чем? - спросила она. - Надеюсь, вино не настолько нагревается в процессе брожения, что деревянные бочки воспламеняются?
     - Нет, - улыбнулся Ив. - Но когда температура брожения становится слишком высока, мы поливаем баки, чтобы охладить их.
     Краешком рта Джин еле слышно сказала:
     - Кое-кого из моих знакомых не помешало бы охладить подобным образом.
     Компания направилась дальше, а Джин украдкой взглянула на Поля, желая убедиться, попало ли в цель ее замечание. Лицо его по-прежнему не выражало никаких эмоций, но в глазах появился злой блеск. Она мысленно приписала себе очко, сомневаясь, однако, что игра на этом закончится.
     Экскурсия продолжалась, а Ив выступал в роли гида. В следующей комнате стояло множество дубовых бочонков, залитых, как он объяснил, вином прошлогоднего урожая. Прослушав из уст maitre de chais описание различных методов удаления осадка, они пересекли двор и вошли в другое здание, где увидели множество точно таких же бочонков, а потом осмотрели помещения для розлива вина и упаковки бутылок в плетеные корзинки.
     Последним пунктом их экскурсии стал темный подвал самого замка, бесчисленные полки которого ломились от бутылок.
     Они пошли по единственному проходу вдоль устрашающих своими размерами стеллажей, и Ив, указывая на бутылки урожая разных лет, объяснял, как разница в погодных условиях повлияла на качество вина.
     - У вас здесь большие запасы вин прошлых урожаев, - заметил Лоуэлл.
     - Мистер Рокамбью был довольно необычен в этом отношении, - вмешался в разговор Поль. - Мировой спрос на бордоские вина так велик, что некоторые владельцы виноградников не могут устоять перед искушением продать свои запасы по сегодняшним вздутым ценам.
     - А вы почему не продаете? - поинтересовался Лоуэлл. - Те современные новшества, которые вы здесь вводите, требуют капитала, и, наверное, немалого.
     - К счастью, деньги - для нас не проблема, - кратко ответил Поль. - Я знаю, что чем дольше придержу эти вина, тем больше они поднимутся в цене, а это, в свою очередь, поднимет репутацию Ла Бруиля. В данный момент престиж заботит меня больше всего.
     - А здесь у нас, - перебил Ив, направляясь в другое помещение, - коллекция вин из соседнего замка. Есть очень ценные экземпляры.
     Лоуэлл последовал за Ивом по проходу между стеллажами, но Поль, вместо того чтобы идти за ними, развернулся, преградив Джин дорогу.
     - Минуту назад ты отпустила в мой адрес довольно острую шпильку, - сказал он, посверкивая глазами. - У меня такое чувство, что ты опытная маленькая задира.
     - Люблю хорошую борьбу, - невозмутимо признала она.
     Вдруг лицо Поля преобразилось. Он вызывающе уставился прямо ей в глаза, и Джин на мгновение уловила в этом взгляде откровенную мужскую властность. Она внезапно почувствовала сокрушительную силу его воли и подумала, что отдаст этому человеку все, конечно, если он только попросит.
     Это впечатление тут же и подтвердилось, когда Поль шагнул к ней, оказавшись устрашающе близко. Джин внутренне съежилась и хотела убежать, но ноги отказывались ей повиноваться, она не в силах была даже отвести взгляда. Как загипнотизированная смотрела она на него во все глаза, слегка приоткрыв рот.
     Улыбка тронула уголки его губ.
     - Да, ты крепкий орешек. Интересно, подводил ли тебя когда-нибудь твой самоконтроль?
     - Едва ли. - Ответ прозвучал не столь уверенно, как ей хотелось бы.
     Однако на этом Поль не успокоился. В следующее мгновение он схватил ее за плечи и поцеловал, растопив ее сопротивление еще до того, как оно оформилось в действие.
     Не успев как следует осознать, что происходит, она уже отвечала его теплым губам. Целую вечность никто не целовал ее так, и она отдалась вновь открытому наслаждению, восторженно ощущая движения его жадных губ, упиваясь его явным мужским запахом.
     Руки Поля уверенно заскользили по ее спине и крепко прижали ее податливую мягкую плоть к его гранитно-твердому телу. Его настойчивость усилилась, и Джин, запрокинув голову, почувствовала мощный прилив желания.
