хидеи к ней
незримо и беззвучно подкрадывается страх.
   - Трис, что здесь произошло?
   Второй самурай подал Трису окровавленный лоскут, к которому  его  привели
мухи. Трис развернул тряпку и осмотрел сломанную плату психосхем.
   - Вербовка силой, - заключил он. - Очень ловко сработано, кто бы  это  ни
был. Сняли часового, окружили  деревню,  не  упустили  ни  одного  человека.
Подвергли принудительному программированию и увели.
   - Увели? - спросила Ребел. - Куда увели? Зачем?
   Трис сгибал и разгибал плату  заскорузлыми  пальцами.  Наконец  он  пожал
плечами:
   - Ладно. Пошли расскажем обо всем шефу.
   - Мне это не нравится, - сказал Уайет. - Никому из нас это не нравится, и
есть только один выход. - Он встряхивал в руке игральные кости  и  назойливо
ими стучал. Потом бросил их и сгреб снова. - Мы не знаем наверняка, что  это
Уизмон. Но не надо себя обманывать: ко мне уже два дня не поступают сведения
из резервуаров. Только Уизмон мог  выловить  моих  шпионов  и  заставить  их
замолчать.
   Они стояли в пустом  холле  шератона.  Уайет  отпустил  всех  самураев  и
потушил свет, чтобы ничто не мешало думать. В помещение проникал  лишь  свет
орхидеи.
   - О чем ты споришь сам с собой? - в отчаянии спросила Ребел.
   - Я намечаю линию поведения. - Уайет снова встряхнул игральные  кости.  -
Мне нельзя бороться с Уизмоном в образе воина. Он сможет предсказать  каждый
мой шаг. Я справлюсь с  ним  только  в  образе  жреца.  Правильно?  -  Уайет
подождал, ни один из его голосов не возражал. - Хорошо. По крайней  мере  об
этом мы договорились.
   Кости застучали снова.
   - Бога ради, что ты привязался к этим костям?
   - Это генератор случайных чисел. Подчинив ему  мои  действия,  я  не  дам
Уизмону их вычислить. Кости уже  решили,  что  мы  будем  сражаться  на  его
территории. Теперь они решат, сколько я возьму с собой самураев.
   Он опять бросил кости и замолчал.
   В темноте и тишине  мысли  Ребел  постоянно  возвращались  к  Чарли.  Его
личность еще слаба. Любая грубая попытка перепрограммирования  погубит  его,
не только уничтожит индивидуальность, но и парализует  большинство  функций,
регулируемых вегетативной нервной системой. В  лучшем  случае  он  впадет  в
ступор. А в худшем - умрет.
   - Они не станут перепрограммировать детей, правда?
   - Как сказать! - рассеянно ответил Уайет. -  Работорговцы  не  стали  бы,
захватив родителей. А Уизмон... Кто его знает? Неизвестно даже, зачем он это
сделал. Мне доложили, что он напал только на эту  деревню.  Это  не  простое
совпадение. - Уайет глубоко вздохнул. - Так. Пора с ним встретиться.
   Поддавшись секундному порыву, Ребел спросила:
   - Можно мне пойти с тобой? Уайет бросил кости и посмотрел на результат.
   - Да.
   Когда лифт медленно поднимался к центральному  стыковочному  узлу,  Ребел
спросила, сколько самураев Уайет возьмет с собой.
   - Ни одного, - мрачно ответил он. И веселым голосом добавил:
   -  Тогда  уж  мы  точно  застанем  Уизмона  врасплох.  Мне  не   терпится
посмотреть, как все это будет.

***

   Они  облетели  орхидею.  По  мере  приближения  резервуаров  стали  видны
покрывающие металлические стены  светящиеся  линии:  эмблемы  банд,  границы
территорий, угрозы  и  предупреждения  -  маленькая  пропагандистская  война
надписей. И - никакого движения. Жители или сбежали, или попали в банды.
