нес на
архаичном языке, который его народ знал только по древним  книгам  Коло-
нии:
   - Вы из расы людей или из расы Врага?
   Женщина натужно рассмеялась:
   - Из обоих, Фальк. Здесь нет Врага, и я работаю  на  Сингов.  Слушай,
скажи Абандиботу, что тебя зовут Фальк. Скажи Кен  Кениеку!  Скажи  всем
Повелителям, что тебя зовут Фальк? это заставит  их  немного  побеспоко-
иться! Фальк?
   - Достаточно.
   Рамаррен ни на йоту не повысил голос, но теперь  вложил  в  него  всю
свою властность; женщина замолкла на  полуслове,  тяжело  дыша  открытым
ртом. Заговорив вновь, она смогла только повторить то имя,  которым  его
называла, дрожащим и почти умоляющим голосом.
   Вид у странной посетительницы был очень жалкий, однако он  так  и  не
ответил ей. Она находилась в состоянии временного или  даже  постоянного
душевного расстройства, а Рамаррен ощущал себя  порядком  потрясенным  и
отгородился от нее ментальным барьером, отслеживая присутствие  и  голос
женщины лишь частицей своего разума. Ему требовалось собраться с  мысля-
ми; с ним происходило что-то очень странное.
   Дело было не в наркотиках, по крайней мере, не в известных ему нарко-
тиках. Испытываемые им сейчас глубокое душевное потрясение и  дискомфорт
превышали любое из наведенных безумий ментальной дисциплины Седьмой Сту-
пени.
   Однако на раздумья времени не оставалось.
   Голос поднялся в пронзительный вой, затем перешел на злобный визг,  и
тут Рамаррен почувствовал, что в комнате  присутствует  кто-то  еще.  Он
стремительно обернулся: женщина начала было вытаскивать из своих  стран-
ных одежд незнакомый предмет, по всей видимости оружие, но тут же замер-
ла, уставившись не на него, а на высокого человека, стоявшего в дверях.
   Не было произнесено ни слова, но вновь прибывший обрушил  на  женщину
телепатический сигнал столь ошеломляющей силы, что  Рамаррен  вздрогнул.
Оружие упало на пол, а женщина, жалобно  вереща,  выбежала  из  комнаты,
стремясь скрыться от уничтожающей настойчивости мысленного  приказа.  Ее
призрачная тень мелькнула за стеной и исчезла.
   Высокий человек перевел взгляд и телепатически обратился к нему:
   - Кто вы?
   Рамаррен спокойно ответил:
   - Агад Рамаррен.
   Но он ничего больше не добавил и не поклонился.  Дела  обстояли  даже
хуже, чем он первоначально себе представлял. Что это за люди? В противо-
борстве, свидетелем которого он только что стал, читались безумие,  жес-
токость и ничего больше; определенно, здесь не было ничего, что могло бы
вызвать чувство почтительности или доверия.
   Высокий человек подошел немного ближе и с улыбкой на суровом,  напря-
женном лице вежливо произнес на Языке Книг:
   - Я Пелле Абандибот, и я сердечно приветствую вас на Земле, как наше-
го соплеменника, сына долгого изгнания, посланца Затерянной Колонии.
   Рамаррен, услышав эти слова, отвесил сдержанный поклон и только спус-
тя довольно продолжительное время промолвил:
   - Похоже, я уже провел на Земле некоторое время и обрел себе врага  в
лице этой женщины, а также заработал несколько шрамов. Не расскажете  ли
мне, как это произошло и что случилось с остальными членами  экспедиции?
Если хотите, обращайтесь ко мне мысленно; я не говорю на  галакте  столь
же свободно, как вы.
   - Преч Рамаррен, - начал высокий мужчина. Очевидно, он перенял данное
обращение от Орри, словно оно являлось лишь уважительным обращением,  не
имея представления о том, что в действительности кроется за ним. - Спер-
ва простите меня за то, что я не сразу заговорил  вслух.  Мы  пользуемся
мыслеречью только в самых неотложных случаях или общаясь  с  низшими  по
положению. Кроме того, извините нас за вторжение этого создания, служан-
ки, которую безумие побудило преступить Закон. Мы позаботимся о ее  рас-
судке. Больше она вам докучать не будет. Что же касается ваших вопросов,
то на все будет дан ответ. Если говорить коротко, вам предстоит услышать
грустную историю, которая, вопреки всему,  сейчас  близка  к  счастливой
развязке.
