м это вместе.
   Огромное тело Джентри начало медленно обмякать. Он протянул  свою  лапищу
главарю, и Марвин крепко пожал ее.
   - Несколько часов, - повторил Джентри.
   - Точно так, братишка, - улыбнулся Марвин.

***

   Джентри сидел на матраце на втором этаже и в третий раз за день  прочищал
и  смазывал  свой  "ругер".  Единственным  источником  света  была  лампа  с
разорванным шелковым абажуром. Сукно на бильярдном  столе  покрывали  темные
пятна и подтеки.
   Сол Ласки вошел в освещенный  круг,  неуверенно  огляделся  и  подошел  к
Джентри.
   - Привет, Сол, - произнес Джентри, не поднимая головы.
   - Добрый вечер, шериф.
   - Учитывая, сколько всего мы пережили вместе, Сол, я бы предпочел,  чтобы
ты называл меня Робом.
   - О'кей, Роб. -  Сол  впервые  улыбнулся.  Джентри  защелкнул  барабан  и
покрутил его. Осторожно и сосредоточенно, один за другим он начал  вставлять
патроны.
   - Марвин уже начал высылать группы, - заметил Сол. - По двое, по трое.
   - Хорошо.
   - Я решил, что пойду с группой Тейлора.., в  командный  центр,  -  сказал
Сол. - Я сам вызвался. Чтобы отвлечься.
   Джентри бросил на него быстрый взгляд, и Сол пояснил:
   - Это не потому, что я не хочу присутствовать, когда будут брать  Фуллер,
просто я думаю, они недооценивают, насколько опасным может быть Колбен...
   - Понимаю, - кивнул Джентри. - Они не сказали, когда все начнется?
   - Сразу после полуночи.
   Джентри отложил в сторону револьвер и,  свернув  матрац,  облокотился  на
него, как на подушку. Заложив руки за голову, откинулся назад.
   - Новый год, - промолвил он. - Счастливого Нового года...
   Сол снял очки и протер стекла салфеткой.
   - Ты ведь довольно близко познакомился с Натали Престон, да?
   - После твоего отъезда она пробыла в Чарлстоне всего  несколько  дней,  -
ответил Джентри. - Но мы.., мы прекрасно поняли друг друга...
   - Замечательная девушка, - подтвердил Сол. - При общении с ней  создается
впечатление, будто знаешь ее  тысячу  лет.  Очень  интеллигентная  и  тонкая
натура.
   - Да, - согласился Джентри и глубоко вздохнул.
   - Я все-таки надеюсь, что она жива, - промолвил Сол.
   Джентри поднял голову к потолку. Тени на  нем  были  как  кровоподтеки  и
напомнили ему разводы на бильярдном столе.
   - Сол, - прошептал он, - если она жива, я очень хочу вытащить ее из этого
кошмара.
   - Да, надеюсь, ты сделаешь это. Извини, но  я  хочу  пару  часов  поспать
перед началом нашего праздника. - И он направился к матрацу у окна.
   Некоторое время  Джентри  упорно  разглядывал  потолок.  Он  ждал.  Когда
наконец его позвали, он уже был готов.

Глава 18

ДЖЕРМАНТАУН

Среда, 31 декабря 1980 г.

   Комната промерзла насквозь, окон в ней не было. Скорее, это была даже  не
комната, а кладовка - шесть футов в длину, четыре в ширину;  с  трех  сторон
пространство  было  ограничено  каменными  стенами,  с  четвертой  -  мощной
деревянной дверью. Натали стучала в нее  руками  и  ногами,  покуда  они  не
покрылись синяками и ссадинами, но дверь даже не дрогнула. Она  поняла,  что
массивная дубовая дверь заперта снаружи на болты и засовы.
