кой.- Да побыстрей!
   Я шмыгнул на территорию базы. Поплутав между огромными холодильниками,
забитыми бараньими тушами, я не без труда нашел седьмой склад. У склада
стоял грузовик, и люди в синих халатах грузили на него ящики с водкой и
коньяком.
   Кабина водителя пока пустовала. Я закурил сигарету, ленивым шагом
подошел к машине и забрался на водительское место. Конечно, неплохо было
бы угнать грузовик и получить при этом ресурс водки навсю оставшуюся жизнь.
   " Десять на десять - сто,- вычислял я,- пять ящиков в высоту - пятьсот,
на двадцать - десять тыщ. Десять тыщ бутылок - на первое время хватит." Но
грузовик я угонять не стал, поскольку, для начала, не умел водить машину.
Вместо этого я распахнул бардачок и обнаружил там пачку путевых листов,
накладные, а так же одну (1) бутылку " Столичной " водки, которую
запасливый Ваня припрятал на дорожку. Все это вместе взятое я распихал
себе по карманам и поспешно вылез из кабины. Люди в синих халатах
продолжали грузить водку, шофер Ваня Тургенев по-прежнему скрывался в
складах. Я решил, что миссия моя на базе завершена и поспешил неторопливо
удалиться. Однако через проходную не пошел - подлез под колючей
проволокой, извозившись в пыли и слегка подрав рубашку.
    
 ФИЛОСОФСКОЕ РАССУЖДЕНИЕ
 У Вильяма Шекспира была борода. Прекрасная бородка в испанскoм стиле была
у Мигеля Сервантаса Сааведры. С другой стороны у Гете и Шиллера уже не
было бороды, как и у романтически настроенного Байрона. Пушкин носил
бакенбарды, а бороду - нет. У Лермонтова из всeй бороды пробивались лишь
маленькие смешные усики над верхней губой. У Гоголя усы были куда
приличней, к тому же имелся хороший архидлинный нос, а бороды не было Зато
у Льва Толстого борода была.
   Бородою щеголял Достоевский. Отличная борода была у Тургенева. А вот у
Маяковского не было. Обидел Бог бородою Блока. Совершенно безбородым
скончался Джек Лондон. Зато у Хемингуэя к старости пробилась какая-никакая
борода.
   Солженицын был поначалу безбородым, а затем отрастил бороду и получил
Нобелевскую премию. Все это лишний раз говорит о том, как переменчива
литературная мода.
   ( КОНЕЦ ФИЛОСОФСКОГО РАССУЖДЕНИЯ )
    