   Корабль "Альтерра" в околоземном пространстве подвергся нападению  со
стороны наших врагов, поставивших себя вне Закона. Они успели  перенести
по меньшей мере двух членов вашего экипажа в  свои  катера,  прежде  чем
прибыл наш патрульный корабль. Завидев его, враги уничтожили  "Альтерру"
вместе со всеми, кто находился на ее борту, и рассыпались в разные  сто-
роны на маленьких планетарных катерах.
   Мы перехватили один из них и обнаружили юношу, Хар Орри;  вас  увезли
на другом - не знаю, с какой целью. Они не убили вас, но стерли всю вашу
память, вплоть до младенческого периода, а затем бросили в глухом  лесу,
где вас ждала неминуемая смерть. Однако вы выжили и  обрели  кров  среди
лесных варваров. В конце концов наша поисковая  группа  обнаружила  вас,
привезла сюда, и с помощью парагипнотической техники нам удалось восста-
новить вашу память. Вот и все, что мы могли сделать.
   Рамаррен слушал незнакомца очень внимательно. Рассказ ошеломил его, и
он не делал попыток скрыть свои чувства; но он ощутил также определенную
тревогу и подозрения, и их-то не стал выставлять напоказ.
   Высокий мужчина сперва обратился к нему с телепатическим  обращением,
хотя и с очень кратким, и таким образом  дал  Рамаррену  настроиться  на
свой мозг. Затем Абандибот прекратил использовать мыслеречь и  установил
эмпатическую защиту. Однако она не была совершенной. Рамаррен, прекрасно
тренированный и обладавший высокой чувствительностью, уловил смутные эм-
патические образы, резко  противоречащие  тому,  что  говорил  Абандибот
вслух. Это свидетельствовало либо о его безумии, либо о лживости.
   Но не исключена была и возможность того, что он сам  настолько  выбит
из колеи - вероятно, вследствие перенесенного им парагипноза, -  что  на
его чувственное восприятие просто нельзя положиться.
   - Как давно?.. - спросил он наконец и на мгновение взглянул  прямо  в
странные, обведенные белым глаза.
   - Шесть лет по земному летоисчислению,  преч  Рамаррен.  Длительность
земного года была приблизительно равна длительности одного лунокруга.
   - Как долго, - прошептал он. Его друзья, его соратники по полету, вы-
ходит, давно-давно мертвы, а он в одиночку провел на Земле?
   - Шесть лет?
   - Вы ничего не помните об этих годах?
   - Ничего.
   - Нам пришлось стереть рудиментарную память, которая  образовалась  в
течение этого времени, чтобы восстановить вашу первоначальную  память  и
истинную личность. Мы очень сожалеем о потере шести лет вашей жизни,  но
воспоминания о них не были ни нормальными, ни приятными. Преступные зло-
деи превратили вас в создание еще более жестокое, чем они сами.  Я  рад,
что вы ничего не помните, преч Рамаррен.
   Абандибот был не просто рад, а полон ликования. Этот человек, видимо,
обладал очень ограниченными эмпатическими способностями либо не был дос-
таточно тренирован. В противном случае он возвел бы защиту получше.
   Собственная телепатическая блокировка Рамаррена была безупречна.  Все
больше и больше отвлекаясь на подслушивание обертонов разума Абандибота,
которые свидетельствовали о фальши или неискренности произносимых речей,
и продолжая страдать из-за путаницы в мыслях, Рамаррен вынужден был  мо-
билизовать все свои силы, чтобы обрести способность рассуждать трезво.
   Как могли шесть лет жизни пройти, не оставив ни единого воспоминания?
Вместе с тем сто сорок лет полета их околосветового корабля от Вереля до
Земли слились в памяти в одно бесконечное, леденящее душу мгновение? Как
обращалась к нему та сумасшедшая, какое имя она выкрикивала  в  припадке
безумного гнева?
   - Как меня звали все эти шесть лет?
   - Звали? Вы имеете в виду -- среди туземцев, преч Рамаррен? Я не пом-
ню, как именно вас звали, если они вообще дали вам какое-либо имя.
   Фальк, она звала меня Фальком, вспомнил Рамаррен.
