девочка знает, что, если мальчик пристает, значит, любит. Это проверенный жизнью факт.
     - И все-таки я должен был сказать, что любил их. - В глазах Валентина загорелись странные огоньки, и сердце Вероники сжалось.
     Слишком хорошо ей был знаком этот взгляд. Много раз за последние восемь одиноких лет в ее взгляде можно было бы тоже прочитать эти чувства - тоска, одиночество, раскаяние.
     Их взгляды встретились, невидимые единение и понимание возникли между ними. Валентин знал, каково жить своей собственной жизнью - полтора столетия без друзей и семьи. Только думы о прошлом и о том, что все могло бы сложиться иначе.
     Вероника вспомнила отца и та горькую разлуку.
     - У тебя печальный вид, - сказал Валентин. - Что случилось?
     - Ничего, - ответила Вероника и заморгала, пытаясь высушить внезапные слезы. - Эта чепуха заставляет меня плакать.
     - Мои чувства раз в сто печальнее твоих, но глаза у меня остаются сухими. - Валентин провел пальцем по щеке девушки, и она закрыла глаза, молча благодаря за его заботливый уход, участие и искренность.
     "Это все лекарство от простуды", - подумала Вероника. Она почувствовала внезапное желание зарыдать и броситься в объятия Валентина.
     - О чем ты задумалась?
     Девушка шмыгнула носом:
     - О моем отце.
     - Расскажи мне о нем, милая.
     И Вероника рассказала ему о своем отце, сама не зная почему. Она ни с кем, включая и Дэнни, не говорила о своем отце. Но Валентин был другим - он был родственной душой и понимал ее.
     "Лекарство от простуды, - напомнила себе девушка, - снадобье..."
     Она ухватилась за последнее объяснение и рассказала Валентину о своей жизни в доме сторонника старых традиций, где для нее были установлены весьма строгие правила. Вероника призналась, что в этом доме она никогда не чувствовала себя человеком из-за суровых ограничений, обусловленных взглядами отца на роль женщин. Девушка рассказала Валентину и о нескольких своих свиданиях в старших классах средней школы, о милых и опрятных мальчиках, выбранных отцом, о своей помолвке с Раймондом.
     - Я никогда не забуду выражения на лице отца в тот момент, когда священник спросил меня, согласна ли я взять в мужья Раймонда, и услышал в ответ "нет". - Она закрыла глаза, и снова вспомнила потрясенного отца, его гнев и разочарование. Эти чувства были тщательно скрыты под суровой маской, когда он завел ее в покои священника.
     Вероника попыталась объяснить свои чувства, чтобы отец понял ее, но он был слишком сердит и слишком упорствовал в своих убеждениях. А потом он сказал свои последние слова, которые окончательно испортили их отношения:
     "Если ты уйдешь отсюда, то ты мне больше не дочь, Вероника Пэрриш. Ты мне больше Не дочь!"
     - И я уехала из дома, - закончила девушка свой рассказ. - Я уехала, потому что не любила Раймонда, потому что мой отец меня не понял и, что больше всего убивало меня, ему было наплевать на мои чувства. Он хотел, чтобы я в любом случае вышла за Раймонда.
     - Выйти замуж за человека, которого ты не любила? - Валентин пробормотал несколько цветистых фраз по-французски. - Нет, ты просто не могла так поступить.
     - Я понимаю. Но меня всегда интересовало: если бы я в последний раз попыталась все объяснить отцу, то может быть - просто может быть, - он взял бы свои слова обратно и события развивались бы иначе?
     - Может, да, - согласился Валентин, - а может, и нет.
     Вероника шмыгнула носом - Скорее всего нет. Все мои рыдания и просьбы ни к чему не привели, они только укрепили его решимость и доказали ему, что он прав. Это женщины руководствуются чувствами, а мужчины нет.
     - Я мог бы поспорить с тобой насчет этого, милая.
     Несколько раз в своих действиях я определенно руководствовался только своими чувствами.
     Это замечание вызвало у нее улыбку.
     - Постараться триста шестьдесят девять раз - это не чувства, Валентин Тремейн. Это - гормоны. - Улыбка исчезла с лица Вероники. - Я говорю о нашей внутренней сущности. Мой отец верит, что женщины думают сердцем. а мужчины - головой.
