я страна  не  поддержала
нас.
   - Но открытый бунт...
   - Я не призываю к нему, сэр. Я говорю о  том,  что  Конвент  сеньоров
Кланов должен голосованием отрешить Джовейна от должности.
   Лундгард Симе Эйсон стукнул по столу.
   - Разве эта  свинья  позволит  нам  собраться?  Да  и  станет  ли  он
повиноваться? Ведь Скайгольм остается в его руках.
   Восмайер Тесс Рейман взглянула с ехидцей и  с  сочувствием.  В  конце
концов, он же кузен Ирмали, покинутой Джовейном.
   - Армия может и  не  поддержать  его,  -  объявила  она.  -  Ведь  мы
собрались, по сути дела, именно по этой причине.
   Коллега Арнека Созен III, Местрогоут Восточного  Брежа,  встревоженно
качнул головой.
   - Не совсем так, полковник, - ответил он. - Проблема здесь глубже.  Я
прислушиваюсь к моим гражданам. Скверно, что Иледуциель  ввязался  не  в
свое дело в далекой стране. Англеланн для них - край языческий, забывший
праведность. Они еще могут смириться с этим, как с ходом в  политической
игре, которую никогда не  хотели  не  то  что  понять,  даже  изобразить
понимание. Но отрешение от должности -  раздор  между  святыми  -  такое
потрясет их до глубины души. Они спросят тогда,  почему  Ар-Гоут  должен
оставаться в Домене?
   - Если не получат толкового преемника, того, кто  стал  бы  Капитаном
после Тома, - взволнованно  проговорил  Кронеберг  Стеф  Ланье,  он  был
братом Розенн, мачехи Таленса Иерна Ферлея. - Где бы он ни  находился...
но если он погиб, что кажется вполне вероятным...  что  ж,  быть  может,
тогда ваши пейзане захотят наказать его  убийц  и  возвести  праведного,
нового Капитана?
   - Кого же это? - Дикенскит Жан Ханнес отпустил кислый взгляд  Таленсу
Халду  Тирье.  -  Пока  мы  речь  ведем  о  мятеже,  а  не   о   порядке
наследования... Пока. - И поспешно добавил:
   - Поймите, я согласен; мы не можем допустить мобилизацию.  Мы  должны
действовать единым фронтом, добиваться отмены приказа. Но мы  не  должны
сдерживать регионализм.
   Тучный наземник, важный купец, видавший иные края, про-гоготал:
   - Я весьма озабочен упадком торговли, но поверьте, больше всего  меня
тревожит возможный распад Домена. Могут ли военные отказаться выступать,
если "переговоры закончатся неудачей", так,  кажется,  было  в  приказе?
Если он и поступает подобным образом, это будет самый настояшшй бунт.
   - Ну, до этого, быть может, и не дойдет, - предположила  Великий  Мэр
Эльсасса тоном скорее скорбным, чем полным  надежды.  -  Быть  может,  в
настоящее время лучше всего выжидать, ничего не предпринимая.
   Восмайер Тесс Рейман кашлянула.
   - Увы, боюсь, что нет, - ответила она. - Вы видите, все уже началось.
   Нас используют в качестве  угрозы  Девону.  И  если  мы  останемся  в
покое... Давайте подумаем. Кто это - "мы"? Конечно, я не  могу  говорить
от лица каждого солдата, моряка или летчика, но мне известно, что многие
в армии выступают за смещение  Капитана.  Мы,  профессионалы,  скелет  и
основа всей мускулатуры армии. Но реальной плотью она обрастает, когда в
случае необходимости призывают резервистов. Теперь их не так уж и много;
Домен не сталкивался с серьезными угрозами уже не один век. А у  всякого
есть свой дом и привязанность  к  родным  местам.  Дураков  нет.  -  Она
оглядела стол. - Мне кажется очевидным, что Джовейну  не  столько  нужно
защитить эту горстку геанских болтунов-проповедников; не волнует  его  и
"святость договорных обязательств", какими бы словами он  ни  расписывал
свою заботу о нашей коммерции и безопасности - все это его мало волнует,
а нужно ему другое: собрать  армию  -  всех  мужчин  и  женщин,  умеющих
воевать - и  кинуть  в  заморскую  авантюру.  Удастся  -  чудесно,  ведь
собранные вместе, они будут уязвимы для лазеров Скайгольма, а рассеянные
среди  всего  народа,  они  составят  потенциальное  ядро   партизанских
отрядов. Тем временем его терранская гвардия и политические  агенты  еще
крепче возьмутся за штатских.