   - Коллега, - неожиданно сказал он, переведя на галакт келшакскую фор-
му обращения. - Если не возражаете, я хотел бы продолжить  наш  разговор
немного позднее. То, о чем вы мне  рассказали,  встревожило  меня.  Поз-
вольте мне немного побыть одному.
   - Конечно, конечно, преч Рамаррен. Ваш юный друг Орри  с  нетерпением
ожидает встречи с вами? Прислать его сюда?
   Но Рамаррен, высказав свое пожелание и услышав, что оно будет  испол-
нено, перешел на другую ступень восприятия и отключился  от  Абандибота,
воспринимая любые его слова просто как шум.
   - Нам тоже не терпится узнать о вас побольше, когда  вы  почувствуете
себя вполне поправившимся.
   Тишина. Затем шум возобновился:
   - Слуги будут рады исполнить любое ваше желание. Если захотите поесть
или пообщаться с кем-нибудь, вам нужно только подойти к двери и  сказать
об этом.
   Снова наступила тишина, и наконец назойливое  присутствие  Абандибота
перестало мучить Рамаррена.
   Но он едва обратил на это внимание. Рамаррен был слишком поглощен са-
мим собой, чтобы беспокоиться о странных манерах своих хозяев.  Сумятица
внутри мозга нарастала с каждым мгновением, приближаясь к некоей  крити-
ческой точке, словно его волокли на встречу с кем-то или чем-то, кого он
боится и в то же самое время страстно желает увидеть. Самые  тяжкие  дни
тренинга Седьмой Ступени были лишь бледной тенью испытываемого им сейчас
разлада чувств и индивидуальности, напоминавшего  наведенный,  тщательно
контролируемый психоз. Или же? он сам вел себя к этому, подталкивая свой
разум к критической отметке? Но кто же этот "он", который принуждал  сам
и которого принуждали? Его убили и возвратили к жизни. Была  ли  смертью
та смерть, которую он не в состоянии вспомнить?
   Чтобы окончательно не впасть в панику, Рамаррен стал осматриваться  в
поисках предмета, глядя на который он смог бы сосредоточиться и, впав  в
транс, применить отработанную технику Выхода,  позволявшую  вернуть  яс-
ность мышления. Но все вокруг казалось чужим, незнакомым  и  обманчивым.
Даже пол под ногами был тусклой завесой тумана. Перед тем как  вошла  та
женщина, что называла его незнакомым именем, он просматривал некую  кни-
гу. Книга? Он держал ее в своих руках, и она была реальной.
   Рамаррен опять осторожно взял ее в руки и взглянул на раскрытую стра-
ницу. Столбцы красивых, бессмысленных значков, строчки едва разборчивого
письма, буквы - производные тех букв, которые он  изучал  когда-то  дав-
ным-давно по Первому Сборнику Текстов. Он смотрел на эти значки и не мог
прочитать. И вдруг из них сложилось значение слова, написанного на неиз-
вестном языке.
   Путь?
   Рамаррен перевел взгляд со страницы на  собственную  руку,  державшую
книгу. Чья это была рука, покрытая шрамами и загоревшая под лучами чужо-
го солнца? Чья?
   Путь, который может быть пройден,
   Это не вечный Путь.
   Имя?
   Он не мог вспомнить это имя; не мог прочесть его. Он прочел эти слова
во время сна, долгого сна, сна, овеянного смертью.
   Имя, которое можно назвать,
   Это не вечное Имя.
   В нем поднялась какая-то гигантская волна, захлестнула его и  тут  же
отхлынула.
   Он стал Фальком, но продолжал быть и Рамарреном. Он был и  глупцом  и
мудрецом одновременно: единый человек, рожденный дважды.
   В эти первые, полные страха часы он молился о том, чтобы его избавили
то от одного "я", то от другого. Однажды он в муке выкрикнул  что-то  на
своем родном языке и не понял произнесенных им же самим слов.  Это  было
настолько ужасно, что он даже заплакал, совершенно отчаявшись;  произне-
сенных слов не понял Фальк, а заплакал затем - Рамаррен.
   В тот самый миг полного отчаяния он впервые на мгновение нащупал  не-
кую точку равновесия, центр, на секунду  став  "самим  собой";  и  вновь
упустил его. Однако этого оказалось достаточно, чтобы  родилась  надежда
на возвращение краткого мига гармонии. Гармония:  становясь  Рамарреном,
он цеплялся за данное понятие, и, возможно, только  мастерское  владение
краеугольной келшакской доктриной удерживало его от падения в бездну бе-
зумия. Но те два разума, что делили его черепную коробку,  пока  что  не
пришли к воссоединению или равновесию; приходилось метаться между  ними,
попеременно вытесняя одну личность другой для ее же собственного  блага.
