- Нет, вы не можете до конца этого понять, Ричард!  -  Лицо  и  голос
Славского выражали  прямо-таки  страдание  уязвленного  в  своих  высших
побуждениях  человека.  -  Для  чего  мы  сражались   столетия   подряд,
отвоевывали территории, цивилизовали туземцев, сражались  не  за  барыши
ведь, за идею, какой бы она ни была.
   Киплинг - "Несите бремя белых".
   - Ермак, Ермолов, Сессиль Роде, Скобелев, Черняев, князь  Барятинский
- все они создавали империи, которые служили благу  цивилизации.  А  что
нам хотят навязать взамен? Протоколы сионских  мудрецов?  Американизм  в
фарисейской трактовке Теодора Рузвельта и  Вудро  Вильсона?  Я  не  знаю
ваших идейных принципов, дорогой Ричард, я  просто  надеюсь,  что  такой
человек, как вы, никогда не согласится, чтобы вами  помыкали  неизвестно
откуда взявшиеся люди, желающие доказать, что то, что хорошо  для  банка
"Соломон Бразерс", хорошо и для человечества.
   Пафос Славского был Шульгину совершенно  понятен,  особенно  в  свете
грядущих десятилетий истории.
   Да, для истинного британца исходная позиция правильна.
   Пусть говорит дальше.  Сашка  плеснул  еще  по  пятьдесят  граммов  в
стаканы.
   - А  война?  Кому  нужна  была  мировая  война?  Что  делили  Англия,
Германия, Россия? О Франции я не говорю, у тех отрыжка  1871  года...  -
Короче можете, Станислав? - мягко спросил Шульгин.
   Сейчас ему вдруг  показалось,  что  Славский  и  вправду  может  быть
этническим  русским  или  поляком  российского  подданства.  Как  Джозеф
Конрад. Слишком не британский запал руководил им сейчас. Тут  и  голубая
таблетка не объясняет всего.
   - Нет, Ричард, не мешайте мне. Хочу высказать все. Чтобы  вы  поняли.
На наш мир надвигается враг. Коварный, жестокий, почти всесильный. Или -
воображающий, что он всесильный. Вы молодец,  вы  помогли  нам  в  самый
сложный момент. Помогите же и  дальше...  И  потом,  нервно  затягиваясь
трещащей папиросой, стал объяснять именно то, что Шульгин знал и раньше,
интересуясь делами "Хантер клуба".
   Честно сказать, до последнего он предполагал, что Славский  вместе  с
фон Мюкке как раз на них и работают. Теперь выходило, что нет.
   - На чьей же тогда  стороне  вы,  Станислав?  Красной  контрразведки,
белой или?..
   - Именно что "или". На стороне тех, кто не желает допустить  перехода
власти в руки "мировой закулисы". Московские же большевики к  ней  очень
близки. Еще с времен восстания 1905 года, если не раньше.
   - А белые?
   - В отношении их я тоже испытываю сильные сомнения. Говорят, что все,
от великих князей до Керенского,  Гучкова  и  Милюкова,  принадлежали  к
масонам, а это  почти  одного  поля  ягоды...  А  вот  в  вас  я  увидел
настоящего человека.  Человека  принципов,  чуждого  новомодных,  крайне
неприятных веяний. Наверное, такие люди  сохранились  лишь  на  окраинах
империи.
   Я очень  внимательно  за  вами  наблюдал,  иногда  даже  провоцировал
некоторые ситуации, чтобы посмотреть, как вы себя поведете. Естественно,
я все время опасаюсь ответных действий врага,  жду,  что  он  попытается
внедрить свою агентуру в мое ближайшее окружение. Не может  быть,  чтобы
мне  долго  удавалось  оставаться  нерасшифрованным.  Так   не   бывает.
Предатели всегда найдутся, даже на самом верху.
   Дело лишь в темпе. Нам нужно все время опережать врага,  хотя  бы  на
шаг. И без помощников я не могу обходиться.  Мне  нужны  десятки,  сотни
надежных людей. А уж такие бойцы, как вы, - предел мечтаний! Поэтому я и
не поверил своей удаче. Ну, посудите сами - это почти то же  самое,  как
если бы приехать на Аляску и в первый же день  споткнуться  на  улице  о
самородок в двадцать фунтов весом.
   - Спасибо, вы мне весьма льстите, - усмехнулся Шульгин.
   - Но все обстоит именно так. Вы  меня  поразили  уже  при  встрече  в
гостинице... - Причем - в буквальном смысле, - съязвил Сашка.