     - Возможно, он в известной мере прав. Но я считаю, что самым счастливым будет тот человек, который сумеет сочетать в себе и то и другое. Кто не испугается поступать в соответствии со своими чувствами, хотя сможет и хорошенько подумать, прежде чем что-то сделать.
     - Например, как призрак известного любовника, который предлагает уроки любви, но отказывает в простом прикосновении?
     - За этот поступок пришлось бы жестоко расплатиться, - сказал Валентин, нахмурившись.
     - Как бы не так! - Вероника снова откинулась на подушку, закрыла глаза, и в комнате на долгое время повисла томительная тишина.
     - И все-таки ты правильно поступила. - сказал наконец Валентин. Его искренние слова успокаивали.
     Родственная душа.
     Душа - это самое подходящее слово, напомнила себе девушка, борясь с чувством, которое влекло ее к Валентину. Она боролась с тем, что было гораздо более сильным. чем просто физическая страсть, более сильным...
     Это просто призрак, и он не принадлежит ей. Он связан с кроватью - с ее кроватью.
     Поэтому формально он тоже принадлежал Веронике.
     Эта мысль обрадовала ее гораздо сильнее, чем следовало бы.
     Девушка подавила еще один зевок: ее охватила странная леность. Вероника уставилась на свой рюкзак, чтобы хоть как-то отвлечься от сидящего рядом мужчины.
     - Почему бы тебе не подать мне учебник? Если я должна находиться в кровати, то мне следует рационально использовать это время.
     - Тебе нужно спать.
     - Я уже спала.
     - Ты болеешь.
     - Я чувствую себя лучше. - Горло уже не жгло, а голова.., стук в висках значительно ослаб и превратился в тиканье, он чувствовался только в тот момент, когда Вероника широко открывала глаза.
     А если не открывать их совсем, она чувствовала себя довольно сносно.
     - Ты отдыхала всего несколько часов, - заметил Валентин.
     - Двадцать четыре, - возразила девушка и снова зевнула, прищурившись от яркого света лампы на ночном столике.
     Так было гораздо лучше - не так ярко. - Не существует еще такой простуды, которая сможет одолеть меня. Я как зайчик из рекламы батареек "Энерджайзер": продолжаю работать, работать и.., работать... - Слова затихли, мышцы Вероники расслабились, и тепло постели усыпило ее.
     Или, может быть, это сделало присутствие Валентина, сидевшего рядом с девушкой, или его пальцы, убравшие волосы с ее лба. А может быть, это сделал его низкий, раскатистый голос, которым он рассказывал Веронике о проказливом маленьком мальчике и его ручной лягушке, наводившей ужас на пятерых старших сестер.
     Так или иначе, но глаза девушки закрылись, и она провалилась в глубокий, спокойный сон.
     Это было самое лучшее из всего, что сделала Вероника Пэрриш за долгое, долгое время. Она впервые вслух рассказала о своем страхе, который преследовал ее глубокой ночью, и о своем раскаянии. Теперь девушка была абсолютно спокойна.
     Вероника открыла глаза, как только первые лучи солнечного света просочились сквозь занавески. Бросив быстрый взгляд на часы, девушка улыбнулась. В это раннее утро Вероника определенно чувствовала себя лучше, и у нее была уйма времени, чтобы сделать то, что она задумала.
     Приняв душ и переодевшись, девушка съела тарелка каши, два тоста, выпила сока, кофе и две баночки диет-соды. Пища восстановит силы, а кофеин приведет Веронику в состояние, близкое к нормальному. После этого она будет готова к проведению поисков в родном городе Валентина. У нее было достаточно времени, чтобы совершить двухчасовую поездку, попробовать найти что-нибудь и вернуться назад в Лафайетт к запланированному ленчу с Дженни. Потом ее еще ждет вечерняя смена в библиотеке.
     А если она чуть запоздает...
     Ладно, Вероника сможет потом возместить это время.
     Она обязана Валентину своим выздоровлением, он выслушал ее и позаботился о ней.
