можно  представить,  что  если  время  сейчас,  как  мы
предполагаем, расчетное -  29  октября  1921  года,  6  часов  17  минут
поясное, то по месту находиться мы  сейчас  можем  где  угодно,  как  на
предполагаемых координатах, так и на противоположной стороне шарика,  то
есть где-то между островами Туамоту и побережьем Перу.
   Но томила меня смутная тревога. Мы ведь уже  убеждались,  и  не  один
раз, что все наши шуточки с пространством-временем добром не кончаются.
   Поход Берестина  в  66-й  год  вызвал  образование  едва  устраненной
развилки реальностей.
   Первая и последняя попытка возвратиться из Замка в собственные  время
и реальность забросили нас с Ириной в будущее, хорошо еще, что ненадолго
и без всяких парадоксов.
   Впрочем, это как раз большой вопрос. Отчего не предположить, что все,
что случилось с нами после этого,  как  раз  и  является  одним  большим
парадоксом?
   Все - Белый Крым, Врангель, победа над большевиками, спасение Колчака
и Парад Победы в Стамбуле - как раз и есть иллюзия, пресловутая  Ловушка
Сознания.
   А уже внутри ее содержатся более мелкие  частности:  почти  недельный
сбой во время моего визита на виллу Сильвии, новые приключения с нею  же
на Валгалле et cetera... И хорошо, если и на  сей  раз  все  ограничится
ошибкой в триста миль. Но ведь еще имеет место и замолкшее радио... Ведь
решили же мы, что будем впредь всеми силами избегать  проломов  мирового
континуума,   жить   в   нашей   последней   реальности   как   подобает
законопослушным обывателям Великой Сети.  А  тут  успокоились,  утратили
бдительность, решили, что еще разок попробовать можно.
   Правда, сослаться можно на то, что выхода другого у нас не было.  Или
погибать под английскими снарядами, или - так.
   Впрочем, рискнуть тоже было можно,  пощекотать  себе  нервы  ремейком
прорыва "Гебена" и "Бреслау" в противоположном направлении, но как-то не
захотелось.
   Навоевался я сверх меры. Да и в случае  удачи  прорыва  "просвещенные
мореплаватели" нас бы в покое не оставили, здесь пока еще все судоходные
пути и почти все порты контролируются ими.
   Все  равно  как  сначала  публично  наплевать  в  морду  предводителю
марьинской шпаны, а потом отправиться с подружкой  вечерком  посидеть  в
летнем кафе на углу Октябрьской и Сущевского вала.
   Да чего я так взволновался? Ничего же пока не произошло и  ничего  не
известно. Океан, небо, солнце, яхта - все при нас. И принцип Оккама пока
еще никто не отменял.
   Я попытался выбросить из головы тревожные  мысли,  и  мне  это  почти
удалось, потому что как раз в этот момент на крыше рубки появились Ирина
с Анной.
   Свеженькие, умытые, причесанные, одетые  сообразно  моде  и  ситуации
"светские дамы на морской прогулке", то есть в легкие светлые  платья  и
широкополые шляпки для защиты нежной кожи от жарких солнечных лучей.
   Я  поприветствовал  спутниц  полупоклоном,  приподняв   над   головой
фуражку.
   (Удивительно быстро привыкаешь к нормам и обычаям времени. Всю  жизнь
я даже зимой ходил, за исключением самых свирепых морозов и метелей, без
головного убора, а здесь легко смирился с мыслью, что  без  фуражки  или
шляпы ходить почти  столь  же  неприлично,  как  и  без  штанов.)  Ирина
ответила мне легкой улыбкой, а Анна  будто  и  не  заметила.  Вцепившись
пальцами в планшир, она буквально остолбенела, широко раскрыв глаза.
   Да уж, я ее отлично понимаю.
   Увидеть в двадцать один год Индийский океан во всем его  великолепии,
освещенный утренним солнцем, с палубы королевской яхты дано  не  каждой.
Особенно после того, как девушка почти смирилась за  три  года  жизни  в
Совдепии,  что  ничего  хорошего  ей,  дочке  статского   советника,   в
пролетарском раю не светит. Что ни в какой вуз ее  не  примут,  это  еще
полбеды, так  ведь  в  ходе  объявляемых  большевиками  одна  за  другой
кампаний свободно можно оказаться там, куда Макар телят не гонял, а то и
еще дальше.
