о не существует обозначений ни на одном земном языке, а потом так же нежно, как и вознесла, она опустила их обратно в их мир, и величайшим чудом было то, что сердца их еще бились после всего испытанного, что они вернулись невредимыми и оказались способны вспомнить, кто они и откуда, после того, как таким простым и желанным казалось расстаться со всем, чем они были, ради возможности превратиться в еще две ноты этого грандиозного звучания.
     Ее голос замер, рука отпустила струны, и Брандарк Брандарксон опустился перед ней на колени.
     - Госпожа моя, - шептал он, и его лицо орошали слезы.
     - Не глупи, Брандарк. - Ее голос больше не сокрушал человеческих сердец, в нем слышались смех и нежность. Тонкая рука взлохматила его волосы. Она потянула его за ухо, и он поднял глаза, смеясь сквозь слезы. - Так-то лучше, - сказала она. - Вставай, Брандарк. Ты никогда прежде не стоял передо мной на коленях, не стоит и сейчас.
     Он улыбнулся и поднялся на ноги, а Базел моргал, словно только что проснулся...
     - Кто... - начал он, но голос отказался ему служить. Он только смотрел на Брандарка, и Кровавый Меч тронул его за плечо.
     - Чесмирза, - сказал он очень тихо. - Певица Света.
     Глаза Базела расширились, и он выпрямился во весь рост. Теперь он возвышался над женщиной у огня на два с лишним фута, но она уже не казалась простой смертной. Он стоял перед ней смущенный и испуганный, как ребенок.
     - Я... - Его голос замер, и он опять улыбнулся.
     - Сядь, Базел. - Это была просьба, хотя она имела право приказывать. Не сводя с нее глаз, он опустился на камень. Она кивнула Брандарку, который тоже присел, не отводя взгляда от лица богини. - Спасибо, - сказала она тихо, опустив арфу. Она сохраняла обличье стройной женщины с каштановыми волосами, но в то же время была чем-то бесконечно большим. Глаза ее выражали сочувствие. - Я понимаю, как вы растеряны, и признаю, что с моей стороны нехорошо было так вас обманывать. Но все же лучше было появиться так, чем со вспышками молнии и ударами грома! - Все веселье вселенной слышалось в ее смехе. - Кроме того, - добавила она, - гостеприимство смертных и их доброта - это такой драгоценный дар... Вы, друзья мои, даже вообразить себе этого не можете.
     - Но... почему? - спросил Брандарк, и волшебный смех пронзил их, как серебряный меч.
     - Из-за твоего друга, Брандарк, и из-за тебя. У меня для вас послание, и только упрямство Базела заставило меня прибыть с ним сюда и сейчас.
     - Мое упрямство?
     - Твое неуправляемое, дурацкое, невообразимое упрямство градани.
     - Я ничего не понимаю, - не совсем уверенно произнес он.
     - Еще бы. Ты уже в течение нескольких месяцев стараешься ничего не понимать.
     - Сны?
     - Сны. Когда тебе пытаются что-то сказать, ты затыкаешь пальцами уши, начинаешь орать и топать ногами, Базел.
     - Разве я так поступил? - спросил он с вызовом. Брандарк тронул его за руку, но глаза Базела напряженно вглядывались в лицо Чесмирзы, и она наклонила голову.
     - Конечно, Базел. Неужели мы стали бы посылать тебе непонятные сны, если бы у нас была другая возможность?
     - Не знаю, - сказал он упрямо. - Я простой градани, госпожа. Мы не знаем, как вы, боги, обращаетесь к смертным.
     Брандарк шумно вздохнул, но богиня не дрогнула. Ее глаза на мгновение затмились печалью, но не гневом, и она вздохнула:
     - Я знаю, как ты относишься к нам, Базел Бахнаксон. И как мы можем тебя винить? Если бы ты был меньше, чем есть, твой гнев тоже был бы меньше. И это означало бы, что время посылать градани сны еще не пришло.
     - Мой гнев? - Базел снова вскочил, его глаза за сверкали. Он сознавал, кто стоит перед ним, знал о скрытой мощи богини, против которой никто не смог бы устоять, но ужаса не ощущал. Он чувствовал удивление и преклонение, но не ужас. Слишком много страдал его народ. Слишком долго был он брошен на произвол судьбы.