 Дядя Володя открыл мне по пояс голый.
   - Не падай в обморок,- предупредил его я.- Я тебе счас что-то расскажу.
   - Я не падаю,- ответил он. - Я слушаю.
   - На кухню?- предложил я, извлекая из-за пазухи водку.
   - В морозилку,- лаконично сказал дядя Володя.
   Пока водка остужалась, мы выкурили по сигарете, и я начал хвастаться
своими успехами. Рассказал про Вику, про Дину, про тупую блядь Лену.
   - А еще я утром с Парашиным чачу пил,- закончил перечень своих подвигов
я .
   - Ну, ты просто Геракл,- заметил дядя Володя.
   - В штаны накакал,- привычно зарифмовал я.
   - Тебе видней,- усмехнулся дядька,- ну, а...
   - Как ты думаешь, откуда у меня водка?- предварил его вопрос я.
   - Теряюсь в догадках.
   - Я открою тебе глаза на истину,- торжественно пообещал я.- И за
стаканчиком доброй водки ты узнаешь историю греха и позора.
   Снабдив свой рассказ таким интригующим предисловием, я долго мучился,
пересказывая свои похождения в качестве частного сыщика.
   - Это будет сенсация,- закончил я.- Бомба.
   - Не будет,- сердито возразил дядька. - Все это голословие.
   - А это?- закричал я, выдирая из карманов путевые листы и накладные.- А
это?
   А это?- под конец я распахнул морозилку, вытащил бутылку водки и со
стуком поставил на стол.- А это?
   - Это водка,- сказал дядька.- Где ты ее спиздил?
   Я принялся пересказывать историю по-новой.
   - Интересно,- сказал дядька. - А водку ты где взял?
   - Где взял, там уже нет,- буркнул я.- В бардачке.
   - В каком таком бардачке?
   - В кабине, вместе с документами.
   - Любопытный, кстати, документ,- сказал дядька, разглядывая накладную
на свет.- А водку ты где взял?
   - Купил,- простонал я.- С рук, у трех блядей. Имена им: Вера, Надежа,
Любовь.
   Из них троих - заметь, дядька! - Надежа умирает последней. Ты спросишь:
   почему? Потому что, дядька, жить хочет.
   - Да ты философ!- воскликнул дядька.
   - Есть грешок,- поморщился я.
   - Жалко, что водка кончилась,- с грустью заметил дядька, стряхивая
последние капли себе на язык и ставя пустую бутылку под стол.
   - А мы разве пили?- удивился я.
   - Очевидно,- дядька поскреб щетину.- Хорошо, что у меня есть еще
бутылочка.
   Дядька пошерудил в шкафчике и достал оттуда точно такую же бутылку
"Столич-ной".
   - Ты где водку взял?- удивился я.
   Дядька начал объяснять, длинно и путано.
   - Это я все понимаю, пошел ему навстречу я.- А водку-то ты где взял?
   - Уй, Гоша! - закричал дядька. - Ты какой-то тупой!
   -Чо?! - закричал я.
   - Через плечо,- пошутил дядька.
   Он открыл водку и разбросал ее по стаканам. Мы выжрали по глотку и
водка кончилась. Дядька тупо посмотрел на свой стакан, на пустую бутылку и
заметил:
   - Да-а... Это очень важный документ.
   - Чо?- спросил я.
   - Подпись начальника базы Ябунова особенно интересна,- глубокомысленно
проговорил дядька.- Большая буква "я", долгая извилистая линия, и на конце
"ов"
   с росчерком. Любопытный факт. Это уже материал. Либо Власти обделывают
свои делишки, либо...- дядька надолго замолчал.- Не сплю!- неожиданно
воскликнул он.
   - Неужели?- тонко пошутил я.
   - Бомба взорвется! - прорычал дядька, с трудом вылезая из-за стола.- В
редакцию!
   Я и голый по пояс дядя Володя добрались до редакции на троллейбусе.
   - Это будет сенсация,- уверял дядя Володя назойливого контролера.-
Покупайте газету " Городские хроники "!
   Взяв с контролера клятвенное обещание покупать, мы вышли из троллейбуса
и побежали в редакцию.
    
  
  