   И вдруг не только вернулась прежняя жизнь и  общественный  статус,  а
былью стала сказка, сюжет из романов Буссенара или  Чарской:  она  вышла
замуж за красавца мужчину, генерала и  одного  из  богатейших  людей  на
земле. А теперь  плывет  в  изысканном  обществе  не  куда-нибудь,  а  в
Австралию!
   Горевала,  конечно,  девочка,  что  ненаглядный  Александр  вновь  ее
покинул и не с кем разделить радости жизни и постель (к этому  делу  она
быстро приобрела вкус, хотя совсем недавно  данная  сторона  супружества
представлялась ей неизбежным, но от этого не  менее  стыдным  злом).  Но
ничего страшного, можно и потерпеть немного, Шульгин обещал  разделаться
с неотложными делами и возвратиться не позднее чем через две-три недели.
   Мы немного поболтали в общем-то ни о чем, поскольку  грузить  девушек
своими проблемами я не считал нужным,  обсудили  программу  предстоящего
дня.
   После церемонии подъема лично  мной  придуманного  флага  "Призрака",
очень похожего на будущий ооновский, голубого с вышитой  серебром  розой
ветров и девизом "Вулюар сэ пувуар", прошедшей достаточно торжественно и
сопровождающейся гимном экспедиции  -  увертюрой  Дунаевского  к  фильму
"Дети капитана Гранта" и салютом, на крыше рубки под тентом  был  накрыт
завтрак, изысканный, но достаточно плотный, поскольку морской  воздух  и
физические упражнения весьма способствуют аппетиту.
   Оставив девушек услаждать себя кофе глясе и  любоваться  пейзажем,  я
спустился в рубку и в очередной раз включил радиостанцию. Увы!..
   А тут еще явился Ларсен с докладом. Он  так  и  не  нашел  каких-либо
неисправностей в инструментах и ошибок в  таблицах.  Но  зато  очередная
обсервация показала, что мы находимся всего в 15  милях  северо-западнее
острова Платт, и, значит, не позднее чем через час откроется характерный
двузубый пик, венчающий его северную оконечность, как обещала лоция.
   Любой мореход обрадовался бы  этой  возможности.  Тут  и  место  свое
определится со стопроцентной точностью,  и  правильную  прокладку  курса
можно начинать.
   Одна только закавыка портила дело - остров Платт расположен  почти  в
сутках пути от места, где мы якобы находились всего два часа  назад.  То
есть дела наши обстоят, грубо говоря, хреново.
   Разумеется,  ни  через  час,  ни  через  два   ни   в   бинокли,   ни
радиолокатором мы не обнаружили ничего  похожего.  Океан  был  гладок  и
пустынен.
   - Что из этого  следует,  капитан?  -  поинтересовался  я,  изображая
хладнокровие, но, может быть, излишне нервно покусывая мундштук  трубки.
Лично мне ответ был уже очевиден.
   Столь  совершенные  мыслящие  машины  не  ошибаются,  и  ставить  под
сомнение  штурманские  способности  робота   я   не   мог.   Если   даже
предположить, что внепространственный скачок каким-то образом повлиял на
позитронный, или какой он там у него, мозг, который  начал  давать  сбои
при вычислениях, так я и сам  брал  секстаном  высоту  солнца  в  полном
соответствии со "Справочником штурмана"  издания  1968  года  под  общей
редакцией контр-адмирала В. Д. Шандабылова.
   Предположим, что и  адмирал  со  странной  фамилией  тоже  не  вполне
компетентен, так там еще двенадцать докторов и кандидатов военно-морских
и физико-математических наук трудились. Не баран начихал.
   Эрго -  мы  находимся  на  самом  деле  неизвестно  где.  Единственно
достоверно известно - в южном полушарии, поскольку яхта идет на  восток,
а солнце от нас слева.
   Забавно.
   - Единственное, что я могу предположить, -  мы  пользуемся  неверными
навигационными  таблицами,  -  сообщил  Ларсен  и  протянул  мне  книжку
ежедневных таблиц "МАЕ" на 1921 год.
   Таблицы как таблицы. Совершенно такие, какими пользуются судоводители
всего мира. Найти в сотнях столбцов цифр ошибку или опечатку  совершенно
невозможно, разве только остановить первый встреченный в море корабль  и
вместе с их штурманами  произвести  сверку  каждой  строки  и  цифры  на
сегодняшний и ближайшие дни.