   - Я боюсь, - призналась Ребел.
   - Я тоже, - ухмыльнулся Уайет.
   Чем ближе Ребел подплывала к резервуару, тем меньше  понимала,  зачем  ей
это  понадобилось.  Ей  хотелось  помочь  вызволить  Чарли,  но   сейчас   в
решительную минуту это желание показалось ей глупым  донкихотством.  Она  не
испытывала к этому ребенку особой любви. Да  и  он  к  ней,  пожалуй,  тоже.
Почему же она это делает?
   Может, потому что этого не сделала бы Эвкрейша?
   Они спустились на  четырнадцатый  резервуар.  Внешние  двери  шлюза  были
сорваны  во  время  какой-то  недавней  стычки,  ржавчина  сохранила  следы,
оставшиеся после взрыва. Но судя по тому, как лениво  и  беззаботно  плавали
внутри смутно различимые фигуры часовых, война между бандами закончилась.
   Когда Ребел и Уайет влетели в шлюз, из тени вынырнули две  шустрые  бабы,
приняли у них метлы и обыскали на предмет оружия. Не только лица, но и  тела
женщин были  покрыты  тигровыми  полосами  светящейся  краски.  Плавали  они
абсолютно голыми.
   - Мы пришли к Уизмону, - сказал Уайет, когда одна из  женщин  взялась  за
программер. - Скажите ему, что с ним хочет поговорить его наставник.
   Женщины быстро переглянулись, будто не  понимая,  что  им  говорят.  Одна
улыбнулась и облизнула губы. Потом снова потянулась к нему с программером, и
Уайет нетерпеливо оттолкнул прибор:
   - Послушайте, ваш хозяин не станет... Зарычав,  женщина  схватила  голову
Уайета обеими руками и оттянула  ее  назад.  Он  застонал  от  боли  и  стал
вырываться. Женщина кошачьим движением обвила ноги вокруг  бедер  Уайета,  а
руками подперла ему подбородок. Она так налегла на Уайета, что тот бессильно
повис в воздухе. Все это случилось в одно мгновение.
   - Эй! - крикнула Ребел и через секунду тоже повисла в  воздухе,  зажатая,
будто в тисках, так, что едва была способна дышать (говорить она  не  могла,
это точно).
   Ребел попыталась ударить женщину по спине, но  не  смогла  дотянуться,  и
вместо сильных ударов получалось легонькое похлопывание.
   Ребел в ужасе увидела, как первая "дикая кошка" приладила ко  лбу  Уайета
программер и включила его. Уайет замер. Прибор тихо загудел. "Я  не  позволю
сделать это со мной, - поклялась про себя Ребел.  -  Лучше  умру!"  И  вновь
попыталась вырваться из железных объятий.
   Часовые, не принимавшие участия  в  схватке,  с  интересом  наблюдали  за
происходящим. При этом  они  продолжали  рыскать  по  шлюзу  и  ни  разу  не
проронили ни слова. Это было молчание  нелюдей.  Двое  из  часовых  чуть  не
столкнулись, но, даже не взглянув друг на друга, беспечно хлопнули в  ладоши
и разъехались в  разные  стороны.  Наконец  в  программере  зажегся  красный
сигнал, и Уайета отпустили.  Теперь  он  плавал  совершенно  безучастный,  с
пустым взглядом.
   Женщины повернулись к Ребел.
   - Выше нос, солнышко!
   Внезапным ударом ноги Уайет  выбил  из  рук  женщины  маленький,  дешевый
программер, и он отлетел в  лицо  той,  что  держала  Ребел.  На  миг  Ребел
освободилась. Она развернулась и что есть силы  залепила  своей  обидчице  в
нос. Из-под кулака брызнула  кровь.  К  этому  времени  на  Ребел  и  Уайета
бросилось сразу с десяток часовых, и их снова схватили.