     Она не сопротивлялась. Теперь она понимала, что жаждала этой близости. Его руки дерзко ласкали ее спину, поглаживая упругую, разгоряченную кожу через тонкую ткань блузки, потом скользнули по ее бедрам. Прижавшись к нему всем телом, Джин ощущала, как волшебным образом открывается ему навстречу, кружится в вихре неистовых чувств. Грубая животная страсть была в его поцелуе, и она отдалась во власть этой страсти.
     Внезапно вся нелепость происходящего дошла до ее сознания, возымев эффект ледяного душа. Она резко отпрянула.
     - Что ты делаешь? - прошипела она, не желая привлекать внимания остальных, и принялась усердно расправлять помявшуюся блузку.
     - Ничего особенного, просто провожу небольшой эксперимент с поцелуем, - небрежно ответил он, при этом голос его звучал ровно, тогда как она никак не могла отдышаться. - Я не думал, что ты станешь возражать. Я же знаю, что тебя целовали и раньше.
     - Да, но это еще не делает меня автоматически доступной для первого встречного, - прошептала она.
     - Минуту назад ты, кажется, не возражала. Но давай не будем об этом. Пока нашу тайну не раскрыли, предлагаю найти остальных и подняться наверх для дегустации.
     Предложение прозвучало вовремя, так как именно в этот момент появились Ив с Лоуэллом. Ее дядя был слишком взволнован увиденными винными раритетами, чтобы обратить внимание на беспорядок в ее одежде.
     - Джин, ты не поверишь - у них есть "Лафит" 1901 года! Ты представляешь, какая это редкость?
     Джин только неловко улыбнулась в ответ. Здесь, в Ла Бруиле, она видела лишь одну редкость - неслыханную наглость Поля Бюдье. Если бы он нашел способ закупоривать это свое качество в бутылки, то стал бы еще богаче.
     Все потянулись к выходу из подвала. Она задержалась, чтобы заправить блузку, все еще дрожа после его поцелуя. Может быть, ей тоже стоило проявить немного наглости? Во всяком случае, совершенно очевидно, что Джин, так же, как и Полю, понравилась эта маленькая интерлюдия. Так к чему же было вставать в позу? Второй раз за этот день она пожалела, что отчитала его.
     Наверху, в столовой, Поль опять превратился в вежливого, гостеприимного хозяина. Открыв старинный буфет, он достал из него набор рюмок и расставил их на столе.
     - Я решил, что нам надо попробовать вино сбора 1970 года, - объявил он. - Несмотря на свою молодость, оно представляет лучшие качества марки "Замок Ла Бруиль". Я откупорил его перед вашим приездом, и оно, должно быть, уже достаточно "подышало".
     Он принялся сосредоточенно разливать вино по рюмкам, а Джин в это время осматривала столовую.
     Исключительно старинная мебель представляла, похоже, музейную ценность. Над буфетом висел пейзаж - работа восемнадцатого века, а огромные так называемые "французские" окна до пола выходили в небольшой английский садик. "Как несправедливо, что такой негодяй живет в такой роскоши! - подумала Джин с завистью. - Лучше бы здесь жила я".
     - А вы присоединитесь к нам? - с насмешливым почтением обратился к ней Поль.
     Она подняла налитую ей рюмку, не реагируя на его иронию. Слава Богу, она не впервые дегустировала вина и отлично знала процедуру. Повернув рюмку, она посмотрела через нее на белую скатерть, определяя цвет напитка.
     Вино было темно-красным, поразительно прозрачным. Какое-то время Джин зачарованно любовалась им. Действительно, как рубин, подумалось ей.
     Взяв рюмку за основание, она слегка взболтала ее содержимое и поднесла к носу. Букет оказался богатым и насыщенным. Джин сделала глоток и, задержав эту рубиновую жидкость во рту, почувствовала целую гамму сложных и восхитительных вкусовых ощущений. Этот вкус оставался во рту надолго.
     Джин покосилась на дядю. Тот сидел с прикрытыми глазами, также задержав глоток вина во рту. Блаженное выражение, написанное на его лице, говорило о том, что вино пришлось Лоуэллу по вкусу.
     Поль, закончив совещаться с Ивом на стремительно-темпераментном французском, посмотрел на Лоуэлла.
     - Ну как?