   Только ничего это не даст, поскольку теперь я  был  почти  совершенно
уверен, что мы в очередной раз попали  не  туда.  В  иное  время,  проще
говоря. Не знаю пока, на месяц мы ошиблись,  на  год  или  столетие,  но
другого разумного объяснения просто нет.
   Для  меня  разумного,  поскольку  любой  нормальный   человек   любой
реальности до  последнего  отстаивал  бы  какую  угодно  причину,  кроме
названной. Для всех  прочих,  включая  и  писателей-фантастов,  время  в
повседневном обиходе - константа из  констант.  Куда  проще  согласиться
даже с неожиданным и немотивированным изменением угла наклона земной оси
или увеличением орбитальной скорости нашей планеты,  нежели  шутками  со
временем.
   Но я, побывав в прошлом, будущем  и  как  минимум  трех  параллельных
временах, подумал как раз об этом варианте.
   - Скажите, Ларсен, а вы смогли бы произвести расчеты по, так сказать,
обратной экспоненте? То есть установить, какому дню, месяцу и году могло
бы соответствовать наше исчисленное место?
   Робот ответил практически сразу. Смысл моей  идеи  он  понял,  но  ни
удивления, ни иного эмоционального отклика вопрос у него не  вызвал.  Он
же не человек, хотя и похож неотличимо,  и  требуется  сначала  включить
специальную  подпрограмму,  чтобы  он   начал   соответствующим   своему
психотипу и профессиональному статусу образом  реагировать  на  дурацкие
или странные вопросы.
   - Технически такой расчет возможен, но практической пользы от него не
будет... - Где-то у него внутри происходили недоступные моему  разумению
переборы вариантов.
   В принципе если в  главной  памяти  самого  робота  или  базе  данных
судового  компьютера   имелись   необходимые   алгоритмы,   учебники   и
справочники по астрономии, Ларсен мог бы расчислить  реальное  положение
Солнца для любого места на Земле в каждую секунду от сотворения мира. По
крайней мере, мне казалось, что ничего теоретически невозможного в такой
задачке нет.
   Однако Ларсен меня разочаровал.
   Не своими математическими  способностями,  а  сутью  ответа.  По  его
мнению, в  силу  таких-то  и  таких-то  причин  означенному  соотношению
координат  и  положения  Солнца  на  небосводе   может   соответствовать
неограниченное количество дат как до, так и после наступления нашей  эры
по грегорианскому календарю. С апериодичными  интервалами  от  14-го  до
21-го года. Грубо говоря, ближайшими  точками  времени,  в  которые  нас
могло занести, оказывались промежутки между  началом  октября  1906-1913
годов в прошлом или последние числа сентября 1937-1944 в будущем. И  так
далее, вверх и вниз до бесконечности... Требовать  уточнения  до  дня  и
часа я по понятным причинам не стал. Хотя  меня  несколько  удивили  два
противоречия. В прошлый раз мы с Ириной нечувствительно  попали  в  1991
год, который отстоял от нашего 1984-го всего на 7 лет, а Антон, подбирая
для нас пригодную для жизни реальность,  утверждал,  что  доступные  для
проникновения координаты времени разделены гораздо большими интервалами.
   Впрочем, скорее всего в каждом указанном случае имелись в виду совсем
другие законы и принципы. И необязательно мы сейчас находимся  именно  в
ближайшем прошлом-будущем, и какой-то поправочный коэффициент  кратности
как раз и может воображаемое противоречие устранить.
   И проблема совсем не в теории, а в том, как понять, где мы  на  самом
деле,  и  как  жить  дальше,  если  все  случилось  так,  как  я  думаю.
Согласитесь, оказаться за пределами своего времени в хорошо  вооруженной
и подготовленной к чему  угодно  компании  надежных  друзей,  да  еще  и
чувствуя постоянную поддержку почти всемогущего  и  всеведущего  Антона,
или вот так, как я сейчас, - две большие разницы.
   После обеда, когда Аня устроилась с книгой в шезлонге под  тентом,  я
уединился с Ириной на кормовом балконе и в осторожных выражениях изложил
ей суть моих опасений. К предложенной гипотезе она отнеслась  достаточно
спокойно Как я давно уже убедился, главное  для  нее  -  чтобы  мы  были
вместе, а остальное как-нибудь уладится.