   Одна из "диких кошек" подобрала программер, открыла его и что-то поменяла
внутри. Потом пробежала пальцем по лбу Уайета, лицом прикоснулась к его лицу
и понюхала его губы. Вид у нее стал озадаченный. Между тем остальные связали
Уайета и Ребел по рукам и ногам.
   - Уайет! С тобой все в порядке? - спросила Ребел.
   - Ага, - сказал Уайет.
   Двое часовых зацепили руки пленных веревкой и  двинулись  вперед.  Другие
подталкивали Ребел и Уайета сзади.
   - Это мой коронный номер. При разработке тетрона мы заложили  возможность
доступа к метапрограммированию. Все время,  пока  они  программировали  одну
личность, другая возвращала ее к исходному состоянию.
   - А-а...
   Их тащили по безлюдным коридорам резервуарного поселка. Из-за  отсутствия
движения, естественным образом очищавшего коридоры, все они заросли  грязью.
Свет от цветов едва пробивался сквозь мглу,  и  тишину  пронизывал  странный
гул, словно издалека доносились отголоски какого-то грохота. В воздухе пахло
гнилью и разложением.
   Пленников привели к Уизмону.
   - А, наставник! Ты явился,  как  всегда,  неожиданно.  Какая  радость!  -
Толстяка прикрывала цепочка охранников - крутых парней весьма угрюмого вида.
Безумные глаза Уизмона потемнели от скрытой ярости. В  углу  рта  показалась
тонкая струйка слюны, она медленно стекала все время, пока толстяк говорил:
   - Как тебе нравятся мои ангелицы? Прелесть, а?
   - Да, девочки у тебя будь здоров, -  ответил  Уайет.  -  Что  ты  с  ними
сделал?
   "Девочки будь здоров" развязали сначала его,  затем  Ребел.  На  лодыжках
Уизмона блестело две пары колец. Женщины опустились перед ним  на  колени  и
припали к его ногам. Толстяк неуклюже протянул руку и погладил одну  из  них
по голове: она выгнула спину от удовольствия.
   - Я повысил их интеллект! Теперь они такие же умные, как я. Да не бледней
ты  так,  ничего  страшного.  Заодно  я  лишил  их  языка.  И  вообще   всех
символических  структур.  Они  не  могут  намечать  планы,  строить  сложные
логические рассуждения, не могут  лгать.  Они  лишь  подчиняются  указаниям,
которые я заложил в их программу. Правда,  замечательно?  Девицы  совершенно
невинны. Повинуются только инстинкту.
   - Они чудовищны, - сказала Ребел.
   - Это прекрасные животные, - укоризненно возразил Уизмон. - В них заложен
инстинкт приносить мне все необычное. Все, что заслуживает внимания. Ты  еще
заслуживаешь внимания, наставник?
   - Мне всегда было интересно, какое общество ты создашь, - сказал Уайет.
   - О, это ерунда. Я просто развлекаюсь. У меня осталось три дня  до  того,
как мы прибудем на Марс, так? А потом придется убрать игрушки обратно в ящик
и вернуться к праведной жизни, полной спокойного  созерцания.  Досадно,  что
столько времени ушло на борьбу  с  мелкими  уголовниками,  я  бы  с  большей
пользой потратил его на изыскания.
   - Ты собираешься освободить всех этих людей от принудительных программ? -
В голосе Уайета слышалось сомнение.
   - О да. Всех, кроме моих крутых мальчиков. Они у меня с самого начала.  А
еще, пожалуй, оставлю у себя этих чудесных девочек. Как я могу их бросить? И
еще несколько особей, которые могут пригодиться  в  будущем,  но  хватит  об
этом! Я говорил о своих исследованиях? Смею думать, что  здесь  мне  удалось
добиться некоторых успехов. Я создал сад, нет, зверинец новых  умов.  Может,
желаешь осмотреть наиболее любопытные экземпляры?
   - Нет.
   - Жаль. Я помню время, когда ты не брезговал научными поисками.
