- да.
   Броневая дверь лязгнула, закрываясь.
   Неужели все закончилось навсегда и отныне мы остались одни?
   Самые могущественные и самые растерянные на Земле люди.
   Согласимся мы или не согласимся принять оставленное  нам  наследство,
вернемся  домой  все  вместе  или,  как  предлагает  Сашка,   попытаемся
поработать порознь, нам в любом случае придется все время что-то делать.
Хотя бы даже просто лежать на диване,  вытянув  ножки,  и  ковыряться  в
носу. И значит - продолжать Игру. Пусть даже полным в ней неучастием.
   Играть будет гипотетический партнер-противник, но - "в одни ворота".
   Кто он,  в  какой  из  "полуреальностей"  обосновался  -  неизвестно.
Существует во плоти и крови, или на  самом  деле  в  его  роли  выступит
"закономерность истории" - тоже.
   Если сподобимся все это понять и сохраним партию, возможно, нас  ждет
и бессмертие, и возможность сделать бессмертными других.
   В очередной раз Шульгин продемонстрировал мне, что в  острые  моменты
мы с ним умеем мыслить синхронно.
   Изумительно четко попав в такт, он поинтересовался:
   - Как думаешь, долго нам еще оставаться нормальными людьми?
   - Нормальными -  в  смысле  не  сумасшедшими  или  в  смысле  люденов
по-стругацки?
   - Второе.
   - Понятия не имею. Пока что мы нормальны? Хотя и умеем такие штуки, -
опять широким жестом обвел каюту, охватывая не только  объем  помещения,
но как бы и то, что в нем происходило только что.  -  Умеем  и  остаемся
людьми, со всеми слабостями  и  дурными  привычками.  Хорошая  память  и
повышенные интеллектуально-волевые качества. Отнюдь не людены, не  маги,
не монстры... - Хотелось бы верить, - не удержался я.
   - Верь, верь, со стороны виднее, а еще ни один "нормальный"  человек,
общаясь с нами, психов  и  монстров  в  нас  не  ощутил.  Так,  отмечают
некоторые странности, а у кого их нет? Гениальный шахматист  может  быть
положительным и уравновешенным человеком,  как  Ботвинник,  алкоголиком,
как Алехин, психопатом, как Фишер... Так мы с тобой скорее Ботвинники.
   А вдруг Игроки и Держатели в какой-то своей "личной жизни"  -  мирные
бюргеры, которые после трудового дня наливают  по  первой  кружке  пива,
закуривают трубочку и садятся за шахматы  или  за  скат.  Что  за  игра,
кстати, у Ремарка все в нее играют?

