любленная принуждена была открыть
Ворота в иной Мир - чтобы не разбить тело о камни; но удайся ей это, она
вернулась бы назад спустя несколько минут. И я, пользуясь древним знанием
черных подземных существ, встреченных мной в забытых всеми горных городах
дальнего юга, стал открывать все новые и новые двери перед телом Сигрлинн,
проваливавшимся сквозь толщу Мировых слоев. Попутно я изо всех сил ускорял
ее падение, загоняя своего прекрасного врага все глубже и глубже в самые
дальние пределы, где над тканью Мира не властно само время, заставляя ее
растрачивать силы в безнадежных попытках удержаться... Она не знала
противодействия этому колдовству.

Самые дальние, темные уголки моего сознания, где жили, схоронясь до
времени, воспоминания о боли и отчаянии моих последних дней в Ночной
Империи, вновь дали о себе знать, и возникла отчетливая мысль - разрушить
ее тело. Тогда она, став бесплотным духом, долгое время не сможет угрожать
мне; однако рука моя дрогнула. Я не смог этого сделать, потому что вечны
как горечь поражений, так и воспоминания о блаженстве: его познал я в
Голубом Городе, и память о нем у меня уже никто и никогда не отнимет.
Поэтому я всего лишь вытеснил Сигрлинн с поля боя; через день она, конечно
же, выберется и из той бездны, куда я загнал ее, но пока Хаген в
относительной безопасности, если, конечно, не считать мощи противостоящего
ему Храма. Что там говорила Сигрлинн насчет его нерастраченных сил?

Как бы то ни было, мой Ученик стоял у самых ворот Цитадели Света - так
помпезно именовали порой Храм в Столице; а над Хединсеем тем временем
быстро собиралась буря. Нижний край роящихся почерневших туч опускался все
ниже и уже почти достиг поверхности моря; между косматыми громадами то и
дело вспыхивали ослепительно белые, отчего-то беззвучные молнии. Читающий
видел, как из разверстых Ворот в наш Мир входит и входит чуждое воинство; и
он чувствовал, как двое Магов быстро приближаются к моему острову.

И все-таки почему их только двое? Мерлин все еще бездействует... это уже
становится подозрительным. Что он там задумал? А что, если он готовит
Астрального Вестника? Это очень сложное чародейство, если идти привычными
путями, какими только и двигался всегда Глава Совета Поколения; коли так,
то мои дела плохи, и нужно торопиться... Что ж, не будем ждать атаки;
пошлем Мак-рану и его подруге первую нашу весточку!

Я закрыл глаза, заставил оглохнуть уши - и увидел исполинскую, сверкающую
неописуемыми красками, великолепную и потрясающую Сферу Миров и крошечную
искорку на ней - наши Миры, сперва едва заметную среди сотен и сотен
прочих, но быстро увеличивавшуюся; и вот перед моими глазами уже не
искорка, а жемчужно-сереб-ристая совокупность крошечных полупрозрачных
шаров, вложенных один в другой; а затем внутри появился еще один огонек -
Луна. Я сосредоточился на ней. Мелькнули унылые безжизненные плоскогорья и
хребты - и их сменила Луна Внутренняя, дивный ночной мир, исполненный
красоты и тайн, и на длинном агатово-черном утесе, нависшем над
серо-стальным морем, так похожим на наше северное, разлегся, растянулся
длинным своим телом Лунный Зверь.

Его все называли только так, и никто не знал ни его происхождения, ни
подлинного имени. Прародитель Магов, говорили одни. Правая рука Творца,
шепотом передавали другие. Отпрыск того, о ком боялись и помыслить, -
Великого Орлангура, а быть может, Демогоргона, его брата... Болтали много;
правды не знал никто.

Не знал ее и я, но это было не главное. Не зря я отыскивал способы
сблизиться с Лунными Волками! Не зря бродил по колдовским ущельям их
страны, полным магии еще более древней, чем наша или эльфийская, древнее
даже Стихийной - потому что Лунные Волки владели волшебством, возникшим в
первый час существования нашего Мира, когда в его пределы вступила Ночь.

В моем видении я стремительно приближался к огромным, опалово-золотистым
очам Лунного Зверя. Громадные мохнатые веки дрогнули, смежаясь, вновь
открылись, и тут я канул в глубину коричневых зрачков. Теперь я смотрел на
мир глазами Зверя.

