поинтересовался Ваня.
   - Затмение нашло, - вздохнул Боэмунд. - Видите, как один ваш  вид  на
людей действует? И я забыл о том, что передо мной враг, да  и  сарацины,
думаю, с перепуга мне о своей  численности  доложили.  Раньше  они  даже
парламентеров впускать отказывались!
   - Сеня, тогда, может быть, поговоришь с сарацинами? - спросил Ваня. -
Глядишь, они нам и сдадутся. А  нет,  так  мне  недолго  и  пару  стенок
развалить.
   Мой хозяин совету омоновца внял и попытался убедить неразумных хазар,
то бишь турок, прекратить сопротивление и  немедленно  сдаться  властям.
Я-то уже знал, что из этой затеи получится, а наивный Сеня все еще верил
в лучшее. Его  ожидания  не  оправдались,  и  вместо  немедленной  сдачи
сарацины демонстративно повернулись к нему спиной, а кто-то со стены еще
и добавил, что со взяткодавцами они общаться не собираются.
   Тогда ведение переговоров взял в свои мощные лапы Ваня Жомов.  Однако
и его  попытки  не  увенчались  успехом.  К  моему  удивлению,  омоновец
довольно долго был хладнокровным, а когда наконец разозлился и  собрался
свалить стену цитадели тем же способом, каким мы обрушили в реку  скалу,
когда помогали Гераклу чистить конюшни,  нам  с  Сеней  пришлось  Жомова
удерживать. Все-таки это у омоновца башни нет, а у цитадели они имеются.
И с этих башен на голову Жомова может не только кипящая смола  политься,
а и что-нибудь похуже. Например, вино.  Ваня  ведь  такой  бессмысленной
растраты ценного  добра  не  переживет  и  может  получить  себе  острую
сердечную недостаточность. А тогда - прощай ОМОН!..
   - Вот видите, какие они? - поинтересовался Боэмунд, когда нам удалось
немного успокоить Жомова. - Не только  язычники  и  еретики,  но  еще  и
быдлястые варвары...
   - Какие? - оторопел мой Сеня.
   - Оба-на, классную я фразу придумал! - перстоносец опять  хотел  себя
хлопнуть ладонью по лбу, но в этот раз сначала внимательно осмотрел свою
лапу, проверяя, нет ли на ней железной перчатки, и только затем исполнил
задуманное. - Писец, ко мне. Пиши: "Любезная моя Катерина Матвеевна..."
   Я понял, что это надолго. Коротко тявкнув, я попытался объяснить Сене
свою точку зрения, но хозяин на меня внимания не обратил.  Он  задумчиво
смотрел на цитадель, делая в уме какие-то расчеты. А поскольку Рабинович
при этом теребил кончик носа, я понял, что его вновь  посетила  какая-то
гениальная идея. Теперь оставалось только одно - сидеть  и  ждать,  пока
умная  мысль  в  голове  Рабиновича  уложится  поудобнее,   сформируется
поконкретнее  и  будет  готова  к  подаче  окружающим.  Жомову  симптомы
усиленной умственной деятельности моего хозяина  тоже  были  знакомы,  и
Ваня, приготовившись к  долгому  ожиданию,  собрался  чистить  пистолет.
Правда, единственное, что он успел сделать, так это вытащить  оружие  из
кобуры и вынуть из него затвор.
   - Так, все ясно, - заявил Рабинович, осматриваясь по сторонам. - Если
эти гады не  хотят  выходить,  мы  сделаем  так,  чтобы  они  не  смогли
выбраться из цитадели, даже если очень этого захотят.
   - Это как? - удивился омоновец. - Перебьем всех, что ли?
   - Проще, Жомов, проще, - усмехнулся Сеня. - Мы их запрем. -  Он  пнул
Боэмунда, продолжавшего диктовать писарю текст послания своей супруге. -
Очнись, норманнская морда. Собирай своих бойцов. Дело есть!
   Боэмунда растолкать было очень сложно, но моему хозяину  сделать  это
все-таки удалось. Сеня тут  же  изложил  антиохийскому  коменданту  свою
идею, и перстоносец просто запрыгал  от  радости,  хотя,  с  моей  точки
зрения, велосипед Рабинович не изобрел. Он  просто  предложил  построить
вокруг центральной цитадели, занятой непокорными сельджуками,  еще  одну
стену. Эта стена и должна была отделить город от центральной его части и
запереть турок внутри их убежища.
