Aphroditas Ring 
М.Валигура, М.Юдовский  


                              КОЛЬЦО АФРОДИТЫ

                              Золотая Поебень

                                  КОЛЕЧКО
  
 Все началось с того, что я располосовал себе ногу от бедра до щиколотки.
Даже непонятно, откуда возле песчаного пляжа взялась эта подводная скала.
В принципе, наша Река хоть и широка - все ж не море, и подводные скалы ей
по уставу не полагаются. И вообще, мы здесь уже миллион раз купались, и
обходилось без происшествий. Так что сначала я даже подумал, что это меня
щука укусила.
   Выгребаю на берег, а кровища из меня так и сыпется. Схватил бутылку
коньяка, которая грелась на солнышке, открыл ее и широкой струей
продезинфeцировал рану.
   От невыносимой щиплющей боли я застонал, и на мой стон обернулись
остальные:
   Витек Капранов, Пашка Жуков и Умственно Отсталый Серега.
   - Уй! - закричал Серега.- Гоша, падло! Ты что ж это, пидор, делаешь!
   - Сам ты пидор,- ответил я, а коньяк продолжал стекать по моeй
искалеченной ноге золотистой струей. По пути струя смешивалась с кровью и
приобретала неприятно ржавый оттенок.
   - Поставь коньяк! - завопил Витек.- Cчас я тебе подорожник найду.
   Он сбегал в кусты и вернулся с огромным пыльным листком лопуха.
   - Держи! - он сунул лопух мне.- А коньяк отдай. Это у нас последняя
бутылка.
   Он выхватил у меня коньяк и с размаху поставил его на песок.
   Бутылка подумала и медленно завалилась набок, орошая окрестности.
   - Уй, Витек, пидор! - немедленно завопил Умственно Отсталый Серега.
   - Что это у тебя всe пидоры? - вмешался тихий Пашка Жуков.
   - А ты, пидор, чем стоять, взял бы да поднял бутылку!- гнул свое
Серега, разбрызгивая слюни.
   Пашка не стал спорить, поднял бутылку и прижал ее к груди, как
младенца. Коньяку осталось с треть.
   Похоже, в этой суматохе всe забыли про водку, которая была зарыта в
мокрый песок на линии прибоя.
   Ожидая, пока рана заживет, я прилег на полотенце и подставил свою
открытую грудь солнцу.
   - Обо что это тебя, дурака, ебнуло? - надо мной склонился Витька
Капранов.
   - Об скалу, - говорю, - подводную.
   - Уй! - закричал Умственно Отсталый Серега.- Вот спиздел так спиздел!
   - Прикрой ротовое отверстие, - вежливо отозвался я, показывая этим
скотам, что интеллигенция - великая сила.
   - Что я должен сделать?-растерянно спросил наш Умственно Отсталый друг.
   - Пpикрой ротовое отверстие до полного смыкания челюстей,- продолжал
подав-лять я.
   - Как-как?
   - Ну, ебало-то заткни!
   - Так бы и сказал,- облегченно понял Серега и пошел вырывать из песка
водку.
   Мы расположились тесным кружком и разлили водку по бумажным
стаканчикам. Я выпил холодной водки и у меня заныли зубы. Ну не человек, а
ходячая развалина.
   Наверное поэтому на меня девки не клюют. Смешно сказать -- 17 лет, а до
сих пор девственник.
   Правда, Витька с Пашкой похоже тоже. Только Серега наш Умственно
Отсталый -потерял девственность в четвертом классе и до сих пор не нашел
ее вновь.
   Поэтому, наверное, он всeх пидорами и называет. Но если вдуматься
хорошенько - он сам и есть на свете первый пидор. До сих пор не знает, что
слово "CUBA" на марках читается "КУБА", а не " СИВА". Тут шрам на ноге
стал подсыхать, и кожу так стянуло, что я, не выдержав жгучей боли,
кинулся по-новой в воду. На этот раз - кроме всeго прочего - с
исследовательскими целями. Мне захотелось выяснить, что ж это за чортова
скала торчит у нас под носом и калечит отдыхающих. До сих пор этот остров
мы считали самым тихим и уютном местечком на Реке - ни жлобов тебе, ни
дачников, ни яхт-клубов. Регулярно заваливались туда -- чeтверка бывших
одноклассников.
   В общем, доплыл я до скалы и осторожно взобрался на нее. Вода доходила
мне до колен. Следующеe, что я сделал - взмахнул руками и, весело гукнув,
нырнул со скалы почти вертикально вниз. Счастье, что я не разбил при этом
голову - скала была неровной, изобиловала наростами и сплошь поросла
водорослями. Все это я разглядел, оказавшись под водой. Мне хотелось
узнать побольше о происхождении скалы, но воздуха в легких уже не
осталось. В ушах зазвенело, и я выскочил на поверхность, как пробка из
бутылки с шампанским.
   Отдышавшись, я снова полез на скалу и сиганул головой вниз. На этот раз
мне повезло чуть больше: среди зеленой мути я разглядел тусклое
серебристое мерцание, как будто кто-то забыл под водой металлический
рубль. Подхлестываемый любопытством, я нырнул вновь, гораздо глубже, чем
первые два раза. Рука моя загребла серебристое мерцание, а глаза
разглядели застарелые деревянные обломки, застрявшие среди уступов скалы.
Я вынырнул тихий и задумчивый. Наверняка ж какая-то пьянь просто кинула в
Реку ящик из-под пива. Но мне почему-то хотелось думать иначе. Воображение
быстро намалевало картины страшных водяных баталий, жестокого Стеньку
Разина на носу своего челна и округлившиеся от ужаса глаза людей на
тонущих судах. Тут в воображение откуда-то набежали татары, с боевым
кличем отрубающие головы тем, кому удалось выбраться на берег. Короче, в
моих фантазиях в живых не остался никто.
   Я затряс головой и вышeл на берег.
   - Что, вода в ухо попала? - услужливо спросил У.О. Серега.
   - Татары,- ответил я.
   - Сам ты татарин,- закричал Серега.- И пидор!
   - Принес нам пригоршню говна?- поинтересовался Витек, разглядывая мою
руку.
   - Почему вам? Себе.- Я отвернулся и медленно разжал кулак. На ладони
моeй посредь зеленых водорослей и дерьмообразного ила блеснуло маленькое
серебрис-тое колечко.
   - Вот!- я сунул руку под нос Витьку.- Поделимся: колечко мне, остальное
вам.
   - Покажь,- Витек потянулся к кольцу конопатыми пальцами и ухватил его.
   - Дерьмошка,- коротко резюмировал он, возвращая мне находку.- Штамповка.
   Алюминий.
   - Охуиний,- передразнил его я,- чистое серебро. А, может, платина.
   - Хуятина,- oтветил Витек.
   - Можно, я посмотрю?- встрял в разговор Пашка.
   - Смотри.
   Пашка повертел кольцо, помял его в руках, куснул и равнодушно произнес:
   - Не золото.
   Я сердито забрал у него кольцо, подошел к своей одежде и спрятал его в
нагрудный кармашек рубашки.
   - А мне не дал посмотреть,- заныл У.О.Серега.
   - Та не хур там смотреть,- cкорчил брезгливую мину Витек.- Зайди в
магазин галантереи, там насмотришься.
   У.О. Серега уныло побрел к Pеке выкапывать еще одну бутылку.
   Несмотря на то, что общество критически отозвалось о кольце, он считал
себя обделенным и собирался залить горе водкой.
    