Описывать это - просто и не занимает много места; но, чтобы только
подобраться к Лунному Повелителю, мне нужно было сотворить тончайшую сеть
заклятий, пройти той закрытой для всех прочих тропой, которой идут только
один раз в своей жизни Лунные Волки, расставаясь с землей и отправляясь к
своему праотцу... Стать на время самому таким Волком, не телесно, что
гораздо проще, но духовно, - умирающим Лунным Волком, павшим в честном бою,
ибо только таким открыта дорога к Внутренней Луне, сокрытой от людских
глаз, - они видят лишь безжизненный каменистый мир...

И вот, лишенный телесной оболочки, оставшейся неподвижно сидеть в покое
Хединсейского Замка, я вступил во владения Лунного Зверя. Посмотрел вниз,
на Землю, сквозь бездны пространства, прищурился - и четко увидал и
распахнутые Ворота Миров, и движущиеся через них рати, а также и две
фигуры, величественно плывущие среди несущихся безумных облаков, две тени в
развевающихся волнами темно-серых плащах.

Как они уверены в себе, эта злобная парочка! Чуют за собой мощь всего
Поколения или, самое меньшее, поддержку Мерлина... Впрочем, почему я так
уверен в этом? Если Верховный Маг все время наблюдает за мной, за моими
приготовлениями к войне, вряд ли он ограничился двумя хоть и ненавидящими
меня, но далеко не самыми сильными Магами. Я не мог поверить, что все мои
новые знания, отличные от тех, которые обычно получают молодые Маги при
обучении, остались тайной для Мерлина. Неужто он решил, что может
справиться со мной старым оружием? На него это совсем не похоже; где же его
хваленая проницательность? Однако хватит рассуждать; сейчас эти двое
узнают, что такое Магия Лунного Зверя!

Незримые руки потянулись к тысячам и тысячам хрустальных тонких нитей, к
той Великой Арфе, на которой наигрывает Ночь свои великие напевы. Ловкие
пальцы отсоединили их от рамы, и струны стали щупальцами, протянутыми
далеко в безбрежность Меж-Реальности. Из их окончаний потекли мириады
голубых и серебристых звездочек, сменившихся затем темно-синими и черными,
их потоки густели, они летели вниз, к Земле, образуя целые облака, словно
падающий тяжелый снег; постепенно их сияющие скопища приобрели вид четырех
когтистых лап, хищно потянувшихся к двум Магам, беспечно отправившимся
навстречу кажущейся легкой победе.

Сперва они ничего не заметили, как не заметил бы и я; но затем и в мое, и в
их сознание одновременно, наверное, ворвалась странная, противоестественная
тишина - ведь Великая Арфа Ночи умолкла, превратившись моей волей в
страшное оружие, и с ней затихли те звуки, что всегда сопровождают нас,
защищая от сводящего с ума безумного рокота далеких, но необоримо могучих
волн Хаоса.

Но пока этот страшный гул еще не достиг наших пределов, мне следовало как
можно лучше использовать отведенное мне время.

Двое магов заметили надвигающуюся опасность. Они поспешно встали спина к
спине, в руках блеснули мечи из призрачного пламени, зеленого с голубым. Но
протянутые к ним лапы неведомого существа не отпрянули и не отдернулись
даже после того, как Макран отсек один из когтей, тотчас рассыпавшийся
черными звездочками, вновь вернувшись в испустившие их струны-щупальца
Великой Арфы.

Но что могли сделать два простых огненных клинка против куда более мощной,
первозданной магии! Я видел, как, прорвавшись сквозь пламенный веер защиты
Эстери, одна из лап рассыпалась и накрыла волшебницу сверкающим черно-синим
покрывалом. Все произошло беззвучно; на том месте, где только что стояла
подруга Макрана, закрутилась бешеная воронка, в ткани Реальности
образовался разрыв, который и поглотил Эстери; спустя мгновение за ней
последовал и ее сотоварищ.