   -  И  как  долго  сможет  он  поддерживать  столь  явно  нестабильную
ситуацию?
   - поинтересовался Арнек.
   Тесс пожала плечами.
   - Пока не придумает, что ему делать дальше, сэр. Я бы сказала, что он
сейчас столь же лишен равновесия, как и мы  сами.  Но  одно  ясно  -  мы
вскоре твердо встанем на ноги.  На  нашей  стороне  закон,  исторические
прецеденты и древние права штатов и их народов.
   - У Джовейна достаточно сторонников, особенно на юге,  -  предупредил
Созен. - Помните, он утверждал, что восстанавливает и защищает традиции.
Но не традиции Брежа и большей части земель Домена... ну...
   - Он помедлил, прежде чем выговорить:
   - Что остается - гражданская война? Не  завтра,  не  через  несколько
лет, но в конце концов?
   - Немыслимо, - буркнул Лундгард Симе Эйсон, - это часть всей проблемы
- он контролирует Скайгольм.
   Таленс Элсабет Орман говорила негромко. Женщина молодая,  из  младших
родственников, входящих в Клан Капитана,  приглашенная  по  рекомендации
своего  родственника  Брама  Ганхауза,  поскольку  служила  техником  на
аэростате.
   - Он... он не всегда будет контролировать его, - сказала она.

4.

   Густой снег валил  несколько  дней  и  пошел  снова,  одаривая  землю
пушистым покровом, но Ганна Уанговна гуляла по саду Библиотеки только  в
платье и башмаках.
   Она  была  одна.  Двенадцать  дней  праздника  Солнцестояния  еще  не
закончились, и люди в основном еще веселились - дома, среди  друзей,  на
полковых  церемониях  -  тихо,  шумно,  отчаянно,  каким  у  кого   было
настроение после недавних событий.
   Сама же Ганна... находилась как бы в элегическом состоянии духа.  Она
не разделяла общую веру в астрологию и  циклы.  Пляска  Геи  в  объятиях
планет и Солнца смысл имела более тонкий и несравненно могущественный.
   И все же Ганна не могла не осознавать,  что  эта  часть  года,  когда
платились долги, отворяла дверь году Гремучей Змеи. Разрушение,  распад,
тысячелетняя зимняя спячка и обновление - разве не  такова  сама  жизнь,
текущая через время к часу своего возрождения?  Вспомнит  ли  она  своих
воспитанников?
   Едва ли не черное небо распростерлось над самой головой. Листья давно
облетели и не прикрывали более стены; камни и древесина,  складываясь  в
ограду, выписывали иероглифы на неведомом языке. Помощники расчистили от
снега дорожку, и гравий снова бормотал под ногой. От летнего великолепия
ничего не осталось, только нагие деревья, камни,  стелы,  скульптуры  да
опустевшие  и  замерзшие  пруды.  Изредка   поднимавшийся   под   снегом
вечнозеленый бонсай мог бы напомнить о выносливости, однако  сегодня  ей
было не до этого.
   Ганна дошла до каменной скамьи, обращенной к кругу камней и  высокому
кораллу.  Ракушки  еще  высовывали  свои  рожки  из-под  снега,  но  уже
следующий снегопад полностью их  похоронит.  Мгновение  она  постояла  в
раздумье, а потом, улыбаясь сама себе, опустилась там, где однажды сидел
Иерн. Ганна прихватила особой  доску  с  зажимом  и  письменный  прибор.
Приготовив их, она обратилась к кораллу, выпустила свою мысль в  морские
глубины и только потом прикоснулась кистью к бумаге. И  даже  англишские
буквы выписывала - нет, вырисовывала - каждую букву во всей красе:
   "Ганна Уанговна Ким, из Алданского полка, города Дулу в  Краснаянском
Господинате, Таленсу Иерну Ферлею из Домена Скайгольма,  где  бы  он  ни
жил, в последний день года нашей встречи.
   Приветствие и пожелание добра. Я не уверена, что это письмо достигнет
тебя, Я отошлю его с торговцами, что еще  ходят  от  монгских  земель  в
Северо-западный Союз, прихватывая почту за небольшую плату. Быть  может,
вы помните, что я попросила ваш будущий  адрес,  чтобы  при  возможности
написать вам, и твоя  подруга  Раним  Биркен  дала  мне  адрес  торговой
фактории на Юконе. Она утверждала, что там знают, куда  доставить  такое
послание.