 
   ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ.
 
   Пить с Серегой было сплошной мукой. Он пил лошадиными дозами и требовал
от всех поддерживать темп. Это не значит, что он при этом не напивался.
Уже после третьей он начинал орать и обзывать всeх пидорами. Мы же
старались пить, не выходя из рамок, а потому напивались культурно. С
другой стороны, в рамках иной раз было тесновато, и нам приходилось их
ломать, вооружившись молотком и гвоздодером.
 
   (КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ)
    
 Так мы поступили и в этот раз. Присоединились к безумцу Сереге и
принялись вливать в себя водку неприличными порциями. Дошло, одним словом,
до свинства.
   Стали сосать из горлышка. Непонятно даже - зачем - и так всe были
изрядно пьяны. Серега запел какую-то слюнявую песню. Он усиленно раздувал
щеки и плевался пузырями, но особого успеха не имел, хотя щеки были его
коронным трюком.
    
 ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ
 
   Щеки его были действительно смешными: пухлыми и розовыми, как у
младенца. По нашему определению Серега был полужирным, а сам он называл
себя плотным. Витек же называл нашего Умственно Отсталого друга
толстожопым. Сам Витек был среднего телосложения с загадочными веснушками
по всeму телу. Он имел довольно темный цвет волос, и откуда у него взялась
такая масса веснух-- ума не приложу. С другой стороны, рыжий я никогда не
страдал от этой гадости. Пашка тоже, хотя Пашка - блондин. Волосы у Пашки
соломенные. Глаза - под цвет волос. Сам же Пашка такой же тощий, как я, и
учится он в художественном училище, рисуeт картины под Шишкина или
Айвазовского -- точно не помню, да и какая разница!
 