   От холода заснуть она не могла. Сначала ее то и дело  захлестывали  волны
ужаса - они накатывали, как приступы рвоты, и причиняли  еще  большую  боль,
чем порезы и ссадины  на  лбу.  Она  вспомнила,  как,  сжавшись,  сидела  за
обуглившимися опорами дома и смотрела на  приближавшуюся  сутулую  фигуру  с
косой. Потом вскочила, запустила в эту тварь  кирпичом,  который  сжимала  в
руке, и попыталась проскользнуть мимо быстро мотнувшейся  тени.  Но  тут  ее
схватили  за  руки.  Она  закричала  и  стала  лягать  парня  ногами.  Затем
последовал сокрушительный удар по голове, потом еще один -  в  висок,  кровь
залила ей левый глаз. А потом - ощущение, что ее поднимают и куда-то  несут.
Клочок неба, снег, раскачивающийся фонарь - тьма, тьма...
   Очнулась  Натали  в  таком  холоде  и  кромешном  мраке,  что  в  течение
нескольких минут думала, что ей выкололи глаза. Она выползла из кипы  одеял,
наваленных на каменном полу, и принялась  ощупывать  грубо  отесанные  стены
своей камеры. Дотянуться до потолка ей не удалось.  На  одной  из  стен  она
нащупала  холодные  металлические  стержни  -  вероятно,  когда-то  на   них
крепились полки. Через несколько минут она смогла  различить  более  светлые
полосы в дверных щелях - не то  чтобы  оттуда  мог  просачиваться  свет,  но
просто всепоглощающая тьма обретала хоть какие-то очертания.
   Натали укуталась в два одеяла и, содрогаясь от холода,  вжалась  в  угол.
Голова болела нестерпимо,  и  она  с  трудом  сдерживала  приступы  тошноты,
которые  усиливались  от  нарастающего  чувства  страха.  Всю  жизнь  Натали
восхищалась  своей  способностью  сохранять   спокойствие   и   мужество   в
критических  ситуациях,  мечтая  стать  такой  же,  как  отец  -  спокойной,
рассудительной в моменты, когда окружающие бессмысленно суетятся,  -  и  вот
теперь она беспомощно тряслась от страха, моля неведомого  Бога,  чтобы  тот
подонок с косой не вернулся.
   В камере было сыро и холодно,  вдобавок  откуда-то  немилосердно  дуло  -
ледяной поток воздуха чем-то напоминал влажную затхлость пещеры.  Натали  не
имела ни малейшего представления о  том,  где  находится.  Прошло  несколько
часов; несмотря на дрожь, она задремала,  когда  вдруг  явственно  различила
свет в щелях двери. Послышался скрежет многочисленных отодвигаемых  засовов,
и на пороге возникла Мелани Фуллер.
   Натали не сомневалась, что это была  именно  она,  хотя  пляшущий  язычок
свечи освещал лицо старухи лишь снизу, придавая ему карикатурный вид: щеки и
скулы  изборождены  морщинами,  двойной  подбородок,  нависавший  над  шеей,
остекленевшие глаза, заплывшие дряблые веки, иссиня-седые редкие  волосы  на
покрытом старческими  пятнами  черепе  стояли  чуть  ли  не  дыбом,  образуя
своеобразный нимб. За спиной маньячки Натали отчетливо различила худое  лицо
того негодяя - его длинные волосы, выпачканные грязью и кровью,  свисали  на
плечи. Сломанные зубы желтовато поблескивали  в  свете  единственной  свечи,
которую держала старуха. В руках у него ничего не  было,  ею  длинные  белые
пальцы время от времени подрагивали, будто под воздействием каких-то  токов,
пробегавших по его телу.
   - Добрый вечер,  моя  дорогая,  -  скрипучим  голосом  промолвила  Мелани
Фуллер. На ней была длинная ночная рубашка и  толстый  дешевый  халат.  Ноги
тонули в розовых пушистых тапочках.
   Натали натянула одеяло до шеи и ничего не ответила.
   - Здесь холодно, дорогая? - ласково осведомилась старуха. - Прости  меня.