   Вне сомнения, его будут читать по пути. Что ж, я не касаюсь секретов,
Я даже не уверена в  том,  что  понимаю,  почему  взялась  за  кисть.  И
сомневаюсь в том, что ты сможешь ответить мне, даже  если  захочешь.  Но
где бы ты ни был  и  чем  бы  ни  был  занят  -  как  ты?  После  нашего
расставания мне часто хотелось узнать это, но я  всегда  говорила  себе,
что глупо даже пытаться вступить в  общение.  Но  теперь,  когда  нечего
рассчитывать на ответ, почему я пишу?
   Отвечу - ощутить все, что я имею в виду, ты мог бы лишь став геанцем,
адептом,  чувствующим  совокупность  Вселенной.  Вспомни,  как   человек
тоскует о тех, кого любит, если их нет рядом или после их смерти.
   Потомок древней страны, вспомни о союзе,  который  соединяет  тебя  с
твоими предками. И пусть ты не можешь ответить, зато я могу  говорить  с
тобой, и это уже много больше, чем, быть может, ты полагаешь.
   Когда ты со своими друзьями оставил наш город, мы в Дулу возвратились
к своей повседневной жизни. Да, конечно, странный эпизод  заставил  всех
удивляться, но миновали дни и недели, и многие забыли о нем, все,  кроме
меня, а я все пыталась вновь обрести  душевную  ясность,  но  так  и  не
сумела добиться ее. Я не могла забыть знамение твоего  появления  здесь,
ясный свет, вспыхнувший передо мной. Не жалей меня, потому  что  у  меня
есть работа и мир. И пусть тебя осенит такое же внутреннее спокойствие и
счастье.
   Но сегодня - цензоры, прошу вас, не забудьте - все, о чем я пишу,  не
может остаться в тайне, если письмо  это  будет  получено.  Вспомните  и
слова норрменского писателя. "Борьба происходит на людях, а  любовь  или
ненависть - частное дело". Пусть мы  с  Иерном  находимся  во  вражеских
лагерях, однако мы имеем право оставаться друзьями.
   Иерн, вчера к нам пришла весть. "Агенты разведки обнаружили  действия
Северо-западного Союза,  представляющие  недвусмысленную  немедленную  и
колоссальную опасность. Правительства Пяти Наций назначили  чрезвычайную
встречу,  на  самом  высоком  уровне.  Будут   сделаны   дипломатические
представления,  ожидается  ультиматум.  О  характере  угрозы   сообщение
умолчало, чтобы не воспрепятствовать возможному мирному  урегулированию.
Тем временем Пять Наций должны укрепить решимость предотвратить худшее и
молиться за лучшее".
   Сообщение сопровождали слова - их было куда больше. Я не помню всего,
да это и не важно. Главное - объявлена мобилизация и солдатаи  готовятся
к совместному выступлению. Не я одна догадываюсь  о  причинах:  слухи  о
похитителях урана бродят повсюду, нетрудно понять, что маураи обнаружили
нечто страшное; ведь торговцы утверждают, что в Домене их все  больше  и
больше. Вполне разумно, что они обратились к нашим вождям. У всех нас, у
всего человечества существуют общие интересы и беды.
   Да,  у  всего  человечества;  в  том  числе  и   у   тех   обитателей
Северо-запада, кто виновен во  всем  -  пусть  себе  они  представляются
освободителями. Не верю, не могу поверить, что и ты, Иерн, теперь  среди
них. Не могу поверить, что их поддерживает большинство северян.
   Один раз их можно было обмануть разговорами о мирном  атоме.  Неужели
они способны, забыв про разум, стремиться своими  руками  возжечь  факел
нового Судного Дня?
   Вот то немногое, что я знаю сегодня. А потому я  решила  написать.  Я
могла бы подождать и узнать больше, однако и торговый маршрут,  и  почту
могут перекрыть в любой час, поэтому я поняла, что следует  поторопиться
с письмом.
   Что касается моей судьбы - если  для  тебя  это  важно  -  меня  ждет
встреча с Орлуком Жановичем Боктаном, нойоном, который  доставил  вас  в
Юань и передал жителям Северо-запада. Наши полки  -  Алданский  и  Синей
Звезды - невелики и не специализируются по военному делу, так  что,  вне
сомнения, они выступят под юанезским командованием, как и полк Бизона.
   Мы с ним в известной мере друзья и в прошлом сотрудничали  -  тоже  в
известной мере. Он будет рад моему присутствию. Я буду выполнять при нем
роль, так сказать, капеллана. Если не разразится кризис, мы, быть может,
выступим  через  неделю-другую.  Потом  отправить  письмо   тебе   будет
невозможно - неизвестно, сколько времени продлится конфликт.