     Девушка принялась мыть и убирать посуду после завтрака, затем повернулась, чтобы отыскать свой рюкзак, и ее взгляд упал на кровать.
     Луч света проникал сквозь шторы и падал на белые простыни под углом, очерчивая фигуру человека на постели - туманный, радужный силуэт мужчины.
     Валентин.
     Он был великолепен в своей обнаженной красе - отличный экземпляр мужчины. Отличная возможность для Вероники познакомиться с мужским телом.
     Несмотря на прозрачность тела Валентина, свет падал под таким углом, что девушка могла разглядеть его полностью - от пышной копны волос на голове до больших ступней, заканчивающихся длинными загорелыми пальцами.
     Вероника рванулась к нему; правда, этот порыв объяснялся вовсе не тягой к знаниям Мадам Икс. Он объяснялся собственным внезапным желанием Вероники прикоснуться к Валентину, провести ладонями по его широкой груди и почувствовать под своими пальцами волосы, тугие мышцы, силу.
     Она прикоснулась к прозрачной фигуре там, где было плечо. Девушка не почувствовала привычного теплого тела, как в ту первую ночь, когда Валентин впервые появился перед ней. В ту ночь его вибрирующее тепло пощипывало кожу Вероники, оно пульсировало в ее теле, начиная с кончиков пальцев, в результате чего через некоторое время девушка задрожала - мучительно и страстно.
     Теперь же от прикосновения ее пальцев задрожал призрак, причем так же сильно, как сама Вероника в ту памятную ночь.
     Валентин не открывал глаз, но Вероника знала, что он чувствует ее прикосновение. Его мускулы напряглись и запульсировали, он тяжело задышал ртом, и девушка более усердно приступила к своим исследованиям. Ее пальцы с длинными ногтями скользнули по животу Валентина, а потом еще ниже, к шелковистым волосам, окружающим его мужское достоинство.
     Мужское достоинство?
     Пенис Валентина высоко поднялся, подергиваясь по мере приближения руки Вероники. Когда рука девушки была совсем близко от трепещущей мужской плоти, ее щеки запылали, но внезапное желание прикоснуться к ней пересилило стыд.
     Пальцы Вероники двигались легко и осторожно Сдавленное дыхание сорвалось с губ Валентина, он выгнулся, непроизвольно умоляя о большем. Девушка на мгновение растерялась от переполняющих ее незнакомых ощущений, а потом закрыла глаза и обхватила пальцами трепещущую мужскую плоть - такую твердую, горячую и.., живую.
     Но ведь он умер!
     Осознание этого факта привело Веронику в чувство.
     Девушка распахнула глаза и отдернула руку. Валентин был призраком, а она определенно сошла с ума - явно последствия высокой температуры. Вероника чувствовала себя прекрасно, но сильный жар, очевидно, сжег несколько важных участков ее мозга.
     Пристальный взгляд девушки снова остановился на призраке, задержавшись на его лице - волевом подбородке, королевском носе, чувственных губах, которые были бы слишком крупными для большинства мужчин, но Валентину они только добавляли обаяния. В первый раз Вероника обратила внимание на некоторые несовершенства - легкий шрам около виска, небольшую горбинку на носу, тонкий десятисантиметровый шрам, протянувшийся от пупка к паховой области. Хотя тело Валентина и не соответствовало высшим эталонам красоты, оно было крепким и мускулистым, и любое нательное белье просто убивало его очарование. Привлекательность Валентина на самом деле объяснялась вовсе не его наружностью Нечто особенное было в нем самом и проявлялось в доверии, которое блестело в его глазах, в шепоте, которым он сообщил, что знает все секреты Вероники. Это проявлялось в его природном магнетизме - девушка не могла отвести взгляда от лица Валентина. - в обаянии, которое притягивало ее...
     Конечно, он обладал притягательной силой. Вероятно, это были стандартные качества, которыми наделялись призраки в то время, и Вероника не собиралась влюбляться в него - в это, - в призрака.
     Ни за что!
     Ее чувства по отношению к Валентину объяснялись физической страстью, временной вспышкой эмоций.
     Воспоминания минувшей ночи нахлынули на девушку - сильные ладони на ее лице и низкий успокаивающий голос. Чувствовать заботу и поддержку было необыкновенно приятно, осознание этого успокаивало боль прошлых лет одиночества.
