зеленым, мол, готов, Снаружи увесисто били в дверь прикладом,
     Бей, бей, засов толщиной в человеческую руку удержит и медведя. Правда, что мешает им отстрелить петли или взорвать дверь гранатой?
     Успеют ли?
     Головной дисплей - половинка металлического обруча - прилепился к его лбу. И тут же, автоматически включившись, спроецировал на сетчатку картинку в приглушенных зеленых тонах. А как здесь переключаются режимы визора? Ага! Палец Сергея нащупал миниатюрный трекбол на кожухе винтовки. В нижнем углу картинки побежали управляющие символы.
     А вот и нужный. Два человечка, разделенные схематичной стенкой. У одного из них винтовка - это Сергей. А второй, кочевник, колотит в ставшую прозрачной дверь. Пулеметом.
     А Сергей отчетливо видит сердце в его стеклянной груди.

***

     Выстрела они не заметили. За их спинами с грохотом взорвался чоппер. Пуля, прошив тело молодого кочевника, попала точно в бак.
     Когда поутих звон в ушах, стал слышен дикий крик, издаваемый объятой пламенем фигурой. Она, шатаясь, сделала несколько шагов и рухнула, взмахнув напоследок руками. Тошнотворно запахло обуглившейся плотью.
     Последний выживший кочевник застыл, отупело поворачивая голову. Он так ничего и не понял. Придурок, чью задницу он должен был прикрывать, валялся у него под ногами, блекло глядя в небо. Прикрыть теперь следовало разве что его мертвое лицо. Так поступали в Степи перед тем, как облить тело бензином и предать огню.
     А второму его товарищу уже и это не было нужно. Он сгорел, как и полагается Всаднику, вместе со своим байком.
     - Не стреляйте, - прошептал кочевник. - Не надо!..
     Он бросил на землю ?абакан? Метиса и поднял руки высоко на головой.
     - Не стреляйте! - закричал он, и всполошившееся эхо заметалось между окоченелых деревьев. - Не...
     Последний звук с всхрипом застрял в горле. Из его спины, ниже и правее левой лопатки, брызнуло немножко крови, колени подогнулись, и кочевник медленно упал лицом вперед, прямо на распластанное перед ним тело.
     Изумленная тишина опустилась на поляну перед домом. И были одежды ее белее хлопьев последнего в этом году снега.
     (Единственный выживший из всех кочевников - Малыш - выползет из-за деревьев. Пригибаясь, кинется к своему моноциклу и, с ходу запрыгнув в седло, умчится прочь. Ему повезет. Сергей в это время будет слишком занят, пытаясь спасти хоть что-нибудь из горящего дома. Он даже не глянет беглецу вслед.
     Но дальше удача изменит Малышу. Страх погонит его в противоположную от Города сторону, обратно в Зону Отчуждения. В Степь. И там он наткнется на огромную волчью стаю, собравшуюся на время Прорыва. Крича от ужаса, он повернет свой байк. За ним, оглашая Степь воем, бросятся четвероногие тени. Охотники Стаи, ее беспощадный авангард. Такая погоня может продолжаться долго. У моноцикла преимущество в скорости, а метаволки выносливы и упорны. Но на втором часу мотор кашлянет и захлебнется, останавливая бег единственного колеса. Малыш кубарем полетит на землю. Кое-как поднявшись, он, прихрамывая, побежит, хватая обжигающе морозный воздух широко распахнутым ртом. Он не успеет уйти далеко. Утром немногочисленные останки прикроет снег, на него лягут следы множества звериных лап. Вожак, огромный волк-альбинос, добродушно рыкнет на двух волчат, раздирающих окровавленный рукав пилотской куртки. И потрусит дальше, задирая лысую голову. Скоро его ноздрей коснется ненавистный аромат Города, и он завоет, разевая влажную алую пасть. Стая подхватит голос своего вожака. Это невозможно, но Сергей услышит этот тысячеголосый вой. Стоя перед своим догорающим домом, с неподвижным телом Ирины на руках, он услышит его. Губы бывшего эколога и бывшего отшельника шевельнутся, произнося то ли ругательство, то ли короткую молитву. Он бережно погрузит Ирину в ?хаммер? и заведет мотор, стараясь не думать, насколько хватит солярки. Время, которое было им отпущено, напрямую зависело от количества вонючей маслянистой жидкости в баке. Стрелка указателя топлива насмешливо покачивалась возле самого нуля. В лесу, заслышав голос Стаи, испуганно молчала кукушка.