В этом доме всюду холод, если тебя утешит такое сообщение... Не представляю,
как это люди жили на севере до изобретения  центрального  отопления.  -  Она
улыбнулась, и в огоньке свечи блеснула ее идеально белая вставная челюсть. -
Не пришло ли время поговорить нам с тобою, дорогая?
   Натали обдумывала: не броситься ли ей на старуху, пока у нее  есть  такая
возможность, и не попробовать ли прорваться наружу? Она заметила  за  дверью
длинный деревянный стол - несомненно старинный,  а  еще  дальше  -  каменные
стены. Но путь ей преграждал парень с дьявольскими глазами.
   - Это ты привезла мою фотографию из  Чарлстона  в  этот  город,  милочка?
Натали молчала. Мелани Фуллер горестно покачала головой.
   - У меня нет  желания  причинять  тебе  вред,  милая  мисс,  но  если  ты
добровольно не согласишься  беседовать  ,со  мной,  мне  придется  попросить
Винсента уговорить тебя.
   Сердце у Натали учащенно забилось у самого горла, когда она увидела,  как
эта длинноволосая тварь собирается шагнуть к ней.
   - Откуда же ты взяла фотографию, моя милая? Во рту у Натали пересохло, но
она выдавила через силу:
   - Мистер Ходжес...
   - Тебе дал ее мистер Ходжес? - насмешливо осведомилась Мелани Фуллер.
   - Нет. Миссис Ходжес позволила нам посмотреть его слайды.
   - Кому это "нам", дорогая? - старуха слегка  улыбнулась.  Свеча  осветила
острые скулы под натянувшейся пергаментной кожей.
   Натали молчала.
   - Тогда я предположу, что "нам" - это  тебе  и  шерифу,  -  тихо  сказала
Мелани Фуллер. - Зачем же ты и полицейский из Чарлстона проделали такой путь
и преследуете старуху, которая не сделала вам ничего дурного?
   Натали почувствовала, как в ней закипает ярость, наполняя  силой  тело  и
разгоняя страх.
   - Вы убили моего отца! -  крикнула  она  и  попыталась  вскочить,  больно
ударившись плечом о грубую каменную кладку.
   - Твоего отца? - недоуменно переспросила старуха. - Тут какая-то  ошибка,
милочка.
   Натали покачала головой, пытаясь справиться с подступившими слезами.
   - Вы использовали свою чертову прислугу, чтобы тот убил его.  Без  всяких
оснований.
   - Мою прислугу? Мистера Торна? Боюсь, ты что-то путаешь.
   Натали готова была плюнуть в рожу этому синевласому монстру,  но  во  рту
было сухо, как в пустыне.
   - Кто еще ищет меня? - спросила старуха. - Только ты  и  шериф?  Как  вам
удалось отыскать меня здесь?
   Натали натужно рассмеялась  -  смех  ее  эхом  раскатился  под  каменными
сводами.
   - Все знают, что вы здесь. Нам все известно и о вас, и о старом  нацисте,
и о другой вашей подруге - Нине Дрейтон... Больше  вам  не  удастся  убивать
людей. Что бы вы со мной ни сделали, вам не... - Она сделала глубокий  вдох,
потому что сердце ее колотилось с такой силой, что готово было выскочить  из
груди.
   Впервые за все это время лицо старухи выразило явное беспокойство.
   - Нина?! - воскликнула она. - Так тебя послала Нина Дрейтон?
   В расширенных глазах Мелани Фуллер Натали увидела проблеск безумия.
   - Да, - твердо ответила Натали, понимая, что, возможно, обрекает себя  на
гибель, но желая во что бы то ни стало нанести ответный удар, - меня послала
Нина Дрейтон. Она знает, где вы находитесь!
   Старуха отшатнулась, будто ее ударили по лицу.  Нижняя  челюсть  отвисла.