   - Вот именно. Потом - на шхуне. Ну и так далее... А еще и ваш  слуга!
Два супермена сразу - разве их можно встретить случайно?
   - Но и для "Системы" подводить к вам сразу двух  суперменов,  да  еще
так грубо, разве логично? Я человек простой, но и то удивился бы.  Зачем
для уличной драки нанимать чемпиона мира по боксу?
   - Вы так оцениваете нашу борьбу? - удивился Славский.
   - Не обижайтесь, но так. Я знаю себе цену, жизнь отучила от  излишней
скромности,  поэтому  могу  сказать  определенно:  людей  моего   класса
завербовать на роль мелкого шпика... Денег не хватит и у Ротшильда.  Вот
если я увижу в деле настоящий интерес, тогда да.
   - Я подумал примерно так же. Когда понаблюдал за вами.  Я  ведь  тоже
разведчик не из последних. Если хотите знать, процентов на  тридцать  (я
не  преувеличиваю  и  не   преуменьшаю)   события   российской   истории
семнадцатого-девятнадцатого  годов  определялись  мной...  И  тут  Сашку
осенило. Он понял, с кем имеет дело. Мгновенно  сопоставил  массу  ранее
известных фактов, наложил их на стиль  работы  Славского,  его  странное
национальное происхождение, характер - и понял.
   Не кто иной, как майор Сидней Рейли сидел перед ним.
   Но назвать его по имени было бы ошибкой.
   А тот продолжал:
   - Уже в катакомбах я понял, что следует вам открыться и  привлечь  на
свою сторону. Не завербовать, упаси бог!  Аристократов  не  вербуют,  их
убеждают.  Если  вы  согласитесь  пусть  и  не  присоединиться   к   нам
окончательно, то хотя бы помогать нам в меру  сил,  сохраняя  строжайшую
тайну... Не ручаюсь за окончательный успех, но мы можем дать миру шанс.
   - Такое слово я могу дать без ущерба для своих принципов.  Никто  еще
не говорил, что члены клана Мэллони  способны  нарушить  свое  слово!  -
произнес Шульгин с некоторым металлом в голосе.
   - Вот и отлично. Вашего слова достаточно. Но я  не  договорил.  Начав
помогать нам, вы можете быть спокойны за свое благосостояние.  Названные
вами суммы и даже гораздо большие вы сможете  получать  регулярно.  Я  в
данный момент - сотрудник Интеллидженс сервис, уважаемый капитан - тоже,
но  одновременно  он  представляет  ушедший  после  Версаля  в  подполье
германский Генеральный штаб... - Удивительно, русский  и  немец  вербуют
меня, британского аристократа, в сотрудники  разведки  моей  собственной
метрополии... - Жизнь изобилует парадоксами, - философически заметил фон
Мюкке.  -  Ради  спасения  самих  устоев   европейской   цивилизации   и
национального   суверенитета   наших   фатерляндов   можно   поступиться
некоторыми   историческими    заблуждениями,    с    течением    времени
превратившимися в аксиомы.
   - Весьма тонкая мысль, - одобрил Шульгин. - И большевизм, и  ваш  так
называемый "Круглый стол" не вызывают у меня сочувствия. Так что  можете
на меня рассчитывать. В пределах разумного, конечно. Сражаться за вас  с
оружием в руках я больше не собираюсь.
   -  Тем  более  что  нам   сочувствуют   весьма   важные   персоны   в
правительствах и национально ориентированный крупный капитал... И еще, -
продолжал откровенничать  Славский,  -  на  меня  возложена  куда  более
сложная и масштабная миссия. Вы знаете о так называемом сионизме?
   - Слышал. Теодор Герцль, Всемирный конгресс,  создание  национального
очага... - Все-то вы знаете, Ричард. Поистине незаменимый в наших  делах
человек. Так вот. У очень умных людей возникла идея. Почему бы и нет?
   Если дать им этот самый  очаг,  наладить  массовую  репатриацию  туда
евреев со всего мира, так, может  быть,  они  станут  наконец  настоящим
народом, посвятят  себя  нормальным  вещам  -  строительству,  сельскому
хозяйству, работе на заводах, заведут себе армию и флот... И  перестанут
наконец мешать нормальным людям в собственных государствах жить так, как
они хотят... И провоцировать антисемитизм, от  которого  сами  же  потом
страдают.
   Шульгин не стал сдерживаться, рассмеялся.
   - Что такое? - не понял Славский.