     - Да, гнев. И страх, Базел. Не страх перед нами, а боязнь того, что мы снова "предадим" твой народ, от вернемся от него. Но я скажу тебе, Базел Бахнаксон, и в моих словах не будет лжи, что происшедшее с твоим народом не наших рук дело, и раны его глубже, чем ты можешь вообразить. Целое тысячелетие мы стараемся устранить этот вред, ведаешь ты о том или нет. Но окончательное исцеление в ваших руках. Вы должны сами сделать решающий шаг, ты и твой народ.
     - Слова, госпожа, - возразил Базел. - Это только слова.
     - Нет, Базел. Пока ты слышишь только мои слова. Но эта задача возложена не на меня, а на моего брата Томанака - и на тебя.
     - На меня?
     - Да. Задача эта нелегка, Базел Бахнаксон, она принесет тебе много боли, потому что мой брат - бог войны и справедливого воздаяния, а заниматься этими вещами сложно и человеку, и богу. Но это то дело, для которого ты рожден, достойное твоей мощи, смелости и упорства, и кроме боли оно даст тебе и радость. Но это и такое испытание, которое никто не может заставить тебя взять на себя, ноша, которую никто не вынесет, если она взвалена на его плечи насильно.
     - Госпожа, - Базел говорил медленно, отчетливо произнося каждое слово, - я не склонюсь ни перед кем, будь то бог или демон. Если я что-то делаю, то делаю это по собственной воле, а не по принуждению.
     - Я знаю. Мы знаем. Я не прошу тебя принять эту ношу. Я только призываю тебя подумать, чтобы ты был готов сам сделать выбор, когда придет время. Это-то тебя не затруднит?
     Базел встретился с ней взглядом, затем, почти против желания, согласно тряхнул головой.
     - Спасибо, - спокойно сказала она. По ее глазам было видно: ей известно, каких усилий ему стоило пойти даже на эту уступку. - Это твой выбор и твое решение. Снов больше не будет, но, пожалуйста, хорошенько подумай над моими словами. Когда ты будешь готов выслушать послание, тебе будет дано его услышать. Если же никогда не решишься, тебя больше никто не побеспокоит.
     Базел почувствовал: то, что она сейчас говорила, было клятвой, и он склонил голову, принимая ее. Богиня обратила взор на Брандарка:
     - Теперь ты. - Лицо Чесмирзы прояснилось. - Ах, Брандарк, Брандарк! Что мне с тобой делать?
     - Делать со мной, госпожа? - нерешительно спросил он.
     - Увы, Брандарк, у тебя душа поэта, но что касается всего остального...
     Он ощущал, что краснеет, но ее глаза зажигали в его сердце смех.
     - Я стараюсь, как могу, моя госпожа.
     - Это верно. Но истина в том, что твое призвание вовсе не то, какое ты думаешь. Ты слишком связан с моим братом, и ты никогда не будешь бардом.
     - Никогда? - Брандарк Брандарксон не представлял себе, что можно испытывать такую печаль или что такая радость может сопровождать утрату. Богиня улыбнулась ему.
     - Никогда, - сказала она твердо. - Музыка будет с тобой всегда, но тебя ожидает другая дорога. Она потребует тебя всего целиком и даст тебе радость, какой ты никогда не знал. Обещаю тебе это. Ты найдешь задачу по душе. И выполнишь ее.
     - Постараюсь, госпожа, - прошептал он, и Чесмирза еще раз прикоснулась к его голове. Потом она натянула на арфу чехол и закинула ее за спину. Набросив на плечи свой простой плащ, она одарила их прощальной улыбкой:
     - Вы оба не совсем такие, как мы ожидали. Но вы в точности таковы, какими должны быть. Во всяком случае, вы намного лучше, чем мы смели надеяться, дети мои. Прощайте.
     Она исчезла. Только что она была здесь - и вот ее нет. Серый свет утра уже проникал через дыру в своде пещеры. Базел наморщил лоб, пытаясь высчитать, сколько часов могло пролететь за время, показавшееся друзьям несколькими минутами. Но костер все еще горел, лошади и мулы дремали в своем углу, их попутчики, не заметившие ничего из происшедшего, продолжали спать. Казалось бы, он должен был устать после бессонной ночи, но, как ни странно, наоборот, чувствовал прилив сил. Он посмотрел на своего друга.