Работа была сделана чисто, я мог немного погордиться собой. Они так и не
поняли, с чем имеют дело, и пытались защищаться, хотя единственным выходом
для них было бы только немедленное бегство - куда угодно и как можно
дальше. Выбираться из тех бездн Мира, куда их отправила Магия Лунного
Зверя, им придется очень долго, куда дольше, чем Сигрлинн из Нижних Миров.

Теперь предстояло более легкое, как мне тогда казалось, дело - покончить с
уже проникшими в наш Мир воинствами и закрыть Ворота, соединяющие
пространства. Медленно, осторожно поворачивая Мир вокруг себя, я начал
покидать тело и разум Лунного Зверя, струны Арфы вернулись на прежние
места, и на самом пределе открытого мне я увидел, как исполинская темная
кисть, точно сотканная из самого средоточия ночного мрака, пронизанного в
то же время звездным светом, легла на волшебные струны, и музыка
непостижимой красоты, увы, почти не слышимая нашим слухом, вновь наполнила
Мировую Сферу.

Я очнулся вновь на Хединсее, в моей башне.

"Что нового. Читающий Заклятья?"- спросил я его.

"Врата Миров по-прежнему открыты, - сообщил он. - Воины идут. Творится
сильная волшба на Столпе Титанов, но там переплетается столько заклинаний,
что мне не разобраться сразу, кто колдует и зачем. В основном это Защитные
Заклятья, и притом очень сильные. Многие из подобных тебе собрались там".

"А те, кто сильнее, кто выше нас?" - нетерпеливо бросил я.

"Полное молчание".

Я призадумался. Что же еще надо Молодым Богам и Мерлину, чтобы начать
действовать?

Однако мои размышления оказались прерваны самым грубым образом. В двери
покоя сильно и решительно постучали; я отодвинул засов, ворвался Гердер,
тысячник моего Ученика, командовавший в его отсутствие оставленным на
Хединсее войском.

- Учитель, к гавани подходит небывалый и невиданный вражеский флот.
Огромные корабли, трехмачтовые, с пятью рядами весел; они мечут огненные
шары и испускают пламенные струи, от которых горит камень и рушатся стены,
мы долго не могли достучаться к тебе. Скажи, что нам делать? Они не
подходят на расстояние, доступное для наших катапульт, они бомбардируют нас
издали!

- Отведи людей с тех мест, где они поливают нас огнем, Гердер, - сказал я.
Мой голос оставался спокоен, но в душе я совершенно не был тогда уверен,
что нам удастся отстоять остров. Разумеется, такой исход тоже был
предусмотрен мною, но на самый крайний случай, который еще не наступил. -
Если они станут высаживаться, не ввязывайся в рукопашные, засыпь их
стрелами. Сейчас я займусь ими, ступай.

Тысячник поспешно вышел; я вгляделся в изображение Хединсейской бухты на
модели Мира. Здесь, в самой близи от средоточия сил своего создателя,
модель показывала не только тех, на ком лежало мое заклятье, но и другие
волшебные силы и армии.

И я увидел - десятки, сотни, а затем и тысячи гордых, прекрасных кораблей,
из драгоценного розового дерева и с резными кормами, изукрашенными золотом
и громадными драгоценными каменьями; высоко возносились тонкие изогнутые
лебединые шеи острых носов; разрезая волны, воду пенили могучие тараны. На
каждом корабле и впрямь было по три мачты с длинными косыми парусами
пурпурного цвета; ритмично опускались и вздымались огромные весла. Я
разглядел боевые площадки и стоявшие на них странные метательные машины -
то и дело из сложного сплетения каких-то рычагов и тяг вырывался
серебристый шар и, оставляя за собой огненную дорожку, уносился к нашим
укреплениям; сторожевые башни на волноломах уже горели, но не изнутри, а
снаружи, языки пламени жадно глодали казавшийся мне таким прочным камень
стен. К счастью, Гердер успел отступить с самых опасных участков, оборонять
которые сейчас не имело никакого смысла.

Ну что ж. Маги не имеют права убивать Смертных своим колдовством и даже
собственными руками, но уж мешать им обстреливать мой остров мне никто не
запретит. Для начала попробуем ветер.