   - Я был молод.
   - Подождите, - вмешалась неожиданно  для  себя  самой  Ребел.  -  Я  хочу
посмотреть, что вы сделали.
   Уайет в изумлении повернулся к ней:
   - Так! Оригинальная мысль, вы  неотразимы,  мисс  Мадларк!  Не  смею  вам
отказать.
   Уизмон вытянул вперед  руки.  "Дикие  кошки"  присели,  так  что  толстяк
опирался теперь на их головы, и стали поддерживать его спину.
   - Где смотритель зоопарка? Позовите его.
   Угрюмый юнец нырнул в арку. Через минуту он  вернулся,  за  ним  следовал
молодой человек в раскраске исследователя психосхем.
   - Максвелл! - воскликнула Ребел.
   - Я знал, что среди моих подчиненных есть  шпион,  -  с  оттенком  грусти
проговорил Уайет. - Ты подкупил его или перепрограммировал?
   - О,  уверяю  тебя,  он  действовал  не  по  причине  каких-то  низменных
побуждений, а из чистой любви. Ты ведь любишь меня, Макси?
   Максвелл энергично кивнул и посмотрел на Уизмона с обожанием.  Глаза  его
пылали. Это выражение  показалось  Ребел  таким  знакомым,  что  она  отвела
взгляд.
   - Отведи нас к своим подопечным, - сказал Уизмон. - А то что-то скучно.

***

   Вся компания выплыла из двора. Впереди Максвелл, за ним Уизмон со  своими
кисами.  Женщины  помогали  Уизмону  двигаться,  слегка  подталкивая  его  и
хватаясь за стены и тросы.  Ребел  и  Уайет  в  сопровождении  крутых  ребят
составляли арьергард. Процессия добралась до перекрестка и остановилась.
   - Что бы вам такое показать? Я разместил свои создания по  видам.  Хотите
спуститься в тоннель Страха? Или пройти по прямой и узкой улице  Дисциплины?
Или,  может,  наша  влюбленная  парочка  насладится  прогулкой  по  тропинке
Любовников? - Уайет и Ребел не ответили, и Уизмон  похлопал  пухлой  розовой
ручкой по стене одного из коридоров. - Итак, мы пройдем дорогой Заблуждений.
Там  есть  экземпляры,  которых  я  просто  жажду  показать  моему  дорогому
наставнику.
   Они отправились вверх по красному тросу до какого-то  двора.  По  приказу
Уизмона Максвелл ввел всех внутрь. Здесь царил покой.  На  пороге  одной  из
хибар, устремив глаза в землю, будто в глубоком раздумье, сидел мужчина.  Он
был подключен к небольшому автоматическому преобразователю.
   - Братец! - крикнул Уизмон. - Сэм Пепис! Мужчина вскочил на ноги и  встал
в дверях.
   - Милорд! - начал он. - Своим посещением Сизинг-Лейн  вы  оказываете  мне
честь. - Он взмахнул рукой над воображаемым столом. - Я как раз работал  над
вашими счетными книгами.
   Толстяк обратился к Уайету:
   - Сэмюэл Пепис <Сэмюэл Пепис (1633-1703) занимал высокие посты при  дворе
Карла II. За знаменитый дневник, изобилующий пикантными  историями,  получил
прозвище Князя  Сплетников>  жил  на  Земле  в  семнадцатом  веке,  чиновник
британского Адмиралтейства.  Смешной  человечек,  но  не  без  способностей.
Мемуарист.   Система   автоматического   преобразования   подпитывает    его
представления о той эпохе. Связь с реальным миром осуществляется лишь  через
меня. Он принимает меня  за  своего  родственника,  Эдуарда  Монтегю,  графа
Сэндвичского. Правильно я говорю, Сэмюэл?
   Человек с важным видом улыбнулся и поклонился, он явно был рад.