   Из  твоей  страны  вести  тоже  недобрые:  смуты,  вспышки   насилия,
напряженность, и я думаю - все, кто любит тебя, теперь горюют и гадают о
твоей судьбе. На этом языке я могу сказать: "Пусть жизнь продолжится и у
них, и у тебя", но, конечно, с геанской точки зрения  это  бессмысленно.
Гея вновь бурлит. И кто наделен разумом, должен открыться  перед  ней  -
перед Той, Кто есть мы - сделаться ее органеллами. Вот и все.
   (Тут кисть скользнула и сделала кляксу.) Но, Иерн, Иерн! Я не пытаюсь
проповедовать! Я только хочу, чтобы ты понял меня. Быть  может,  однажды
мы встретимся, и я смогу объяснить тебе лучше.
   Пожалуйста, передай мой привет Ронике Биркен и своим друзьям".
   Она начала было писать "искренне твоя", но передумала и  ограничилась
"искренне помнящая тебя". Темнело, и ей приходилось щуриться.
   Первые крошечные снежинки опустились на бумагу.

5.

   Из-за стола Джовейн ответил на приветствие гостьи.
   - Садитесь, - сказал он.
   - Спасибо, Ваше  Достоинство.  -  Таленс  Элсабет  Орман  присела  на
краешек стула. Руки она сложила на коленях.  Она  нервничала  -  Джовейн
видел это - нервничала, но была полна решимости.
   Он  поглядел  на  нее  более  внимательно  -   технический   персонал
Скайгольма своими делами никогда  не  привлекал  к  себе  внимания.  Они
просто находились здесь, подобно машинам. Но когда молодая  электронщица
записалась  на  прием,  объявив,  что  намеревается  передать   Капитану
послание группы коллег, он вдруг понял, что пренебрегать не следует.
   Облик ее ободрял: мягкая, тихая, тоненькая, такая домашняя  -  только
горели темные глаза. Часто глотая, она говорила напряженным голосом.
   Джовейн одарил ее улыбкой.
   - Не стесняйтесь, - сказал он. - Если мы не можем быть  товарищами  в
стратосфере, то где же еще?
   - Капитан... любезен со мной, - ответила она.
   - Что я могу сделать для вас, мамзель?
   - Мы просим просто выслушать нас.
   Теплое чувство охватило его. Ей нужно что-то... ей  что-нибудь  очень
нужно. Ей и тем, кого она упомянула. Они хотят, чтобы я был добр с ними.
   - Говорите же. Капитан - первый слуга своего народа.
   - Поначалу его  обязанности  представляли  иначе...  -  Она  умолкла,
словно испуганная импульсом. - Прошу прощения за непочтительность.
   Теплота чуть поостыла.
   - Ну и что же вы хотите сказать?
   Она распрямилась, посмотрела на него внимательным взглядом и,  набрав
воздуха, разразилась потоком слов:
   - В нашем корпусе говорят о разном. Не все сразу,  но  всюду.  Многие
встревожены тем, что уже происходит сейчас и еще предстоит. У  всех  нас
есть родственники, дома предков, которые мы посещаем во время  отпусков,
обязанности более древние, чем наша работа здесь. Не  хочу  задеть  вас,
Ваше Достоинство, но выбрали вас не совсем  привычным  путем.  Некоторые
сомневаются в справедливости такого решения. Кое-кому хотелось бы знать,
что стало с Иерном Ферлеем. Они сомневаются в том, что он виноват.  Сир,
пожалуйста, поймите, что я... люди, от имени которых я  говорю..  мы  не
денонсируем  вас,  ничего  подобного.  Мы  только  хотим   сделать   вам
предупреждение - ради блага Скайгольма и всего Домена.
   Джовейн напрягся так,  что  спина  его  окаменела.  Нет.  В  подобной
реакции нет ни мудрости, ни  геанства,  шептал  едва  слышно  внутренний
голос.
   - Продолжайте, - отрезал он.
   - Мы не довольны политикой Вашего Достоинства, она вызывает гнев и...
и неповиновение. А теперь еще эти неприятности с Девоном, которые многие
люди считают ненужными. Все больше и больше кадровых офицеров объявляют,
что не явятся на призыв, останутся дома,  возглавят  пейзан  и  горожан,
охраняющих свои древние права. Сир, это ужасно!
   - Это так. - Джовейн справился с собой.  -  Этого  нельзя  допускать,
этого не должно быть.
   - Но что будет, Капитан, если терпение наше лопнет?