Она схватилась за дверной косяк, чтобы не упасть,  оглянулась  на  существо,
которое называла Винсентом, поняла, что  от  него  поддержки  не  будет,  и,
задыхаясь, прошептала:
   - Я устала... Мы поговорим позже.  Позже..,  милочка.  -  Дверь  с  силой
захлопнулась, и раздался скрежет задвигаемых засовов.
   Дрожа всем телом, Натали сжалась в темноте. Наступивший день оповестил  о
себе серыми полосами света у  двери.  Преодолевая  дрожь  и  головную  боль,
Натали дремала.  Проснувшись,  ощутила  острую  потребность  оправиться.  Но
вокруг не было ничего, даже горшка. Она стала стучать в дверь, кричала, пока
не охрипла, но никто не отозвался. Наконец она нащупала в темноте, в дальнем
углу своей  камеры,  качаю  камень,  ногтями  вытащила  его  и  приспособила
образовавшуюся выемку под уборную. Затем она подтащила одеяла ближе к  двери
и снова легла, содрогаясь от холода и рыданий.
   Когда она пробудилась в следующий  раз,  уже  снова  стемнело.  Засовы  с
лязгом отодвинулись, мощная дверь со скрипом распахнулась. На  пороге  стоял
один Винсент.
   Натали попятилась, пытаясь нащупать вытащенный ею камень, но юнец в  одно
мгновение схватил ее за волосы и приподнял. Левой рукой он сдавил ей  горло,
лишая воздуха и всякой воли к сопротивлению. Натали сдалась.
   Винсент грубо вытащил ее из темницы и поволок к  крутой  узкой  лестнице.
Натали успела увидеть темную кухню колониальных времен и маленькую  гостиную
с керосиновым обогревателем, который мерцал  в  крохотном  камине.  Лестница
вела в короткий  темный  коридорчик,  из  которого  Винсент  втолкнул  ее  в
комнату, освещенную свечами.
   Натали замерла на пороге  с  широко  раскрытыми  глазами.  Мелани  Фуллер
лежала, свернувшись в позе зародыша, под целой кипой одеял  и  покрывал,  на
походной кровати. В комнате  с  высоким  потолком  было  единственное  окно,
завешенное шторами  и  закрытое  ставнями.  На  полу,  столах,  подоконнике,
каминной полочке и на полу вокруг кровати горело по меньшей мере три  дюжины
свечей. Повсюду виднелись полуистлевшие воспоминания о когда-то живших здесь
детях - сломанный кукольный дом, колыбель с металлическими прутьями, похожая
на клетку для какого-нибудь маленького зверька, древние  тряпичные  куклы  и
неприятный манекен  мальчика,  который,  казалось,  подвергался  длительному
воздействию радиации: покрытый пятнами череп лишь кое-где был скрыт  редкими
пучками  волос,  а  отслоившаяся  на  лице  краска  походила  на  внутренние
кровоизлияния.
   Мелани Фуллер повернулась и взглянула на девушку, стоявшую в дверях.
   - Ты слышишь их? - прошептала она. Но в комнате, если не считать тяжелого
дыхания Винсента да учащенных биений сердца Натали,  царила  полная  тишина.
Девушка ничего не ответила.
   - Они говорят, что уже пора, - прошипела старуха. - Я послала  Энн  домой
на случай, если нам понадобится машина.
   Натали бросила взгляд в сторону лестницы.  Но  путь  ей  снова  преградил
Винсент. Она оглядела комнату в  поисках  возможного  оружия.  Металлическая
колыбелька была слишком громоздкой. Манекен тоже наверняка не годился.  Если
бы у нее был нож или еще что-нибудь острое, она могла бы попытаться воткнуть
его старухе в горло. Интересно, как поведет себя  этот  живой  длинноволосый
манекен, если погибнет его властительница? Мелани Фуллер тоже казалась живым
трупом - в трепещущем свете кожа ее отливала такой я синевой, как и  волосы,
левый глаз почти полностью закрылся.