   - Мы же все равно собрались путешествовать без особой цели, и  отпуск
у нас не 24 дня, так что пока причин  для  тревоги  нет.  Сначала  нужно
точно определиться, где мы и почему, а уже потом думать, как  быть.  Или
сами найдем выход, или Антон возникнет, как чертик из табакерки. Как  бы
опять не его это шутка.  Появится  и  скажет,  что  неизбежная  на  море
случайность требует твоего вмешательства именно здесь,  сейчас  и  таким
именно образом... За годы общения она вполне овладела и принятой в наших
кругах  лексикой,  и  стилем  мышления.  Впрочем,  еще   9   лет   назад
(биологического времени), в ночь первого знакомства я установил, что  мы
с ней "одной серии", отчего и неожиданностей в наших отношениях быть  не
может. А когда они вдруг все-таки случаются, как, например, произошло  с
нашим  давним  разрывом  и  ее  замужеством,  то  все  рано  или  поздно
возвращается на круги своя.
   -  Если  мы  оказались  в  будущем,  -   сказала   она,   мечтательно
всматриваясь в рассекающую индиговую гладь океана кильватерную струю,  -
ты быстро в этом убедишься, покрутив ручки  радиоприемника.  В  тридцать
седьмом и следующими за ним временными рубежами со  связью  было  все  в
порядке. Поймаешь Би-би-си или радио Коминтерн, и все узнаем.
   - А вот тогда газеты потерялись, и мы так и  не  узнали,  что  же  на
нашей родине произошло, и что за  три  славянских  президента  подписали
приговор Советскому Союзу, - вспомнил я нашу четырехчасовую прогулку  по
странной, осененной царскими трехцветными флагами  Москве  декабря  1991
года.
   Даже Антон не смог помочь нам выяснить, где  и  почему  мы  побывали,
поскольку подчинялся  тем  же  законам  природы,  которые  гласят,  что,
оставаясь в пределах данной реальности, побывать в будущем  и  вернуться
после этого в прошлое невозможно. Мы же совершенно  случайно  попали  из
безвременья Замка  вообще  неизвестно  куда  -  в  собственное  ли  наше
будущее, или, как в романе Шекли, в реальность, отличающуюся от исходной
одной-единственной деталью, всего двумя деталями, и так далее...  -  Да,
забавное вышло приключение, - ответила Ирина с мгновенно проявившейся  и
так же быстро исчезнувшей улыбкой, непонятно  к  чему  относящейся  -  к
тому, что мы пережили на московских улицах, или эпизоду уже в  квартире,
когда нас чуть не застали друзья  за  спонтанными  и  чрезмерно  бурными
любовными утехами.
   - А если мы оказались не в будущем, а в прошлом? - поинтересовался я.
- Тенденция-то ведь в том, что мы  как-то  незаметно  соскальзываем  все
ниже и ниже.
   До двадцатого года уже добрались, а теперь вдруг раз,  и  еще  глубже
провалились.
   Хорошо еще, если в начало нынешнего или конец  прошлого  века,  а  то
сразу в тартарары, времена Магеллана или крестовых походов...  И  радио,
кстати, здесь не работает.
   Я не шутил, подобная перспектива казалась мне куда  более  возможной,
чем противоположная. И радости,  само  собой,  от  подобной  возможности
отнюдь не испытывал. Ну, конечно, мы и там не пропадем... Поначалу.
   На год продовольствия у нас хватит, золота имеется в достатке, оружия
и боеприпасов - до конца дней, если даже со всем миром воевать придется,
тем более имея таких верных и умелых бойцов, как наши роботы.
   Но социализироваться в архаическом обществе мы точно  не  сможем.  И,
значит, придется превращаться в этаких Агасферов, обреченных бродить  по
миру, нигде надолго не  задерживаясь,  без  друзей,  единомышленников  и
всего, что сопутствует нормальной человеческой жизни. Вроде дона  Руматы
Эсторского, даже еще хуже.
   - Не грусти, Новиков, - уловила ход моих мыслей  и  смену  настроения
Ирина. - Еще ведь ничего не решено. Давай сначала разберемся, а уж потом
будем думать, как жить... Ничего более умного я все равно  придумать  не
мог, почему и  отправился  в  рубку,  поскольку  подошло  наконец  время
аварийной связи. Те самые "три минуты молчания".