     Брандарк тоже глядел на него, глаза его были полны печали и радости. Кровавый Меч снова ощутил невидимые пальцы, нежно тянущие его ухо, и услышал глубокое контральто, словно наполнившее собой всю пещеру:
     "Помни, Брандарк! У тебя другая дорога, но твоя душа - душа поэта, она всегда будет со мной. Живи достойно, Брандарк Брандарксон. Радуйся жизни и помни: я с тобой до конца... и всегда".

ГЛАВА 18

     Южный ветер швырял потоки воды прямо в лицо Базелу, когда впереди показались стены Ангкара. До закрытия ворот оставалось еще два часа, но стража уже зажгла фонари. Он обернулся через плечо. Утром, покидая пещеру, все путники, включая и тех, кто проспал появление Чесмирзы, ощущали себя сильными и бодрыми. Но почти сразу зарядил проливной дождь, и настроение путешественников упало. Тотас вновь почувствовал себя хуже, животные скользили на предательских склонах. Дождь, казалось, должен был скоро кончиться, но состояние Тотаса настоятельно требовало пребывания под крышей.
     Базел ускорил шаг, чтобы быстрее добраться до столицы Каршона.
     Обычно при переговорах со стражей городов, попадавшихся им на пути, они полагались на Тотаса, его наружность была не такой устрашающей, как у градани, но, когда они достигли ворот, Тотаса охватил мучительный приступ кашля, согнувший его пополам. Базел, пытаясь скрыть свою обеспокоенность, остановился у его лошади, держа руку на ее шее, а Брандарк верхом пустился к воротам, чтобы начать переговоры со стражей.
     Стражники, которых ненастье привело в мрачное расположение духа, с неудовольствием смотрели на градани, но путешественникам не было до этого дела. Сухой холод для Тотаса был бы менее опасен, чем этот дождь. То, что они обнаружили пещеру, было большой удачей, и Базелу страшно было подумать, что могло ожидать копейщика, если бы они вынуждены были заночевать без укрытия.
     Воспоминание о пещере смущало его. Ему казалось, это было нечто большее, чем простое везение. Мысль о возможности прибегнуть к помощи богов несла в себе определенный соблазн. Но если взять за правило полагаться на какого-нибудь бога, то однажды в минуту опасности может оказаться, что богу как раз не до тебя, что ты ему наскучил. Кроме того, во внезапном появлении пещеры было что-то смахивающее на взятку. Вроде наживки, куска сыра в мышеловке.
     Базел фыркнул. Снов больше не будет. Но принесет ли это облегчение? Он всегда полагал, что лучше всего знать правду. В этом случае тебя не будут мучить догадки и пустые надежды. Но так ли это? Неприятно подозревать, что тебя преследует бог, но быть полностью в этом уверенным много, много хуже. Черт бы драл все эти предопределения, великие задачи, "несущие боль", и все остальное...
     Он следил, как Брандарк у ворот разговаривает со стражниками, и упрямо качал головой. Боль его не пугала. Она нравилась ему не больше, чем любому другому, но каждый градани знает, что боль - неотъемлемая часть жизни. Базел говорил то, что думал. Он всегда сам решал, как действовать, не позволяя, чтобы за него это делали другие, и он все еще не видел причины, по которой кто-либо, тем более градани, должен был доверять богам. Он не мог отрицать, что Чесмирза произвела на него большое впечатление, она ему... ну да, понравилась. Но богиня музыки и бардов и должна нравиться, черт побери, должна зачаровывать. И эти разговоры о нем и Брандарке, что они "лучше", чем боги того ожидали!.. Если слышишь такие речи от того, кому от тебя надо что-то, присматривай за своим кошельком, парень, сказал он себе.
     Оторвавшись от своих мыслей, он посмотрел на Заранту. В ее глазах отражалась его собственная тревога за Тотаса. Почувствовав взгляд градани, в котором промелькнул гнев на то, как она поступала со своим телохранителем, она подняла глаза на Конокрада. Но она, очевидно, сама упрекала себя еще сильнее, и он перевел взгляд на возвращающегося Брандарка.
     Кровавый Меч так же промок, как и остальные, утонченная отделка его костюма была помята и перепачкана, но встреча с богиней еще увеличила его природную беззаботность.
     Это сказалось и на его манере управления лошадью; Он лихо подскакал к Базелу.