   - Скажи мне, чего хочет Нина, - прошептала она. Взгляд ее блуждал по лицу
Натали. - Нина, скажи мне,  чего  ты  хочешь.  Я  не  хотела  убивать  тебя,
дорогая. Ты тоже слышишь голоса, моя милая? Они предупредили меня о том, что
ты придешь. Они сказали мне о пожаре и о реке. - Она прерывисто задышала.  -
Мне надо одеться, но моя чистая одежда у Энн, а туда  слишком  далеко  идти.
Мне необходимо немного отдохнуть. Энн принесет  ее.  Нина,  тебе  понравится
Энн. Если ты захочешь, сможешь взять ее...
   Натали стояла ни жива ни мертва, чувствуя, как в ней поднимается странный
животный ужас. Возможно,  это  был  ее  последний  шанс.  Может,  попытаться
проскочить мимо Винсента, скатиться вниз по  лестнице  и  найти  выход?  Или
наброситься на старуху?
   Она  снова  пристально  посмотрела  на  Мелани  Фуллер.  От   нее   пахло
неухоженным дряхлым телом, детской  присыпкой  и  застарелым  потом.  Теперь
Натали совершенно не сомневалась в том, что именно эта тварь была повинна  в
смерти ее отца. Она  вспомнила,  как  видела  его  в  последний  раз  -  они
обнимались на прощание в аэропорту через два дня после дня Благодарения,  он
благоухал свежим мылом и  хорошим  табаком,  но  глаза  его  были  почему-то
грустны. Может быть, он чувствовал тогда, что это их прощание - навсегда?
   И  Натали  решила,  что  Мелани  Фуллер  должна  умереть.  Все  мышцы  ее
напряглись, готовясь к броску.
   - Мне надоела твоя дерзость, девчонка! - вдруг заверещала старуха. -  Что
ты здесь делаешь? Ступай и займись своими обязанностями. Ты знаешь, как папа
поступает с непослушными черномазыми? - и она закрыла глаза.
   Тут-то и случилось непоправимое: будто  острием  топора  девушке  вскрыли
череп и кто-то насильно проник в ее  мозг.  Голову  словно  охватило  огнем.
Натали повернулась, начала падать вперед, но с трудом сохранила  равновесие.
Она ощутила нутром, просто физически чувствовала, как обрываются связи, пока
она ковыляла в полубезумном танце. Натыкаясь, как слепая, на  стены,  Натали
повалилась назад на Винсента. Тот  схватил  ее  своими  грязными  руками  за
грудь. От него тоже несло мертвечиной.  Резким  движением  Винсент  разорвал
рубашку Натали.
   - Нет-нет-нет, - бормотала старуха в забытьи, как  сомнамбула.  -  Сделай
это внизу. А труп отнеси обратно в дом,  когда  закончишь.  -  Старая  карга
приподнялась на локте и уставилась на Натали одним глазом,  из-под  тяжелого
века другого виднелся лишь белок. - Ты солгала  мне,  милочка.  У  тебя  нет
никакого сообщения от Нины.
   Натали открыла было рот, чтобы ответить или закричать, но Винсент схватил
ее за волосы, а другой рукой зажал  ей  лицо.  Вытащив  ее  из  комнаты,  он
поволок девушку вниз по лестнице.  Она  пыталась  отбиваться,  цеплялась  за
шероховатые перила. Но Винсент не торопился. Он отрывал ее пальцы от  перил,
затем зверски пинал ее ногами.
   Натали откатилась к стене, пытаясь свернуться в тугой невидимый комок, но
эта мразь снова вцепилась ей в волосы и сильно дернула на себя.
   Девушка с криком вскочила и изо всех сил ударила его в пах. Он без  труда
поймал  ее  ногу  и  резко  вывернул  ее.  Натали  успела  повернуться,   но
недостаточно быстро - она услышала, что  ее  лодыжка  хрустнула,  как  сухая
ветка, и тяжело рухнула на пол. Боль синим пламенем охватила  ее  вывихнутую
ногу.