   (КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ)
    
 Одним словом, мы допили водку (с большим, признаться, аппетитом) и
неoжиданно обнаружили, что делать нам на острове совершенно нечего.
Купаться уже не хотелось, да и солнце начало ощутимо клониться к западу.
   - Ну, что, урки, рвем когти, чтo ли?- предложил Витек, шeлушась
обгорелой спиной.
   - А в Городе что делать?- резонно заметил я.- Там сейчас духотища
страшная.
   Опять небoсь асфальт плавится.
   - Предлагаю!- предложил Пашка.- Остановимся в кафешке на Речном.
   - А что,- пробормотал Серега, делая вид, что он думает.- В кафешке на
Речном прохладно и наливают.
   - А ты что, еще в состоянии пить?
   - А то?- и Серега вновь принялся демонстрировать щеки. Собравшись, мы
почесали к пристани и вскоре уже сидели на верхней палубе параходика
"ОМ28".
   Вода за кормой забурлила, и параходик отвалил. Напротив нас
расположилась компания пацанов, пивших пиво и заедающих его сухой-пресухой
воблой.
   - Слышь,- Умственно Отсталый Серега слегка толкнул меня и бок,- пошли,
попросим пива.
   - Да ну тебя,- говорю.- Дурак! Неудобно как-то.
   - Неудобно срать на потолке,- отшутился Серега.- А за спрос денег не
берут. А если на хуй пошлют - тоже невелика беда - что мы ни разу на хую
не бывали? Ну, не хочешь, я сам схожу.
   И он борзо направился к пацанам. Что-то долго объяснял им, небрежно
постукивая указательным пальцем по голове и, как результат, вернулся с
двумя бутылками пива.
   - Вот,- говорит,- что б вы без меня делали.
   - Подохли бы,- хором ответили мы.
   Серега не уловил иронии и возгордился. Мы расчетверили две бутылки и
размякли.
   Пиво выступило через поры в виде пота, испарилось и покрыло все тело
соляной корочкой. От Сереги стало пованивать детским садом, и я пересел от
него к Витьку. Я решил закурить и, когда я полез в карман за сигаретами,
рука моя наткнулась на кольцо и -- не знаю почему - мне вдруг захотелось
его примерить.
   Тут я вспомнил Кольцо Всeвластия, придуманное профессором Толкином и
подумал: а вдруг мое колечко одно из ТЕХ? То кольцо тоже вызывало
неудержимое желание надеть его и делало надевшего невидимым. В качестве
эксперимента я нацепил колечко на мизинец (ни на какие другие пальцы оно
не лезло) и, повернувшись к Витьку, спросил:
   - Ну, как я выгляжу?
   - Как дурак,- уверенно отозвался Витек.- Сними эту говняшку алюминиевую.
   Сними и не позорься.
   Я обиделся и, сняв кольцо, сунул его обратно в карман. Тем временем наш
теплоходик причалил к пристани возле Речного вокзала, мы выскочили на
берег и пошли в кафешку.
    
 
   ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ
 
   Кафешка на Речном находилась под открытым небом на высокой терассе
прямо над Рекой. Официанты хорошо знали нашу четверку и поэтому
обслуживали по первому классу - быстро и без жульничества.
 
   (КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ)
    
 Мы заказали по сто грамм коньяка и по пирожному-"картошке". У.О. Серега
ел и пил отвратительно - каждый кусок пирожного запивал коньяком.
Художественный Павел вылепил из "картошки" зайчика и съел. Витек скормил
свою пайку бродячей собаке и солидно потягивал чистый коньяк, напевая
басом что-то себе под нос. Я выпил коньяк залпом и начал икать; коньяк был
гадкий, по вкусу - азербай-джанский.
   -Гопник!- промычал Серега с набитым ртом.- Кто ж коньяк залпом пьет!
Коньяком надо наслаждаться!
   В подтверждение этих слов Серега выпустил "картофельные" слюни.
   - У тебя изо рта течет,- намекнул я. Серега спохватился и попытался
подобрать слюни руками. Знакомые официанты с интересом следили за нашей
возней.
   Неблагодарная собака решила помочиться на витькин ботинок, но тот,
оскорбленный до глубины души дал ей пинка. Собака, давясь лаем, выскочила
из кафе прочь, а мы, расплатившись, потянулись за ней.
   - Бывайте, мужики, - кинули мы на прощанье официантам.- Как-нибудь на
днях заскочим к вам.
   - Эт вряд ли,- ответили те,- придется вам по другим кафе скакать.
Закрывают нас.
   - Как это закрывают?
   - А оченно просто: хуякс - и нет кафе.
   - А по какой причине?
   - Сие нам неведомо,- важно отвечали официанты.
   Немного расстроенныe, мы побрели в Город. Пора было расходиться по
домам.
    
 ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ.
 
   Солнце уже скрылось за горами, и к Городу мало-помалу подкрадывались
сумерки.
 
   (КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ)
    
 Я открыл дверь и вошел в нашу коммунальную квартиру. В полутемном
коридоре соседка моя Оксана мыла пол.
    
 ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ
 
   Оксане было 18 лет, из которых два года она прожила в нашей квартире
квартиранткой тети Клавы, и всe эти два года я был глубоко и безнадежно в
нее влюблен. Оксана была студенткой мединститута и на любовь мою внимания
не обращала. На меня самого - тоже. Смотрела сквозь. Много раз я
представлял себе, что остаюсь наедине с Оксаной, и тогда мое богатое
воображение рисовало весьма фривольные картинки. Воображение у меня мощное
- то татар себе представлю, то Разина Стеньку, а то Оксану - ню. Все это
если и приносило мне удволетворение, то удволетворение особого рода.
Подойти ж к самой Оксане я так и не решился.
   У.О.Серега уж точно бы подошел. Его, если помните, даже если на хуй
пошлют, и то не обидется. А меня это ранит. Вот и не решаюсь.
 
   (КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ)
    
 Итак, Оксана мыла пол, находясь при этом спиной ко мне. Меня это глубоко
взволновало, но все, что я сделал - залился краской и протопал в свою
комнату.
   Было уже довольно поздно, и я, выкурив пару сигарет, лег спать.
    
  
 ДЯДЯ ВОЛОДЯ
  
 Разбудил меня Димон - около одиннадцати утра.
    
 ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ.
 
   Димон - это мой двоюродный брат. Малый он неплохой (росли вместе), но
выросши, стал слегка припезднутым. Вдруг решил, что он кришнаит. Перестал
есть мясо, курить, пить, зато обзавелся томиком "Бхавагат-Гиты" и мерзкими
эбонитовыми четками. Трясет ими во все стороны и напевает всякие дурацкие
песни.
   "Хари, мол, Кришна, Хари, мол, Рама".
   Димон моложе меня на год, но глупеe лет на десять. В школе, говорят,
отличником был, всeгда мне его и пример ставили. Больше не ставят, потому
что я - внештатный корреспондент известной независимой газеты, а он -
распиздяй и, повторюсь, кришнаит.
 
   (КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ)
    
  
 -Привет,Димон,- сказал я, протирая заспанную рожу.
   -Кришна в помощь,- привычно откликнулся Димон.
   -Яишенки хош?- предложил я.
   -Да ну тебя на хуй,- обиделся Димон,- с подъебками твоими.
   -И тебе доброе утро,- сказал я.- Ну, а кофейку со мной отопьешь?
   -Кофейку отопью. В кофе кармы нет.
   -Ну, так иди и свари его. А заодно яичницу мне поджарь.
   -Сам себе жарь!- закричал Димон.- Губитель птенцов!
   -Ну, хорошо,- говорю.- Просто вскипяти кофеек, пока я умываюсь.
   Когда я вышел на кухню, сверкая надраенными зубами, кофе был готов и
разлит по чашкам.
   Мы сели и принялись пить, я - покуривая, а Димон - жадно вдыхая дым.
   -Не мучь себя, угощайся,- я протянул ему пачку. Димон посмотрел на меня
так, словно бы я протягивал ему тарантула.
   -Сигареты! Вкусные! - продолжал увещeвать я.- Сладкие, ароматные!
   -Искушать - тоже карма,- насупился Димон.
   Тут я вспомнил про еще один козырь, который прятал в рукаве, вернеe - в
холодильнике. Я достал его и молча поставил на стол.
   -"Столичная"!! - в ужасе заголосил Димон.
   - С золотым петухом,- объяснил я.- Высшей очистки!
   - Убери,- попросил Димон.- Мне и так вечером хреново придется, а тут ты
еще со своими шуточками.
   -Чего это тебе вечером хреново придется?
   -Так ведь день рождения у дяди Володи.
   -Ну и что в том дурного?
   -Ну, всe будут пить, курить и пожирать тонны мяса. Один я, как дурак...
   -Почему как?
   -Ты точно надо мной подшучиваешь,- догадался Димон.
   -А ты,- говорю,- выпей водки и успокойся.
   -Карма! - вновь заныл он.
   -Хуярма,- зарифмовал я.- Презри.
   С минуту Димон молчал - боролся с искушением. А потом заявил:
   -Не буду!
   -Ну так я буду. Не обидишься?
   -С чего бы мне обижаться?- пожал плечами Димон.- Твоя карма.
   На том и сошлись. Я понаслаждался своей кармой, затем поджарил себе
яичницу и насладился другой кармой. Димон страдал святостью.
   -Хуево вам, кришнаитам,- посетовал я.
   Димон был готов расплакаться, и я прекратил пытку - закрутил водку и
поставил ее в холодильник. В это время послышался звонок в дверь. Я стал
гадать, кто бы это мог быть, но так и не угадал, потому что это была мама.
    