   - Совершенно ничего. Идея крайне остроумная. Просто я представил, как
это будет выглядеть. Целая страна, в  которой  абсолютно  все  жители  -
евреи. Все - и банкиры, и полицейские, и воры, и солдаты, и нищие,  даже
проститутки и сутенеры - сплошь евреи... Видимо, теория теорией, а когда
представишь ее наглядно... Фон Мюкке и  Славский  переглянулись  и  тоже
захохотали...

ИЗ ЗАПИСОК АНДРЕЯ НОВИКОВА

   По-прежнему неизвестно, где и когда.

   На палубу я поднялся, по моим расчетам, минут за  десять  до  восхода
солнца, рассчитывая  в  полной  мере  насладиться  феерической  картиной
наступления утра в тропиках.
   Впрочем, ожидания мои были обмануты, если, открыв глаза в заполнявшем
каюту сероватом полумраке, я подумал, что просто  еще  слишком  рано  и,
пока я побреюсь и умоюсь, солнце как раз и подтянется к  горизонту.  Еще
по Никарагуа я помнил, что и ночь и  день  в  тропиках  наступают  почти
мгновенно.
   Однако, поднявшись  наверх,  я  убедился,  что  надежды  мои  тщетны.
Плотная  низкая  облачность  простиралась  от  края  до  края   свинцово
отсвечивающего океана.
   Яхта находилась словно бы в центре  заполненной  лишенным  полутонов,
унылым светом полусферы. Примерно на  километр  еще  различались  гребни
невысоких волн, а дальше вода  и  небо  неразличимо  сливались  воедино.
Будто не в Индийском океане мы находились, а в северных областях России,
где-нибудь на Онеге или Ладоге.
   Надо бы заглянуть в лоцию, характерна ли такая погода для этих  широт
и в это время и чего следует ожидать. Кто его знает,  может,  мы  попали
как раз в период муссонных дождей и до самого Таити обречены на  туманы,
сырость, шквалы и прочую экзотику.
   Хорошо хоть ветерок подходящий, паруса ловят бриз,  дующий,  как  мне
кажется, от африканского берега, и кильватерная  струя  показывает,  что
ход "Призрак" имеет никак не меньше десяти узлов.
   Господи, да бог с ней, с погодой.  Неужели  я  все-таки  дожил  и  до
этого? Я повидал в свое время и Карибское море,  и  Мексиканский  залив,
даже выходил, подобно героям Хемингуэя, на большую рыбалку, но  все  это
совершенно не то.
   Непонятно, в чем дело, но  прибрежные  воды  отличаются  от  середины
океана, как... Ну, допустим, как опушка подмосковного соснового леса  от
зауральской тайги.
   Вроде  бы  и  деревья  одинаковые,  и  кругозор  ограничен   тем   же
количеством метров, однако  самочувствие  совершенно  другое...  Капитан
Ларсен деликатно ждал на противоположном крыле  мостика  окончания  моей
медитации, чтобы подойти с докладом. Тем более что за ночь  явно  ничего
неожиданного не случилось, а подъем  флага  назначен  только  на  восемь
ноль-ноль.
   Вообще-то на частном прогулочном судне эта церемония не производится,
однако  я  хорошо  помнил  один  из  постулатов,  на  котором   Воронцов
воспитывал своих роботов: "Если в восемь ноль-ноль флаг не будет поднят,
в восемь ноль одну минуту наступит конец света".
   Боюсь, что андроиды восприняли это буквально.
   - Ну что, - наконец обратился я к капитану, - докладывайте.  Покажите
наше место. Много ли за ночь прошли? Не попался  ли  навстречу  "Летучий
Голландец"?
   "Дер флигенде холлендер", так сказать...  Понимание  юмора  в  данный
момент не  входило  в  функцию  капитана.  Без  нормальных  человеческих
эмоций, которые неизбежно присутствовали бы даже у самого хладнокровного
шкипера, Ларсен доложил, что ввиду состояния  атмосферы  астрономических
наблюдений произвести не удалось и в ближайшее время  вряд  ли  удастся.
Можно основываться только на показаниях компаса, лага и  анемометра.  От
координатной  точки,  в  которой  яхта  оказалась  в  момент   перехода,
"Призрак" прошел заранее намеченным  курсом  шестьдесят  миль  и  сейчас
находится ориентировочно вот здесь... Я  не  большой  знаток  мореходной
астрономии, но кое-что в этом деле  понимал,  не  зря  обучался  основам
штурманского дела последние полгода.