 ИРИНА
  
 В редакции дядька открыл сейф, достал оттуда майку, джинсовую рубашку и
оделся.
   Машинистка Ирина продолжала печатать на электрической "Ятрани" всякие
буквы - Работа в редакции,- торжественно начал дядька, но тут пьяный
Аркадий за дверью скатился вниз по лестнице и поднял страшный шум.
   - У-урод! - проворчал дядька.
   Трое сотрудников бросились вниз по ступенькам - поднимать Аркадия.
   - Оставте его,- махнул рукой дядька,- отлежится - сам придет.
   Аркадий остался лежать, поглядывая наверх слегка удивленно. Дядька
уселся за редакционный стол и принялся изучать накладные. Я от нечего
делать встал за спиной Ирины и сказал:
   - Тук -тук.
   -М-м?- Ирина подняла на меня оторванные от работы глаза.
   - Печатаешь,- констатировал я.
   - Чо?
   - Работаешь,-говорю.
   - В смысле?
   - Трудишься. Зарабатываешь пальчиками на хлеб.
   - Тебе чего, Гоша?
   - Ничего. Просто стою себе, умиляюсь. Люди, вот, делом занимаются. Один
я шлоебенюсь по Городу и за все выгребаю.
   - Что выгребаешь?
   - Все выгребаю.- я вздохнул.
   - Пожалеть тебя?- спросила Ирина.
   Я поковырялся пальцем в носу и сказал:
   - Ну, давай.
   - Нагнись,- пригласила Ирина.
   - Э-э, в какую сторону?- осторожно уточнил я.
   - Ко мне,- просто ответила Ирина.
   - Передом или задом?
   Ирина удивленно посмотрела на меня.
   - Зачем задом?
   - Ну, вдруг...- замялся я.- Я ж не знаю, что у тебя на уме.
   Некоторое время Ирина с интересом разглядывала меня, а затем сказала:
   - Передом.
   Я наклонился, и она из жалости поцеловала меня в щеку.
   - Еще,- попросил я.- Еще... еще... себе.
   - Дурак,- сказала Ирина.
   - Еще,- быстро сказал я.
   Ирина слюняво поцеловала меня в ухо.
   - Не сплю! - подал голос дядька.
   - А мы ничего и не делаем,- заметил я.
   - Напрасно,- сказал дядька.- Могли бы воспользоваться моментом, пока я
не спал.
   И снова погрузился в бумаги.
   - Еще?- спросила Ирина.
   - Перебор,- ответил я.
   - Очко,- подыграла мне Ирина.
   - Твоя,- говорю,- взяла.
   - Теперь ты сдаешь,- распорядилась она.
   - Ладно,- говорю,- пойдем водки выпьeм. Или коньяку у Парашина.
   Ирина поспешно зажала нос пальцами и гнусаво произнесла:
   - Лучше водки.
   - А нету.
   - У меня есть.
   Приоткрыла ящик стола и достала бутылку " Московской ". Дядька поднял
голову.
   - Эй, эй,- заволновался он.- А водку где достала?
   - Мы уходим,- закричал я.- Рабочий день окончен.
   Дядька посмотрел на Ирину с удивлением. Я посмотрел на нее без
удивления .
   - Где вас искать?- спросил дядька.- Если что...
   - Если что?- с напором поинтересовался я.
   - Тебе лучше знать.
   И почему это всeм кажется, что мне лучше знать?
   - Ирина,- продолжал меж тем неугомонный дядька.- У тебя срам есть?
   - Есть, есть у нее срам,- заверил дядьку я. - Тебе даже не снилось,
сколько.
   Одних срамных мест штук двадцать.
   - Примкнись, Гоша,- одернула меня Ирина.
   Делать нечего - я послушно примкнулся.
   - Ну, как говорится, твои проблемы,- махнул рукой мой шеф.- Но - чтоб к
завтраш-нему утру статья была готова.
   - Бомба?- переспросил я.
   - Сенсация! Накладные не забудь, дятел.
   Дятел[1] схватил клювом накладные, подхватил в лапки Ирину, и мы
полетели.
   - Куда,- говорю,- полетим? В театр или ресторан?
   - У тебя есть деньги на ресторан?
   - Нет. Я думал, у тебя есть.
   - Наглый ты, Гоша.
   - Наглый,- с гордостью подтвердил я.- Так куда пойдем?
   - К тебе.
   И мы пошли ко мне.
    
 ФИЛОСОФСКОЕ РАССУЖДЕНИЕ
 Меня любят почти всe женщины. Одни - потому что я их не люблю, другие -
потому что я очень редко моюсь.
   (КОНЕЦ ФИЛОСОФСКОГО РАССУЖДЕНИЯ)
    
 Возле нашего дома толпились трое: дворник Саша Рогов, Ефим Парашин и
Евлампия Вшивина-Паршивин.
    
 ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ
 Евлампия Вшивина-Паршивин была женой Вшивина и Паршивина. Не удивляйся
Наш шоколадный читатель. Вшивин и Паршивин были бедными людьми и не могли
позволить себе больше, чем одну жену на двоих. Евлампия была в своем роде
очаровательна:
   длинная, тощая с неожиданно упитанным мужицким лицом, с пучком редких
сальных седых волос, произростающих от затылка и вниз, на спину. Передняя
часть головы оставалась относительно лыса. Вшивин в шутку называл эту
часть полигоном для блох. В правой части полигона (в области виска (там,
где у нормальных людей пробиваются пейсы)) имелась воронка от взрыва. То
была вмятина на черепе, приобретенная Евлампией в силу странного стечения
обстоятельств, когда веселый Паршивин ударил ее по голове гирькой от
часов. Пахла Евлампия то Вшивиным, то Паршивиным.
   ( КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ )
    