Я, конечно, подозревал, что, если дела мои пойдут совсем плохо, какие-то из
заклятий окажутся бессильны, особенно те, что предназначены для управления
стихиями, имеющими, как известно, прямых хозяев и повелителей из числа
Молодых Богов, но чтобы ветер, покорный Ямбрену, не ответил на мое
магическое приказание уже сейчас - оказалось для меня новостью. Попробовал
вновь, используя самые мощные заклятья и еще усиливая их особыми
сочетаниями закрепляющих чар - все безрезультатно. Мне не удалось вызвать
даже самого легкого ветерка.

Огонь, вызванный таинственными снарядами наших противников, стал
подбираться к береговым бастионам.

"Нечего рисковать повторными заклятьями", - подумал я, невольно сдвигая
брови, хотя сердце похолодело:

что, если меня каким-то неведомым образом полностью лишили моей силы? И,
отчасти чтобы проверить это, а отчасти желая покончить дело сразу, я
произнес Огненное Заклятье.

Эта часть боевой магии всегда хорошо удавалась мне. Любо-дорого было
посмотреть, как от воды до самых звезд взметнулась огненная стена,
разметывая тучи, пожирая их; пламя кольцом окружило Хединсей, заключив в
себя и весь вражеский флот. Я потянул гудящий занавес к себе, и кольцо
стало сжиматься. На кораблях противника их капитанам не оставалось ничего
другого, как заставить команду приналечь на весла и идти ближе к острову...

Хаген не зря поставил Гердера тысячником и не зря доверил ему Хединсей.
Катапульты и баллисты мгновенно ответили; они били по давно пристрелянным
квадратам, и меткость их оказывалась пренеприятным сюрпризом для
нападавших. Без магической поддержки Макрана и Эстери - что они могли?

Весь покрывшись испариной, я тем не менее продолжал жать розоватые корабли
к берегу огненным валом - пока они не опомнились и не сообразили, что
защитникам не было бы никакой нужды засыпать их ядрами и горшками с жидким
огнем, имей они в своем распоряжении мощь Огненного Заклятья...

Вскоре у узкого входа в гавань сгрудилось до сотни кораблей; меж ними уже
не было видно воды, они наваливались друг на друга бортами, ломали весла и
снасти - а я все сжимал кольцо огня, гоня все новые и новые суда к
уготованной им могиле; теснимые, они принуждены бьыи войти и в гавань,
приближаясь и приближаясь к пирсам...

Надо отдать им должное - сражались они отчаянно, я даже не ожидал от них
подобной доблести. Но отчаянный натиск высоких воинов в шлемах с роскошными
павлиньими перьями на них разбился, точно штормовая волна о скалу;
заблаговременно расставленные повсюду лучники, пращники и арбалетчики
Хагена встретили их как должно.

Каменные ядра крепостных баллист и катапульт дробили борта, пробивали
палубы, валили мачты. Наши две самые большие метательные машины посылали в
воздух камни размером с быка, которые, угодив в верхнюю палубу, прошивали
все корабли насквозь, до самого днища; через огромные пробоины врывалась
вода, пораженные суда тонули один за другим - промахнуться по ним в этом
скопище было невозможно. Скученные, лишенные возможности двигаться,
вражеские плавучие дворцы были обречены, и их команды быстро поняли это.
Поток людей хлынул по искалеченным палубам; воины прыгали с корабля на
корабль, срывались, их давило бортами - но они, презрев все, рвались к
земле, предпочитая почетную смерть от меча гибели в холодной морской
пучине. И я даже не мог предложить им сдаться, не зная, из какого Мира
вызвало их колдовство Макрана и Эстери.

Кое-какие наиболее упорные и удачливые суда врагов продолжали посьыать в
нашу сторону свои странные зажигательные снаряды; я заметил, что напавшая
на нас армада еще не до конца лишилась управления - кто-то приказал
сосредоточить стрельбу на ближайшем припортовом бастионе; вскоре по пирсам
потекли струи расплавившегося гранита, дружинники Хагена были вынуждены
оставить укрепление - жар стоял такой, что никто не мог приблизиться.

Атаки вражеской пехоты захлебнулись, наткнувшись на потоки стрел, пращных
ядер и дротиков; однако обстреливаемый бастион не выдержал: среди пламени
появилась огромная черная трещина, рассекшая стену сверху донизу; Гердер
приказал нашим катапультам прицельно отвечать тем судам, которые посылали
туда свои ядра, но было уже поздно. Прежде чем вражеские метательные машины
умолкли, отправившись на дно вместе с кораблями, на которых находились,
горящий бастион взорвался изнутри с глухим грохотом, подобным подземному
грому, и рассыпался грудой раскаленных обломков, окруженных еще не
застывшими лужами расплавившегося камня.