   Боэмунд отдал распоряжение, и работа  тут  же  закипела.  Перстоносец
привлек  к   строительству   каждого   отдельно   взятого   предводителя
крестоносного войска, выделив им  различные  участки  стены.  Собственно
говоря, строило воинство Христово не стену,  а  скорее  баррикады  между
домами, но получилось все равно эффективно.  Ландскнехты  старались  изо
всех сил, прельщенные тем, что после строительства им наконец дадут хоть
что-то пожрать, и через пару часов все проходы от цитадели внутрь города
были перекрыты трехметровой высоты завалами. Со стороны  окраин  на  них
еще хоть  как-то  можно  было  забраться,  а  вот  сарацинам  преодолеть
баррикады и не потерять три четверти личного состава ни  за  что  бы  не
удалось. Даже если бы крестоносцы выставили для охраны заграждений втрое
меньше солдат, чем было в распоряжении Ибн ал-Асира. Сельджуки приуныли,
а их предводитель заорал Боэмунду и прочим рыцарям, писавшим акт приемки
сооружения:
   - Ну и  хрен  с  вами!  На  все  воля  Аллаха,  а  я  с  ним  сегодня
разговаривал, и он велел нам потерпеть. Все равно скоро  город  будет  в
руках Кылыч-Арслана и ваши баррикады окажутся бесполезны.
   - Угу, - согласился с ним Сеня. - А еще  я  могу  тебе  сказать,  что
когда человек разговаривает с богом, это  называется  молитва.  А  когда
наоборот - шизофрения!
   - Ты давай не матерись, а то я таких слов не знаю, - крикнул в  ответ
со стены сарацин. - Я, между прочим, школу милиции не заканчивал.
   - А тебя бы туда и не взяли, - парировал мой хозяин.
   Я уже собрался вмешаться  в  их  дискуссию  и  вразумить  Рабиновича,
объяснив, на какого именно обитателя детского сада он сейчас  похож,  но
мне помешал Жомов. Он сказал  Рабиновичу  то  же  самое,  что  собирался
говорить и я, только в более  парламентских  выражениях.  Сене  пришлось
согласиться с доводами друга. Тем более что первая проблема была решена.
Запершихся в цитадели сарацин можно было больше не опасаться,  и  теперь
нам предстояло решить другой вопрос: что делать с войском Кылыч-Арслана,
обложившим Антиохию со всех сторон?
   Как вы уже заметили, я всегда  был  очень  сообразительным  псом,  не
умирая при этом от излишней скромности. Однако в этот  раз  и  мне  было
непонятно,  что  мы  можем  сделать  с  многотысячной  армией   сарацин,
многократно превосходящей рыцарские войска. Горыныча,  конечно,  на  них
можно напустить, но  турки  -  народ  горячий.  Может  быть,  сначала  и
побоятся   немного   трехглавого   летающего   монстра,   вперемежку   с
нравоучениями изрыгающего из своих пастей огонь, но скорее  всего  очень
быстро освоятся и попытаются сбить  невиданное  доселе  чудище.  Мы  бы,
наверное, в общей сутолоке, устроенной Ахтармерзом, и смогли бы  удрать,
но в таком случае потеряли бы нашу летающую  керосинку.  А  этого  и  по
техническим  причинам  допускать  нельзя  было,  да   и   просто   жалко
Гварнарытуса.
   Поэтому придумывать нужно было что-то  другое.  Более  эффективное  и
безопасное. А как это сделать, я  не  знал.  Похоже,  не  знал  и  Сеня.
Немного потоптавшись около баррикад, он махнул рукой  и  позвал  нас  на
городские стены. Боэмунд пошел с нами.
   Чтобы увидеть воинство Кылыч-Арслана, мне пришлось  передними  лапами
опереться на парапет между зубцами стены. Зрелище было впечатляющим.  Не
знаю, как на других участках, но прямо напротив нас стояли такие войска,
что, вздумай Боэмунд им устроить поверку, как это  сделал  с  турками  в
цитадели, ответа пришлось бы ждать до завтрашнего утра.  Честное  слово,
мы были в ловушке, как кот на мусорном бачке  посреди  стаи  разъяренных
бультерьеров. И сбежать не получается, и оставаться на  месте  нельзя  -
бачок того и гляди уронят. Вот такая вот ситуация!..
   - Ваня, как ты думаешь, есть какой-нибудь шанс вырваться отсюда? -  с
какой-то безнадежностью в голосе спросил у Жомова мой хозяин.
   - Дай мне взвод автоматчиков и вертолет  для  прикрытия,  -  попросил
омоновец, но Сеня его перебил:
   - Ага, а еще тактические ракеты, танковую бригаду, ядерный чемоданчик
президента и шутовской колпак, - съязвил Рабинович.  -  Губозакатывателя
тебе, Жомов, не хватает. И мозгов. Я серьезно с тобой разговариваю, а ты
меня байками кормишь. Еще раз спрашиваю, что делать-то будем?