     - Потрясающе! - воскликнул тот. - Ты скрываешь здесь подлинные сокровища, сынок! Трудно поверить, но я никогда раньше не пробовал ничего подобного.
     - Удивительное вино, верно? - спросил Поль. - Что ж, не желаете ли оставить заказ?
     В течение секунды он сменил тон, превратившись из радушного хозяина в хваткого бизнесмена. Эта перемена напугала Джин. Странно, но она совсем забыла, что основной целью Поля являлась все-таки торговая сделка с ними.
     - Конечно, желаю! - подхватил Лоуэлл, встревожив Джин своей поспешностью. - Я бы оказался последним дураком, если бы не заказал такое вино.
     "Дяде стоило бы проявить побольше осмотрительности, - подумала Джин. - Иногда имеет смысл поторговаться". Но она не могла давать ему советы в бизнесе.
     - Назначайте цену, - сумасбродно заявил Лоуэлл. - По два ящика каждого из десяти сборов.
     Он зачитал список тех вин, которые хотел закупить, после этого Поль склонился над блокнотом, углубившись в подсчеты. Они терпеливо ждали. Наконец он выпрямился и назвал сумму.
     - Четыре тысячи долларов! - вскричала пораженная Джин: это составляло две трети от тех денег, которые они планировали потратить на все запасы. - За двести сорок бутылок?
     Поль пожал плечами.
     - Через пару лет я получу за них вдвое больше.
     Подумать только! Джин была поражена. Закупать по таким ценам вина - безумие. Учитывая расходы на перевозку, в "Саммите" каждая бутылка будет стоить пятьдесят долларов. Нет, это исключено!
     Но Поль показал себя практичным дельцом, в чем она вскоре еще раз убедилась.
     - Подумайте, я вас не тороплю. Позвоните в любое время до вашего отъезда, и я отправлю ваш заказ. Оплатите по получении.
     Джин пришла в бешенство. Предложение Поля на первый взгляд выглядело вполне разумным, но она знала, что за ним стоит: он пытался поймать Лоуэлла в ловушку, воспользовавшись его эйфорией. Без предоплаты дядя запросто мог заказать больше товара, чем мог себе позволить. А после того как вино прибудет в "Саммит", отказываться от сделки будет уже слишком поздно.
     К счастью, Лоуэлл вовремя воздержался от опрометчивых обязательств.
     - Как я уже сказал, мне надо время, чтобы все обдумать.
     - Пожалуйста, как вам угодно.
     Поля, казалось, не слишком огорчило то, что рыбка сразу не заглотила наживку. Он дьявольски самоуверен, коварный змий! Они не торопясь допили свое вино, отметив, что вкус его постепенно менялся на воздухе. От предложенной второй рюмки Джин отказалась: она пила редко и сейчас вовсе не желала, чтобы Поль затуманивал ей мозги алкоголем.
     Гнев медленно вскипал в ее душе. Только что Поль выказал такую сторону своей натуры, о которой она предпочла бы не знать. Еще вчера, в бутике, он наглядно продемонстрировал, что отнюдь не гнушается пользоваться чьей-то доверчивостью ради собственной корысти. Горько было сознавать, что он пытался применись на Лоуэлле свои шитые белыми нитками хитрости.
     Ее дядя слыл влиятельным критиком вин, и не только потому, что "Саммит" являлся Меккой для ценителей вин, но и благодаря своим статьям, которые он регулярно поставлял в гастрономические журналы. Понятно, что, завоевав его расположение, Поль преуспел бы в своем стремлении поднять репутацию марки "Замок Ла Бруиль".
     Вдруг в ней шевельнулось ужасное подозрение. А не использовал ли он и ее саму? Ведь сразу было понятно, что если кто и имеет влияние на Лоуэлла, так это его племянница. Может, заигрывая с ней, Поль хотел лишь укоротить себе путь к прибыльной сделке? Джин вспыхнула, представив, что его открытость и обаяние могли оказаться всего лишь ловким притворством.
     Наконец подошло время покинуть замок. Она торопливо вышла на улицу и, подойдя к машине, ждала троих мужчин, которые, переговариваясь, шли следом за ней. Показавшийся из-за сарая Ариэль подбежал к хозяину и заскулил, требуя внимания.
     После взаимного рукопожатия Лоуэлл опустился на сиденье. Джин села за руль и взялась за поручень дверцы.