***

   -  ...Ерунда  это  все,  -  сказал  вдруг   Шульгин,   ловко   орудуя
манипуляторами.
   Взревев дизелями на повышенных оборотах, катер развернулся "на пятке"
и пошел поперек Реки. На красноватой гранитной стене уже и  без  бинокля
различалась  крутая  многомаршевая  лестница,  ведущая  на  историческое
плато.
   Перед тем как вернуться на Землю, Сашка захотел еще раз взглянуть  на
наш Форт.
   А то я там сподобился побывать уже  после  всего,  хоть  и  не  своей
волей,  навел  в  доме   некоторый   порядок,   погрустил   за   рюмкой,
окончательно, как я тогда думал, прощаясь с местом, где впервые в  жизни
было по-настоящему хорошо.
   Шульгин же  запомнил  только  минуты  последнего  боя,  мелькающие  в
воздухе белые корпуса аггрианских летательных аппаратов, звон пулеметных
гильз  по  кирпичной  дорожке  и  тяжелый  грохот  обрушивающихся  после
гравитационного удара бревен.
   -  Ерунда.  Ничего  мы  не  сумеем  и  не  сможем.  Чтобы   управлять
реальностью, нужно ежеминутно учитывать и сравнивать миллионы  случайных
факторов. Для этого у нас возможностей нет. Я от Олега слышал, что  даже
не очень сложная физическая система описывается массой  дифференциальных
уравнений, а я даже не знаю, как они выглядят.  Поэтому  никуда  нам  не
уйти от метода "тыка". Как минер, не зная устройства взрывателя,  станет
в нем копаться. Синий проводок, красный, зеленый.
   Повезет, не повезет... - Ну и что?  -  не  принял  я  его  внезапного
пессимизма - Сказано же тебе  -  мы  дозрели.  Не  нужно  нам  уравнения
решать. Мы должны охватить  разумом  всю  мыслеформу  сразу,  интуитивно
найти идеальное решение и - воплотить. Все.
   Берестин сумел придумать, как немцев под Минском два месяца удержать,
в то время как Жуков со всем Генштабом, Сталин со своей  Ставкой  ничего
не сделали. Ты наркомом никогда не работал, в тридцать восьмом  году  не
жил, а Ежова со всей его  конторой  без  труда  переиграл  У  меня  тоже
кое-что получалось... И все интуитивно.
   Поэтому... Шульгин скорее всего валял  дурака,  прибеднялся  как  бы,
потому что без паузы продолжил мою мысль.
   - Поэтому в ближайшее время  я  отбываю  обратно.  Землю  я  в  Новой
Зеландии, считай, купил. Завезем туда дубликаторы, прочее  оборудование,
начнем строить Форт-Росс-3.  Похожие  мысли  у  меня  давно  шевелились,
сейчас все оформилось окончательно. Весь проект  в  России  сворачиваем.
Все, что могли, мы сделали.
   Пусть  живут  сами.  А  мы  будем   только   самый   общий   контроль
осуществлять, парировать  наиболее  грубые  отклонения  вроде  появления
нового Гитлера, атомного проекта и в таком вот роде. Если даже все  само
собой сыпаться начнет, в том фьорде, что я присмотрел, до конца жизни  с
удобствами отсидеться можно... А в запасе еще Замок.
   - И Валгалла, на крайний случай, - добавил я.
   - Именно. Поэтому ты здесь до поры можешь работать спокойно.  Изучай,
анализируй, развлекайся,  -  предложение  прозвучало  двусмысленно.  Как
почти все, исходящее  из  Сашкиных  уст.  Могу  по  пальцам  пересчитать
случаи, когда он был абсолютно однозначен. - Вряд ли  катастрофа  любого
рода разразится мгновенно.
   Всегда будет запас времени, чтобы  выскочить.  -  И  вдруг  его  лицо
озарилось свеженькой, только что пришедшей в  голову  идеей.  Ничуть  не
более сумасшедшей, чем все другие. - А слушай!  Что,  если  попробовать,
если уж мы почти всемогущи, Замок оттуда в Новую  Зеландию  перетащить?!
Вот это было бы крайне клево... "Да уж", - подумал я.
   Вот так в принципе и было принято очередное судьбоносное решение.

ИЗ ЗАПИСОК АНДРЕЯ НОВИКОВА

   Сентябрь 2056 г.
   Сан-Франциско.