     - Не слишком-то они счастливы видеть градани, но согласились нас впустить, сержант даже был на столько добр, что порекомендовал мне постоялый двор с приемлемыми ценами. Надо бы его отблагодарить.
     - Конечно, только если он сказал правду. И если мы сможем найти для Тотаса теплую постель.
     - Со мной... Со мной все в... - Тотас снова исступленно закашлялся, и Базел нахмурился.
     - Береги силы, - проворчал он. - Все мы знаем, что храбрости у тебя на троих, теперь прояви ум, побереги себя.
     Тотас откашлялся и покачал головой. Базел похлопал его по плечу и посмотрел на Брандарка:
     - Отлично, у тебя название и адрес - езжай первым. - Он подкрепил свои слова приглашающим жестом, и Брандарк повел отряд в город.

***

     Постоялый двор "Смеющийся Бог", находившийся в бедной части города, встретил их обшарпанными стенами и покосившейся крышей. Базел подумал, что Хирахим Легкая Нога не был бы слишком польщен этим претендующим на его покровительство заведением. Оказалось, однако, что обслуживают в нем гораздо лучше, чем это можно было предположить, судя по его виду.
     Брандарк отвел животных на конюшню, а Базел тем временем с Зарантой и Рекаа зашел внутрь. В ожидании хозяина Конокрад осмотрел общий зал таверны. Непогода загнала сюда много народу, но все же здесь было довольно чисто, посетители вели себя весьма прилично. Потрепанная одежда обличала в них людей небогатых, но хулиганства не было, никто не приставал к женщинам за стойкой. Возможно, это объяснялось присутствием коренастого мужчины крепкого сложения, опиравшегося обоими локтями о стойку и внимательно оглядывавшего зал. Ростом он был на два фута меньше Базела, на лице его выделялся орлиный нос. Вид у него был внушительный, на обычного вышибалу он был не похож. Человек этот настороженно поглядел на градани, но, увидев Тотаса, опиравшегося на плечо Заранты, по-видимому, успокоился. Он снова взглянул на Базела, кивнул и вновь переключил свое внимание на зал.
     Один из посетителей при виде градани побледнел, быстро расплатился и ушел, но остальные, казалось, вообще не обращали на него внимания. Возможно, они вполне полагались на человека с орлиным носом. И в этом Базел склонен был с ними согласиться. Человек этот явно был воином и казался не на своем месте за стойкой, хотя, увидев хозяина, потерявшего ногу по колено и, судя по очертаниям носа, бывшего братом вышибалы, Базел понял, в чем дело.
     Хозяин, остановившись, подозрительно посмотрел на громадного градани, потом, гораздо менее подозрительно, на его спутников... Он вытер руки о полотенце, перекинутое через плечо, и направился к ним, стуча деревяшкой.
     - Чем могу служить? - осведомился он на грубом копейском.
     - Мы надеемся снять у вас помещение, - низким голосом прогудел Базел.
     - Смотря сколько вам нужно места. У меня не самый большой постоялый двор в Ангкаре, и почти все комнаты уже сданы.
     - Нам нужно две комнаты, одна для женщин, другая для меня и двух моих друзей. Один из них сейчас в конюшне.
     - Понимаю. - Хозяин с секунду подумал и кивнул: - У меня есть две комнаты, рядом друг с другом на третьем этаже, но они не очень дешевы. Каждая обойдется в один серебряный кормак в день, но место в конюшне и корм для животных будут бесплатными.
     Базел вздрогнул, но, увидев, что Тотас, несмотря на все свои усилия, еле держится на ногах, согласился:
     - Решено. И неплохо бы горячую пищу для нашего друга. - Он указал на Тотаса, и хозяин кивнул:
     - Это мы устроим, а может быть, и еще кое-что. - Он крикнул, обернувшись через плечо, и откуда-то возник юнец точно с таким же орлиным носом. - Проводишь этих господ в номера семь и восемь. Да скажи Мате, что им нужна горячая пища. И не забудь про грелки в постели.
     Юнец исчез, и хозяин повернулся к Базелу:
     - Банные помещения там, сзади, одно для женщин, другое мужское. За горячую воду медяк с человека, с вас, правда, надо бы взять больше при таких размерах, - усмехнулся он, и Базел тоже устало ухмыльнулся в ответ. - Если хотите сделать для вашего друга горячую ванну, слуги прогреют его постель, когда он выйдет.