Он не отваживался спать, хотя и  был  на  грани  изнеможения,  поскольку
крайне боялся пробуждения.
   Стояла ночь, и он был предоставлен самому себе. "Самим себе", - заме-
тил Фальк. Поначалу он оказался сильнее, поскольку был некоторым образом
подготовлен к данному испытанию. Именно Фальк первым  вступил  диалог  с
Рамарреном.
   "Мне нужно хотя бы немного поспать, Рамаррен", - сказал он.
   Рамаррен воспринял его слова как чью-то мыслеречь и  без  какого-либо
предварительного раздумья искренне ответил: "Я боюсь уснуть".  Затем  он
некоторое время бодрствовал и воспринимал сны Фалька как тени и  отзвуки
в своем мозгу.
   Он пережил эти первые, самые тяжелые часы. К тому времени когда туск-
лые лучи солнца пробились сквозь зеленоватую завесу стен комнаты, страхи
прошли, и он начал обретать контроль над мыслями и действиями обоих зак-
люченных в нем личностей.
   Естественно, два комплекта воспоминаний фактически не  перекрывались.
Сознание Фалька зародилось в тех многочисленных нейронах, что оставались
незадействованными даже при высокоразвитом интеллекте - на  невспаханных
полях разума Рамаррена. Основные моторные и сенсорные каналы никогда  не
были заблокированы и в определенном смысле использовались обоими разума-
ми, хотя и возникали трудности, обусловленные двойным набором манер  пе-
редвигаться и режимов восприятия.
   Любой предмет сейчас представлялся по-разному, в зависимости от того,
осматривал ли его Фальк или Рамаррен. И хотя в долгосрочной  перспективе
данная раздвоенность могла привести к увеличению интеллектуальной мощи и
восприимчивости, в настоящее время голова шла кругом от подобной  нераз-
берихи. Кроме того, ощутимая разница в эмоциональном отклике  во  многих
случаях приводила к тому, что "он"  и  впрямь  испытывал  противоречивые
чувства. Поскольку воспоминания Фалька и Рамаррена относились  только  к
принадлежавшим им частям совместной жизни, то эти два набора  воспомина-
ний никак не хотели выстраиваться в надлежащей последовательности и име-
ли склонность проявляться одновременно.
   Личности Рамаррена было трудно смириться с тем, что он потерял где-то
существенный отрезок своей жизни. Где он был, скажем, десять дней назад?
Путешествовал на спине мула по заснеженным горам Земли. Фальку  об  этом
было известно. Но Рамаррен помнил, что как раз в это же время он прощал-
ся со своей женой в доме на покрытом травой высокогорном плато Вереля?
   К тому же догадки Рамаррена относительно Земли часто вступали в  про-
тиворечие с тем, что знал Фальк. Одновременно  невежество  последнего  в
отношении всего, что касалось  Вереля,  накладывало  странный  отпечаток
сказочности на собственное прошлое Рамаррена. Но даже  в  этой  путанице
все же присутствовали зачатки взаимосогласованности. Факт оставался фак-
том - "он" был, телесно и  хронологически,  одним  человеком.  Подлинной
проблемой являлось не воссоздание единства, но постижение его.
   Однако до согласованности было еще очень далеко. Если "он" желал мыс-
лить и действовать хоть сколько-нибудь разумно, то по мере необходимости
приходилось доминировать то одной, то другой структуре памяти. Чаще все-
го верх брал Рамаррен, поскольку навигатор "Альтерры" был решительным  и
сильным человеком. Фальк в сравнении с ним ощущал себя  сущим  ребенком.
Он мог предложить лишь знания, которыми располагал, и потому решил поло-
житься на силу и опыт Рамаррена, которые были так необходимы человеку  с
двумя разумами, попавшему в двусмысленную и весьма опасную ситуацию.
   Один вопрос беспокоил его больше всех прочих - можно ли доверять Син-
гам или нет? Если Фальку был просто-напросто внушен  беспочвенный  страх
перед Повелителями Земли, то все опасности не имели под  собой  реальной
почвы. Поначалу Рамаррен думал, что, возможно, так оно и есть; но  думал
он так совсем недолго.