   И все-таки своими запутанными путями судьба привела меня в город моей
юношеской мечты, в Сан-Франциско. Впервые, помнится, я  узнал  о  нем  в
семи-или восьмилетнем возрасте, прочитав  затрепанную  книжку  в  мягкой
обложке "Приключения рыбачьего патруля" все того же Джека Лондона.
   А потом был "Морской волк", культовая, можно сказать, книга для нашей
компании образца 1965 года.
   Отсюда и нынешнее название моей яхты, и фамилия ее капитана.
   И вот, через два десятка лет, полсотни парсеков пространства и четыре
реальности я наконец попал сюда.
   С  мостика  "Призрака"  открывался  великолепный,  я  бы   сказал   -
потрясающий вид на затянутые легким туманом Золотые ворота, мост "Голден
гейт  бридж",  гигантское,  плавно  волнующееся   пространство   залива,
панораму города на холмах.
   Мы пришли на рейд поздно ночью  и  бросили  якорь  в  рекомендованном
береговой охраной месте, и только после рассвета я  наконец  увидел  все
это.
   Ирина еще спала в своей каюте, и тревожить ее не хотелось. Успеет еще
налюбоваться.
   Почти месяц мы с ней наслаждались прелестями морского путешествия.
   Мой партнер и моментами руководитель, Георгий Михайлович,  согласился
предоставить очередной трудовой отпуск, профинансировал его и  обеспечил
все возможное содействие на маршруте.
   Мы с Ириной, выполнив в первом приближении задачу  анализа  возможных
перспектив "Реальности-2057", решили все-таки посетить пресловутые Южные
моря, до которых со странным упорством не позволял мне добраться Рок  ни
в прошлой, ни в нынешней жизни.
   И заодно замкнуть с другой  стороны  планеты  кругосветное  плавание,
прерванное прошлой осенью в Мельбурне.
   Через Средиземное море, Атлантику, Панамский канал мы вышли  в  Тихий
океан, посетили несколько портов Перешейка.
   Со странным  чувством  я  показывал  в  Манагуа  Ирине  сохранившийся
двухэтажный особняк времен испанского  владычества,  в  котором  некогда
помещался мой корреспондентский пункт.
   Однако все остальное в городе было настолько другое, что  не  вызвало
даже ностальгии.
   Был момент, когда я велел Ларсену проложить курс сразу на  Соломоновы
острова, чтобы потом через Таити и Фиджи направиться к  мысу  Горн.  Ибо
разве можно называться настоящим марсофлотом, не  померившись  силами  с
проливом Дрейка?
   Но в последний момент я вдруг сообразил, что точно так же  невозможно
упустить шанс взглянуть на знаменитый Фриско.
   И получается, что угадал, если не сказать иначе.
   Третьего дня под вечер господин Суздалев вышел на меня по спутниковой
видеосвязи и, не скрывая беспокойства,  поинтересовался,  далеко  ли  от
меня до Сан-Франциско.
   Он сейчас находился в  какой-то  монашеской  келье,  похоже  -  не  в
Москве, и одет был в подобающее игумену  повседневное  облачение.  Ряса,
простая бархатная скуфья, положенный по сану наперсный крест.
   - Примерно сутки крейсерского хода, - ответил я, не  слишком  понимая
причину неожиданного интереса. Он сейчас вроде бы занимается  проблемами
чисто духовными.
   А  также  и  то,  каким  образом  вообще  всплыло  название  далекого
американского города.
   Свой маршрут я с  Суздалевым  не  согласовывал,  и  знать,  что  яхта
направляется именно туда, "монаху" вроде бы не полагалось.
   - А быстрее возможно?
   - Если дать полный ход турбинами, погода будет  благоприятствовать  и
не  произойдет  неизбежных  на  море  случайностей,   часов   пять-шесть
сэкономим. Или - чуть больше. Что-то случилось?
   Мой  витиевато-уклончивый  ответ  диктовался   старинными   флотскими
суевериями, большим знатоком которых был Воронцов.  Ни  в  коем  случае,
учил он, нельзя с определенностью говорить о  сроках  прибытия  к  месту
назначения. Лучше  вообще  этой  темы  не  касаться,  но,  если  старшее
начальство  пристает  с  ножом  к  горлу,  отвечай   как   можно   более
неопределенно.
   Суздалев по-военному четко и достаточно ясно сообщил, что  по  одному
из  вариантов,  которые  мы  с   ним   моделировали   весной,   возникли
обстоятельства,  близкие  к   форс-мажорным.   И   мое   присутствие   в
Сан-Франциско прямо-таки необходимо.
   - Отчего же вы не подключаете своих людей? Думаю, опыта у  них  не  в
пример больше... Георгий Михайлович, показалось мне, слегка смутился.
   - Не очень удобно говорить, мои люди его  потеряли.  Парень  оказался
чересчур прыткий. Или я не сумел  довести  до  сотрудников  всю  остроту
момента. Рано или поздно мы его найдем, но может оказаться, что  поздно.
Короче - вариант "Репортер". Он у вас записан?
   - Конечно. Но надо освежить, я специально не готовился.
   - Освежайте. После чего выходите на мой прямой интерком.
   - Яволь , герр святой отец!