   Ларсен же был  в  данной  своей  "реинкарнации"  штурманом  наивысшей
квалификации,  да  и  Воронцов  с  Левашовым  тщательно  рассчитали  все
элементы и параметры перехода.
   Прошлый раз, кстати, они  вывели  "Валгаллу"  от  побережья  Северной
Америки к району Гибралтара с прецизионной точностью, несмотря на то что
при этом еще имело место перемещение во  времени  почти  на  тысячу  лет
вперед. И вчера Дмитрий передал по факсу в последний момент лист карты с
обозначением места, куда они нас переправляют.
   В точку с координатами 6 градусов южной широты и 51 градус  восточной
долготы. Это приблизительно на середине  расстояния  между  Сейшельскими
островами и мысом Амбр - северной оконечностью Мадагаскара.
   - Поэтому, не имея возможности провести определение места  по  методу
линий равных высот для трех и более звезд, я счел наиболее безопасным до
полного прояснения  обстановки  проложить  курс  на  зюйд-ост,  включить
радиолокатор  и  дополнительно  выставить  на  бак  впередсмотрящего,  -
продолжал доклад Ларсен. -  Даже  если  в  ближайшее  время  не  удастся
провести обсервацию, единственная земля при сохранении данного  курса  и
скорости - западный берег Австралии -  откроется  не  раньше  чем  через
десять суток.
   - Решение правильное, - кивнул  я  с  умным  видом.  А  что  тут  еще
скажешь?
   Плывем и плывем, "как аргонавты в старину". Радиомаяков в  этом  мире
пока нет.
   Системы спутниковой навигации тоже. Но и  судьба  "Титаника"  нам  не
грозит - локатор засечет  любое  препятствие  минимум  за  десять  миль,
времени на маневр расхождения хватит, а в самом крайнем случае вахтенный
робот без всякой оптики видит лучше, чем я  в  бинокль,  а  отвлечься  и
прозевать хоть риф, хоть перископ не способен в принципе. Так что  можно
жить спокойно и не забивать себе голову.
   Однако  для  полного  спокойствия  я  решил  все   же   связаться   с
"Валгаллой". По правилам это нужно было сделать, Узнать, как у них  дела
с англичанами закончились, и доложить  о  "благополучном  прибытии".  Но
сначала меня отвлек инцидент с  Анной,  а  потом,  увидев  Ирину,  я  не
захотел отвлекаться на прозу жизни.
   Со связью ничего не получилось. То есть мне  не  ответила  не  только
"Валгалла". Молчали вообще все диапазоны длинных  и  коротких  волн,  на
которых работали радиостанции Земли  в  это  время.  Один  только  треск
грозовых разрядов, шорох и шелест эфира, иногда  -  протяжные  тоскливые
рулады супергенерации.
   Странно, но тогда это меня не  столько  встревожило,  как,  наоборот,
успокоило.
   Попали мы в какую-то зону непроходимости радиоволн, ну и ладно. Через
несколько  часов  все  наладится...  Так  мы  и  плыли  себе   навстречу
невидимому солнцу  по  совершенно  пустынному  океану,  не  встречая  ни
парусников, ни пароходов. Да и неудивительно - курс наш  проходил  вдали
от судоходных трасс. Линия Кейптаун - Фримантл лежала на полторы  тысячи
миль южнее, а Аден - Коломбо - Гонконг на столько же севернее.
   Несколько раз в течение дня налетали  короткие  шквалы,  но  волнение
оставалось умеренным, и мои дамы не страдали от морской болезни. Сегодня
по случаю начала отдыха можно ограничиться  блаженным  ничегонеделанием,
чревоугодием, распитием  легких  спиртных  и  прохладительных  напитков,
купанием в океане и, например, музицированием в кают-компании.
   А с завтрашнего дня я собирался занять спутниц по  полной  программе.
Мало, что на ограниченном пространстве "Призрака" угроза хандры и  скуки
является более чем реальной, так мне просто  нужны  надежные  помощницы.
Роботы роботами, а человеческий фактор со счетов сбрасывать нельзя. И  я
предполагал обучить девушек работать со снастями и парусами,  лазить  по
вантам, драить палубу, грести веслами на  шлюпке  и  все  такое  прочее.
Планировались   также   занятия    фехтованием,    стрельбой,    боевыми
искусствами...  И  скучать   не   будут,   и   часы   отдыха   покажутся
долгожданными, а заодно  и  сил  поднаберутся.  Предъявлю  Сашке  вместо
нежной былиночки, колеблемой ветром, крепкую загорелую деваху, с которой
не стыдно пойти в разведку.