 - Чо собрались, мужики?- окликнул их я.
   - Да вот,- отозвалась Евлампия,- тут кто-то челюсть обронил.
   В самом деле, на асфальте, вцепившись зубами в коржик лежала челюсть
бабушки из Симферополя.
   - То бабкина,- сообщил я.- Из Симферополя она.
   - Ишь ты,- подивился Саша Рогов.- Откель доскакала!
   Жадный Фима наклонился и прибрал к рукам и коржик, и челюсть.
   - Але, Парашин,- скказал я.- Челюсть сдай. Я ее бабке передам. По
наследству.
   Парашин неохотно расстался с челюстью ( покажите мне человека, который
бы охотно расстался с челюстью!), я положил ее в карман, открыл дверь
ключем, и мы вошли в дом.
   В полутемном коридоре Оксана мыла пол.
   - А еще Сидорыч есть,- доверительно сообщил я.- Он покажется, когда мы
будем в комнату входить.
   Оксана подняла голову.
   - Продолжаешь таскать в дом баб?
   - А что ж ему остается, если ЗДЕСЬ ИХ НЕТ?- ответила Ирина.- Продолжай
мыть пол, девочка.
   Оксана принялась яростно выкручивать тряпку.
   У дверей в мою комнату нас поджидал Сидорыч.
   - Гош, дай кольцо поносить,- попросил он.
   - Пошел на хуй, старый воздушный пердон,- ответил я, но вежливым тоном.
   - Уй, Гоша, пидер! - взволнованно вскричал Сидорыч.- Почему воздушный?
   - Газов много выделяешь,- объяснил я.
   - Сосед ваш?- официальным тоном осведомилась Ирина.- Подадим на
выселение.
   - Уй! - шумно сглотнул Сидорыч и уставился наИрину со злобой и
опасением.
   - А кроме всeго прочего он - американский шпион,- наябедничал я.- Его
по рации " гондоном " называют .
   - Фашист, значит,- сурово уточнила Ирина.- Лишим пенсии.
   - Все, уeзжаю в Вашингтон,- решительно обиделся Сидорыч.- Меня здесь не
любят.
   - А есть за что любить?- спросил я.
   Сидорыч ничего не ответил; ушел злобно к себе, хлопнув дверью и
принялся настраивать рацию.
   - " Хороший человек ", " хороший человек ",- послышался его крякающий
голос,- я - " гондон ".
   - " Гондон ", " Гондон ", вас понял. Конец связи,- ответили из
Вашингтона.
   В комнате на старенькой поломанной радиоле сидел кот Тихон.
   - Не чучело! - воскликнули мы трое в один голос.
   - Вот ЭТА уже лучше,- заметил Тихон, глядя на Ирину.- Я, кстати,
неговорящий.
   Это я так, перед бабами выебываюсь. Иди на хуй, Тихон. Уже в пути,-
монотонно продолжал кот.
   - Какая милая киска,- просюсюкала Ирина.
   - Чо?! - взревел Тихон. И сам же себе ответил.- Через плечо.
   С этими словами он замаршировал к двери, отдал честь на пороге и
скрылся из виду, бросив на последок:
   - А у него уютно.
   " У Парашина выпил ",- подумал я, провожая глазами кота.
   - А у тебя уютно,- сказала Ирина.
   - А нету,- ответил я.
   Одним словом, наши Писатели окончательно ебнулись.
   - Что сначала,- спросила Ирина,- водка или женщины?
   - Дурак, - сказал я.- Конечно водка.
   -А статья?- спросила Ирина.
   - Водка - не статья,- невозмутимо парировал я.- Разливай.
   - За что выпьeм?- заинтересовалась Ирина.
   - За ногти,- туманно ответил я.
   - В каком смысле?
   - Она его за ногти полюбила,- объяснил я.- А он ее - за состраданье к
ним.
   - Покажи ногти,- попросила Ирина.
   Я показал, и она спросила:
   - А это что за кольцо?
   - Это удивительная история,- объяснил я.- С тех пор и ношу.
   - А ногу где расхуячил?
   - Там же и расхуячил.
   - Ногти у тебя грязные,- говорит она.
   Как будто я сам не знаю!
    