***

   Собственно,   вариант   "Репортер"   не   предполагал   возникновения
форс-мажорных обстоятельств в ближайшее время. Просто  мы  перебирали  с
Суздалевым  все  необъяснимые  и  странные  события,  имевшие  место   в
ближайшие годы, которые  можно  было  истолковать  в  смысле  намека  на
нестабильность существующей системы.
   Почему я обратился к событиям прошлого, когда Игроки решили "выйти из
боя" только что?
   По старому китайскому принципу:  "Будущее  отбрасывает  свою  тень  в
прошлое"
   Как в известной формуле: "Этот полководец проиграл так много сражений
потому, что не был соблюден должный ритуал его похорон".
   Тем более я совсем не был уверен,  что  первично  и  что  вторично  в
демарше Держателей. Может быть,  сначала  они  убедились,  что  "химера"
пошла вразнос, а уже потом решили с ней расстаться.
   Одним словом,  мы  нашли  в  секретных  архивах  Службы  безопасности
космофлота   материалы   расследования   нескольких   весьма    странных
происшествий, предположительно (а в одном случае - абсолютно достоверно)
связанных с инопланетным разумом.
   Естественно, я  сразу  насторожился,  подумав,  что  тут  могут  быть
замешаны известные мне расы "пришельцев".
   Ничего похожего на деятельность форзейлей и аггров я не нашел, зато с
удивлением выяснил, что все инциденты  замыкаются  на  одного  человека,
собкора  московского  еженедельника  "Звезды   зовут"   и   одновременно
фрилансера  Игоря Ростокина.
   Сопоставив  с   помощью   контрразведчиков   Суздалева   обнаруженную
информацию с дополнительно запрошенной, я удивился еще более.
   - Мне положительно странно, Г.М., что ваши люди  не  удостоили  этого
орла своим  благосклонным  вниманием.  Без  всяких  "тестов  Иванова"  я
чувствую, что парень - вашего поля  ягода...  Определить  это  мне  было
несложно, в свое время я  едва  не  провалил  диссертацию  именно  из-за
"псевдонаучной гипотезы" о наличии "серийных признаков личности".
   Суздалев побарабанил пальцами по столу.
   - Не делайте опрометчивых выводов. Мы  отнюдь  не  обошли  его  своим
вниманием.
   И он прошел все предварительные  процедуры.  Однако  по  ряду  причин
введение его в круг  "Витязей"  было  признано  нецелесообразным.  -  Он
помолчал и добавил:
   - Пока.
   На него есть определенные планы у наших конкурентов... - У  вас  есть
конкуренты? - Я искренне удивился.
   - Не совсем в том смысле, как вы подумали. Просто - нельзя же  объять
необъятное.  С  международной   службой   безопасности   Космофлота   мы
взаимодействуем, но в свои дела их не посвящаем.
   Это мне было понятно. Раз служба международная, хоть и  возглавляется
русским  адмиралом,  то  посвящать  ее  в  гостайну  высшей  секретности
недопустимо.
   Вникать в тонкости  кадровой  работы  "Витязей"  мне  также  не  было
необходимости, поэтому разговор  продолжения  не  имел.  Тем  более  что
означенный господин Ростокин находился в очередной  командировке  где-то
на линии фронтира .
   А теперь, значит, он вернулся и немедленно влез в очередную авантюру.
Да заодно и сумел сорваться с крючка отцов-иезуитов.
   И мне, судя по всему, придется его ловить.
   Мы так не договаривались. Господин Суздалев меня с кем-то путает.
   И в то же время... Парень может оказаться интересным лично  мне,  раз
без него жить не могут и братья-монахи, и межзвездные чекисты.
   Я и сам  в  свои  журналистские  времена  не  был  обделен  вниманием
"соседей".
   Значит, у нас с Ростокиным не только профессии, но и судьбы похожи.
   Тем более интересно.
   Я пригласил в рубку Ирину и спросил,  какие  данные  на  человека  ей
нужны, чтобы суметь найти его в полумиллионном  городе.  Соответствующий
прибор у нее имелся, но его еще предстояло запрограммировать.
   - Записывайте, Георгий Михайлович, - сказал я Суздалеву, вновь увидев
на экране его лицо. - Мне нужна следующая информация... А теперь я готов
вас выслушать. Что натворил сей отрок, и каких подвигов во славу  святой
Церкви вы ждете от меня?
   Не думаю, что мой тон и слог  понравились  игумену,  но  вида  он  не
подал.
   -  Дела  тут  как  минимум  странные.  И  даже  в  некотором   смысле
потусторонние... Ну, мне к таким делам не привыкать, а уж монаху сам бог
велел. Хотелось прямо так  и  сказать  отцу  Григорию,  но  я  решил  не
перегибать палку.
   Дослушал до конца историю цепи необъяснимых покушений на вернувшегося
из полета журналиста, о его приезде за советом и помощью к отцу Григорию
в Кирилло-Белозерский монастырь (оказывается,  они  были  лично  знакомы
много лет), о личной встрече Суздалева  со  странным  существом,  не  то