   - Ваша  светлость,  чем  я  заслужил  такое  почтительное  отношение?  Вы
останетесь к  обеду?  Мистер  Спонг  прислал  бочонок  маринованных  устриц.
Служанка сейчас принесет их. Джейн! Где эта ленивая баба?
   С недовольным выражением лица он посмотрел через плечо, встряхнув идущими
от головы проводами.
   - Это довольно простой способ создания заблуждений, -  сказала  Ребел.  -
Богатые люди платят иногда большие деньги за две недели такого  развлечения.
Я сама несколько раз устраивала им такие каникулы.
   "Это было, когда  Эвкрейша  проходила  практику,  -  вспомнила  Ребел.  -
Примитивное программирование, скучная работа, но зато прибыльная, потому что
полуподпольная".
   - Да, но обязательно при полном отсутствии раздражителей,  правда?  Иначе
заблуждение вступает в некоторое противоречие с реальным миром.
   Одна из "диких кошек"  обследовала  двор.  Она  с  любопытством  обнюхала
промежность Пеписа. Он не обратил на это внимания.
   - Как раз в разгаре битвы при  Фермопилах  контейнерный  город  заслоняет
Солнце. На девственном снегу Арктики  сияет  потусторонним  светом  одинокая
папайя. Мало-помалу призрачный  мир  превращается  в  кошмар,  и  начинается
психоз. Но  красота  этого  способа  в  его  гибкости.  Он  допускает  любое
несоответствие. Сэмюэл, на  прошлой  неделе  я  заметил  на  улицах  Лондона
множество бронтозавров.
   Пепис нахмурился:
   - Бронтозавры, милорд? Это... Вы имеете в виду больших древних ящериц?
   - Да, Сэмюэл, я видел троих в Уайтчепеле и еще двоих около  Биржи.  Улицы
вокруг собора Святого Павла затоптаны ими сплошь. Что ты  об  этом  скажешь,
братец?
   - Ну, я думаю, зима будет очень холодная, - ответил Пепис. - Когда погода
теплая и ясная, эти твари не рискуют выходить в город в таком количестве.
   - Не понимаю смысла этого представления, - холодно проговорил Уайет.
   - Терпение. Сэмюэл, пошевели, пожалуйста, дрова в камине!
   Пепис с готовностью схватил воображаемую кочергу и стал шевелить  поленья
и золу в несуществующем камине.  Пантомима  производила  такое  естественное
впечатление, что  Ребел  словно  увидела  эту  душную  маленькую  комнату  и
почувствовала огромную, изматывающую силу тяжести.
   Вдруг Уизмон закричал:
   - Сэмюэл! Тебе на руку отскочил уголек. Он обжигает кожу!
   С криком боли  Пепис  опрокинулся  навзничь  и  замахал  рукой.  Медленно
вертясь в воздухе, он сунул больное место в рот. Два крутых парня  по  жесту
Уизмона поставили Пеписа на ноги.
   - Успокойся, братец. Покажи мне свою руку.
   Пепис протянул дрожащую от боли руку, на запястье  краснело  воспаленное,
припухшее пятно. На месте ожога  быстро  вздувались  белые  волдыри.  Уизмон
засмеялся:
   - Вера! Только сила веры обожгла эту руку. Задумайтесь над этим. Ведь это
великолепно согласуется с древними представлениями о том, что весь наш  опыт
лишь плод  воображения.  -  Уизмон  нежно  погладил  руку  Пеписа,  раздавив
волдыри. - Но Сэмюэл не воспринимает наши фантазии, он  повинуется  химерам,
заложенным в нем самом.  Между  ним  и  реальностью  стоит  тоненькая  плата
электронного  Лондона.  Давайте  посмотрим,  что  будет,  если  убрать   эту
последнюю завесу.
   Максвелл поднял преобразователь, Уизмон  изящно  зажал  между  большим  и
указательным пальцами кольцо платы.
   - Сэмюэл!
   - Да, милорд!
   - Скажи мне, что ты видишь.