   Его двойная память уже успела зафиксировать явную ложь  и  противоре-
чия. Абандибот отказался мысленно говорить  с  Рамарреном,  заявив,  что
Синги избегают телепатического общения. Фальк же знал, что это ложь. По-
чему Абандибот пошел на обман? Очевидно, потому, что он намеревался сол-
гать - изложить версию Сингов о том, что произошло с  "Альтеррой"  и  ее
экипажем - и не хотел или не осмелился сделать это телепатически.
   Но он поведал Фальку практически ту же историю посредством мыслеречи.
   Если данная версия была фальшивой, значит, Синги умели лгать в мысле-
речи и пользовались этим.
   Рамаррен обратился к памяти Фалька. Первые попытки завершились неуда-
чей, но когда он начал бороться, меряя  шагами  уединенную  комнату,  то
связи начали налаживаться, и постепенно возникла ясность; он смог  восп-
роизвести звенящую тишину слов Абандибота: "Мы, кого вы называете Синга-
ми, являемся людьми?" Даже  воспроизводя  их  по  памяти,  Рамаррен  по-
чувствовал, что это ложь - невероятная и несомненная. Синги умели  лгать
телепатически - догадки и страх униженного человечества оказались  обос-
нованными. Синги действительно были Врагами.
   Они не были людьми. Они были пришельцами, наделенными  чуждым  даром,
и, вне всяких сомнений, именно они, пользуясь своими способностями, рас-
кололи Лигу и добились господства  над  Землей.  Именно  они  напали  на
"Альтерру", когда та вошла в околоземное пространство. Все  разговоры  о
бунтовщиках были чистым вымыслом. Синги убили  или  лишили  разума  всех
членов экипажа, кроме маленького Орри. Рамаррен мог  догадаться  почему:
потому что они обнаружили, подвергнув испытанию его или кого-либо друго-
го тренированного телепата из состава команды,  что  верелиане  способны
распознать ложь в мыслеречи. Это устрашило Сингов, и они разделались  со
взрослыми, оставив в живых только безвредного ребенка в качестве  источ-
ника информации.
   Для Рамаррена его спутники по полету погибли только вчера, и,  стара-
ясь перенести этот удар, он пытался уверить себя, что, быть  может,  они
остались в живых и находятся сейчас где-нибудь на Земле. Но если  кто-то
все-таки выжил - а ведь ему несказанно повезло, - то где же они  сейчас?
Судя по всему, Синги с превеликим трудом отыскали даже одного члена эки-
пажа, когда обнаружили, что нуждаются в нем.
   Другой вопрос: для чего понадобился им Рамаррен? Почему они приложили
столько усилий, чтобы разыскать его, доставить сюда и  вернуть  ему  па-
мять, которую прежде сами же уничтожили?
   Имевшиеся в его распоряжении факты не давали иного объяснения,  кроме
того, к которому он пришел как Фальк: Сингам надо узнать, откуда он  ро-
дом.
   В мысли Фалька-Рамаррена впервые закралась позитивная нотка. Если  на
самом деле все так просто, то это даже смешно. Орри  оставили  в  живых,
потому что он был столь юн, нетренирован, не сформирован  как  личность,
уязвим и послушен - идеальное орудие и источник информации. Мальчик  был
самим совершенством, вот только одного не знал -  откуда  он  прибыл  на
Землю? К тому времени когда Синги обнаружили это, необходимая им  инфор-
мация уже начисто была стерта из сознания тех, кто располагал ею, а бес-
помощные члены экипажа были рассеяны по дикой, опустошенной Земле, обре-
ченные на смерть от несчастного случая, голода, нападения диких животных
или людей.
   Вероятно, Кен Кениек, манипулируя вчера мозгом  Рамаррена  с  помощью
психокомпьютера, пытался заставить его выдать, как звучит название солн-
ца планеты Верель на галакте. И логично предположить,  что  если  бы  он
разгласил эти сведения, то был бы уже мертв или лишен разума.  Собствен-
но, он, Рамаррен, им не нужен, нужны только его знания. Но, похоже, враг
их так и не получил.
   Данный факт сам по себе должен был изрядно встревожить Сингов. Атмос-
фера строгой секретности вокруг содержания книг  Потерянной  Колонии  на
Келшаке соответствовала технике защиты мозга от телепатическог