     Но сильная рука не дала ей закрыть машину.
     Девушка подняла на Поля сверкающие глаза, и в этот момент между ними опять проскочил мощный сексуальный разряд, но Джин оставила его без внимания. Ей уже двадцать восемь, сказала она себе, и она не какая-то там впечатлительная девчонка-подросток, чувствами которой можно легко манипулировать.
     - Надеюсь, вы осчастливите нас еще одним посещением перед тем, как уехать из Бордо? Ваше присутствие придает оттенок изысканности нашему поместью.
     Джин холодно улыбнулась.
     - Знаете ли, у нас чересчур напряженный график. Фактически мы уже опаздываем на следующую встречу, так что будьте добры...
     - Конечно, - сказал он, убирая руку с дверцы машины.
     Захлопнув ее, Джин взвела мотор. Слава Богу, наконец-то они уезжают отсюда! Повернув голову, она, не произнеся больше ни слова, подала машину задним ходом, и через секунду их "ситроен" уже несся по гравию, оставляя за собой облако пыли.

***

     На стремительном повороте Лоуэлл ухватился за поручень.
     - Что еще за чепуху ты несла насчет нашей следующей встречи? - спросил он. - В ближайшие два часа мы совершенно свободны.
     - Вот и замечательно, значит, можно перекусить, - откликнулась Джин, не ответив на его вопрос.
     Она еще горела возмущением по поводу коварства Поля. Ясно, что Джин с самого начала ошибалась в этом человеке.
     Теперь же она прекрасно видела, что его интерес к ней был вовсе не бескорыстен. Он опытный, практичный ловелас, можно было сразу понять это из тех комплиментов, которые он так легко раздавал, насмешливых замечаний и совершенно недвусмысленного поцелуя.
     Они выехали на прямой участок дороги, и Джин, в ярости выжав педаль газа, разогнала "ситроен".
     - Сбавь-ка скорость, пожалуйста! - сказал Лоуэлл, тяжело дыша.
     Джин сняла ногу с акселератора. Конечно, не стоит глупить. Да, она попалась в искусно расставленный капкан, ну и что? Их визит в замок Ла Бруиль теперь уже позади. К счастью, она больше никогда не увидит Поля Бюдье.
     Но эта мысль почему-то не слишком радовала ее. Несмотря на разоблачение, сделанное ею за последний час, Джин все же сознавала, что Полю удалось эмоционально взбудоражить ее.
     Она заново открыла в себе способность к чувственным волнениям и глубоко запрятанную потребность разделить с кем-то свою жизнь.
     "Какой бред лезет в голову!" - одернула Джин себя, тормозя на повороте. Нет, она не собирается опять сковывать себя узами брака. Она не Золушка - есть такой тип женщин, которые балансируют между работой, где блещут своими деловыми качествами, и мужем, перед которым им приходится разыгрывать кроткую служанку. Поль Бюдье навсегда ушел из ее жизни, и она убеждала себя, что счастлива этим.
     Перед мысленным взором Джин появился "Саммит Инн". Вот единственное будущее! Мужчины в ее жизни были не более чем досадным недоразумением, и Джин вновь напомнила себе, как хорошо иметь такое прибежище, как ее отель.
     С облегчением она увидела, что они въезжают в Пойак. Возможно, скоро в голове у нее прояснится. Заметив впереди скромный на вид ресторанчик, она спросила дядю:
     - Остановимся здесь на ленч?
     Лоуэлл не ответил, и Джин заняла единственное свободное место на стоянке через дорогу от входа. Схватив сумку, она выпрыгнула из машины, радуясь возможности отвлечься от беспокойных мыслей.
     Сделав несколько шагов, она оглянулась на Лоуэлла. Он неподвижно сидел в машине, привалившись к дверце, глаза его были закрыты.
     Странно, он такой бледный... Может, от жары?
     Вдруг Лоуэлл покачнулся и начал медленно сползать с сиденья.
     Что-то не так... Гонимая страхом, Джин бросилась назад к машине. Подхватив дядю, она постаралась усадить его по возможности прямо.
     - Лоуэлл, что с тобой?
     - О Господи... - задыхаясь, проговорил он. - Больно... не могу дышать.
     О Боже, нет! Не здесь, не сейчас!
     - Быстрее, твои таблетки! Где они? - закричала она не своим голосом.