   - Выпить бы не помешало, - пожал плечами омоновец. - А  то  башка  на
сухую варить отказывается.
   - Кому чего, а Жомову пол-литра, - Сеня развел руками и посмотрел  на
Боэмунда. - В общем, так, рыцарь, мы обедать,  а  ты  собери  пока  всех
военачальников в  кучу.  Будем  совет  держать.  Какой-нибудь  выход  да
найдется.
   Что ж, отрадно слышать, что разума Рабинович еще  не  лишился.  Время
перевалило уже за поддень, и у меня, если честно, в животе такой же бунт
начинался, как в  Эльфабаде  -  какая-то  одна  сволочная  кишка  начала
жаловаться на пустоту и все остальные органы взбаламутила. Они  мне  тут
же такую акцию протеста устроили, что, честное  слово,  будь  я  немного
похуже воспитан, у кого-нибудь из крестоносцев кусок окорочка бы отгрыз.
И хрен с тем, что я человечину не люблю. Есть-то что-то надо!
   Не прощаясь, мы расстались с Боэмундом и направились в караван-сарай,
а там нас ждал сюрприз. Первым, кого мы увидели, когда переступили через
порог, был Попов, ходящий хвостом за Фатимой и выклянчивающий хоть один,
хоть самый маленький кусочек мяса!.. Ну не оборзел? Ладно, мы припасами,
выделенными нам  утром,  со  строителями  баррикад  поделились,  а  этот
проглот когда успел свою долю сожрать? Опять через каждые  десять  шагов
присаживался и исключительно от скуки припасы через себя пропускал?
   - Не понял. Попов, ты что здесь делаешь? - Сеня хоть и не  понял  мои
слова, но суть намерений  уловил.  -  Ты  нашел  Копье?  Или  опять  вас
какая-то старушка метлой напугала?
   - Дать бы тебе по ушам или еще  лучше  по  длинному  носу,  чтобы  не
хамил, да руки лень поднимать, - обиженно буркнул Попов.
   - Ты не уклоняйся от ответа, - не унимался мой  хозяин.  -  Почему  в
караван-сарае торчите? Дел больше нет?
   - Нет! - неожиданно зло огрызнулся Андрюша. -  И  дел  нет,  и  Копья
этого проклятого в Антиохии нет.
   - Как это нет? - оторопел мой хозяин.
   - А вот так и нет, - развел руками криминалист. - Никак нет. Не  было
и не будет. Дезу вам подсунули...
   - Ну-ка, расскажи  подробней!  -  распорядился  Рабинович,  и  Попову
пришлось отчитываться...
   Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Попове и котлете... Это
я так, от безысходности срифмовал, а на самом  деле  нам  не  о  котлете
горевать надо было, а о судьбе своей загубленной. То,  что  рассказал  о
своих похождениях Андрюша, настроение нам поднять никак не могло -  судя
по всему, Святого Копья в Антиохии действительно не было. И  лично  меня
это насторожило.
   Андрюша с Абдуллой и Горынычем  начали  прочесывание  города  с  того
самого места, где вчера закончили свои  поиски.  Правда,  сегодня  Попов
проявил удивительную смекалку. Он посадил Ахтармерза в большую  корзину,
в которых на рынок возили виноград, поставил эту корзину  на  тележку  и
заставил Абдуллу это сооружение таскать по городу.  Поиски  сразу  пошли
быстрее, потому что  Ахтармерз  мог  постоянно  держать  себя  в  нужном
состоянии, не показываясь при  этом  никому  на  глаза.  Правда,  каждый
встречный-поперечный провожал тележку голодным взглядом, видимо, считая,
что внутри корзины находится что-то съестное, но связываться  с  толстым
головорезом в погонах, к тому же с другом самого сэра Дурная  Башка,  ни
один крестоносец не решился.
   Таким образом филиал  нашего  каравана  кочевал  с  улицы  на  улицу,
методично прочесывая один район  за  другим.  Пару  раз  Горыныч  просил
сарацинского рикшу остановить транспорт, чтобы четче уловить  какой-либо
импульс, но все это было ложной тревогой. В первый раз сигнал исходил от
местного дурачка, который упорно утверждал, что он Будда, и распевал  на
улицах мантры. Второй раз Горыныч уловил сигнал от чудотворной  плачущей
иконы в единственном антиохийском христианском храме,  у  которой  монах
менял подводные трубки и при этом яростно чертыхался. Ну,  а  в  третьем
случае поисковая экспедиция  наткнулась  на  заблудившегося  муллу,  без
особого успеха призывавшего крестоносцев к намазу. Больше  с  Поповым  и
компанией ничего примечательного не произошло, и к тому  времени,  когда
они замкнули круг, необследованной оставалась только  цитадель,  занятая
сарацинами.