   - Будем надеяться, что этого не произойдет. Победит здравый смысл:
   Скайгольм обладает предельной мощью.
   Руки ее дрогнули.
   - Сир, вот потому-то я и пришла к вам: предупредить  о  том,  что  вы
ошибаетесь. Почти весь персонал - на Земле и вверху - решил, что  мы  не
можем позволить Скайгольму стрелять по собственному  народу.  И  даже  в
чужой стране, не причинившей нам никакого вреда. Мы не можем и не  будем
стрелять.
   Словно от удара молота Джовейн осел назад.
   - А ваша присяга? - прошептал он. - Традиции службы?
   Ее неуверенность исчезла.
   - Мы давали присягу служить  Скайгольму  ради  блага  Домена.  Такова
традиция нашего корпуса. И ее никто не собирается отменять.
   - Чего же вы хотите?
   - Ничего, просто примирения. Если Капитан обратится к нам за советом,
выслушает нашу точку зрения, можно будет прийти к  согласию.  Мы  -  моя
группа - не политики. Мы не выдвигаем  условий.  Мы  просто  просим  вас
заключить мир, пока не стало чересчур поздно.
   Джовейн вновь распрямился.
   - А если я попытаюсь, но меня ждет неудача, что тогда?
   - Сир, этого не случится. Повторяю: мы не будем  направлять  действия
Скайгольма против любой части Домена, против невинных наземников.
   - "Мы"! Кто это "мы"? Назовите имена.
   Темная, строгая головка качнулась.
   - Нет, сир, это вызовет отставки.  Неужели  вы  не  видите,  чтоо  мы
пытаемся предотвратить открытое недовольство?
   - Ты просишь за... - Вспыхнула ярость, у нее был металлический  вкус.
- Ты шлюха, из тех, кто начал этот разврат! - завизжал Джовейн. - Ты!
   Она поднялась.
   - Наверное, мне лучше уйти, - объявила она. -  Если  Капитан  захочет
продолжить разговор, он может найти меня в моей квартире  или  на  месте
работы...
   Оставшись в одиночестве, Джовейн затрясся. Лишь через несколько минут
он смог послать за Маттасом. Когда учены вошел, он простонал:
   - Помоги, сделай облегчение.
   Один час  йогических  занятий  -  речитатива  и  медитаций  -  принес
успокоение. Не глубокий внутренний покой Геи,  но  спокойное  море,  над
которым собираются грозовые облака.
   - Мы опередим их, - заключил Джовейн. - С кем следует войти в контакт
в первую очередь? Советники, терранская  гвардия  -  лойялисты  -  этого
мало.  Необходимо,  но  не  достаточно.  С  эспейньянцами,  через  Диаса
Гарсайю... - Он поглядел на фотографию Чарльза Таленса, почти выгоревшую
за многие века. - И с маураями? - пробормотал он. - Да,  быть  может,  в
нужный момент и с маураями. Когда я решу, что нужный момент настал.
   Маттас потеребил свою бороду.
   - Мне не нравится последний пункт. Но если ты считаешь правильным так
делать - делай, скорее всего так и есть. Мы не  сможем  отдать  то,  что
выиграли. Слишком дорогая потеря будет для Геи.
   Вдруг  Джовейну  припомнилось,  что  после  короткого  торжественного
визита в Турнев, став Капитаном,  он  еще  не  ступал  на  Землю.  Края,
которыми он  правил  сверху,  казались  картой,  спрятанной  облаками...
Далекой и менее реальной, чем висевшая  на  стене.  Эту-то,  по  крайней
мере, можно было сорвать со  стены,  посмотреть,  бросить  на  палубу  и
растоптать, если угодно. Мир его съежился  до  этого  шара,  парящего  в
небесах, хуже того, до маленькой комнатки  внутри  его.  Получит  ли  он
свободу, сумеет ли остановить Скайгольм?

Глава 21.

1.

   "...Правительство Северо-западного Союза во всеуслышание призналось в
своей беспомощности. Представители Ее Величества указали  шаги,  которые
оно могло бы предпринять:  запретить  дальнейшие  работы  по  прискорбно
известному   проекту   "Орион",   в   частности   передать   предприятие
инспекторам,  объявить  вне  закона  тех,  кто  не  окажет  немедленного
повиновения; призвать всех  граждан  единодушно  выступить  против  этой
всемирной угрозы. Когда Шеф и Великий  Совет  отказались  выполнить  эти
минимальные предложения,  правительство  Ее  Величества  вынуждено  было
заявить, что считает ультиматум отклоненным. Перемирие окон