   Оглянулась девушка как раз в тот момент, когда Винсент вытаскивал нож  из
кармана своей армейской куртки и открывал  длинное  лезвие.  Она  попыталась
отползти, но он ухватил ее за рубашку и почти приподнял над полом. Джинсовая
ткань начала рваться, и Винсент содрал с  девушки  остатки  рубашки.  Натали
продолжала ползти вперед по темному коридору, пытаясь нащупать хоть  что-то,
что можно было бы использовать вместо  оружия.  Но,  кроме  холодных  досок,
которыми был устлан пол, она не могла ничего отыскать.
   Услышав тяжелую поступь Винсента над своей головой,  Натали  перекатилась
на спину и, развернувшись, впилась зубами в его ногу. Винсент не дернулся  и
не издал ни единого звука. Мимо ее  уха  всполохом  метнулось  лезвие  ножа,
рассекая лифчик и оставляя на спине полосу жгучей боли.
   Натали резко выдохнула, снова перевернулась на спину  и  подняла  руки  в
бесполезной попытке защититься от нового удара.
   И тут на улице загрохотали взрывы.

Глава 19

ДЖЕРМАНТАУН

Среда, 31 декабря 1980 г.

   - Проблема заключается в том, что я никогда никого не убивал, -  произнес
Тони Хэрод.
   - Никого? - переспросила Мария Чен.
   - Никого, - подтвердил Хэрод. - И никогда. Мария  Чен  кивнула  и  долила
шампанского в фужеры. Обнаженные, они лежали лицом друг к  другу  в  длинной
ванной номера  2010  в  отеле  "Каштановые  Холмы".  В  зеркалах  отражалась
единственная горящая ароматическая свечка. Хэрод откинулся назад и посмотрел
на Марию Чен из-под тяжелых век. Ее  смуглые  ноги  вздымались  между  двумя
пиками его колен, лодыжки под  пенящейся  водой  касались  его  ребер.  Пена
скрывала все, кроме выпуклости ее правой  груди,  но  он  различал  сосок  -
тяжелый и сладкий, как спелая клубника. Любовался изгибом ее  шеи,  тяжестью
черных волос, когда она запрокидывала голову, чтобы глотнуть шампанского.
   - Двенадцать часов, -  заметила  Мария  Чен,  бросив  взгляд  на  золотой
"Ролеко на полочке. - С Новым годом!
   - С Новым годом, - ухмыльнулся Хэрод, и они чокнулись  полными  фужерами.
Они пили с девяти вечера. Это Марии Чен пришло в голову  принять  совместную
ванну. - Никогда никого не убивал, - снова забормотал Хэрод.  -  Никогда  не
испытывал в этом необходимости - Похоже, теперь тебе придется это сделать, -
сказала Мария Чен. - Джозеф, когда уходил сегодня,  напомнил  между  прочим,
что мистер Барент настаивает на твоей кандидатуре.
   - Да. - Хэрод вылез из ванны и поставил фужер на полку. Насухо  вытершись
махровым полотенцем, он протянул руку Марии. Она не спеша, как  Афродита  из
моря, восстала из пенящихся мыльных пузырей. Хэрод принялся  нежно  обтирать
ее  тело,  потом  обхватил  сзади  обеими  руками,  чтобы  провести   мягким
полотенцем по груди. Когда он коснулся нижней части ее  живота,  она  слегка
раздвинула ноги. И тут Хэрод выронил полотенце, подхватил Марию Чен на  руки
и понес ее в спальню.
   Хэроду казалось, что такое с ним творится впервые. С пятнадцати лет он не
спал с женщиной, которая бы отдавалась ему по доброй воле. Всегда лишь грубо
брал их. Кожа  Марии  Чен  пахла  лавандой  и  ароматическим  мылом.  У  нее
перехватило дыхание, когда он проник в нее, и они покатились по  необ