Я рассчитывал, что, отправив на дно корабли, с которых бастион засыпали
снарядами, мы избавимся от неведомых командиров армады; однако это
оказалось не так. С уцелевших судов в пышущие жаром руины полетели шары с
совсем иной начинкой - остужающие; через несколько минут раскаленные потоки
остыли и вновь превратились в камень. Воины атаковавшего нас войска
устремились на приступ, несмотря на то что пожар уже охватил почти половину
кораблей, добрая треть уцелевших тонула, избитая катапультньши ядрами,
оставшиеся тоже были обречены - огонь приближался и к ним... Нападавшим
оставалось только одно - победить; огненное кольцо по-прежнему сжималось,
хотя я и поддерживал его из последних сил...

Там, внизу, на развалинах портового бастиона, дружинники Хагена встретили
врагов стрелами и арбалетами, строго выполняя приказ Гердера не ввязываться
в рукопашную. Баллисты продолжали методично извергать на неприятельские
корабли свои смертоносные ядра, простые и зажигательные; прислуге
метательных машин было ведено не отвлекаться ни на что - как бы ни сложился
бой на пристанях, они должны были потопить и зажечь как можно больше
кораблей противника, прежде чем нас оттеснят в глубь крепости, - и
приставленные к катапультам дружинники не жалели рук.

Воины с перьями на шлемах тоже пустили в ход луки, но защитники Хединсея
стреляли из-за укрытий, не появляясь на открытых местах, и вскоре все
остатки пристани были завалены телами в нарядных доспехах, изумительной
красоты перья купались в золе и грязи.

Не в силах дольше удерживать заклинание, я погасил стену огня - и даже
здесь, на большой высоте, услыхал доносившиеся из гавани изумленные
возгласы. Теперь Гердеру станет легче, кто-то из нападавших непременно да
повернет обратно, на свои корабли, чтобы спасти от огня хотя бы малую их
часть...

Отдышавшись, я решил попробовать еще одно средство, которое почти никогда
не применял раньше, - посеять в нападавших страх и неуверенность;
вообще-то, я невеликий мастер иллюзий: если среди нападающих есть хоть один
колдун, пусть даже плохонький, он легко развеет сотворенный мной морок. Я
вспомнил свои беседы в Храме Невидимок, мастерское умение его обитателей
наслать на неосторожного путника непереносимый страх или роковую
неуверенность в себе, если их противником оказывался не знающий страха
колдун или великий воин.

Магия Невидимок была проста - странное дело, что до нее не додумался ни
один из моего Поколения; однако они всегда пускали ее в ход, если перед
ними был только один противник, в крайнем случае двое: и я не решился
использовать непроверенные заклятья сразу на огромной массе врагов. Причем
нечего было и пытаться лишить их мужества обычными, хорошо известными
любому Магу заклятьями, предназначенными для управления Смертными. Я
почувствовал защиту, возведенную вокруг нападающей армии сразу же, как
только они появились.

Я уже совсем было приготовился сотворить нужное чародейство, как вновь
подал голос Читающий Заклятья.

"Самый главный среди подобных тебе творит Заклятье Перемещения, он
собирается отправиться к месту, именуемому вами Столицей Хранимого
Королевства!"

Проклятье! Я не рассчитывал, что это случится так скоро; мой план был
приковать внимание всех Магов Поколения к Хединсею и дать возможность
Хагену сделать дело в Столице; однако все пошло не так с того самого
момента, как Сигрлинн заговорила с моим Учеником; Мерлин тоже долго
бездействовал, но все же правильно понял, откуда исходит главная угроза его
возлюбленному Равновесию - поспешил к Храму Солнца. Что ж, придется
использовать то заветное заклятье, которое с Верховным Магом сработает лишь
один раз, не больше, - оно неожиданно, но защититься от него искусному Магу
очень просто. Образно говоря, это заклятье "толкает под руку" Мага,
совершающего Пер