 ФИЛОСОФСКОЕ РАССУЖДЕНИЕ
 Я специально принюхивался - от меня действительно чем-то таким воняет
Даже и не потом, а непонятно чем. Собаки, унюхав меня, тут же начинают
жалобно выть, а женщины почему-то возбуждаются и ведут себя, как набитые
дуры.
   (КОНЕЦ ФИЛОСОФСКОГО РАССУЖДЕНИЯ )
    
 Ирина почему-то возбудилась и повела себя, как набитая дура.
   - Статья,- напомнил я себе, с трудом отсасываясь от тугих ирининых губ.
   - Ты,- говорю,- забейся куда-нибудь в уголок, а я пока поработаю.
   Ирина забилась в уголок, а я начал статью, и начал ее с таких слов:
   " Историю эту мне поведал никто иной, как Ефим Парашин ".
   По-моeму, такое начало должно было привлечь шоколадного читателя своей
откровенностью.
   Ох, и досталось в моeй статье Ябунову! Я злостно высмеял его фамилию,
росчерк в конце подписи и прочие физические недостатки.
   - Статья готова, объявил я.- Теперь я намерен унести тебя на крыльях
любви.
   - Неси, дятел,- откликнулась Ирина.
   Мы юркнули в постель, я ухватил ее за левую персю (о, незабвенный
Галушкин (да кто он такой, в конце концов?)!) и принялся громко читать ей
свою статью.
   - Прекратите! - взмолился за стенкой Сидорыч. - О, отпусти ее левую
грудь!
   - Пенсионер сходит с ума,- прокомментировал я.- " А еще Ябунов пердит в
общественных местах, аки у себя дома "... Читателю будет интересно об этом
узнать,- объяснил я Ирине.
   - А по-моeму это перебор,- усомнился за дверью Тихон голосом дяди
Володи.
   - А по-моeму - очко! - возразил я.- Читатель должен узнать всю правду.
   - Я люблю тебя,- сказала Ирина.- А ты меня?- она пытливо заглянула в
мои бездонные глаза.
   - А нету,- ловко выкрутился я.
    
 ФИЛОСОФСКОЕ РАССУЖДЕНИЕ
 Пожалуй, НИКОГДА не надо признаваться женщине, что ты ее любишь. Она тут
же начинает воображать о себе Бог знает что.
   Говорить женщине, что ты ее НЕ любишь, тоже, пожалуй, не надо. У женщин
очень плохо с чувством юмора.
   ( КОНЕЦ ФИЛОСОФСКОГО РАССУЖДЕНИЯ )
    
 - Не шути так,- попросила Ирина.- У меня очень плохо с чувством юмора.
   - Печень?- поинтересовался я.
   - Карма,- откликнулся Кришна.
   - А ты, старый пень, откуда? А ну пошел, пошел назад к Димону!
   - Уй, Гоша, пидер! - заныл за стенкой Сидорыч.- Ну зачем ты называешь
меня старым пнем?
   - Вот зануда,- поморщился я.- Успокойтесь, пенсионер, за вами придут.
   - А кто, кто придет?- продолжал настырничать немолодой шпион.
   - Смерть,- пошутил я.
   - Смерть - это хорошо,- неожиданно согласился Сидорыч и снова
погрузился в пучину эфира.
   - Уебывай и ты, Кришна,- по-дружески посоветовал я.- У меня гости.
   - Гость в дом - бог в дом,- оправдался Кришна.
   - Обойдемся без сопливых,- нетерпеливо крикнул я.
   - Ты меня не любишь,- заплакали вместе Ирина, Кришна и Сидорыч за
стенкой.
   - Почему же нет?- уклончиво ответил я.
   Тут они бросили плакать и полезли друг к другу обниматься. А Сидорыч-то
был за стенкой! О б эту стенку головой как шарахнется!
   - Ну, хватит,- сказала Ирина.- Ты уже не мальчик, она цепко ухватила
меня руками и привлекла к себе.
   - Откуда ты знаешь?- удивился я, не пытаясь, впрочем, высвоводиться.
   - Дурак ты, Гоша.
   Положительно, за последнюю неделю я узнаю о себе все болеe и болеe
интересные факты, причем никто еще не сказал, что я умный.
    