     - Благодарю вас. - Голос Базела смягчился, но хозяин только кивнул и заковылял куда-то на своей деревяшке. - Я думаю, - начал Конокрад, но тут дверь распахнулась, и на пороге появился Брандарк.
     Он нес такую кучу поклажи, что видны были только его ноги, и женщины бросились к нему, чтобы освободить от части вещей.
     - Я думаю, - повторил Базел, - раз Брандарк пришел, он отведет вас в комнаты, а мы сейчас устроим Тотасу горячую ванну.
     - Конечно, - сказала Заранта, вынула откуда-то из багажа бутылочку и роговую ложку. - И дайте ему две ложки вот этого, для смягчения кашля.
     Базел засунул лекарство в поясной мешок и повернулся, чтобы, поддерживая, отвести Тотаса в баню.

***

     Хирахим, думал Базел через несколько часов, пожалуй, не должен быть обижен, что заведение названо в его честь. Комнаты для этого района дороговаты, но пища прекрасная, и служащие относятся к своим обязанностям с редкой добросовестностью. Тотас успел еще проглотить гигантскую порцию горячего супа, прежде чем его уложили в прогретую постель. Когда он заснул, дыхание его стало гораздо более легким.
     Базел и Брандарк, освеженные баней, оставили Заранту и Рекаа наблюдать за Тотасом, а сами, по настоянию Заранты, после ужина направились в питейный зал.
     - Вы это заслужили, - настаивала она, когда Базел высказал сомнение, стоит ли расходовать их скудные ресурсы на выпивку. - Мы можем потратить на вас несколько медяков. Идите! Не путайтесь у нас под ногами! Только не ввязывайтесь в потасовки и не разбейте что-нибудь.
     Градани быстренько ретировались и были приятно удивлены, обнаружив, что погреба "Смеющегося Бога" не уступают его кухне. Местные вина были слишком густыми и сладкими, но они все равно не могли позволить себе вино, а эль был отличным.
     Они уселись у очага с большими кружками эля в руках, прислушиваясь к потрескиванию дров и шипению дождевых капель, залетавших в дымовую трубу. Другие посетители освободили для них место с чрезмерной поспешностью, и Базел, вытянув ноги к огню, наслаждался напитком и удивленными лицами окружающих. Приветливость и дружелюбие Брандарка произвели свое обычное впечатление. Некоторые из тех, кто на всякий случай пересел подальше от градани, возвратились, когда он расчехлил свою балалайку и начал на ней наигрывать.
     Прошло немного времени, и те, кто похрабрее, попросили исполнить песню. Кровавый Меч с улыбкой согласился, но, что было для него необычно, только на аккомпанемент, поставив условием, чтобы пел кто-то другой. Сейчас он тихо перебирал струны под мелодию, которую вел на свистульке один из двоих присоединившихся к нему местных жителей. Он кивал головой в такт, и Базел подозревал, что это трио скоро пригласит спеть с ними еще кого-нибудь.
     Вышибала сначала смотрел на градани настороженно, хотя и не враждебно, но и он расслабился, когда Брандарк начал играть. В общем, это был самый теплый прием, который они когда-либо встречали вне родных земель.
     Удачным этот вечер оказался и для "Смеющегося Бога", - может быть, из-за такого аттракциона, как "ручные градани". Почти никто не ушел, и новые посетители заполняли зал. Хозяин кликнул двух слуг для помощи женщинам за стойкой и сам встал туда, благодушно улыбаясь и радуясь хорошей выручке. По двое, по трое подходили еще люди, занимая свободные места. Базел поднял свою кружку, заказывая новую порцию.
     Одна из служанок поставила ее на свой поднос и направилась к стойке.
     Базел посмотрел на Брандарка. Тот кивал головой в такт мелодии, а один из местных подзывал голосистого парня, уже спевшего две песни, и...
     - Градани, берегись!
     Когда раздался этот крик, Базел мгновенно обернулся. Уловив краем глаза какое-то движение, он инстинктивно вскочил и рванулся в сторону.
     Тот же предупреждающий крик на мгновение задержал мужчину, подходившего к Базелу сзади. Базел уже сорвался с места, когда незнакомец поднял к губам кула