ГЛАВА ПЯТАЯ

     Беспокойство.
     После непродолжительного отсутствия оно вернулось к нему вчера ночью и теперь усиливалось с каждым часом. Бороться с ним было невозможно. Все, что делал он сам и другие, казалось неправильным. Несколько раз он сорвал раздражение на испуганных до смерти подчиненных в ранге не ниже начальника отдела. И наконец заперся в кабинете, заблокировав личным кодом дверь и все каналы доступа.
     Здесь его и нашла обеспокоенная Даша.
     - Почему ты не отвечаешь на звонки? - спросила она, нервно кутаясь в меховое пончо.
     Ей всегда не нравился этот кабинет. Огромный и в то же время тесно заставленный мебелью. С головами мертвых зверей, торчащих из одной стены, и, трудно поверить, надгробным камнем возле другой. В этом месте эксцентричность Владимира проявляла себя с худшей стороны.
     - Как ты попала сюда? - вместо ответа спросил олигарх, не поднимая головы.
     Перед ним на столе лежал разобранный на части охотничий карабин ?Тигр?. Вымазанные в масле руки Белуги двигались над ним с совершенным автоматизмом. Директор ?Неотеха? складывал давно разгаданную им головоломку.
     Даша знала - возня с оружием немного успокаивает его. - Ты же дал мне полный доступ, - мягко сказала она. - Что с тобой, Влад?
     - Со мной? Ничего. Ты не должна приходить сюда, когда я работаю.
     - Это работа?
     Он на секунду прекратил собирать карабин, поднял на нее глаза. Даша съежилась. Белуга оттолкнул ее взглядом. ?Тебе здесь не место?, - говорило его равнодушное лицо.
     - Я вызову людей, тебя доставят домой, - сказал он. - Побудешь там, пока я не вернусь.
     Дарья вспыхнула.
     - Я в состоянии передвигаться сама, - сказала она. - Домой или куда бы то ни было.
     Развернувшись, она пошла к двери, стуча каблуками и гордо подняв голову, как на подиуме. Но ее остановил резкий окрик: Она замерла. - Ты не понимаешь, - самую малость мягче сказал Белуга. - Тебе нельзя сейчас оставаться одной. Это слишком опасно. - А эти твои охоты не опасны? - сразу же перешла она в атаку. - Сколько раз я просила тебя... - Хватит, - он поднял руку, давая понять, что не желает больше продолжать разговор. - Сейчас тебя проводят. Я вернусь самое позднее вечером. Сегодня на ужин будет свежее мясо. Даша почувствовала тошноту и одновременно голод. В последнее время с ней это случалось часто. Владимир был слишком занят и не замечал ее недомоганий и усилившегося аппетита. ?Так он станет отцом, сам того не зная?, - грустно шутила Даша наедине с собой.

***

     -Аркадий?
     У Пардуса дернулось веко от неожиданности, и оттого, что голос, раздавшийся в тишине его кабинета, был до невозможности похож на голос одного его старого знакомого. Старого. И к. тому же мертвого, с недавних пор.
     - Да, Владимир Георгиевич, - сказал он, справившись с замешательством. -Я вас слушаю.
     - У меня к вам небольшая просьба. Пусть ваши люди сопроводят Дарью в особняк и обеспечат ей круглосуточную охрану. Ненавязчиво, но чтобы у меня не было лишнего повода беспокоиться. Сделаете?
     - Разумеется, - на лице Волоха появилась невидимая собеседнику улыбка. В кои-то веки его с Белугой намерения совпадали на сто один процент. - Им встретить Дарью возле вашего кабинета?
     - От вас нигде не спрячешься, Аркадий, - хмыкнул Белуга. - Нет, до взлетной площадки я как-нибудь доведу ее сам. Кстати, пусть заодно приготовят и мой вертолет.
     - Куда-то отправляетесь, Владимир Георгиевич? - спросил Пардус, уже зная ответ.
     - Хочу расслабиться немного. Слетать на охоту.
     - Хорошо, Владимир Георгиевич. Вам будет обеспечено сопровождение.
     - Спасибо, Аркадий. До связи.

***

     Он смотрит в потолок, пальцами отбивая на столешнице звучащую в его ушах мелодию. Лицо Аркадия Волоха задумчиво. Тренированный мозг Пардуса решает уравнение из целого десятка неизвестных.
     Придя все же к решению, он протягивает руку и снимает трубку со старинного телефонного аппарата, сделанного из красной пластмассы. На дырчатом диске эмблема давно не существующей службы.
     В былые времена она, как и ведомство Пардуса, наводила страх одним звуком своего имени. Редким посетителям своего кабинета он объясняет, что телефон - это памятный сувенир.
     Ложь. Память Аркадия Волоха не нуждается в сувенирах.
     Он вращает диск, набирая семизна