   - А говоришь, Копья нет, - прервал рассказ Попова омоновец. - Значит,
там, в цитадели, оно и лежит. Сеня, брать эту  малину  нужно.  Вломимся,
положим всех на пол, заберем, что нужно, и умотаем. А сарацины  пусть  и
дальше там сидят. Они нам не мешают. И вообще, мы тут не  обязаны  закон
представлять. Все-таки еще с Египта мы сами себя в отпуск отправили.
   - Не надо ничего штурмовать, - теперь уже Андрюша оборвал  Жомова.  -
Обследовали мы уже цитадель. Ничего и там нет.
   - Это как же вы внутрь попали? - оторопел омоновец.
   - А никак и не попадали, - усмехнулся криминалист. -  Другие  способы
есть... - Он продолжил свой рассказ, а нам пришлось внимательно слушать.
   После того как выяснилось, что единственным местом хранения  Копья  в
Антиохии может быть только центральная цитадель,  Попов  одновременно  и
облегченно вздохнул, и уныло перекосился.  Первое  с  ним  случилось  от
того, что Андрюша  понял  -  больше  по  раскаленным  улицам  бегать  не
придется. Ну  а  огорчился  Попов  потому,  что  знал:  цитадель  занята
недоброжелателями, и для того, чтобы попасть туда, придется  либо  снова
лазить по стенам, либо штурмовать их. Что еще  более  неприятно.  Однако
Горыныч криминалиста успокоил.
   - Есть один выход, - сообщил он расстроенному Попову  и  выжидательно
застывшему  Абдулле.  -  Если  вы   меня   поднимете   на   какую-нибудь
возвышенность, с которой будет хорошо видна цитадель, я смогу не  только
понять, есть ли там Копье, но и точно определить его местоположение.
   - А почему же  ты  с  самой  Антиохией  так  не  сделал?  -  оторопел
криминалист.
   - Во-первых, мне нужно видеть объект целиком, чтобы  снимать  с  него
паранормальные показания, а на такую высоту, с  которой  Антиохия  будет
видна целиком,  мне  просто  не  подняться,  -  с  достоинством  ответил
Горыныч. - А во-вторых, вы  же  мне  сами  показываться  перед  местными
жителями запретили.
   В общем, Попову можно было радоваться тому, что по городу он бегал не
зря, да и рыскать по  цитадели  в  поисках  Святого  Копья  в  окружении
разъяренных сарацин ему тоже не придется. Ну а нужную возвышенность  для
обследования внутренней  крепости  нашли  очень  быстро.  Абдулла  отвел
Андрюшу с Горынычем к самой высокой городской мечети, которая к тому  же
находилась поблизости от укрепления в  центре  города.  Оттуда  Попов  и
наблюдал  за  построением  баррикад  вокруг  цитадели,  пока   Ахтармерз
сканировал ее.
   - Ничего нет, -  почти  плача,  доложил  криминалисту  Горыныч,  едва
закончив обследование. - Абсолютно никаких признаков паранормальности ни
в самой Антиохии, ни в цитадели.
   - Ты не ошибся? - снова оторопел Попов.
   - Обижаете, гражданин начальник, -  оскорбился  трехглавый  уловитель
ненормальностей.  -  Я  хоть  и   второгодник,   но   искать   мать   по
паранормальным излучениям любой слепой младенец умеет.  Этому  не  учат.
Это у нас в крови!..
   Попов закончил рассказ и замолчал. Ахтармерз подтвердил его  слова  и
тоже заткнулся. Остальные с самого начала и слова не проронили,  поэтому
окончание повести было встречено минутой молчания.  Разве  что  флаги  в
знак траура никто не  догадался  приспустить!  Тишина  длилась  довольно
долго. Она настолько затянулась, что заставила Фатиму выглянуть из кухни
и проверить, не умерли ли ее спутники. А удостоверившись, что все, живы,
танцовщица послала Жомову воздушный поцелуй и исчезла за занавеской.  Мы
сидели в тишине еще пару минут, а потом Сеня нарушил молчание.
   - Что-то здесь одно с другим не вяжется, - проговорил мой  хозяин,  и
все подняли на него глаза. - Не может такого попросту быть. Лориэль ясно
сказал, что Святое Копье находится в  Антиохии,  а  он  еще  никогда  не
ошибался.