   Таковыми они и остались. Ни на коротких,  ни  на  средних  волнах  ни
малейших  признаков  осмысленных  сигналов.  Только  треск   атмосферных
разрядов.
   Я еще сидел перед рацией, выключив питание и  мрачно  уставившись  на
собственное  отражение  в  экране  компьютерного  монитора,  как   почти
бесшумно прошелестев босыми ногами по ступенькам трапа, за  моей  спиной
вновь возникла Ирина. Лицо ее прямо-таки лучилось радостью, и я  еще  не
успел догадаться о причине, как она рассеяла мое недоумение.
   Нет, она летела ко мне отнюдь не для того, чтобы  сообщить,  что  все
наши проблемы решились сами собой и Ларсен,  к  примеру,  увидел-таки  в
бинокль берег, именно тот и именно там, где нам нужно.
   Все гораздо проще. Расставшись со мной, Ирина  вдруг  вспомнила,  что
она не только светская женщина, отправившаяся с другом в запоздавшее  не
то на год, не то на восемь лет "свадебное путешествие", а и  неплохой  в
прошлом специалист как раз по межвременным перемещениям и  спецоперациям
в иных мирах.
   Хотя из  всей  необходимой  аппаратуры  у  нее  с  собой  был  только
портсигар, прибор весьма универсальный, но маломощный,  рассчитанный  на
поддержку  стационарных  установок  типа  "шар",  она  все   же   сумела
рассчитать необходимые параметры генерируемого поля и  дотянулась  лучом
до географической точки, где сейчас должна бы находиться "Валгалла".
   Ирине это удалось потому, что координаты постоянного места парохода у
второго причала на внутреннем рейде острова Мармор, где ударными темпами
возводился Царьград, вольный город и новый форпост Югороссии в Мраморном
море, уже имелись в памяти прибора. То есть канал прямой  связи  как  бы
уже  существовал,  только  в  свернутом  виде,  его  нужно  было  только
активизировать. Но все равно энергии в "аккумуляторах" хватило еле-еле.
   Буквально за  несколько  секунд,  пока  они  работали,  Ирина  успела
увидеть нужное место, и ей все стало ясно.
   - Будущее, Андрей, несомненное будущее, причем -  опять  не  в  нашей
реальности... - И она объяснила, почему пришла к данному выводу.
   Во-первых, там, где мы заложили город, где местные и  привезенные  из
России строители уже  успели  воздвигнуть  пирсы,  портовые  сооружения,
первые кварталы городских улиц, она не увидела совсем ничего.
   Пустынный малоазиатский пейзаж, такой же, как до Рождества  Христова,
а возможно и до Потопа. Зато в море она увидела сразу несколько кораблей
более чем современного вида, а в небе - инверсионные  следы  летательных
аппаратов. И - "Сапиенти сат" ,  как  любили
говаривать древние.
   В самом деле, раз Ирина не увидела никаких следов города, значит, его
здесь и не было. За 50-100 лет (допустим) даже те постройки, что мы  уже
успели возвести, никуда бы не делись  при  любом  развитии  исторических
событий. Стоят же на месте и  Порт-Артур,  и  Дальний,  и  Харбин,  хотя
Россия  давно  потеряла  права  на  обладание  ими.   Следовательно,   и
реальность здесь другая. Жаль, что я своими глазами не увидел те корабли
и самолеты, которые  видела  она.  Уж  я  бы  смог  хоть  приблизительно
определить время, отделяющее их и от 1921-го, и от  1984-го,  в  ту  или
другую сторону.
   Но самое главное даже не это. Парадоксальным образом факт попадания в
иную  реальность  вселил  в  меня  оптимизм.  Из  собственного  будущего
выбраться,  в  случае  чего,  гораздо  труднее,   если   не   невозможно
совершенно. А из параллельной реальности  -  куда  вероятнее.  Поскольку
есть уже прецеденты.
   Так что поживем посмотрим. Теперь остается только определить время, в
которое мы угодили, и начать соображать, как здесь  можно  устроиться...
Вопросов, конечно, у меня сразу же возникла уйма, но без спешки со всеми
можно будет разобраться. По мере их практической реализации.

***

   ...С наступлением ночи  отпали  последние  сомнения.  В  обыкновенный
бинокль сразу же стали видны перемещающиеся между истинными  звездами  и
планетами светлячки, не могущие  быть  ничем  иным