     Вероника прикоснулась к щеке Валентина, почувствовала тепло его энергии и прошептала:
     - Спасибо тебе. - Затем она повернулась, но перед этим заметила на губах призрака слабый намек на улыбку Вероника снова прикоснулась к щеке Валентина, но улыбка уже исчезла, и девушке теперь оставалось только гадать, показалось ей это или нет.
     Возможно, и показалось. Слишком часто за последние дни ее воображению приходилось работать сверхурочно.
     Особенно позапрошлой ночью, когда Вероника вообразила, что к ней зашел Дэнни, перенес ее в кровать, поцеловал и его поцелуй смешал все ее чувства. Да, именно так.
     Галлюцинации были вызваны высокой температурой.
     Она уже проверила свои сомнения поцелуем в гостиной - получился пустяковый, абсолютно невозбуждающий поцелуй, и между Вероникой и Дэнни не проскочило никаких искр...
     Ей пора поторапливаться.
     Вероника задернула поплотнее шторы, быстро проверила, все ли горелки плиты выключены и выдернута ли вилка тостера из розетки...
     Взгляд девушки упал на сложенную газету, лежавшую рядом с телевизором, и все внутри у нее перевернулось.
     Вероника, даже не поднимая газеты и не просмотрев первую страницу, знала, что она увидит.
     С газеты на нее смотрел фоторобот пресловутой бандитки из библиотеки Дюпре, а над ним была напечатана заметка, которую они с Дэнни читали позапрошлой ночью, - он еще в тот момент склонился над ее плечом.
     Значит, он действительно был здесь и целовал Веронику, и ей это нравилось. Все встало на свои места.
     И что еще хуже, теперь она стала еще и сексуальной маньячкой.
     Тьфу!
     - Мне нужен Харви Моулет. - Вероника стояла у абонементного столика единственной библиотеки в "Небесных воротах". - В здании суда мне сказали, что я найду его здесь.
     - Это, наверное, была Люси. Она все обо всех знает, даже где кто обедает и что у них на обед. У меня, например, тунец в белом вине, - заметил сидевший за столиком мужчина с сандвичем в руке.
     Вероника улыбнулась, вспомнив слова Люси о привычках Моулета:
     - Значит, вы и есть тот человек, которого я ищу.
     - А вы кто?
     - Вероника Пэрриш, студентка Юго-Западного университета Луизианы. Я хочу составить родословное дерево.
     Мужчина задумчиво покачал головой.
     - Я, не помню, чтобы здесь жили какие-нибудь Пэрриши.
     - Не мое родословное дерево, а моего друга. Он сейчас занят, и я согласилась помочь ему. Нам удалось отыскать сведения об одной женщине. Мы нашли ее свидетельство о рождении, но там записаны только данные ее матери, а отца - пет. - Девушка вытащила копию документа.
     - А свидетельство о браке? Эта... - Моулет заглянул в свидетельство, - Эмма вышла замуж? Если так, то она, наверное, указала данные своего отца в свидетельстве о браке.
     - Я проверяла в архивах Батон-Ружа, но не нашла его.
     - Это совсем не значит, что она так и не вышла замуж.
     Округ Орлеан одним из первых стал вести записи в Луизиане, но обычно это делалось на добровольной основе и среди элиты общества. Сведения о множестве рождений, смертей и браков никогда никуда не записывались, кроме личных дневников, домашних Библий и тому подобных документов.
     - Тогда как мне найти сведения об этой женщине?
     - Дайте мне подумать, - проронил Моулет, все еще пристально изучая документ. - Она родилась в 1849 году... - Он снял очки и взглянул на Веронику. - Я работаю над историей рода Уорренов и как раз исследую это время. Я могу поискать данные и о вашей Эмме.
     - Я была бы вам очень признательна, потому что мне на самом деле очень нужно отыскать сведения о ней.
     - Уверен, я что-нибудь раскопаю. - Мужчина ухмыльнулся. - Нет такого человека, родившегося в "Небесных воротах" за последние двести лет, о котором я ничего не смог бы найти! Мой отец был историком, и его дед тоже был историком. Они накопили огромное количество статей, документов и журналов. Благодаря их кропотливой работе и моему скромному вкладу я смог написать вот это. - И он достал книгу с названием ""Небесные ворота". Первые годы".