   Уизмон выдернул пластинку. Пепис оцепенел, глаза его  широко  раскрылись.
И, не мигая, уставились в пространство.
   - Стены! Стены исчезают как дым! Сквозь потолок, другие комнаты и крышу я
вижу облака... Нет, небо тоже стало прозрачным,  и  на  нем  сверкают  яркие
холодные звезды... Но сейчас они тоже тают в воздухе. Я вижу...
   - Что ты видишь, Сэмми?
   Пепис долго молчал. Потом ответил:
   - Музыку. Я вижу музыку прозрачных небесных сфер.
   Он тихо заплакал. Уизмон хихикнул:
   - Полное помешательство. Я мог бы так же легко отправить его на тот свет.
Пошли. Это только пролог к тому, что я  действительно  хочу  тебе  показать,
дражайший наставник.
   Они вышли, оставив Пеписа плакать посреди двора.

***

   Максвелл останавливался у каждой двери, но  Уизмон  жестом  подгонял  его
вперед. Так они шли довольно долго. Потом Уизмон кивнул, Максвелл  отодвинул
лист жести, и все вошли во  двор.  Здесь  тоже  был  всего  один  обитатель.
Мужчина с добрым лицом и огромным крючковатым носом. Он  сидел  на  тросе  и
напоминал неопрятную птицу. Когда все вошли, он поднял голову и улыбнулся.
   - Привет, - произнес он. - Сколько же тут вас.
   - Да, я привел друзей, чтобы осмотрели тебя, - сказал  Уизмон.  -  Ты  не
возражаешь?
   - Конечно, нет.
   - Задавайте ему вопросы, - скомандовал Уизмон.
   - Хорошо, - немного помолчав, согласилась Ребел.  -  Вы  знаете,  где  вы
находитесь?
   - Здесь был постоялый двор королевы Лурли-ны. Теперь она отсюда  ушла.  Я
остался один.  Король  Уизмон  держит  меня  тут  для  проведения  опыта  по
исследованию рекурсивной личности.
   Глаза мужчины искрились весельем.
   - Вы знаете, кто вы такой?
   - Король Уизмон зовет меня Хобот. По вполне понятной причине.
   Он почесал свой мясистый нос и усмехнулся. Ребел посмотрела на  Уайета  и
пожала плечами. В  беспричинном,  непонятном  веселии  мужчины  было  что-то
странное, но ни она, ни Эвкрейша не могли объяснить что.
   У Уайета был задумчивый вид.
   - Давай посмотрим. При помощи того последнего парня, Пеписа, ты  показал,
насколько совершенна твоя система создания иллюзий. Значит, это должен  быть
еще более утонченный вариант. Что  находится  за  пределами  иллюзии?  -  Он
щелкнул пальцами и взглянул на Ребел. - Реальность!
   Ребел уловила его намек: Уайет перефразировал слова Эвкрейши,  сказанные,
когда они только-только составили его программу и та хотела ее уничтожить  и
начать все сначала. Эвкрейша сказала тогда: трудно иметь дело с иллюзией, но
легкомысленное обращение с действительностью еще хуже.
   - Вы думаете, что все происходящее - игра вашего воображения?
   Хобот радостно качнул ногой. Ему пришлось схватиться за  трос,  чтобы  не
улететь.
   - Это так забавно. Правда!
   - Хобот  -  прототип  идеального  гражданина,  -  сказал  Уизмон.  -  Его
внутренняя сущность полностью  скрыта  от  внешнего  мира.  Внешняя  сторона
личности - плод последовательной игры этого  потаенного  истинного  "я".  Он
думает, что видит сон. Все его прошлое  для  него  -  призрачное  умственное
построение, которое возникло только сейчас. Таким  образом,  Хобот  отрицает
непрерывность, но может действовать в ее рамках. Он примирится с чем угодно,
вынесет что угодно, потому что все сон. Это дает мне  возможность  управлять
его ви