зомби, не то биороботом.
   Последнее меня особенно заинтересовало.
   - А что, такие у вас есть?
   О своих роботах я здесь не  говорил  никому  и  никогда,  и  все  они
находились на своих местах, предусмотренных судовой ролью.
   - Нет. Неотличимо  человекообразных  нет.  Но  и  на  живое  существо
напавший на нас объект походил не слишком. Со всей своей  подготовкой  я
еле-еле от него отбился. Впрочем,  это  лишь  дополнительный  загадочный
фактор.
   В сопровождении своих офицеров я помог Ростокину  покинуть  Россию  и
добраться до Салоников. Ему  нужно  было  во  что  бы  то  ни  стало  до
двадцатого числа попасть в Гонолулу, на рандеву со своей  подругой...  В
Салониках он сбил сопровождающих со следа и исчез.
   - А Гавайи? Раз вы знаете время и место встречи, какие проблемы?
   Проблемы, очевидно, были, поскольку сегодня  на  календаре  значилось
уже двадцать седьмое.
   Суздалеву очень не хотелось говорить мне слишком много по вопросу,  в
котором его служба допустила столь явный прокол.
   - Места мы не знали, а когда выяснили, "репортер" успел  исчезнуть  и
оттуда.
   Через неделю он снова появился, уже вместе со своей дамой,  мои  люди
взяли его под плотный контроль... - Но он снова сбежал... - догадался я.
   - Совершенно верно. Три часа  назад  улетел  на  частном  самолете  в
Сан-Франциско. Сейчас, наверное, уже приземлился.  К  человеку,  который
его вывез, у нас подходов пока нет. Так что очень прошу - поторопитесь!
   - Серьезный человек?
   - Более чем. Но хуже всего другое. История, в  которой  замешана  его
подруга, на самом деле может представлять угрозу для всего мира.  Я  еще
не разобрался во всех деталях, но и  то,  что  уже  знаю,  очень  сильно
настораживает... - Конкретно, чем могу быть полезен  я?  Суздалев  снова
замялся.
   - Я передам в ваше  распоряжение  всю  мою  тамошнюю  агентуру,  увы,
немногочисленную. Могу перебросить подкрепление самолетом. Но возглавить
операцию должны именно вы. И  обязательно  найти  Ростокина,  а  главным
образом - его подругу Аллу Одинцову, по матери -  графиню  Варашди.  Она
может выступать и под этой фамилией.
   - Недурно...  Но  с  чего  вы  взяли,  что  я  сработаю  лучше  ваших
специалистов?
   - Не скромничайте, Андрей Дмитриевич, не  время.  Во-первых,  у  меня
просто нет под руками человека с вашим уровнем  интуиции,  интеллекта  и
спецподготовки. А во-вторых - я  знаю,  что  вы  располагаете  кое-какой
аппаратурой, которой нет у нас... Да, мы  с  ним  как-то  касались  этой
темы, причем я специально оговорил, чтобы удержать Г.М. от соблазна, что
ни пользоваться нашей техникой, ни  воспроизвести  ее,  ни  даже  понять
принцип действия они не смогут.
   Намек был понят правильно,  и  только  сейчас  он  показал,  что  все
помнит.
   - Хорошо, коллега, -  снова  съязвил  я,  -  постараюсь  найти  ваших
беглецов Помощь мне не нужна. Я заберу их на "Призрак", а  потом  доложу
вам, и мы вместе подумаем, что делать дальше.
   Я специально предостерег Суздалева,  чтобы  его  ребята  не  пытались
вмешиваться. Хотя бы до тех пор, пока я жив.
   - Мне легче будет работать, если не требуется все время  гадать,  кто
свой, кто чужой. Это отвлекает и  может  привести  к  фатальной  ошибке.
Когда знаешь, что вокруг только враги, - все гораздо проще.
   - Договорились. В пределах  досягаемости  стопроцентно  не  будет  ни
одного из наших.
   Форсировав двигатели до последнего предела, я успел во Фриско еще  до
рассвета Так "Призрак" ходил только раз в жизни, на испытаниях.  Хорошо,
что море было спокойное.
   Прогулочная по замыслу яхта резала волну,  как  лидер  "Ташкент"  при
прорыве блокады Крыма. Стрелка лага  моментами  заскакивала  за  отметку
"40". Стоять на палубе было почти невозможно из-за  встречного  ветра  и
потоков брызг, захлестывающих даже на крылья мостика. От  вибрации  зубы
начинали выбивать частую дробь,  стоило  лишь  чуть  ослабить  челюстные
мышцы.
   Моментами казалось, что  или  вот-вот  турбины  пойдут  вразнос,  или
начнет разрушаться набор корпуса.
   Но  датчики  показывали,  что  все  нагрузки  остаются   в   пределах
допустимых, да и  Воронцов  гарантировал  пятикратный  запас  прочности,
обеспечивающий суточный пробег на предельных оборотах.
   Скорость я сбросил до нормальных восемнадцати узлов только на границе
двенадцатимильной зоны.

***

   Около десяти  часов  утра  Ирина  закончила  согласование  параметров
своего универблока с видеоприемником.
   Перед выходом в  море  я  оснастил  "Призрак"  всей  имеющейся  здесь
электроникой и навигационной аппаратурой, принципиально отличающейся  от
наш