     Вероника умоляюще посмотрела на Моулета.
     - Вы не можете дать мне почитать ее?
     Тот усмехнулся и убрал книгу.
     - Увы, это, к сожалению, не "Тайме". Дайте мне несколько дней, и я скажу, что мне удалось обнаружить о вашей Эмме Уилбур. А как зовут вашего друга, составляющего свое родословное дерево?
     - Его зовут Ва... Вине Тремейн, - ответила Вероника. - Он родом из этих мест.
     - "Небесные ворота" Тремейнов. - Моулет кивком указал на одну из многочисленных картин на стене. На картине был изображен большой дом, окруженный огромными деревьями с заросшими мхом стволами. - Город вырос вокруг их поместья, которое было самой большой плантацией во всей юго-восточной части Луизианы до Гражданской войны. После войны ее разорили.
     - Там что-нибудь осталось?
     - Только участок прекраснейшей местности. Вы вряд ли когда-нибудь видели такое. Хотите взглянуть? У меня много работы, так как через полчаса здесь будет экскурсия из местной начальной школы, но я могу нарисовать вам карту.
     Нет. Через пять часов ей нужно быть в библиотеке, а поездка займет половину этого времени. И потом у нее еще назначен ленч с Дженни.
     - Это было бы здорово.
     Они обменялись телефонными номерами, и Моулет пообещал позвонить сразу же, как обнаружит что-нибудь интересное. Вероника сложила карту и по главной дороге выехала из города. Преодолев около трех миль, она свернула и проехала еще четверть мили по извилистой грунтовой дороге, как было указано на карте. Первоначально город строился вокруг "Небесных ворот", но со временем исторический центр оказался на окраине.
     Еще несколько крутых поворотов - и Вероника остановила машину. Она находилась в окружении огромных дубов, поросших мхом, и необыкновенно зеленой травы. Чувство умиротворения охватило девушку.
     Здесь было необыкновенно красиво - настоящий рай на земле. Вероника улыбнулась и прошлась по поляне, представив дом с картины в окружении этих деревьев. Она попыталась представить бегущего к ней Валентина, но не смогла. Как только девушка закрывала глаза, она видела его, но он был в кровати - в ее кровати - в его кровати - в их кровати...
     Где теперь все это?
     Вероника еще немного походила вокруг, заметила несколько белок, а потом направилась обратно к своему автомобилю. И в этот момент она уловила этот запах - его запах.
     Девушка осмотрелась, но вокруг по-прежнему были только деревья и мерцающее марево луизианской жары.
     Она потянула носом воздух и снова почувствовала этот запах. Он был таким отчетливым и манящим, дразнил ее обоняние и тянул куда-то к небольшой рощице. Вероника направилась туда и вышла к источнику этого восхитительного запаха.
     Перед ней, сверкая, текла река, и прохладная свежесть воды смешивалась с запахом яблок. Хотя яблочный сезон уже закончился, несколько плодов все еще валялись на земле под ближними деревьями. Запах был слабым, но отчетливым, - его запах.
     Вероника остановилась на берегу реки, закрыла глаза, и это пришло - перед ней появились кристально чистые видения. Маленький мальчик Валентин несется по берегу, ныряет в реку, сидит под деревьями со своей лягушкой Яркие, отчетливые и легкие картины проплывали перед ее мысленным взором. Сначала маленький мальчик, затем подросток, а потом взрослый человек выходил на берег и пристально смотрел на полную луну в темном небе. В глазах Валентина были тревога, удивление и печаль.
     Последнее видение стояло у нее перед (лазами всю дорогу до Лафайетта и во время ленча с Дженни.
     Напрасно девушка пыталась избавиться от этого и внушить себе, что Валентин всегда был призраком и никогда не был человеком.

***

     - Расскажи мне все об этом мужчине, - попросила Дженни, когда они заказали лазанью  и хлебные палочки в маленьком итальянском ресторанчике рядом с университетом.
     - Он не