     - В отеле... - выдавил он чуть слышно.
     Для таблеток было слишком поздно. Она еще не успела сообразить, что надо предпринять, как Лоуэлл потерял сознание.

Глава 4

     Джин опять взглянула на большие часы, висевшие возле поста дежурной медсестры. С того момента, когда юна последний раз на них смотрела, прошло меньше минуты. Ожидание было выматывающим.
     Она уже четыре часа провела в отделении неотложной помощи больницы Бордо, и до сих пор ей ни слова не сообщили о состоянии Лоуэлла. Медсестры вежливо, но непреклонно отказывались давать какую-либо информацию. Только врач имел право разговаривать с родственниками.
     В чашке, которую она держала в руке, кофе давно остыл, и Джин, поставив его на столик, в двадцатый раз принялась вспоминать события последних пяти часов, спрашивая себя, что она сделала не так.
     ...Оставив дядю в машине, она побежала к ресторану, отчаянно взывая о помощи, и только потом сообразила, что кричит по-английски. По счастливой случайности рядом нашелся человек, который понял ее и вызвал "скорую". На помощь ей поспешило с полдюжины человек, но они только уложили Лоуэлла в машине, а потом столпились вокруг, сокрушенно покачивая головами.
     Наконец, когда Джин удалось взять себя в руки, она вспомнила про массаж сердца, которому ее учил лечащий врач Лоуэлла доктор Сандерс. Растолкав толпу, Джин решительно принялась за дело. Ритмичными движениями она со всей силой давила на его грудную клетку, надеясь при этом, что ребра его останутся целы.
     Через минуту Джин нащупала слабый пульс, а когда еще через минуту прибыла "скорая", его синие губы побелели.
     Во всем виновата только она одна, корила себя Джин, сидя в больнице. Ей нельзя было так категорично настаивать на сокращении времени их поездки. Вероятно, им вообще не стоило отправляться в эту поездку. Кроме того, ей нельзя было впадать в панику - возможно, она потеряла драгоценные секунды, не начав массаж сразу же. Что, если он умрет?
     Нет, он не может умереть. Он не должен умирать. Она погнала прочь ужасную мысль. Для таких страшных предположений нет никаких оснований. И все же почему ей не говорят, как он?
     Наконец медсестра подозвала ее к своему столу, сказав только:
     - Мадемуазель Пакстон? Пойдемте со мной.
     Джин засеменила за женщиной по коридору, покрытому ковровой дорожкой, твердя про себя: "О Господи, пусть он будет жив!" Они остановились у открытого кабинета, Джин вошла, и сестра тихо прикрыла за ней дверь.
     Вдоль стен уютного кабинета тянулись ряды шкафов. Из-за стола ей навстречу вышел строгого вида джентльмен с висками, посеребренными сединой, одетый в дорогой костюм-тройку. Он протянул ей руку.
     - Джин Пакстон? - спросил он на безупречном оксфордском английском. - Я доктор Эрве Пьерар. Я лечу мистера Пирсона, который, надо полагать, является вашим дядей.
     "Лечу"! Значит, он жив! Джин чуть не прослезилась от облегчения, пожимая руку врачу.
     - Пожалуйста, присаживайтесь. Я понимаю ваше волнение, но сейчас можете расслабиться. С вашим дядей все будет в порядке.
     Джин опустилась в кожаное кресло напротив его стола, доктор Пьерар занял свое место за столом.
     - Я могу его видеть? - спросила она.
     - Нет, он проведет в отделении интенсивной терапии еще несколько часов. Простите, что заставил вас ждать, но как только я закончил осматривать вашего дядю, поступил срочный вызов, и мне пришлось бежать в операционную. Естественно, в такой ситуации я вынужден был отдать предпочтение своему второму пациенту, а не вам.
     - Конечно, так и должно быть, - пробормотала Джин, устыдившись своего мимолетного гнева. Врач быстро просмотрел свои записи.
     - Я вижу из отчета шофера "скорой помощи", что вы применили своему дяде так называемый массаж сердца.
     - Я что, навредила ему? - встревожилась Джин.
     - Наоборот. Вполне вероятно, что тем самым вы спасли ему жизнь. Мадемуазель, у вашего дяди был очень сильный сердечный приступ. Я только что разговаривал по межконтинентальной с