 ФИЛОСОФСКОЕ РАССУЖДЕНИЕ
 С женщинами просто невозможно говорить серьезно. Шутить с ними еще
невозможней. Просто непонятно, что же с ними делать. Ну, не ебаться же, в
конце концов.
   ( КОНЕЦ ФИЛОСОФСКОГО РАССУЖДЕНИЯ )
    
 - Почему же нет?- возразила моим мыслям Ирина.
   Я удивленно посмотрел на нее.
   - Она права! - сказал я себе и набросился на нее, как вставная челюсть
на коржик.
    
 ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
 Как услышал Стенька Разин про персидскую царевну, загорелись жадны глазки
и решил зараза Разин: "Расшибусь, а в Реку брошу "
   Вот письмо он пишет шаху: "Присылай, папаша, дочку. Расшибусь, а в Реку
брошу.
   С издеватальским приветом, Стенька Разин, злой разбойник.". Испугался
шах персидский, видит - нет альтернативы, да и дочка - не утрата, у него
подобных дочек - как у жабы бородавок. Шлет разбойнику брошюрку с
фотогpафиями дочек.
   Выбирай, злодей, любую. Можешь жрать ее с ногтями. И сожрал брошюру
Стенька (ногти выплюнул, однако). Шлет он шаху телеграмму: "Высылай мне
номер десять".
   Шах порылся в каталоге, выбрал дочку номер десять и разбойнику отправил
(мол, из Персии с любовью). Стенька встретил ј 10 на актюбинской дороге,
быстро сверил профиль с фасом, посадил в свой челн на весла и сказал:
"Греби, иранка. Я разбойник очень строгий, ненавижу я лентяев; я лентяям
режу яйца - вот какой я парень страшный. Я люблю трудолюбивых. С ними
весел я и добр, угощаю чаркой водки, а под Новый год и Пасху я им тоже
режу яйца. Потому что кровожадный! А еще люблю я рыбу. В общем, в
сущности, как видишь, я разбойник безобидный, но люблю, чтоб был порядок.
Потому что аккуратный ". Уж царевне стало скучно, а разбойнику неймется -
сам бы рад остановиться, да не знает, как закончить. (Был такой дефект у
Стеньки (называется поносом)). Вот уж лодка на стремнине, тут поднялся
грозный Разин и, не прерывая речи, ухватил княжну за косы, раскрутил ее,
как пращу, а потом взглянул на берег - не видать ли там татаров. Не
видать. Пустынен берег. "Что-то мешкают, уроды",- пошутил веселый Стенька
и царевну в реку бросил. Та поплыла батерфляем, от погибели спасаясь. Не
успела.
   Не спаслася - добродушный Стенька Разин в два гребка догнал царевну и
веслом ее угробил. Та стремглав пошла под воду, пузыри пустив из носу, и с
руки ее колечко соскользнуло и забилось под какую-то корягу (а, быть
может, и под камень, но княжна не разглядела, повредив глазные нервы). И
тотчас же всe татары, что таились по оврагам, дожидаясь преступленья,
зашумели, загудели, словно хищные пиявки в желтой банке с ацетоном.
   " Уй, какой жестокий Разин! Мы башка его отрубим и отправим папе с
мамой, уй, шайтан, елда-татарин! "
   С этим возгласом татары погрузились на пироги и отчалили от брега (брег
им больше был не нужен). Стенька Разин испугался и накакал в одежонку, но
стерпел, не подал виду, хоть вокруг и завоняло. Перекрикивая запах заорал
отважный Стенька: "Ну, попроб