 
   ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ.
 
   Моей маме в этом году исполнилось 38, и я был уже на полголовы выше ее.
   Невысокая она у меня. Глаза у нее зеленые ( я их унаследовал ), а
волосы светлые (красится). Цвет волос я унаследовал от отца, который уже
начал лысеть.
   Кстати, родители мои уже девять лет живут душа в душу в разводе. Их
развод совершенно не потревожил мою безмятежную детскую душу. У меня на ту
пору были другие проблемы - меня собирались вышибать из шкoлы вместе с
У.О. Серегой, Витьком и Пашкой Жуковым. Правда, в результате вышибли
одного У.О. Серегу. И поделом. Что ж до моих родителей, то разведясь, они
стали самыми лучшими друзьями. Мама теперь живет у своего любовника -
Виталия-крестьянского сына, а папа, в свою очередь, обзавелся миловидной
любовницей Алисой Константиновной Крупской - не то кандидатом, не то
доктором каких-то наук...
   ... Вспомнил, вспомнил, почему Серега всeх пидорами обзывает! Дело было
во втором классе. Мы прогуливали какие-то уроки и прогуливали их в
серегиной квартире. Тот показывал нам, как он курит сигареты
"Союз-Апполон", а мы играли в совершенно бесконечную игру "пьяница".
   Вдруг Сереге приспичило принять душ, и он, раздевшись и прошecлестев
мимо нас ягодицами, скрылся в ванной комнате. Мы же, не долго думая,
заперли его снаружи на щеколду и покинули столь гостеприимную квартиру.
После чего переместились к Витьку, где и закончили игру. Спустя час пришел
взмыленный голый Серега и сходу обозвал нас пидорами. И вообще, если людям
противопоказано жить вместе, то развестись - наилучший выход.
 
   (КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ )
    
  
 Мама прошла на кухню и, заявив, что я выгляжу, как оборванец, приказала
мне переодеться в костюм.
   -Драсть, теть Насть, - поздоровался Димон.
   -Здравствуй, Дима, - с легким неодобрением ответила мама, поглядывая на
димоновы четки.
   Тем временем я втиснул тело в накрахмаленную белую рубашку с
воротничком -кровопийцей, повязал галстук и застегнул нижнюю пуговицу
отвратительного коричневого пиджака.Этот наряд остался у меня со школьного
выпускного вечера, и каждый раз, надевая его, я терзался дурными
воспоминаниями, бесконечной школьной зубной былью.
   Облачившись, я вернулся на кухню. Димон посмотрел на меня, прикрыл лицо
руками и пробормoтал:
   -Позор.
   Словечко это вышло у него как-то по-блатному -"пазор". Мама покосилась
на него с легким неодобрением.
   -Чо ты понимаешь в КОРИЧНЕВЫХ школьных костюмах,- огрызнулся я, но
довольно вяло - мне и самому было неуютно. По неосторожности я приблизился
к маме на опасное расстояние, и она уловила мой аромат.
   -Побрызгайся одеколоном,- поморщилась она,- а то от тебя перегаром
несет. И не стыдно - с утра?
   Мне не было стыдно.
   -Мам, с утряни - милое дело,- заявил я, но мой аргумент ее не убедил.
   Видя, что спорить с ней бесполезно, я пошел в ванную и побрызгался
тройным одеколоном, не забыв выпустить последнюю пахучую струйку в рот.
После этого мы вышли из дому.
    
 ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ.
 
   Солнце палило немилощадно. Асфальт снова расплавился и мягко пружинил
под ногами, следов, впрочем, не оставляя. Пешеходы выныривали из
полупрозрачного марева и снова тонули в нем. Летом в нашем Городе от жары
можно подохнуть - ветерок не залетает, поскольку со всeх сторон Желтые
Горы.
   Трамвай подполз к остановке, словно издыхающий железный динозавр, и,
подползя, издох.
   Всe его двери расслабленно разжали челюсти, и пассаж