   Заодно и посторонних мыслей будет меньше. Как специалист, я опасался,
что в нашем тесном мирке могут возникнуть проблемы. Ирина мне  говорила,
что Анна оказалась женщиной чувственной и темпераментной,  и  переносить
собственное воздержание при том, что мы  будем  регулярно  уединяться  в
каюте, чтобы заниматься там известно чем, ей будет тяжело.
   А это чревато плохим настроением и непредсказуемыми поступками.
   Так  что  всем  будет  лучше,  если  после  экстремальных  физических
нагрузок девушка будет забываться здоровым сном без сновидений.
   Пока Сашка не вернется.
   Вертелся лаг, считая мерно мили, и в конце концов  барометр  показал,
что мы выходим из области низкого давления, и стрелка уверенно  поползла
в сторону "Ясно". Однако связь пока так и не восстановилась, что  начало
внушать умеренную тревогу.
   В шестом часу утра стало очевидно, что уж сегодня солнце  мы  увидим,
лохматые обрывки туч смутно  темнели  лишь  за  кормой,  а  восток  алел
совершенно по-маоистски .
   - Теперь и узнаем, капитан, какие мы с  вами  штурмана,  -  сказал  я
Ларсену, любуясь нежными переходами  цветов  на  границе  моря  и  неба.
Отчего-то всю  жизнь,  с  раннего  детства,  рассветы  вызывают  у  меня
сдержанный восторг и прилив оптимизма, а  закаты,  наоборот,  вгоняют  в
меланхолию и провоцируют на странные поступки. - Готовьте инструменты, а
я буду вам ассистировать.
   Не  буду  подробно  излагать  здесь  методику  работы  с   секстаном,
креномером и прочими штурманскими инструментами,  но  ручаюсь,  что  все
было сделано по всем правилам науки и искусства, к которому, несомненно,
относится штурманское дело.
   Но результат нас с Ларсеном поначалу просто удивил.
   Я допускал, конечно, что координаты, определенные путем  прокладки  и
счисления с помощью компаса и лага, с  поправками  на  ветер  и  течения
могут расходиться с обсервованными миль на  десять-пятнадцать  в  каждую
сторону, но сейчас выходило, что мы промахнулись больше чем  на  триста.
Обычно так не ошибаются даже курсанты-троечники на первой практике. Мы с
Ларсеном молча посмотрели друг на друга,  после  чего  робот  совершенно
по-человечески пожал плечами.
   Мы перешли на другое крыло мостика и повторили наблюдения.  Результат
совпал до долей градуса. Согласно прокладке на карте, от точки  перехода
мы шли  курсом  ост-зюйд-ост  115  градусов,  со  средней  десятиузловой
скоростью, и сейчас должны находиться  на  сорок  миль  северо-восточнее
островов Каргадос - Карахос.
   Обсервованное же место "Призрака" находилось южнее острова  Маврикий,
в непосредственной близости от тропика Козерога.
   И, значит, либо капитально ошибся  в  своих  расчетах  Воронцов,  что
маловероятно, так как он использовал гораздо более  точную  стационарную
аппаратуру "Валгаллы",  либо...  Здесь  приходилось  размышлять  самому,
поскольку роботы к творческой деятельности не способны по определению. Я
поручил Ларсену еще раз выверить инструменты, убедиться, что  хронометры
показывают  правильное  время,  и  посмотреть,   нет   ли   опечаток   в
навигационных таблицах и таблице логарифмов.
   Потому что на триста миль в определении  своего  места  не  ошибались
даже кормчие Колумба и Магеллана.  Тем  более  -  по  широте.  Ошибку  в
определении долготы допустить легче.
   Значит, так. Раз неисправность приборов  и  опечатки  в  таблицах  мы
отнесли к компетенции Ларсена,  на  мою  долю  остаются  гипотезы  иного
плана. Каковых  не  так  уж  и  много.  Точнее  -  нормальных,  то  есть
нефантастических  нет  совсем.  Если  только  очередной  кок  Негоро  не
подложил топор под главный компас, условно говоря.
   Все остальное уже было. В том числе допущенная Олегом в Замке ошибка,
забросившая нас с Ириной на целый вечер в 1991 год.  Вернее,  не  ошибка
самого Левашова, а какой-то неучтенный им фактор, нечто  вроде  принципа
неопределенности,  не  позволяющий  одновременно   обеспечить   точность
попадания по месту и времени.
   По  аналогии