   - Так, может быть, этот маленький хмырь и появлялся у стен  Антиохии,
чтобы поставить нас в известность об изменившихся планах? -  предположил
Попов. - Может, они сами эту штуковину на место вернули?
   - Вряд ли, - возразил Рабинович. - Эльф же сказал, что Копье  связано
с нашими похождениями и вернуть назад его никто, кроме нас,  не  сможет.
Вот только куда оно делось? Не с мусором же его из города  коммунальщики
вывезли?..
   Умница ты, Сеня! Именно с мусором. Ну и дураки же вы, гомо  сапиенсы.
Это же очевидно. Да и я не лучше был, раз с самого начала такой  простой
вещи не понял!.. Впрочем, орать я мог сколько угодно, но  положение  дел
от этого не менялось. Нужно было  действовать.  И  я,  истошно  завопив,
бросился прочь из караван-сарая. Остановившись в  дверях  и  убедившись,
что менты двинулись за мной, я помчался вдоль по улице. Теперь-то они от
меня не отстанут, а я одну нашу проблему решу. И пусть потом  кто-нибудь
посмеет сказать, что я больной или у меня голова плохо работает!..
 
Глава 6 
 
   -  И  куда  это  твой  пес  бешеный  всех   нас   гонит?   -   пыхтя,
поинтересовался  Андрюша  Попов,  едва  успевая  за  бегущими  по  улице
друзьями. - Может, он в туалет захотел или сучку какую унюхал, а  мы  за
ним несемся, как на пожар? Все, хватит. Не побегу дальше.
   - Я тебе не побегу! - Ваня подтолкнул его в спину. - Помчишься у меня
еще  быстрее,  чем  сайгаки  по  Северному  полюсу   бегают.   Перемещай
конечности в темпе. Мурзик знает, что делает.
   - Е-мое, как он запел?! - возмутился Андрей. - А не ты ли, Ваня,  еще
недавно твердил, что пес болеет? Что это ты свое мнение вдруг изменил?
   - Я знаю, когда Мурзик болеет, а когда здоровый ходит,  -  тоном,  не
терпящим возражений, ответил омоновец. -  Сейчас  он  здоровый,  поэтому
беги, куда пес зовет. Молча.
   Криминалист в ответ тихо ругнулся, но  движение  продолжил.  Хотя  бы
потому, что ему и самому было интересно узнать, куда  это  они  все  так
несутся. Случалось, конечно, что на Мурзика снисходило  озарение  и  пес
делал то, что ментам не под силу было, но сейчас Анд-рюша не верил,  что
из этой пробежки что-нибудь толковое получится.  Да  и  с  чего  бы  ему
получиться? Сидели себе, о Лориэле говорили, а тут этот барбос  страшный
как с цепи сорвался. Вскочил, заорал и куда-то  помчался.  А  нормальным
людям теперь страдать из-за него приходится.
   Мурзик  этих  мыслей  криминалиста,  конечно,  не  слышал  и  поэтому
продолжал мчаться вперед. Временами он приостанавливался, чтобы понюхать
воздух и подождать отставших друзей, а затем вновь увеличивал темп бега.
Менты старались не отставать, но когда они  третий  раз  пробежали  мимо
одного и того же места, даже в душу самых стойких  начало  закрадываться
сомнение: а не решил ли пес  с  ними,  мягко  говоря,  пошутить.  Однако
Мурзик явно имел какую-то цель, начиная  этот  забег,  и  упорно  к  ней
продвигался.  Пусть  и  окольными  путями.  Наконец,  после  получасовой
пробежки по улицам  Антиохии,  пес  замер  перед  какой-то  покосившейся
дверью, ведущей в маленький дворик. Абдулла тронул Попова за плечо.
   - Ваше святейшество,  да  хранит  Аллах  то,  что  у  вас  от  мозгов
осталось, мне знакомо это место, - шепотом проговорил он. -  А  вам  оно
ничего не напоминает?
   - Напоминает. Гибрид эшафота с гильотиной, вступивший в законный брак
с электрическим стулом, - буркнул Андрей и толкнул Рабиновича:
   - Сеня, давай-ка свалим отсюда по-быстренькому. Здесь та самая  бабка
живет, которая нас метлой гоняла. И как только Мурзик ее нашел?
   - Да  ты,  наверное,  вчера  вечером  так  запахом  старухиной  метлы
пропитался, что мой пес его теперь на всю жизнь запомнит, -  предположил
Рабинович и оказался не очень далеко от истины. - Мурзик, и какого хрена
тебе тут понадобилось?
   Пес коротко тявкнул: дескать, неужели, идиоты, вы до сих  пор  ничего
не поняли? Сеня